В добровольной изоляции
Март на Камчатке — месяц циклонов, когда пурга не утихает по несколько суток. Поначалу я расчищал входы и выходы из домика с энтузиазмом и очень старательно. Даже расширял проходы, наводя дворницкую чистоту. Но после восьмикратного повторения заноса за день пыл пропал, и я начал делать необходимый минимум, чтобы сходить в уборную, запустить генератор, очистить трубу.
Она призналась, что до сих пор не может привыкнуть к тому, что ночью в туалет в квартире можно ходить без фонарика на голове
К слову, об уборной. Построена она на территории кордона, где живут и работают государственные инспекторы и находится визит-центр для приема туристов, там же во время полевого сезона размещаются волонтеры. И дойти до нее порой тот еще квест. Надо одеться, встать на лыжи, взять лопату, откопать «скворечник»... Сто раз подумаешь, пить или не пить вторую чашку чая! Как-то раз к нам приезжала волонтером девушка, привыкшая к городским, комфортным условиям жизни. И уже после возвращения домой, спустя месяц, она призналась, что до сих пор не может привыкнуть к тому, что ночью в туалет в квартире можно ходить без фонарика на голове.
Элементарные для квартиры удобства, тепло, свет и хорошая кухня на кордоне — это каждодневный труд. Необходима вода? Будь добр, сходи за ней к реке или озеру. Хочется тепла? Воспользуйся керосиновой печкой или дождись генератора, который заводят в определенные часы, затопи печь заранее припасенными дровами из высохших в силу преклонного возраста или природных болезней деревьев. Это же заповедник! А значит, действует политика максимального невмешательства в природу. Так что на машине к кордону тоже не проедешь. Добраться можно лишь на вертолете.
В такие условия я попал после жизни в Санкт-Петербурге, где работал инструктором по йоге. Как? Однажды мое занятие посетила директор по фитнесу, прилетевшая с Камчатки. Урок ей понравился, и она пригласила меня провести четырехдневный семинар на полуострове. Камчатка затягивает, и я стал прилетать регулярно. Познакомился с нынешним директором Кроноцкого заповедника Петром Игоревичем Шпиленком, и он пригласил к себе на работу. В то время семейные обстоятельства мне это позволили. Кардинально менять сферу деятельности, когда тебе за 40, было страшно, но я все же решился и дикая природа меня «воскресила». В мае будет год, как я работаю государственным инспектором.
Нас много, и у каждого есть свой круг обязанностей. Наша с напарником задача — сопровождать туристов в Долине гейзеров, одном из чудес России. В сезон за день через меня проходит по восемь-десять групп, так что общения хватает с лихвой! Одиночество можно почувствовать лишь поздней осенью, когда посетителей нет и приходится заниматься исключительно текущей работой: вести ремонт инфраструктуры, наблюдать за природными явлениями, изменением работы гейзеров, поведения животных... Но я всегда был очень жаден до чтения и с охотой рылся в любой печатной продукции. Находясь на кордонах и в полевых стационарах Кроноцкого заповедника, чего я только не обнаружил на полках: журналы «Огонек», «Смена», «Юность», «Природа и человек», «Охотоведение», «Роман-газета». Из книг встречались «Птицы СССР», много разных изданий Конан Дойла, Чейза, редкий томик интеллектуальной аристократии типа Томмазо Ландольфи. Из необычного — школьная карта мира, старая и огромная. Читать в пургу под горячий чай, конфеты и свет керосиновой лампы очень уютно.
Когда через полгода впервые попал на Большую землю и зашел в кафе, чуть ли не целовал пол за то, что теперь мог выпить чашку горячего капучино. Сейчас привык. И хоть в данный момент тоже нахожусь в отпуске, кайфа от цивилизации уже не испытываю. Занимаюсь текущими делами.
Читать в пургу под горячий чай, конфеты и свет керосиновой лампы, очень уютно
О том, как не стать жертвой медведя и других хищников, написаны целые тома служебных инструкций. Если вкратце — надо вести себя вежливо, неагрессивно и не оставлять открытой еду. Оружие необходимо, но стрелять на поражение нельзя. При этом бояться стоит не только зверей. Сейчас я уже знаю, что, если пошел дождь, на реку лучше не идти, так как берега смываются и на тебя могут упасть огромные валуны. Но первое время не был столь внимательным. К счастью, у меня опытные и очень мудрые коллеги. Они-то и подсказывали, как правильно вести себя в той или иной ситуации. Камчатка — край экстремальный, но безумно красивый. Тот, кто посетил его однажды, прежним уже не будет.
За три года работы смотрителем самое страшное, что я успел пережить, — это шторм на маяке Бишоп-Рок. Море бурлило, а волны врезались в здание с такой силой, что время от времени маяк дрожал как при землетрясении. Вспоминаю — и до сих пор мурашки по коже! Как назло, тогда меня не покидала мысль, что первый маяк на острове был разрушен именно во время одного из штормов. Я все думал: «А выдержит ли он на сей раз?» К счастью, выдержал.
Помимо Бишоп-Рок, я работаю и на других маяках. В круг обязанностей входит следить за состоянием 20 маяков, расположенных на юге Великобритании, в том числе на архипелаге Силли и Нормандских островах. На большинстве из них живу по четыре недели в году. Работаю не один. У нас две команды маячников, и в моей семь техников. Основная задача: следить за тем, чтобы маяк всегда горел и моряки могли по нему ориентироваться. Это только кажется, что все просто: включил лампу — и сидишь отдыхаешь. Когда я впервые увидел, с каким количеством оборудования придется иметь дело, подумал: «Ужас! Куда я попал?» Но ничего, разобрался.
У меня интернет есть. О каком одиночестве может идти речь?
Во время работы у меня не особенно много свободного времени. Но когда оно появляется, делаю фотографии с дрона, многие из которых потом выкладываю в Instagram, чтобы показать людям, каково это — жить и работать на маяке, и тренируюсь, чтобы поддерживать себя в хорошей форме. Если погода позволяет, люблю половить рыбу. А еще смотрю кино и общаюсь с коллегами. Я живу на маяках, а не на краю света. У меня даже интернет есть. О каком одиночестве может идти речь? К тому же мне нравится тишина и покой, поэтому, если есть возможность побыть одному, максимально ее использую.
Так же как и у представителей других профессий, у меня есть ежегодный отпуск. Когда возвращаюсь на материк, люблю прокатиться на велосипеде, особенно горном. Также фотографирую и снимаю видео. Еще для меня очень важно общение с друзьями. Пригласить их на барбекю? Почему бы нет!
Прежде чем стать смотрителем маяка, работал механиком. Это было здорово, но я хотел двигаться дальше и подал заявку на вступление в Королевский флот в качестве специалиста по воздушным судам. К сожалению, не прошел отбор по здоровью, о чем как-то пожаловался другу. А он посоветовал отправить заявку на должность смотрителя маяка. Думаю, ничего не происходит просто так. Когда перед тобой закрывается одна дверь, обязательно открывается другая. Должность смотрителя маяка — именно то, что мне было нужно для счастья. Это работа мечты. Кто от такой отказывается?
Седьмой год мы живем на 12-метровой яхте вчетвером: я, муж и две наших дочери. Старшей сейчас уже 18, младшей на днях исполнилось 9.
Уйти в океан, увидеть новые страны, проверить себя на прочность — это была наша с мужем мечта. Начинали с теплых морей и коротких переходов. А потом решили замахнуться на кругосветку по Южному океану. В таком составе ее еще никто не ходил. За полтора года обогнули большую часть земного шара, сделали три трудных многодневных перехода и почти месяц провели в Антарктиде.
Яхта — замкнутый мир. Из связи с миром — спутниковая почта, один ящик на всех. Через него же уходит пост на наш сайт. В рундуках запас круп и бобовых, макарон, консервов и сладостей. Плюс пять-шесть ящиков свежих овощей и фруктов на переход. Мяса мы с собой не берем, у нас нет холодильника. В океане ловим рыбу. Воду пьем из опреснителя. В ясные дни электричества от солнечных панелей хватает на все. Но в высоких широтах в основном пасмурно, для зарядки аккумуляторов приходится заводить двигатель, используем его в основном для этого. Запас топлива — около 800 л. Мы должны быть автономны примерно полгода.
Перед двухмесячным переходом до мыса Горн, самого штормового места планеты, обговорили командой, что каждому будет тревожно, тяжело и скучно. Будет хотеться на берег, домой и на ручки. Погода ухудшится, работать с парусами станет холодно. Еда надоест. Придет раздражение. И в этот момент нужно поддержать друг друга. Потому что время в море конечно, а цель приближается.
В холодных широтах не посидишь на палубе (8-9-балльные шторма здесь обычное дело. — Прим .ред.). Эпицентр жизни смещается в рубку. На 7 м2 мы занимаемся навигацией, едим, учимся, читаем и смотрим кино. Здесь есть стол и небольшой диванчик. Тут же мы несем вахты и частично спим. За ноутбуком в таких условиях работать трудно — отвлекаешься на уроки, готовку, палубные работы. «Офисные» задачи в голове не держатся, поэтому я спасаюсь ежедневником.
Уединение для нас — уткнуться в книжку (или монитор) и не разговаривать. Юнга устроила себе домик под столом. Там спит ночью и читает днем. Для тотального уединения подходит каюта на корме.
Как лучше: когда ты прав или когда счастлив?
Старшая дочка вывела правило мирной жизни: вовремя замолчать. Есть правило у капитана: принимать реальность и отказаться от завышенных ожиданий. Все знают, какие реакции может выдавать родной человек, и не обижаются, если из-за твоей неловкости он выдает именно их.
«Я тебя люблю» — эта фраза звучит на борту без повода, как пароль и отзыв. Когда мы буквально в одной лодке посреди океана, впадать в истерику глупо. Как лучше: когда ты прав или когда счастлив? Держаться помогает юмор. Это очень полезный навык — обращать конфликт в шутку.
Застряв в Австралии более чем на год, мы почти не чувствуем изоляции: можно выйти на берег. Есть интернет. Можно звонить друзьям, видеть их лица, смотреть любое кино или экскурсию. Юнга занимается в онлайн-школе, это такое счастье. Можно, наконец, развивать свой YouTube-канал и монтировать фильмы… Можно купить свежий сыр, зелень и мороженое — так много доступно по сравнению с океаном.
Текст: Юлия Скопич, Марина Клочкова
