Рассвет. Мотор, чихая и захлебываясь, доносит нас до причала, где мы отшвартовываемся у катера береговой охраны. Начинается рабочий день. На горе над городом гаснет огромная надпись «JAYAPURA CITY», город наполняется жужжанием мопедов. Удивительно, но вокруг нас нет зевак – местные рыбаки используют еще более экзотические плавсредства, поэтому наша потрепанная посудина остается незамеченной.
Зато ВМФ и береговой охране мы интересны. Вполне возможно, что как источник неучтенного дохода. А повод его потребовать довольно существенный – у нас нет разрешения на пребывание во внутренних водах Индонезии. Чуть вежливее, чем «get out», нам предлагают идти либо на север, к Филиппинам, либо назад, через Торресов пролив. Но мы тоже не промах, у нас есть министр иностранных дел Джек – О, Великий Джек, Получивший Визу на Папуа За Сутки. Переговоры длятся полдня. Офицер флота даже приходит проверить – действительно ли у нас травит гондола так, что мы не можем двигаться дальше? Да, травит так, что качать приходится каждый час – галапагосский клей оказался совершенно несхватывающимся, и шов, наложенный в Лэй, частично разползся от жары, из двух насосов пришлось собрать один, который после нескольких подкачек приходится пересобирать.
- Ну никак нам дальше.
- О`кей, но у нас могут быть проблемы… - многозначительно смотрит на Джека офицер.
- Но мы не можем двигаться дальше!
- О`кей, но….
- Но…
- …


В конце концов офицер иммиграции сдается и ставит нам визы на тридцать дней, разрешая остаться на три дня для ремонта.
Обмен долларов тоже становится приключением. Из 2000 сходу меняют только 200, остальные заворачивают – мятые, с карандашными пометками, с печатями. Обмен по паспорту, на каждый паспорт не более 500. Хорошо, что у нас четыре паспорта и есть Джек. После разговора с Джеком нам меняют все 2000. Черт возьми, а мы думали, что уже дома!

Нам надо бы слип, но вопрос не решается без высокого начальство, а начальство в отъезде. Городские пляжи – не лучший вариант – много народа и прибой. Нам советуют идти дальше в залив.
После обеда уходим для ремонта в пустынную лагуну в самом конце залива. Лагуна отгорожена от залива длинной косой, волны в ней нет совершенно. Но по максимуму прилива зайти туда невозможно из-за низко висящей ЛЭП. Приходится ждать до вечера отлива. До захода солнца успеваем только вытащить лодку на берег.

Ремонт сложный – надо прорезать гондолу снаружи, вслепую приклеить внутри перегородку – баллон-то не вывернуть, стрингера мешают, – затем переклеить то место, где был сосок для воды, а после этого закрыть прорез, через который это все делалось. На каждый шов часа полтора-два. К традиционной жаре прибавилась мелкая, прозрачная, очень злая мошка. Репеллент на такой жаре мгновенно смывается пОтом, поэтому защиты от нее нет никакой. Замечаешь ее только тогда, когда она начинает наполняться кровью. Через пару часов на месте укуса образуется неимоверно зудящееся красное пятнышко. К вечеру мы все в крапинку и непрерывно почесываемся. Кэпу приходится вкалывать сначала супрастин, потом димедрол, иначе ему не уснуть.

Дырку от соска нормально заклеить не получилось. Приходится применить «антикукикаттер» - две пластины из нержавейки, скрепляемые болтом. Все равно травит, но меньше. Выносим постановление об окончании ремонта и двигаемся обратно в порт. Новый год будем встречать в гостинице под кондиционером. Но на новогодний вечер у меня сил уже не осталось. Очень хочется послушать концерт в холле гостиницы, но прямо в его разгаре, около 22 часов меня сваливает сон.

Я впервые за месяц выспался. Надо идти в город, нас ждут великие дела, и к ним надо готовиться. Заодно хочется посмотреть Славный город – так Джаяпура переводится с малайского.
Индонезийцы – миролюбивые и доброжелательные люди. В отличие от Западной Полинезии и Меланезии, здесь можно без происшествий болтаться по улицам в любое время суток. Индонезия – страна с преимущественно мусульманским населением, но заметно это только по большому количеству хиджабов и отсутствию алкоголя в магазинах. Европейци здесь нечастые гости, поэтому люди часто останавливаются, рассматривая меня, белокожего, обросшего, похожего на усталого орангутана. Объясняться получается только жестами, так как никто здесь не знает иностранных языков. Первым запоминаю слово «порт» - «pelabuhan» - чтобы удалось вернуться в гостиницу. Потом – «solar» и «bensin». На большее меня пока не хватает.

То, что в супермаркете не оказалось китайских насосов, стало неприятным сюрпризом. В стране, где из Китая поставляется практически все, нет необходимости в надувных матрасах и в насосах к ним. Следующий сюрприз – запрет продажи бензина иностранцам. Мне удалось уговорить продать мне канистру на ближайшей к порту заправке. Когда я пришел за следующей, со мной не стали даже разговаривать, сославшись на возможные проблемы.
Правый баллон травит, но терпимо – подкачивать придется раз в сутки.

Капитан назначает отход на после обеда. Выходить в ночь через акваторию Джаяпуры и прибрежные воды, забитые мусором – не подарок, но выбора у нас нет – мы и так простояли лишние два дня, того и гляди лишимся визы.
На прощанье наши новые «друзья» из береговой охраны втридорога продают нам бочку бензина, украв из нее 40 литров вместе с двумя свежекупленными канистрами. Пропажа обнаруживается лишь после отхода. Утешились тем, что мы их тоже обманули и двинулись на запад через территориальные воды Индонезии. Выхода у нас все равно нет – и на севере, и на юге нас ждут тропические шторма, а здесь – в худшем случае пару недель тюрьмы и депортация.

Язык мой – враг мой, как, впрочем, и голова. Еще в гостинице, прокладывая маршрут, я наметил бухточку западнее Джаяпуры – а вдруг чего случится. А выходя из порта, намекнул, что неплохо бы подождать до утра. Но мы очень торопились, и наш гвоздь нас встретил за гаванью. Утром мы обнаружили, что сильно травит нос правого баллона и приняли решение зайти в ту самую бухточку. В бухточке слева под отвесной скалой оказался удобный пляжик, на который мы и вытащились для ремонта. Говорят, что на этом берегу водятся семиметровые крокодилы, но нам повезло с ними не встретиться.



Дыра оказалась у самой ватерлинии, прямая, длиной сантиметров в пять, как будто разрезанная ножом. Клеились под моросящим дождем, под звуки тамтамов на другом берегу и под наблюдением рыбаков-папуасов. Людей здесь, говорят, перестали есть давно, но все-таки…

Слабый встречный ветер. Мотор поработал и заглох, на попытки завести отвечает редким чиханием. Встречное течение нам совершенно не помогает, лавируемся, продвигаясь по генеральному около одного узла.

Ведем гонку со временем – используем любой отход ветра, чтобы идти ближе к генеральному. Работать приходится постоянно – отыгрывать отходы, крутить оверштаги на заходах, пинать мотор в штиль – все, чтобы хоть как-то обмануть встречный ветер и течение.
Из дневника Джека: «За ночь 11 шквалов от 36 до 40 узлов – рубили грот».

На карте погоды четыре циклона: один в Коралловом море, один в Арафурском и два по шестой параллели севернее нас. Хвост первого северного обещает накрыть нас. Меняем основной грот на штормовой.
Снова попадаем в стиральную машину – бейдевинд 30-35 узлов на трехметровой волне. Весь день, борясь со шквалами, топчемся на месте, продвижение по генеральному становится нулевым. Как заколдованные, крутимся у острова Лики.
От холода прихватило бок, спать не получается.

Не меняется ничего, бейдевинд за 40 узлов, дождь, волна. Мы уже привыкли к грохоту и скрежету рамы. Только вот у меня, кажется, пошел песок из почки. Жить можно, пока двигаюсь или лежу в палатке, когда сижу на вахте, хочется броситься за борт от боли.
Порвался стаксель-фал, заменили запасным. Порвалась шверт-таль, легли в дрейф, поменяли. Кажется, начинаем привыкать к этой акватории.

Ночь протолклись у Лики. К утру ветер начал слабеть, поставили основной грот, началось сближение. К полудню стихло почти до штиля. Завели мотор, чтобы проехать за мыс, где на карте обозначено максимальное течение. У нас около 10 часов, чтобы проскочить в пролив между островами Джапен и Биак. С ветром там вряд ли будет лучше, но долбежка должна прекратиться.
Боль к вечеру отпускает, и мир снова начинает радовать.

Очень спокойные сутки. Идем почти по генеральному. После полудня ловим шесть маленьких тунцов. Вкус у них отвратительный, скорее всего из-за грязной воды.
Вечером включают ветер, по курсу образуются грозовые фронты. Перед закатом ловим встречный шквал с плотным дождем.
Надо бы затариться бензином, капитан решает идти на находящийся в 100 милях Биак.

С утра заглох мотор. Женя мучает его три часа, удачно.
В 10 часов заклинило закрутку стакселя. Довольно прочная обойма для шариков разогнулась от постоянных нагрузок, шарики от подшипника ее покинули и заклинили механизм. Легче отремонтировать часы в темноте, чем закрутку на качке, но Женя снова справляется.
На закате неожиданно погас карплоттер. Погас насмерть. Что в условиях встречного шторма и встречного течения в окружении скал с 20 литрами бензина… В общем, мне стало по настоящему не по себе. В качестве резервного у нас подаренный в Лэй нашим новозеландским другом Кевином Магеллан 310. Древний, без картографии. Вытаскиваю координаты Биака из ноутбука, забиваю в Магеллан. Заводим мотор, на встречной волне скорость около 2 узлов, зарево Биака уже видно, до него 50 миль, бензина у нас… Об этом лучше не думать.
Определяем курс чуть левее зарева, чтобы не налететь на цепь мелких островов справа. Когда я ухожу с вахты, шторм, вопреки прогнозу, начинает утихать.

Меня будит Женя, мы уже в паре миль от Биака и надо определять место. Уже начинается рассвет, определиться можно без карты. Причаливаем к длинному пирсу справа от порта. Несмотря на раннее утро, на пирсе собирается большая толпа зевак.


Пока Джек бегает за бензином, мне приходится разобрать штурманский стол в поисках неисправности. Разобрав, перепаяв, просушив все соединения, включаю, и – о, счастье! – все работает. После мозгового штурма, направленного на изобретение козырька над навигатором, обматываем его полиэтиленовым пакетом и изолентой.


В 13 часов, закупившись бензином и продуктами, покидаем гостеприимный Биак, не потревожив местные власти – все-таки мы здесь нелегально.
Погода нам благоприятствует – 10-узловый бакштаг, яркое солнце и полное отсутствие волны, едем как по рельсам. Оставив левым бортом большой круглый остров Нумфор, попадаем в грозу. На моей вахте снова отключается картплоттер. Сам сломал – сам починил: дело в кнопке питания. К концу вахты штиляет.

До 16 часов пытаемся идти под парусами, довольно успешно. После 16-00 штиляет, прогноз не обнадеживает, заводим мотор.

До 14 часов наш самый лучший друг – мотор. Мы на него только что не молимся, так он нам сейчас необходим. Потом нам, уставшим от рева мотора, погода дает небольшую передышку – задувает в полный бакштаг, несильно.

Ночью видим зарево Соронга. Утром – большую флотилию рыбаков. В море становится тесновато, ветер стихает, приходится заводить мотор. Перед самым портом устраиваем фотосессию на фоне флагов в парадной форме.
В сам порт решаем не соваться. Швартуемся у пирса отеля, похожего на корабль, на самой окраине города. Подарок судьбы, черт возьми!



Текст: Станислав Березкин
Фото: Евгений Ташкин