Там за зелёными холмами аборигенов странный вид. Часть 4. Западное Папуа
Предыдущее повествование -- http://www.moya-planeta.ru/reports/view/tam_za_zelnymi_holmami_aborigenov_strannyj_vid_chast_3_zapadnoe_papua_17312/
Глава 6.
В деревне, прямо на заборе из кольев, висели сувениры на продажу. Видимо витрина никогда не убирается, так как мы приехали внезапно. Папуасский спектакль не заказывали, а потому незачем было предупреждать их о нашем визите. Женщины тащили нас к витрине, пытаясь продать всё имеющееся там добро.
А жалкий старик в общипанном венке скромно стоял в сторонке и умоляюще смотрел в глаза. Длинные бусы на нём из речных ракушек и клыкастый амулет был повешен на руку. $30 просил! Но отдал за десять.
И вот я вся увешанная кабаньими клыками стою на территории папуасской общины. По одну сторону от меня длинный барак крытый травой. Это жилище женщин и детей, которые живут все вместе. На противоположной стороне мужские домики, похожие между собой, тут проживают мужчины отдельно друг от друга. Если муж и жена хотят встретиться, то муж ведёт свою женщину из женского дома в свой. Но всякий раз она возвращается в женский барак. Таковы незыблемые правила аборигенов на протяжении многих тысячелетий. Они так живут.
Мы проникли в женский дом и были удивлены тем, что спят женщины на совершенно голой земле, слегка припорошенной травой. А что? В лесу трава кончилась? Что за спартанские условия? Нет, мы всё равно не поймём, как может быть достаточным плетёной сетки на полу и она же вместо одеяла? Ещё имеются травяные юбки, или же шорты, дары цивилизации, но до пояса женщины нагие.
В бараке не было признаков тёплой одежды, не говоря уже об элементарно простой циновке. А как же мужчины? Только котека? Вот откуда берутся сопливые, извените, папуасы! Вечный насморк мучает тамошних мужчин. А лечиться, что толку? Всё равно холодная земля под боком и стук зубов в мелкой дрожи.
Оказавшись во дворе, заметили, что народу поприбавилось. Дети появились, Хериман пояснил, что вернулись из школы. Значит, учатся, только не все. Те, кому неудобно в городской одежде, сразу избавились от неё. Фотосессия продолжалась, две пожилых женщины совали в наш объектив измученные работой руки с обрубленными пальцами.
Это последствия жуткого папуасского обряда обрубать по одной фаланге пальцев за каждого умершего близкого родственника. Столь жестокую епитимью запретили около пятидесяти лет назад, пришедшие сюда, миссионеры. Имеется даже наказание со стороны правительства за членовредительство, то бишь за рубку своих пальцев. Исходя из этого, можно приблизительно определить возраст женщины. Ведь папуасы не знают своего возраста. Мужчины подобной экзекуцию на своих руках не проходят. Но в племени лани этот обычай у мужчин присутствует.
***
Фотосессия закончилась раздачей денег. Лес рук тянулся ко мне, тут уже все были готовы фотографироваться хоть за наш рубль, чувствуя, что интерес к ним мы удовлетворили. Узкой тропинкой пошли в следующую деревню, в какой-то момент кто-то осторожно сзади взял меня за руку. Обернулась конечно, оказался тот самый папуас в перьях, которого я изначально обидела, не дав доллар за его фото.
Он улыбался некрасивым лицом и качал головой из стороны в сторону. Наверное, разрешение спрашивал на мою руку. Разрешение дала, в конце концов, это не разрешение на моё сердце! Так мы и шли. Папуас, которого звали Август, бережно вёл меня по узкой тропе, ступая своими босыми ногами по колючей обочине. При этом мою руку нёс в своей руке, слегка выставив вперёд, как будто бы Мазурку собрался танцевать. Был на удивление галантен, на неудобных участках тропы вперёд забегал, руку подавал, через реку перенести пытался, не далась.
Сколько ему лет, он не знает. Был женат, жена умерла. Дочка – подросток проживает в общине его жены неподалёку. А он совершенно одиноко проживает в своей общине, среди своих родственников. Дочку навещает по выходным, после того, как сходит в церковь. Вот и сегодня пойдёт.
Переодеваться ему ни к чему, прямо так в перьях и котеке папуасы ходят в свою маленькую, побелённую церковь с нарисованным крестом на фасаде. Церковь отдалённо стоит у дороги, что бы со всех общин верующие шли и что бы всем было удобно.
А пока извилистой тропой мы поднимались в гору. Я и Август за разговорами, если можно так назвать мои жесты вперемешку с английским, испанским, да ещё каким-то и постоянное папуасское кивание головой, слегка поодстали.
Вот тут он меня удивил окончательно! Мой попутчик попытался меня обнять! А я-то думала, они этого делать не умеют! Тут я его и бросила, быстренько догнав Херимана с Любой, да с увязавшимся за ней мальчишкой из деревни.
Посмеялись над ситуацией, а Август не сдавался, снова и снова пытаясь восстановить свои права на мою руку. И я сдалась, отдав ему свою правую длань до конца дня. Так мы и вошли в следующую деревню, перебравшись через окультуренный лаз среди острых кольев.
В деревне было не многолюдно, старики да дети. Все работоспособные члены общины трудятся днём на поле. Папуасы дани живут родами и занимают значительную часть долины Балием. Одна деревня – один род, одна община. Каждый род имеет свои участки земли, на которых выращивает овощи, фасоль, кукурузу. Склоны гор сложны в обработке, приходится раскатывать камни, выкапывая их из грунта, что бы освободить площадь под огороды. Но, даже несмотря на те небольшие клочки земли, рынки Вамены изобилуют овощами, выращенными на этих склонах.
Пока основное население деревни трудилось на благо общины, мы устроили небольшую пирушку под крытым навесом, специально сооружённым на случай совместного отдыха мужчин и женщин, или же для схода общины по решению насущных проблем. Разложив свои сладости на общем столе, пригласили всех детей и стариков, оставшихся в поселении. Было приятно - прохладно под травяной крышей, она прекрасно защищала от дневной жары. Папуасы кушали аккуратно, не выхватывая куски печенья друг у друга, как думала я. Сами брать стеснялись, пришлось всем раздавать отдельно. Дети без разрешения взрослых ничего не трогали, а взрослые деликатно относились друг к другу, не забирая последнее со стола. Чувствовалось родство и уважительное отношение между ними.
После обеда последовали развлечения в виде примерки моей шляпы,
просмотра сделанных нами фотографий, при этом Август, узнавая соплеменников, от восторга щёлкал себя пальцами по зубам.
К тому же он устроил нам сольный концерт, играя на маленьком музыкальном инструменте, изготовленном из тонкой и гибкой древесины, на котором, прижав к губам, издавал звуки похожие на звуки струнного инструмента. Его поза восседания на скамье как-то слегка напоминала «позу лотоса», а колышущиеся перья в волосах придавали колорит необычному концерту.
***
Наш Хериман приветствовал всех пожилых людей личными тёплыми объятиями и говорил с папуасами только на их наречии. При расставании он снова всех обнимал, напевая с бабушками даже народные мотивы. Выглядело всё это довольно трогательно. Маленькие, казавшиеся беспомощными, папуасы, в объятиях светлокожего индонезийца – мусульманина. Но как мы заметили впоследствии, мусульмане Вамены довольно дружны с папуасами и это радовало.
Покидали деревню снова в сопровождении Августа, который изъявил желание нести мой рюкзак по «козьей тропе», круто извивающейся по горным склонам. А я от избытка эмоций стихотворение придумала и ему прочла. Думаю, он понял, а если нет, то всё равно понравилось. Радостью светились его маленькие глазки, и улыбка не сходила с лица.
Огороды папуасов аккуратно разбиты на участки и отгорожены выложенными белыми камешками. Их рисунок похож на загадочный кружевной орнамент. Каждый такой участок занимает одна определённая овощная культура. Старательно обработанная земля приносит не плохие урожаи. К тому же у каждой общины имеется своё подсобное хозяйство из десятка, а то и больше, свиней. Содержат их в загонах, на почтительном расстоянии от деревни. Поэтому воздух в селениях свеж и чист, а свиньям бояться нечего, ведь на острове не существует хищных животных.
По дороге встречались полураздетые бабушки – папуаски с сетчатыми мешками за спиной, Хериман всех обнимал и давал немного денег. Как-то совестно мне стало, что я своему верному папуасу не дала доллар за фото. Поскребла по сусекам и отдала Августу мелочью два доллара или три, достала "из закромов" булочку с помадкой и уступила её папуасу, но самым радостным для него оказалось обладание обычным зеркальцем из моей сумочки. Он смеялся, как ребёнок, рассматривая собственное отражение. Бесконечно щёлкал себя по зубам, выказывая своё восхищение,
удовлетворённо и благодарно мотал головой. Громко щёлкал пальцами, при этом огромный ноготь на его мизинце навязчиво мелькал у меня перед глазами.
Каждый папуас имеет такой ноготь. В быту вещь необходимая. Что-либо закрутить, отжать, разрезать, почесать, да мало ли что? Ведь ноготь крепкий и острый. Да и не только папуасам принадлежит такой ноготь, мусульмане острова успешно пользуются этим «инструментом» при ремонте велосипедов и мотоциклов, ловко закручивая им болты.
Мы останавливались, что бы слушать горы, бегущую вниз речушку, задрав головы, наслаждались чудными склонами. Оттуда, сверху нам кричали, приветствуя, доносилась мелодичная песня. На удивление у папуасов очень красивые напевы. Мы любовались долиной Балием, так уютно расположившейся у подножия зелёных холмов.
Возвращались обратно к вечеру. Август ещё питал надежду попасть сегодня в церковь и шёл вместе с нами до самой дороги, где была оставлена машина. Его папуасское восклицание
- Вах-вах-вах-вах! - выражало крайнюю степень благодарности.
Да и мы были очень благодарны всем участникам сегодняшнего дня. От церемониального спектакля с поеданием свиньи отказались. Спектакль, он и в Папуасии спектакль. Куда интереснее жизнь, как она есть. Ещё несколько дней нам предстояло пробыть в Вамене. Попали мы и на свадьбу и на поминки. Всё было по - настоящему, но об этом потом.
Следующий репортаж -- http://www.moya-planeta.ru/reports/view/tam_za_zelnymi_holmami_aborigenov_strannyj_vid_chast_5_zapadnoe_papua_17489/
Глава 6.
И, взявшись за руку, пойдут, тот первый век и двадцать первый
В деревне, прямо на заборе из кольев, висели сувениры на продажу. Видимо витрина никогда не убирается, так как мы приехали внезапно. Папуасский спектакль не заказывали, а потому незачем было предупреждать их о нашем визите. Женщины тащили нас к витрине, пытаясь продать всё имеющееся там добро.
А жалкий старик в общипанном венке скромно стоял в сторонке и умоляюще смотрел в глаза. Длинные бусы на нём из речных ракушек и клыкастый амулет был повешен на руку. $30 просил! Но отдал за десять.
И вот я вся увешанная кабаньими клыками стою на территории папуасской общины. По одну сторону от меня длинный барак крытый травой. Это жилище женщин и детей, которые живут все вместе. На противоположной стороне мужские домики, похожие между собой, тут проживают мужчины отдельно друг от друга. Если муж и жена хотят встретиться, то муж ведёт свою женщину из женского дома в свой. Но всякий раз она возвращается в женский барак. Таковы незыблемые правила аборигенов на протяжении многих тысячелетий. Они так живут.
Мы проникли в женский дом и были удивлены тем, что спят женщины на совершенно голой земле, слегка припорошенной травой. А что? В лесу трава кончилась? Что за спартанские условия? Нет, мы всё равно не поймём, как может быть достаточным плетёной сетки на полу и она же вместо одеяла? Ещё имеются травяные юбки, или же шорты, дары цивилизации, но до пояса женщины нагие.
В бараке не было признаков тёплой одежды, не говоря уже об элементарно простой циновке. А как же мужчины? Только котека? Вот откуда берутся сопливые, извените, папуасы! Вечный насморк мучает тамошних мужчин. А лечиться, что толку? Всё равно холодная земля под боком и стук зубов в мелкой дрожи.
Оказавшись во дворе, заметили, что народу поприбавилось. Дети появились, Хериман пояснил, что вернулись из школы. Значит, учатся, только не все. Те, кому неудобно в городской одежде, сразу избавились от неё. Фотосессия продолжалась, две пожилых женщины совали в наш объектив измученные работой руки с обрубленными пальцами.
Это последствия жуткого папуасского обряда обрубать по одной фаланге пальцев за каждого умершего близкого родственника. Столь жестокую епитимью запретили около пятидесяти лет назад, пришедшие сюда, миссионеры. Имеется даже наказание со стороны правительства за членовредительство, то бишь за рубку своих пальцев. Исходя из этого, можно приблизительно определить возраст женщины. Ведь папуасы не знают своего возраста. Мужчины подобной экзекуцию на своих руках не проходят. Но в племени лани этот обычай у мужчин присутствует.
***
Фотосессия закончилась раздачей денег. Лес рук тянулся ко мне, тут уже все были готовы фотографироваться хоть за наш рубль, чувствуя, что интерес к ним мы удовлетворили. Узкой тропинкой пошли в следующую деревню, в какой-то момент кто-то осторожно сзади взял меня за руку. Обернулась конечно, оказался тот самый папуас в перьях, которого я изначально обидела, не дав доллар за его фото.
Он улыбался некрасивым лицом и качал головой из стороны в сторону. Наверное, разрешение спрашивал на мою руку. Разрешение дала, в конце концов, это не разрешение на моё сердце! Так мы и шли. Папуас, которого звали Август, бережно вёл меня по узкой тропе, ступая своими босыми ногами по колючей обочине. При этом мою руку нёс в своей руке, слегка выставив вперёд, как будто бы Мазурку собрался танцевать. Был на удивление галантен, на неудобных участках тропы вперёд забегал, руку подавал, через реку перенести пытался, не далась.
Сколько ему лет, он не знает. Был женат, жена умерла. Дочка – подросток проживает в общине его жены неподалёку. А он совершенно одиноко проживает в своей общине, среди своих родственников. Дочку навещает по выходным, после того, как сходит в церковь. Вот и сегодня пойдёт.
Переодеваться ему ни к чему, прямо так в перьях и котеке папуасы ходят в свою маленькую, побелённую церковь с нарисованным крестом на фасаде. Церковь отдалённо стоит у дороги, что бы со всех общин верующие шли и что бы всем было удобно.
А пока извилистой тропой мы поднимались в гору. Я и Август за разговорами, если можно так назвать мои жесты вперемешку с английским, испанским, да ещё каким-то и постоянное папуасское кивание головой, слегка поодстали.
Вот тут он меня удивил окончательно! Мой попутчик попытался меня обнять! А я-то думала, они этого делать не умеют! Тут я его и бросила, быстренько догнав Херимана с Любой, да с увязавшимся за ней мальчишкой из деревни.
Посмеялись над ситуацией, а Август не сдавался, снова и снова пытаясь восстановить свои права на мою руку. И я сдалась, отдав ему свою правую длань до конца дня. Так мы и вошли в следующую деревню, перебравшись через окультуренный лаз среди острых кольев.
В деревне было не многолюдно, старики да дети. Все работоспособные члены общины трудятся днём на поле. Папуасы дани живут родами и занимают значительную часть долины Балием. Одна деревня – один род, одна община. Каждый род имеет свои участки земли, на которых выращивает овощи, фасоль, кукурузу. Склоны гор сложны в обработке, приходится раскатывать камни, выкапывая их из грунта, что бы освободить площадь под огороды. Но, даже несмотря на те небольшие клочки земли, рынки Вамены изобилуют овощами, выращенными на этих склонах.
Пока основное население деревни трудилось на благо общины, мы устроили небольшую пирушку под крытым навесом, специально сооружённым на случай совместного отдыха мужчин и женщин, или же для схода общины по решению насущных проблем. Разложив свои сладости на общем столе, пригласили всех детей и стариков, оставшихся в поселении. Было приятно - прохладно под травяной крышей, она прекрасно защищала от дневной жары. Папуасы кушали аккуратно, не выхватывая куски печенья друг у друга, как думала я. Сами брать стеснялись, пришлось всем раздавать отдельно. Дети без разрешения взрослых ничего не трогали, а взрослые деликатно относились друг к другу, не забирая последнее со стола. Чувствовалось родство и уважительное отношение между ними.
После обеда последовали развлечения в виде примерки моей шляпы,
просмотра сделанных нами фотографий, при этом Август, узнавая соплеменников, от восторга щёлкал себя пальцами по зубам.
К тому же он устроил нам сольный концерт, играя на маленьком музыкальном инструменте, изготовленном из тонкой и гибкой древесины, на котором, прижав к губам, издавал звуки похожие на звуки струнного инструмента. Его поза восседания на скамье как-то слегка напоминала «позу лотоса», а колышущиеся перья в волосах придавали колорит необычному концерту.
***
Наш Хериман приветствовал всех пожилых людей личными тёплыми объятиями и говорил с папуасами только на их наречии. При расставании он снова всех обнимал, напевая с бабушками даже народные мотивы. Выглядело всё это довольно трогательно. Маленькие, казавшиеся беспомощными, папуасы, в объятиях светлокожего индонезийца – мусульманина. Но как мы заметили впоследствии, мусульмане Вамены довольно дружны с папуасами и это радовало.
Покидали деревню снова в сопровождении Августа, который изъявил желание нести мой рюкзак по «козьей тропе», круто извивающейся по горным склонам. А я от избытка эмоций стихотворение придумала и ему прочла. Думаю, он понял, а если нет, то всё равно понравилось. Радостью светились его маленькие глазки, и улыбка не сходила с лица.
Огороды папуасов аккуратно разбиты на участки и отгорожены выложенными белыми камешками. Их рисунок похож на загадочный кружевной орнамент. Каждый такой участок занимает одна определённая овощная культура. Старательно обработанная земля приносит не плохие урожаи. К тому же у каждой общины имеется своё подсобное хозяйство из десятка, а то и больше, свиней. Содержат их в загонах, на почтительном расстоянии от деревни. Поэтому воздух в селениях свеж и чист, а свиньям бояться нечего, ведь на острове не существует хищных животных.
По дороге встречались полураздетые бабушки – папуаски с сетчатыми мешками за спиной, Хериман всех обнимал и давал немного денег. Как-то совестно мне стало, что я своему верному папуасу не дала доллар за фото. Поскребла по сусекам и отдала Августу мелочью два доллара или три, достала "из закромов" булочку с помадкой и уступила её папуасу, но самым радостным для него оказалось обладание обычным зеркальцем из моей сумочки. Он смеялся, как ребёнок, рассматривая собственное отражение. Бесконечно щёлкал себя по зубам, выказывая своё восхищение,
удовлетворённо и благодарно мотал головой. Громко щёлкал пальцами, при этом огромный ноготь на его мизинце навязчиво мелькал у меня перед глазами.
Каждый папуас имеет такой ноготь. В быту вещь необходимая. Что-либо закрутить, отжать, разрезать, почесать, да мало ли что? Ведь ноготь крепкий и острый. Да и не только папуасам принадлежит такой ноготь, мусульмане острова успешно пользуются этим «инструментом» при ремонте велосипедов и мотоциклов, ловко закручивая им болты.
Мы останавливались, что бы слушать горы, бегущую вниз речушку, задрав головы, наслаждались чудными склонами. Оттуда, сверху нам кричали, приветствуя, доносилась мелодичная песня. На удивление у папуасов очень красивые напевы. Мы любовались долиной Балием, так уютно расположившейся у подножия зелёных холмов.
Возвращались обратно к вечеру. Август ещё питал надежду попасть сегодня в церковь и шёл вместе с нами до самой дороги, где была оставлена машина. Его папуасское восклицание
- Вах-вах-вах-вах! - выражало крайнюю степень благодарности.
Да и мы были очень благодарны всем участникам сегодняшнего дня. От церемониального спектакля с поеданием свиньи отказались. Спектакль, он и в Папуасии спектакль. Куда интереснее жизнь, как она есть. Ещё несколько дней нам предстояло пробыть в Вамене. Попали мы и на свадьбу и на поминки. Всё было по - настоящему, но об этом потом.
Следующий репортаж -- http://www.moya-planeta.ru/reports/view/tam_za_zelnymi_holmami_aborigenov_strannyj_vid_chast_5_zapadnoe_papua_17489/
Читайте также
