Через час наш катамаран был крепко пришвартован к хлипкому пирсу у розово-сиреневой гостиницы, похожей на корабль, вещи загружены в два номера, а мы сами, включив кондиционеры на полную, валялись на чистых простынях. В отличие от пограничной Джаяпуры, в которой европейские лица сразу вызывали подозрение, в Соронге нами мало кто интересовался. Здесь, на «папуасской» окраине, можно было на некоторое время расслабиться без внимания местных властей. И пиво, в отличие от Джаяпуры, здесь продавалось свободно.


Количество дырок в парусах уже превысило мои возможности по их ремонту, поэтому я отправился в город на местном «такси» - 7-местном микрике, который уже давно должен был быть на свалке, но каким-то чудом ехал, плюясь сизым дымом. Что такое парусная мастерская, здесь не знал никто. Но хозяин гостиницы подсказал, что можно обратиться в мастерскую по ремонту автосидений. И в третьей по счету мастерской нам повезло – у них нашлась ткань, с виду похожая на залитое ПВХ полипропиленовое полотно, тонкое и прочное на разрыв. Про лавсановые нитки здесь никто не слышал, но капрон водился в достаточном количестве. По моему образцу за пару часов веселый и разговорчивый (на малайском языке) отец семейства довольно прилично заштопывает наш стаксель.
День второй – сборы, на завтра намечен отход. Еда, вода, экскурсия по рынку в поиске местных специй и дельных вещей. На обратном пути нам удается прикупить спасательные жилеты взамен наших, от тропического солнца уже расползающихся на полоски. Вечером налетает шквал с запада, раскачав нехилую волну в мелководном широком заливе. Наш кораблик на этой волне расшатывает пирс. Мы хитро об этом молчим в надежде, что сегодня этого никто не заметит.
День третий – отход, намеченный на семь часов утра, не состоялся. Наш многострадальный мотор, проехавший с нами от Тринидада, трижды находившийся при смерти и, несмотря ни на что выходивший из комы, на этот раз умер. Найти сервис «Меркури» здесь было нереально, мы завернули нашего черного друга в саван из рваной баннерной ткани, принайтовили на носовой палубе и отправились покупать новый мотор. На наше счастье нам попалась 15-сильная «Ямаха» с 20-дюймовой «ногой» и грузовым винтом. Вечер ушел на предварительную обкатку. Утром следующего дня мы, наконец, стартовали. Как оказалось, вовремя, потому что в гостинице уже появился офицер индонезийской армии. Хоть и вел он себя спокойно, но испытывать судьбу нам не хотелось.

Из Соронга на юго-запад было три пути: узким, извилистым и мелководным, напоминающим широкую реку проливом между Папуа и Салавати, узким, но коротким, прямым и глубоким проливом между Салавати и Батанта и с севера от Батанта. На первый было жалко бензина, третий предполагал использование парусов, но был опасен тем, что надо было долго дефилировать на виду у патрульных судов. Коротким проливом к полудню Батанта, потолкавшись в довольно интенсивном движении, мы выскочили на открытое пространство моря Хальмахера, подняли паруса и в бодром настроении начали простой, как нам тогда казалось, путь на Бали.


Первые сутки, пока мы не вышли из тени острова Хальмахера, прошли относительно ровно. Конечно, приходилось работать больше, чем в открытом океане, сказывалась близость влажных тропических лесов и большое количество островов. Но на вторые сутки перехода мы получили сразу три «удовольствия»: выход на оживленную торговую трассу, штиль и течение в правую скулу. И началось: битва за каждый кабельтов по генеральному курсу, неожиданно появляющиеся в сотне метров из дождя сухогрузы, беспорядочная волна. Штиль, жара, шквалы с гор. Вечером 21-го лопается крепление транца, несерьезно, меняем болт. С размаху налетаем на плавучий мусор, но без последствий.


22-го ночью наконец попадаем в тень острова Манголе, юго-восточное течение нас отпускает. На время. На юге, в море Банда, бушует северный фронт тропического циклона, на севере, между Филиппинами и Палау, крутится очередной тайфун, и мы, прижав уши, крадемся переменными, хлесткими ветрами к Сулавеси. От короткого пути между островами Буру и Серам приходится отказаться. Во-первых, непогода отжимает нас севернее, а во-вторых – в проливе военная база. Хоть индонезийские тюрьмы, по словам нашего консула, довольно гуманны, но попадать туда нам совершенно не хочется.


Дни до отказа заполнены работой, море – судами, вахтенный журнал – записями. Однообразная работа выматывает, напряжение растет. Скорость далека от расчетной, даже от самой пессимистичной. 28-го только показывается юго-восточная часть Сулавеси, а ведь мы рассчитывали к 1 февраля быть уже на Бали. Южный циклон ослабел, пришли штили, а вместе с ними напряженное состояние готовности к не самому лучшему. Суточные переходы по 35 миль при расстоянии в 500 до Беноа оптимизма не внушали. В 120 милях прямо по курсу был аварийный промежуточный пункт – небольшой город Бантаенг, но на подходе к нему надо было протолкаться в пролив с двухузловым течением, а это значит, что нам пришлось бы экономить последний бак бензина еще 90 миль. И в это самое время, когда мы уже были готовы еще неделю жариться на экваториальном солнце, 31-го в полдень Всевышний явил чудо. Чудо выглядело как малайская рыбацкая фелюка длиной метров пятнадцать и шло параллельным нам курсом со скоростью пять с половиной узлов на 3-4 кабельтова южнее. Мы завели мотор, дали полный газ и пошли на сближение. Фелюка тоже прибавила, видимо приняв нас за бандитов. Пришлось помахать буксирным концом и канистрой, после чего рыбаки сбавили ход и взяли нас на буксир.


Это была самая чудесная ночь в балийском переходе. Даже ворчание и вонь дизеля фелюки не могли нарушить нашего умиротворения и радости. Пролив мы прошли около 4 часов утра, скорость в проливе упала на два узла – влияние встречного течения. На рассвете мы попрощались с нашими спасителями, отблагодарив их полмиллионом рупий. Для нас это были не самые большие деньги – около 50 долларов, - а для них, судя по их удивленным лицам – немалые. Они что-то кричали нам вслед, но мы уже, очертя голову, неслись к Бантаенгу.

К Бантаенгу подойти не удалось – море было плотно завешено сетями. Пришлось обратиться к одному из рыбаков. Я остался охранять катамаран на рейде, остальные погрузились в лодку и уехали на берег. Через три часа двести литров бензина, пятьдесят литров воды и недельный запас продуктов был погружен на борт. С рыбаком на прощанье поделились деньгами. Пока мы выбирали якорь и заводили мотор, он тщательно пересчитал полмиллиона рупий, удивленно посмотрел нам вслед, кажется, хотел что-то сказать, но мы уже тронулись в путь, подгоняемые надвигавшейся с берега сильной грозой. Через полчаса сильный дождь скрыл от нас остров, молнии хлестали по воде так, что катамаран подпрыгивал, а канонада была такая, что не слышно было самих себя. Тучи рассеялись на закате, когда Бантаенг и Макассар были уже далеко. Теперь можно было не опасаться ни пиратов, ни властей.


Курс я скорректировал с учетом использования мотора, проложив его близко к генеральному, по границе морей Яванского и Флорес, севернее группы мелких коралловых островов, по району встречи двух течений. Прогноз погоды гарантировал отсутствие сильных сулоев по крайней мере пару суток, пока мы не доберемся до Ломбокского пролива. Это себя оправдало, мы делали по 100 миль в сутки. Погода начала капризничать, когда мы прошли риф южнее островов Сабана. Стали образовываться грозовые фронты, на наше счастье не сильные и не очень стабильные, часть из них сначала пугала резким холодом и усилением ветра, а при приближении рассасывалась. Но один-два фронта в сутки попадались очень крепкие. 3-го севернее Ломбока мы попали в район, где встречаются три течения: приливное через Ломбоксий пролив, сезонное из Яванского моря и постоянное вдоль гряды Зондских островов. В этом котле диаметром 40-50 миль царил веселый хаос: переменная облачность со шквалами по небу и короткая злая беспорядочная волна с кашей из плавающего мусора по морю. Грохот с неба и гремящий по корпусу мусор – все это заставило нас изрядно понервничать 3-го февраля. Ночью на 4-е ветер стабилизировался, море немного успокоилось. К утру совсем заштилело, а на рассвете мы увидели Братан и Батур – северные вершины острова Бали.


В Ломбокском проливе, в самом узком месте, одновременно находились больше десятка танкеров. Здесь проходит трасса с нефтепромыслов Тимора на север. Нам пришлось напрячься, чтобы проскользнуть в таком плотном трафике. Но самая напряженная ночь выдалась в проливе между Бали и маленьким островком Пенида. Чтобы прибыть в Беноа утром, нам пришлось дрейфовать в узком проливе на трехузловом течении между паромами и рыбацкими лодками. Паромы без радаров и лодки без огней – аттракцион не для слабонервных. Именно здесь был впервые применен разворот с уходом под корму, спасший нас впоследствии от нападения в проливе Бангка. Но о Бангке парой глав позднее.
В Беноа – главную гавань Бали – мы заходили в шесть утра, на рассвете. Карта врала безбожно, но, к счастью, фарватер в гавани был тщательно размечен – все-таки сюда заходят лайнеры и суперяхты. Гостиницу мы взяли ближе к центру Куты, подальше от моря, с видом на забор и кондиционером. Надо было отдохнуть подольше перед решающим рывком…

Текст: Станислав Березкин
Фото: Евгений Ташкин, Станислав Березкин