Низкая облачность, слабо освещаемая вечерним солнцем, накрыла маяк эль Морро и Кастильо де ла Рока. Язык первого в этом сезоне, и потому еще слабого, североатлантического циклона прорвался через гребень Малых Антил и догнал нас на закате. В течение трех часов ветер усилился до свежего и отошел от юга к юго-восток-востоку. Короткая и жесткая карибская волна выросла до 2 – 2.5 метров и начала методично подталкивать нас к очищению желудков. Периодически налетали пенные гребни высотой больше трех метров. В такие моменты казалось, что крен уже критический, но в следующую секунду катамаран со скрипом в суставах выпрямлялся и продолжал лететь на юго-запад со скоростью больше 8 узлов. Авторулевой с трудом справлялся с курсом. Передвигаться по палубе приходилось на четвереньках. Отстегнуть страховку никто не решался. Жизнь в палатке становилась невыносимой от качки и грохота. Около трех часов ночи раздался звук, как будто по нержавеющей детали набора сильно ударили кувалдой. Позже, на пути в Мексику, мы часто слышали этот звук – так рвались кницы из 4-миллиметровой листовой нержавеющей стали, соединявшие продольные и поперечные детали рамы. В эту ночь мы этого еще не обнаружили. Утром море немного успокоилось, но аппетит и бодрость не появились. Все с нетерпением ожидали берега, уж очень из нас выдолбило все силы.
После полудня, подходя к гавани, мы немного промахнулись мимо фарватера, понадеявшись на малую осадку. Как оказалось, зря. Море здесь настолько прозрачно, что определить глубину на глаз совершенно невозможно. И мы с размаху вылетели рулями на коралловый риф. Правый руль поднялся почти горизонтально и заклинил в коробке. Толкаясь трехметровым шестом, мы снялись с рифа и вслед за катером зашли в гавань Монтиго-Бей.

Три дня без визы – без проблем. Потом нужен шенген. Но больше нам здесь и не надо – только запастись водой, провизией и силами, да осмотреть и отремонтировать лодку. Для ремонта приходится вытащиться на пляж в заливе. На пляже небольшая свалка, но выбора у нас нет. Лопнувшие кницы по рафтерски обвязываем закрутками. С рулем все в порядке – только выбоина от удара на передней кромке. Стопор – шплинт диаметром 10 миллиметров из нержавейки – согнулся в букву U. Сначала я пытаюсь применить «болгарку», чтобы его извлечь, но Олег, крякнув, разгибает руками коробку, и шплинт выпадает в воду, к счастью, на небольшой глубине. После недолгой работы молотком выпрямленный шплинт встает на место, правда, туже, чем раньше. Ремонт окончен, ставим катамаран к причалу, можно знакомиться со страной. No problem!
Монтиго-Бей – пестрый город. Правда, до самого города мы добрались лишь в темноте, и вся его пестрота скрылась за тропической ночью и за толпой бомжей. Гораздо интереснее оказалось посмотреть на старую фабрику по изготовлению рома. От нее хорошо сохранились лишь труба и водяное колесо. Масштабный самогонный аппарат площадью около 300 квадратных метров. Без учета емкостей. Ром, который нам удалось там купить, был дешевый и не очень хорошего качества. Но: «пусть будет крепок ром ямайский – все остальное ерунда».

Покидали мы Ямайку вечером 27 мая, уже после заката. На этот раз шли строго по фарватеру, помня о кораллах. Расслабились только в миле от берега, когда глубина превысила 100 метров и линия рифов была в кабельтове за кормой. Ползком в штиле за ночь прошли 30 миль, Ямайка светила нам вслед до полуночи. Следующие сутки прошли в упражнениях с парусами – ветер менял направление, постоянно шквалило и часто поливало дождем. В полдень 29 мая мы увидели Большой Кайман – низкий и широкий атолл. На подходе к нему нас встретило огромное стадо дельфинов. Никогда до и никогда после такого их количества в одном месте мы не встречали. Это было завораживающее зрелище – несколько минут море вокруг катамарана было покрыто фыркающими коричневыми телами, белые носы дельфинов, всплывавших группами, были похожи на пенные гребни, шум стоял такой, будто сотня детей купается в одной купалке пионерлагеря. Исчезло стадо так же неожиданно, как и появилось. В несколько секунд затихли вздохи и всплески, и катамаран бесшумно заскользил уже по почти зеркальному морю.
Огибая остров, мы потеряли капитанские шорты – их сдуло с гика, на котором они сушились. К Джорджтауну подошли уже около полуночи. Береговые службы оставили нас ночевать на муринге в открытой гавани. К счастью, ветер был слабый восточный, и остров заслонял нас от волны. Утром пришли на оформление к карантинному причалу. Но так как у нас не было британских виз, возникли сложности. Джек долго говорил с офицерами иммиграции, после чего они согласились оставить нас на острове на два дня для ремонта, забрав в залог наши паспорта. Нас отправили в лагуну, где находился большой яхт-клуб. К вечеру мы, наконец, добрались до его причала. Марина находилась на ремонте, не было питьевой воды и электричества. Но у нас, к счастью, все было с собой. Нас навестили итальянцы. После осмотра нашей лодки и рассказов о нашем маршруте единственное, что они смогли сказать, было: «You have a big steel balls!…», после чего угостили нас пивом.
Ночью из мангров нас настигла настоящая кара господня – тучи мелких и очень злобных комаров. Пытка комарами продолжалась до рассвета. С рассвета до наступления жары удалось немного поспать. А потом нам, злым и уставшим, пришлось браться за ремонт. Проведя ревизию набора, выявили еще три сломанных кницы, перевязав их скрутками. Но главная неприятность ждала нас на мачте. Верхняя заделка штага, попав в паз закрутки стакселя, два месяца крутила штаг, и девятнадцать прядей троса сломались одна за одной. Последняя лопнула, похоже, во время выхода с Ямайки, потому что стаксель стал закручиваться очень туго. Для начала решили сделать все по-заводскому. Нашли яхтенного магазина и мастерской, вызвали такси и через полчаса были на месте. Но нужных нам тросов и заделок не оказалось. Купив скотч для ремонта парусов, рванули обратно - до заката оставалось немного, а сумерек в тропиках не бывает. Разделали трос, обжали ремонтной законцовкой, перевернули, вдели в обтекатель штага, и уже за полчаса до заката штаг с закруткой с помощью Джека, поднятого на грота-фале, встал на место.
Следующую ночь мы провели на рейде на одном из пляжей Джорджтауна. Вечером был салют в честь 50-летия правления Елизаветы II. А ночью, после салюта, мы взяли курс на Канкун.

Все три дня погода по-прежнему не отличалась постоянством. Когда до ближайшей мексиканской территории – острова Мухерес – оставалось около 40 миль, она испортилась окончательно. С левого борта в нас уперлось течение, отражающееся от никарагуанских берегов и стремящиеся в пролив между Юкатаном и Кубой в Мексиканский залив. Несколько часов мы тащились со скоростью 2 узла, несмотря на 30-узловый ветер. Затем катамаран рванулся вперед и на скорости около 6 узлов врезался в двухметровую беспорядочную толчею над банкой Эрроухэд. Через час раздался знакомый звук рвущейся стали и левая передняя нога пирамиды на пару сантиметров съехала вперед.


К тому времени банку мы уже прошли, волнение улеглось, но со стороны Канкуна неожиданно обрушился мощный шквал. Крутить скрутку пришлось под свист 35-узлового ветра и под дождем, в котором с кормы не было видно носа лодки. После шквала, обогнув Мухерес, пришлось осторожно красться между рядов кораллов, предварительно расшплинтовав рули. Когда, наконец, удалось попасть в фарватер, встречный ветер снова усилился до 27 узлов, мы крались по направлению к Амада Марин, еле удерживая катамаран носом против ветра. Прилично дуло и в гавани, так, что нам с трудом удалось зашвартоваться между двумя громадными моторными яхтами. В Амада нас ждал сюрприз. Хозяин потребовал, чтобы мы оформляли приход через агента, услуги которого выливались в круглую сумму. В ответ на наш отказ прозвучало короткое: «Get out!», и охрана начала усердно подталкивать нас к выходу. Но мы уже знали, что примерно в трех милях к югу находится марина Асиенда дель Мар и быстро, под мотором, направились туда. Там нас встретили куда более радушно, а главное, что более дешево.

Наш 4000-мильный карибский тур подошел к концу. Впереди был Тихий океан, огромный и ужасный…


Текст: Станислав Березкин
Фото: Евгений Ташкин, Станислав Березкин, Евгений Ковалевский