Газеты врали вам средь бела дня,
Что мы погибли смертью храбрецов.
Некрологи в газетах - болтовня,
Нам это лучше знать, в конце концов.

Р. Киплинг

Впервые после Таити мы оказались в большом городе. Сува выглядела немного мрачновато, скорее всего из-за пасмурной летней погоды. В центральном торговом квартале днем кипела почти материковая жизнь. Вечером на соседних улицах, окружавших рынок, открывались многочисленные бары и кафе. Меня, немного одичавшего в море, отвыкшего от многоэтажных густонаселенных «термитников», дневная суета утомляла очень быстро. Все больше хотелось отдохнуть от изнуряющее влажной экваториальной жары в прохладном номере мотеля.
Надежды на то, что мы сможем здесь починить нашу закисшую от соли электронику, не оправдались. Электронными комплектующими здесь не торговали, а видеотехнику предложили отправить на ремонт в Сингапур и подождать пару недель. Единственное, что нам удалось сделать – привести в чувство спутниковый телефон. И на том, как говорится, спасибо.
Погода продолжала гнать нас на запад. Метеокарты выглядели удручающе, выбор пути был мучителен. Предприняв мозговой штурм в течение нескольких часов, мы выработали правило пяти суток. Исходя из среднестатистического промежутка между опасными циклонами в 7-10 дней, время в пути между портами-убежищами должно было быть не больше 5 суток. Это значит – 500, в крайнем случае 600 миль. Намеченный ранее маршрут включал 1000-мильный переход по мелководному Коралловому морю, пересечение Большого барьерного рифа, проход по нафаршированному рифами Торресову проливу и бурное Арафурское море. В это время года он показался нам сложным, но эффективным способом самоубийства. Результатом следующего штурма стал маршрут на северо-запад, через Соломоново море, обход Папуа с севера и, как нам тогда казалось, относительно легкое плавание в территориальных водах Индонезии и далее через Малаккский пролив. Уходя к экватору, мы совершенно справедливо рассчитывали проскользнуть между южными и северными ураганами. Но… Что было дальше – об этом дальше.

Выходим вчетвером. Ольга улетает домой.
По выходу из гавани Сувы туман сменяется резким порывистым ветром с юго-юго-востока с дождевыми зарядами. Можно было пойти увалистее в пролив между островами Мбенгга и Вити Леву, но там туман, а значит мало ветра, а значит придется петлять почти вслепую в штиль между камнями и обломками. Поэтому режем в крутой бейдевинд вокруг Мбенгга в кабельтове от его восточного рифа, так нам кажется спокойнее.
Южнее Мбенгга с горы прилетает шквал с видимостью полкабельтова, но у нас уже почти галфвинд. Нас трясет и подбрасывает уже на трехметровой волне. Через 30 миль мы берем курс на северо-запад, на Хониару, столицу Соломоновых островов, вдоль Вануату.
Карта погоды показывает вихрь диаметром миль в 200 севернее Фиджи, с ветром в 35 узлов, уходящий в сторону Самоа. Первый ушел. Постепенно расчищается небо, теплеет. На востоке медленно растворяется в облаках высокий Вити Леву.

Утром получаем СМС с Большой Земли: «Циклон, координаты … , направление юго-восток, скорость ветра до 50 узлов, волна до 7 метров». Правило 7-10 суток было нарушено. Конечно, обидно, когда выстраданная теория оказывается неверной в корне, но это судьба всех теорий, основанных на статистике. Снова крепим все, что плохо лежит, терзаем телефон, снимая каждые три часа метеокарту. После полудня приходит первый вестник – крупная, больше трех метров, зыбь. Ночью на каждой вахте ловим сильные шквалы. Состояние напряженное.

Циклон, двигаясь прямо на нас, отрезал нам путь к Вануату. Приходится уходить на север. Ночью – курсом 310. Утром – уже 320.
Появился скверный стук где-то в районе ног пирамиды. Обползаем ее по периметру, чуть ли не обнюхиваем – причина не выявляется.
Перед ночными вахтами снимаем метеокарту. Циклон начинает игру – снова смещается к нам и выбрасывает длинный фронт на восток. Выглядит, будто он решил «приобнять» нас левой рукой. Приходится уходить от «объятий» курсом 350 – почти точно на север.
В полночь ловим два крепких – до 40 узлов – шквала. Приходится рубить паруса и ложиться в дрейф примерно на полтора часа.

После относительно спокойной ночи утром снова приходит шквал в 35 узлов с дождем. Волной захлестывает портативный навигатор. Этот многострадальный прибор ремонтировался уже несколько раз. Экран был неоднократно промочен и высушен. Клеммы под внешнее питание сгнили еще на Галапагосах, там же в него были вживлены провода, проложенные прямо в проковыренное ножом отверстие в корпусе. Понятно, что ни о какой герметичности не могло быть и речи, поэтому мы старались держать его в максимально защищенном от воды месте. А в этот раз недоглядели. Соленая вода окончательно разъела плату, на экране расплылось радужное пятно, организовалось замыкание, разрядившее один из аккумуляторов… Мы остаемся с надежным и удобным, но непомерно жрущим электричество картплоттером.
Удалось провести ревизию рамы, просушиться и зарядиться, что было очень кстати, потому что к вечеру снова потащило облака в два слоя. Мы по прежнему уходим курсом 360, но уже продираясь через частые сильные шквалы.

Судя по метеокарте, мы рождены в тельняшках. Маневр с уходом на север оказался удачным, мы расходимся с ядром циклона встречными курсами на расстоянии около 200 миль. Прогноз – 35 узлов с порывами до 50, а в том месте, о котором стараемся не говорить: 60-80. Это уже не шутки…
После полудня ловим шквал за 40 узлов. Воздух насыщен мелкими каплями, похожими на изморось, только эту изморось несет ветром больше 20 узлов, и из-за этого на палубе холодно.
Ночью «радует» гало вокруг полной луны. Если верить утреннему прогнозу, мы должны быть в 300 милях от «глаза», но все приметы говорят о том, что «чаша сия» значительно ближе…

Он действительно живой. Я глядел на метеокарту, на которой «глаз» сдвинулся относительно вчерашней позиции на 10 миль, и почему-то подумал, что он наблюдает за нами. По какой-то неведомой причине мы ему нужны, может как жертва, может как игрушка, а может… Ну нет, это уже пахнет страхом.
Заступив на вахту после завтрака, справа примерно в полумиле я увидел низкий белый кучевой облачный фронт, приготовился к шквалу и стал ждать. Шквал, как и ожидалось, был сильный, больше 40 узлов, но вопреки ожиданиям, через час он не закончился. Проткнув фронт, мы попали в жесткий северный ветер 35-40 узлов при ярком солнце. Мы летели в фейерверке радужных брызг по краю банки со зловещим названием Пандора, огибая ее, к счастью, с подветра. Нас так трепало беспорядочной 3-4-метровой волной, что каждый ее удар казался нам предпоследним. Ремнабор и харчи весело гремели в рундуках. Лежавшие в палатке черной завистью завидовали вахтенному, потому что вахтенный был надежно принайтован к месту двумя леерами, о «одыхающим» приходилось держаться самим, чтобы не выбить зубы об набор пирамиды. В трех кабельтовых на севере волны громоздились на банку, и зрелище это было пугающим и завораживающим. К вечеру нас умотало так, что сменявшийся с вахты засыпал, еще находясь в пути к своему месту, не замечая ни бешеной тряски, ни рева ветра…

Просыпаюсь в два часа ночи от тишины. Моя вахта через час, но если уснуть, то вставать будет очень трудно и весь день буду ходить вареным. Поэтому, повалявшись несколько минут, начинаю неторопливо собираться. Прогноз, снятый вечером, не соврал, по ощущениям -не больше 10-12 узлов и волна меньше двух метров. Можно одеваться, не цепляясь, как альпинист, тремя точками и не рискуя остаться без зубов на очередной волне.
Снаружи кромешная тьма, прорезаемая вспышками планктона. С правого борта ниже основной облачности угадывается черная туча. Шквал обещает быть не слабым, но, судя по скорости тучи, до него еще минут 40. Допив кофе, начинаю рифить грот. С трудом держащийся на ногах после шквальной вахты Джек, даже не пытаясь варить кофе, уползает на спальное место, проворчав что-то типа «Вот, ты всегда перестраховываешься, а у меня 3 часа…». А через 20 минут туча разражается 36 узлами с дождем, громом и молнией. К счастью, это последнее «прости» уходящего циклона.

В тылу шторма нас мочит и сушит. Плотный 15-20-минутный ливень с несильным ветром сменяется штилем на час-два, и так весь день.

В полдень, после часового ливня, ловим большую – 146 см – дораду. БОльшая ее часть не успевает на сковородку – изголодавшись по белковой пище, мы глотаем большие куски сырой рыбы, слегка присолив и присыпав перцем. Капитан успевает урвать из голодных глоток четыре куска для жарки. Жизнь налаживается.

Нас заливает. Все по очереди переболели ангиной. Не осталось ни одной сухой нитки, вода хлюпает во всех палубных рундуках, анемометр от сырости показывает черт знает что. Попытка реанимировать маленький навигатор, или хотя бы скачать с него треки потерпела фиаско. Сухих мест на корабле два – рундук с аппаратурой и электрощиток.

Наконец рассеялся туман и прекратился дождь. Слева показался темный контур острова Сан-Кристобаль – первого из Соломоновых. Океанское плавание закончилось, теперь мы всегда находимся вблизи земли. Это и радует, и настораживает.

Жара. Много мусора. Рыбаки на лодках, улыбаются, предлагают купить рыбу. Идем в узком проливе между Гуадалканалом и Малаитой, ловим каждый порыв, хочется быстрее в номер с читыми простынями и кондиционером.

Ночью делаем небольшой крюк по Sealark Channel – там большие глубины и нет сильного приливно-отливного течения. В Хониару прибываем без приключений, в 9 часов. Немного покружив по гавани, встаем на якорь рядом с австралийской яхтой. Ее капитан незамедлительно наносит нам визит. На наш вопрос о таможне и паспортном контроле следует довольно исчерпывающий ответ: «Здесь всем … все равно, стойте так». Два полицейских катера, стоящие, похоже, на вечном приколе, подтверждают его слова.


Оставив катамаран на рейде под присмотром нашего нового друга Уолтера, на тузике отправляемся на берег. На берегу – шумный, грязный муравейник. Африканские лица, африканские названия. Абсолютно все жуют бетель, улицы заплеваны красным. Но – все-таки это земля, здесь есть кровати на твердом полу, здесь наконец можно выспаться, не опасаясь за сохранность зубов. Хотя, если глядеть на заборы из колючей проволоки и решетки на окнах… На ночь на катамаран приходится нанимать охрану из отеля на берегу. Обходится это недешево, но все-таки дешевле, чем быть начисто обворованными.
Вечер я провожу за штопкой поползшего стакселя. А ночь – как будто меня отключили…



Текст: Станислав Березкин
Фото: Евгений Ташкин