Урс Туал. Сердце Кавказа
Осетия, этот древний горный край буквально дышит историей. Вздымающиеся ввысь мшисто-зеленые горы, стремительные пенные реки и пологие холмы помнят и суровые битвы и тучные мирные годы. Здесь сотни лет существовала сармато-аланская культура со своим языком, традициями и верованиями.
Мистическим центром этой кавказской земли, наряду со знаменитым Цейским ущельем в Северной Осетии, является ущелье Урс Туал в Южной. Именно туда и держал я свой путь в конце августа-начале сентября этого года.
Ущелье Урс Туал, в переводе – Ущелье Белых Туальцев, берет свое начало в селе Нижний Рук у Транскавказской автодороги и тянется на 35 километров на восток, постепенно набирая высоту. Ущелье заканчивается Кельским перевалом, за котором находится древнейшее вулканическое Кельское озеро. Своего названия у озера на самом деле нет, ведь тюркское слово «кел», собственно, и означает «озеро». К этому совершенно фантастическому безлюдному месту, безжизненному высокогорному озеру, полуторакилометровой буквой Г безмолвно втиснувшемуся между каменистыми грядами, я и планировал дойти за пару дней.
Моим надеждам, однако, помешала современная геополитическая обстановка. После известных событий 2008 года Россия фактически оккупировала территорию маленькой республики, понастроив военных баз и утыкав ущелья пограничными заставами. Одна из них как раз располагается вблизи села Едыс, одного из трех жилых сел ущелья. Теперь, чтобы дойти до конца ущелья, к последней деревушке Эрман и следующему за ним Кельскому перевалу, нужно иметь специальный пропуск от южноосетинского КГБ, получить который мне не удалось. Более того, за нарушение пребывания в приграничной зоне близ села Икорта я был задержан, помещен в КПЗ, оштрафован и отпущен с предупреждением о депортации, если попадусь еще раз. Понятно, что соваться на рожон мне не хотелось. Я оперативно поменял планы и решил забазироваться в соседнем от Урс Туала Сбийском ущелье неподалеку от села Згубир и налегке исследовать все доступные окрестности.
Итак, ранним утром последнего дня лета я погрузился в Цхинвале в дребезжащую «шестерку» и покатил по Транскаму в сторону Нижнего Рука. Глядя на вырастающие за окном остроконечные пики и уходящие за горизонт холмы с остатками крепостей и сторожевых башен, я лишь жалел, что у меня лишь одна жизнь и такой короткий срок пребывания здесь, чтобы успеть исследовать и исходить этот край из конца в конец.
- Не знаю я, как ты там пойдешь, - качал головой пожилой водитель Толик. – Красиво там, да. Но дико очень. Волки, медведи. Оружие нужно. Хотя в твоем возрасте я вон так же по всем ущельям ходил, да.
Толик задумчиво и чуть мечтательно проводил взглядом тихо парившего над полем орла.
- Один ходил тоже. Горным инструктором работал. Вон видишь, налево ущелье отходит? Там чуть дальше деревня будет. Жена моего старшего сына там родилась. А за деревней этой тропа на перевал идет. Я туда как-то один шел и, представь, медведя встретил!
- Да ну?
- Ну да! Метрах в тридцати. Я испугался. Встал, как вкопанный. Думаю, что делать? Убегать нельзя же.
- А медведь что? – спросил я, увлеченный рассказом.
- А тот тоже на ж..па сел и сидит, на меня смотрит!
- Весело вы, должно быть, выглядели, - усмехнулся я.
- Ага, весело, - покачал головой Толик. – Я чуть в штаны не наложил. Вот минуту где-то стояли так, потом медведь развернулся и ушел вниз по склону.
- Повезло.
- Повезло.
Мы въехали в крупное село Гуфта. По правую руку среди серых домиков неожиданно оказалась яркая детская площадка и фонтанчик с чугунными скульптурами.
- Раньше большое село было, - сказал Толик. – Знаешь же, в девяносто первом году тут землетрясение было. Моя семья тогда во Владикавказе была, а я в Цхинвал наутро по делам поехал. Еду по этой дороге, а на обочине люди стоят. Много людей. Кто в чем, кто в одних трусах. Что вы не дома, спрашиваю одного. А нет больше дома, отвечает. Много людей тогда погибло. Я сам тела из завалов доставал. Мальчика одного семи лет на своих руках вынес. Родственников моих племянник. Да он мертвый был уже. Его, представь, даже родители не узнали сначала. Или не хотели узнавать…
Час спустя выезда мы подъехали к Нижнему Руку. Дальше Транскам вел к трехкилометровому Рокскому тоннелю. Мой же путь лежал в горы.
- Сторожевых собак берегись, - напутствовал Толик. – Кавказские овчарки знаешь, какие бывают?
- Знаю, - с небольшой тревогой ответил я, вспомнив свой недавний поход по Тушети и покусанных овчарками пастухов. Мы обнялись на прощание. Я накинул на плечи рюкзаки и тронулся в путь.
Недаром я в начале повествования называл Ущелье Урс Туал мистическим. По преданиям, царциаты, первопоселенцы Туала, были людьми необычайно высокого роста. Говаривают, что в древних захоронениях находили скелеты ростом выше двух с половиной метров. Впрочем, не только и не столько эти кажущиеся фантастическими слухи, определили интерес к этим местам. Урс Туал, а также отходящие от него Сбийское, Челиатское, Галуатское, Бртатское ущелья богаты дзуарами (древними осетинскими святилищами), кувандонами (местами незримого присутствия духа, также почитаемые осетинами), родовыми башнями, склепами и крепостями. Когда-то в ущелье существовало восемь деревень. Эрманский совхоз по названию самой крупной насчитывал пару десятков тысяч голов скота. В Нижнем Руке работала школа.
Однако, эти времена уже давно канули в прошлое. Совхозы распались. Молодежь разъехалась. Старики умерли. Умерли и деревни. Сейчас на все ущелье приходится лишь полтора десятка жителей. Столько же приезжает только на лето. Зеленые холмы, служившие когда-то богатыми пастбищами, теперь скрыты под молодым хвойным лесом. Природа, сбросив со своего тела человека, словно назойливых муравьишек, вступила в свои права.
Спустя пару часов, шагая по пустынной дороге, вдыхая чистый воздух и слушая шум бегущей рядом речки, я достиг Згубира, первого обитаемого села в Урс Туале. Я прошел его, поздоровавшись с с удивленно выглянувшими из-за заборов редкими местными жителями, и, пройдя где-то километр, нашел точку для лагеря. Неподалеку бил родник. С поваленного дерева можно было состругать пищу для костра, а рядом находился кувандон: раскидистый куст и круг из камней. Понадеявшись, что дух Уастарджи защитит меня, на почтительном расстоянии поставил палатку и, перекусив благоразумно прихваченными из Цхинвала фычинами (открытыми пирогами с мясом), взял фотоаппарат со штативом и пошел в Згубир знакомиться с новыми соседями.
Продолжение следует
Мистическим центром этой кавказской земли, наряду со знаменитым Цейским ущельем в Северной Осетии, является ущелье Урс Туал в Южной. Именно туда и держал я свой путь в конце августа-начале сентября этого года.
Ущелье Урс Туал, в переводе – Ущелье Белых Туальцев, берет свое начало в селе Нижний Рук у Транскавказской автодороги и тянется на 35 километров на восток, постепенно набирая высоту. Ущелье заканчивается Кельским перевалом, за котором находится древнейшее вулканическое Кельское озеро. Своего названия у озера на самом деле нет, ведь тюркское слово «кел», собственно, и означает «озеро». К этому совершенно фантастическому безлюдному месту, безжизненному высокогорному озеру, полуторакилометровой буквой Г безмолвно втиснувшемуся между каменистыми грядами, я и планировал дойти за пару дней.
Моим надеждам, однако, помешала современная геополитическая обстановка. После известных событий 2008 года Россия фактически оккупировала территорию маленькой республики, понастроив военных баз и утыкав ущелья пограничными заставами. Одна из них как раз располагается вблизи села Едыс, одного из трех жилых сел ущелья. Теперь, чтобы дойти до конца ущелья, к последней деревушке Эрман и следующему за ним Кельскому перевалу, нужно иметь специальный пропуск от южноосетинского КГБ, получить который мне не удалось. Более того, за нарушение пребывания в приграничной зоне близ села Икорта я был задержан, помещен в КПЗ, оштрафован и отпущен с предупреждением о депортации, если попадусь еще раз. Понятно, что соваться на рожон мне не хотелось. Я оперативно поменял планы и решил забазироваться в соседнем от Урс Туала Сбийском ущелье неподалеку от села Згубир и налегке исследовать все доступные окрестности.
Итак, ранним утром последнего дня лета я погрузился в Цхинвале в дребезжащую «шестерку» и покатил по Транскаму в сторону Нижнего Рука. Глядя на вырастающие за окном остроконечные пики и уходящие за горизонт холмы с остатками крепостей и сторожевых башен, я лишь жалел, что у меня лишь одна жизнь и такой короткий срок пребывания здесь, чтобы успеть исследовать и исходить этот край из конца в конец.
- Не знаю я, как ты там пойдешь, - качал головой пожилой водитель Толик. – Красиво там, да. Но дико очень. Волки, медведи. Оружие нужно. Хотя в твоем возрасте я вон так же по всем ущельям ходил, да.
Толик задумчиво и чуть мечтательно проводил взглядом тихо парившего над полем орла.
- Один ходил тоже. Горным инструктором работал. Вон видишь, налево ущелье отходит? Там чуть дальше деревня будет. Жена моего старшего сына там родилась. А за деревней этой тропа на перевал идет. Я туда как-то один шел и, представь, медведя встретил!
- Да ну?
- Ну да! Метрах в тридцати. Я испугался. Встал, как вкопанный. Думаю, что делать? Убегать нельзя же.
- А медведь что? – спросил я, увлеченный рассказом.
- А тот тоже на ж..па сел и сидит, на меня смотрит!
- Весело вы, должно быть, выглядели, - усмехнулся я.
- Ага, весело, - покачал головой Толик. – Я чуть в штаны не наложил. Вот минуту где-то стояли так, потом медведь развернулся и ушел вниз по склону.
- Повезло.
- Повезло.
Мы въехали в крупное село Гуфта. По правую руку среди серых домиков неожиданно оказалась яркая детская площадка и фонтанчик с чугунными скульптурами.
- Раньше большое село было, - сказал Толик. – Знаешь же, в девяносто первом году тут землетрясение было. Моя семья тогда во Владикавказе была, а я в Цхинвал наутро по делам поехал. Еду по этой дороге, а на обочине люди стоят. Много людей. Кто в чем, кто в одних трусах. Что вы не дома, спрашиваю одного. А нет больше дома, отвечает. Много людей тогда погибло. Я сам тела из завалов доставал. Мальчика одного семи лет на своих руках вынес. Родственников моих племянник. Да он мертвый был уже. Его, представь, даже родители не узнали сначала. Или не хотели узнавать…
Час спустя выезда мы подъехали к Нижнему Руку. Дальше Транскам вел к трехкилометровому Рокскому тоннелю. Мой же путь лежал в горы.
- Сторожевых собак берегись, - напутствовал Толик. – Кавказские овчарки знаешь, какие бывают?
- Знаю, - с небольшой тревогой ответил я, вспомнив свой недавний поход по Тушети и покусанных овчарками пастухов. Мы обнялись на прощание. Я накинул на плечи рюкзаки и тронулся в путь.
Недаром я в начале повествования называл Ущелье Урс Туал мистическим. По преданиям, царциаты, первопоселенцы Туала, были людьми необычайно высокого роста. Говаривают, что в древних захоронениях находили скелеты ростом выше двух с половиной метров. Впрочем, не только и не столько эти кажущиеся фантастическими слухи, определили интерес к этим местам. Урс Туал, а также отходящие от него Сбийское, Челиатское, Галуатское, Бртатское ущелья богаты дзуарами (древними осетинскими святилищами), кувандонами (местами незримого присутствия духа, также почитаемые осетинами), родовыми башнями, склепами и крепостями. Когда-то в ущелье существовало восемь деревень. Эрманский совхоз по названию самой крупной насчитывал пару десятков тысяч голов скота. В Нижнем Руке работала школа.
Однако, эти времена уже давно канули в прошлое. Совхозы распались. Молодежь разъехалась. Старики умерли. Умерли и деревни. Сейчас на все ущелье приходится лишь полтора десятка жителей. Столько же приезжает только на лето. Зеленые холмы, служившие когда-то богатыми пастбищами, теперь скрыты под молодым хвойным лесом. Природа, сбросив со своего тела человека, словно назойливых муравьишек, вступила в свои права.
Спустя пару часов, шагая по пустынной дороге, вдыхая чистый воздух и слушая шум бегущей рядом речки, я достиг Згубира, первого обитаемого села в Урс Туале. Я прошел его, поздоровавшись с с удивленно выглянувшими из-за заборов редкими местными жителями, и, пройдя где-то километр, нашел точку для лагеря. Неподалеку бил родник. С поваленного дерева можно было состругать пищу для костра, а рядом находился кувандон: раскидистый куст и круг из камней. Понадеявшись, что дух Уастарджи защитит меня, на почтительном расстоянии поставил палатку и, перекусив благоразумно прихваченными из Цхинвала фычинами (открытыми пирогами с мясом), взял фотоаппарат со штативом и пошел в Згубир знакомиться с новыми соседями.
Продолжение следует
Читайте также
