В гостях у Бедуни
Путешествие по сирийской пустыне накануне кровавой войны. Годом позже боевые действия между армией и антиправительственными радикалами начались в упомянутой ниже провинции Ракка
Бедуни (ударение на последний слог) – на арабском значит «бедуин». До приезда на развалины Расафы мы видели бедуинов лишь со стороны – их шатры-палатки стояли вдоль автомобильных дорог в провинциях Алеппо и Ракка. Мы ехали по северной окраине Сирийской грандиозной пустыни по городам и деревням. От города Ракка свернули на юг – вглубь пустыни, к торчащим из безжизненных песков руинам Расафы.
Расафа – заброшенный, мертвый византийский город. Другое его название – Сергиополис. Там был замучен римский солдат-христианин Сергий, небесный покровитель русского Сергия Радонежского. По роскоши в свое время Расафа-Сергиополис не уступал Пальмире – известнейшему античному городу Сирии.
Источник: maximus101.livejournal.com
Километров 100 нас подвозил дальнобойщик. Ни по-русски, ни по-английски он не говорил, но это совершенно не мешало ему что-то рассказывать нам всю дорогу. Мы подъезжали к крепости уже в темноте. Чернильная ночь. Лишь кусочек пространства перед колесами автомобиля выхватывали из ночи фары – асфальт и волнистые песчаные обочины. Водитель показывал на себя пальцем, затем в сторону, говорил «Расафа», пожимал одной своей рукой другую, складывал ладоши и показывал «спать» и, наконец, указывал пальцем на нас.
Бедуин на окраине Пальмиры
© Akram Zaatari
Мы поняли, что приглашены спать к его другу. Закивали и согласились. Да и отказаться не представлялось возможным. В какой еще стране хозяин совершенно искренне расстроиться, если от него уйдет гость? А в гостях тебя и накормят, и напоят, и спать уложат, и будут уговаривать остаться еще на денек, и пригласят родственников и друзей посмотреть на гостей, покажут, чем богаты, чем примечательны….Словом, ол инклюзив. И все благодаря удивительнейшему гостеприимству сирийцев, с которым мало кто из современных народов может посостязаться.
На горизонте появился ряд красных огоньков. Водитель показал на них и сообщил «Расафа». Руины крепости по периметру подсвечивали обычные городские фонари. Свернули от фонарей налево – во тьму пустыни. Никакого асфальта. Беспощадно разбитая грунтовая, из засохшей глины, дорога. Машину отчаянно трясло, сыпались инструменты из открывающегося бардака, наши рюкзаки валились со спального места, сами мы бились головами об потолок.
Фары уперлись в глиняный прямоугольный дом. Водитель посигналил. Открылась дверь и выглянул пожилой сухощавый мужчина. «Бедуни», – объявил водитель, указывая на него. Вот это да! Я и Саша уже решили, что его друг какой-нибудь сторож или охранник на руинах, а тут «бедуни». «Бедуни» был обряжен в длиннополую, с длинными рукавами рубаху, в шаровары, на голове намотан традиционный сирийский красно-белый платок. Он поздоровался с водителем, прижался щекой к его щеке. Выбежали несколько детей, но увидев незнакомцев с огромными рюкзаками, отошли за спину хозяина дома. «Бедуни» показывал, чтобы мы входили внутрь. Внутри половина пола была голой утоптанной глиной, половина застелена матрасами-курпачами. В центре стояла металлическая печь-«буржуйка» (подобными печами отапливаются всюду в сельской местности в Сирии, в качестве топлива используют бензин или сырую нефть). У дальней от входа стены стоял на столике телевизор – работал. У ближней к входу стены – два очень потертых сундука. Весь дом состоял из одной комнаты. Крыша треугольно поднималась вверх на деревянных корявых жердях, застеленных сухим тростником. Два застекленных окна в той же стене, где и дверь. Этот дом совсем не походил на сельские дома сирийцев – в деревнях обычно многокомнатные, плоскокрышие, вытянутые буквой «Г» или «П» строения.
На матрасах играли дети и шила сухощавая женщина. На женщине длиннополое, с закрытыми до запястий руками платье простого темного оттенка, на голове платок, повязанный, как обычно повязывают бабушки в русских деревнях. Женщина сразу же нам заулыбалась. Дети были растеряны, не знали, как реагировать.
Источник: en.wikipedia.org
[Это была одна семья – при 8 детях, младший пока не научился ходить, ползал, старшему по виду было лет 12. Семья бедуинов. Очень бедная, имевшая скромное стадо в 8 коз, отогнанное на ночь в некий сарай в отдалении. Они помогли поставить наши рюкзаки к стене, усадили на курпачи, Женщина и старшая из девочек принесли еду – козий сыр, лепешки и чай. Водитель сидел вместе с нами возле печи. У отца семейства было великолепное коричневое лицо: паутина глубоких морщин, острый тонкий нос, короткая бородка и усы, огромные черные глаза (их величину подчеркивало сухое лицо) – типаж с растрескавшихся православных икон. Дети сидели смирно и просто объедали нас своими пуговичными глазенками. Бедуины рассказывали нам – объясняя жестами, тыкая в слова в нашем русско-арабском разговорнике – о своей жизни. Оказывается кочевать – дорогостоящее занятие. Теперь кочуют не на верблюдах, а на машинах – в кузов складывают вещи и разобранные шатры-палатки. Нужно иметь большое стадо, чтобы свободно кочевать, нужно иметь и верблюдов, цена которым достаточно высока. Бедные бедуины строят себе из глины такие вот простые дома и нанимаются работать в окрестные фермы.
Незатейливый бедуинский стол
Источник: http://www.allieseye.com
Я спросила, где туалет. Женщина вывела меня наружу и неопределенно махнула во тьму. За домом шумел генератор, рядом с ним стояла ржавая покореженная спутниковая ТВ-антенна. Черное небо пустыни было усыпано миллионами звезд. Тишину и первозданность ночи нарушал лишь один генератор.
Я вернулась в дом. Дети пообвыклись и начали играть со мной - трогать за волосы, кожу, рассматривать одежду, показывать свои безделушки. Мальчиков заинтересовали наши рюкзаки и разное снаряжение: газовая горелка, раскладной нож, палатка, котелок.
Водитель и хозяин дома заспорили, где нам ночевать. В кабине ли автомобиля или в доме. Дело было не в комфорте. Но и водитель, и бедуин хотели быть гостеприимными до конца. Водитель объяснял, что, мол, я вас вез, значит и ночевать вам в моей машине. Бедуин показывал на печь, телевизор (тут же Саше вручили пульт от телевизора) и курпачи. Нам, конечно, было интереснее ночевать в доме – и комфортнее. Водитель и бедуин продолжали спорить – не злобно, не громко, как спорят рыбаки об улове – и иногда обращались к нам с повторными вопросами: «Где будете спать?». Водитель сулил нам, что включит печь в автомобиле, что у него там есть радиоприемник, окно с хорошим обзором на звезды. Бедуин, кажется, понял, что мы выбрали его дом и ослабил хватку: улыбался и кивал, иногда пожимал мою руку с пультом от телевизора. Мы также прижимали руки к сердцу и показывали, что бесконечно благодарны водителю, но не хотим потерять уникальную возможность поспать в доме «бедуни». «Бедуни, бедуни», – передразнил водитель и махнул рукой. Показал на часы, во сколько нам нужно встать, чтобы он отвез нас обратно к Расафе и пошел в свою машину. Бедуин пригласил его спать в доме, но он отказался.
Начались приготовления ко сну. Дети убирали свои немногочисленные игрушки, выносили на улицу посуду, ставили ее перед входом. Женщина достала из сундуков простыни, подушки и одеяла, застилала курпачи. Отец семейства снял со стены свою новую рубаху и шаровары – единственное, что висело на стенах – и торжественно вручил их Саше. Нужно сказать, что одежда эта была гораздо новее и чище, чем та, в которую был одет сам хозяин. Об объяснил, что все это Саша должен одеть. Мне же хозяйка вручила свою ночнушку аля бабушкина сорочка из моего детства и шаровары. Бедуин предложил нам еще какие-то смешные атласные колпачки на голову, но у нас имелись свои платки – поэтому мы вежливо отказались. Нам выделили курпачи поближе к печи. Все восемь детей улеглись под одним громадным и тяжелым одеялом. Семейство бедуинов было в восторге от того, что мы не сопротивляемся их гостеприимству, а охотно выполняем их указания. Наконец генератор был выключен, свет потух, наступила тишина Сирийской пустыни, нарушаемая перешептываниями детей, движениями тяжелых одеял.
Мы проснулись еще затемно. Бедуины накормили нас. Вошел водитель, обрадовался, что мы поднялись без его помощи. Отказался завтракать. Свет в пустыне стал сереть. Машина снова заработала – пора отправлять на античные руины Расафы, чтобы встречать там рассвет.
Источник: http://knowthem.org
Бедуинское семейство в полном составе вышло на улицу провожать нам. Они махали нам руками, пока машина маневрировала и разворачивалась. Отец семейства просил, чтобы мы снова приезжали к нему в гости. Мы, разумеется, пообещали. Проступали волнистые контуры пустыни, клочья Расафы у горизонта. Мы уезжали – уезжали от одного из самых замечательных семейств, которые нам удалось узнать в Сирии.
Бедуни (ударение на последний слог) – на арабском значит «бедуин». До приезда на развалины Расафы мы видели бедуинов лишь со стороны – их шатры-палатки стояли вдоль автомобильных дорог в провинциях Алеппо и Ракка. Мы ехали по северной окраине Сирийской грандиозной пустыни по городам и деревням. От города Ракка свернули на юг – вглубь пустыни, к торчащим из безжизненных песков руинам Расафы.
Расафа – заброшенный, мертвый византийский город. Другое его название – Сергиополис. Там был замучен римский солдат-христианин Сергий, небесный покровитель русского Сергия Радонежского. По роскоши в свое время Расафа-Сергиополис не уступал Пальмире – известнейшему античному городу Сирии.
Источник: maximus101.livejournal.com
Километров 100 нас подвозил дальнобойщик. Ни по-русски, ни по-английски он не говорил, но это совершенно не мешало ему что-то рассказывать нам всю дорогу. Мы подъезжали к крепости уже в темноте. Чернильная ночь. Лишь кусочек пространства перед колесами автомобиля выхватывали из ночи фары – асфальт и волнистые песчаные обочины. Водитель показывал на себя пальцем, затем в сторону, говорил «Расафа», пожимал одной своей рукой другую, складывал ладоши и показывал «спать» и, наконец, указывал пальцем на нас.
Бедуин на окраине Пальмиры
© Akram Zaatari
Мы поняли, что приглашены спать к его другу. Закивали и согласились. Да и отказаться не представлялось возможным. В какой еще стране хозяин совершенно искренне расстроиться, если от него уйдет гость? А в гостях тебя и накормят, и напоят, и спать уложат, и будут уговаривать остаться еще на денек, и пригласят родственников и друзей посмотреть на гостей, покажут, чем богаты, чем примечательны….Словом, ол инклюзив. И все благодаря удивительнейшему гостеприимству сирийцев, с которым мало кто из современных народов может посостязаться.
На горизонте появился ряд красных огоньков. Водитель показал на них и сообщил «Расафа». Руины крепости по периметру подсвечивали обычные городские фонари. Свернули от фонарей налево – во тьму пустыни. Никакого асфальта. Беспощадно разбитая грунтовая, из засохшей глины, дорога. Машину отчаянно трясло, сыпались инструменты из открывающегося бардака, наши рюкзаки валились со спального места, сами мы бились головами об потолок.
Фары уперлись в глиняный прямоугольный дом. Водитель посигналил. Открылась дверь и выглянул пожилой сухощавый мужчина. «Бедуни», – объявил водитель, указывая на него. Вот это да! Я и Саша уже решили, что его друг какой-нибудь сторож или охранник на руинах, а тут «бедуни». «Бедуни» был обряжен в длиннополую, с длинными рукавами рубаху, в шаровары, на голове намотан традиционный сирийский красно-белый платок. Он поздоровался с водителем, прижался щекой к его щеке. Выбежали несколько детей, но увидев незнакомцев с огромными рюкзаками, отошли за спину хозяина дома. «Бедуни» показывал, чтобы мы входили внутрь. Внутри половина пола была голой утоптанной глиной, половина застелена матрасами-курпачами. В центре стояла металлическая печь-«буржуйка» (подобными печами отапливаются всюду в сельской местности в Сирии, в качестве топлива используют бензин или сырую нефть). У дальней от входа стены стоял на столике телевизор – работал. У ближней к входу стены – два очень потертых сундука. Весь дом состоял из одной комнаты. Крыша треугольно поднималась вверх на деревянных корявых жердях, застеленных сухим тростником. Два застекленных окна в той же стене, где и дверь. Этот дом совсем не походил на сельские дома сирийцев – в деревнях обычно многокомнатные, плоскокрышие, вытянутые буквой «Г» или «П» строения.
На матрасах играли дети и шила сухощавая женщина. На женщине длиннополое, с закрытыми до запястий руками платье простого темного оттенка, на голове платок, повязанный, как обычно повязывают бабушки в русских деревнях. Женщина сразу же нам заулыбалась. Дети были растеряны, не знали, как реагировать.
Источник: en.wikipedia.org
[Это была одна семья – при 8 детях, младший пока не научился ходить, ползал, старшему по виду было лет 12. Семья бедуинов. Очень бедная, имевшая скромное стадо в 8 коз, отогнанное на ночь в некий сарай в отдалении. Они помогли поставить наши рюкзаки к стене, усадили на курпачи, Женщина и старшая из девочек принесли еду – козий сыр, лепешки и чай. Водитель сидел вместе с нами возле печи. У отца семейства было великолепное коричневое лицо: паутина глубоких морщин, острый тонкий нос, короткая бородка и усы, огромные черные глаза (их величину подчеркивало сухое лицо) – типаж с растрескавшихся православных икон. Дети сидели смирно и просто объедали нас своими пуговичными глазенками. Бедуины рассказывали нам – объясняя жестами, тыкая в слова в нашем русско-арабском разговорнике – о своей жизни. Оказывается кочевать – дорогостоящее занятие. Теперь кочуют не на верблюдах, а на машинах – в кузов складывают вещи и разобранные шатры-палатки. Нужно иметь большое стадо, чтобы свободно кочевать, нужно иметь и верблюдов, цена которым достаточно высока. Бедные бедуины строят себе из глины такие вот простые дома и нанимаются работать в окрестные фермы.
Незатейливый бедуинский стол
Источник: http://www.allieseye.com
Я спросила, где туалет. Женщина вывела меня наружу и неопределенно махнула во тьму. За домом шумел генератор, рядом с ним стояла ржавая покореженная спутниковая ТВ-антенна. Черное небо пустыни было усыпано миллионами звезд. Тишину и первозданность ночи нарушал лишь один генератор.
Я вернулась в дом. Дети пообвыклись и начали играть со мной - трогать за волосы, кожу, рассматривать одежду, показывать свои безделушки. Мальчиков заинтересовали наши рюкзаки и разное снаряжение: газовая горелка, раскладной нож, палатка, котелок.
Водитель и хозяин дома заспорили, где нам ночевать. В кабине ли автомобиля или в доме. Дело было не в комфорте. Но и водитель, и бедуин хотели быть гостеприимными до конца. Водитель объяснял, что, мол, я вас вез, значит и ночевать вам в моей машине. Бедуин показывал на печь, телевизор (тут же Саше вручили пульт от телевизора) и курпачи. Нам, конечно, было интереснее ночевать в доме – и комфортнее. Водитель и бедуин продолжали спорить – не злобно, не громко, как спорят рыбаки об улове – и иногда обращались к нам с повторными вопросами: «Где будете спать?». Водитель сулил нам, что включит печь в автомобиле, что у него там есть радиоприемник, окно с хорошим обзором на звезды. Бедуин, кажется, понял, что мы выбрали его дом и ослабил хватку: улыбался и кивал, иногда пожимал мою руку с пультом от телевизора. Мы также прижимали руки к сердцу и показывали, что бесконечно благодарны водителю, но не хотим потерять уникальную возможность поспать в доме «бедуни». «Бедуни, бедуни», – передразнил водитель и махнул рукой. Показал на часы, во сколько нам нужно встать, чтобы он отвез нас обратно к Расафе и пошел в свою машину. Бедуин пригласил его спать в доме, но он отказался.
Начались приготовления ко сну. Дети убирали свои немногочисленные игрушки, выносили на улицу посуду, ставили ее перед входом. Женщина достала из сундуков простыни, подушки и одеяла, застилала курпачи. Отец семейства снял со стены свою новую рубаху и шаровары – единственное, что висело на стенах – и торжественно вручил их Саше. Нужно сказать, что одежда эта была гораздо новее и чище, чем та, в которую был одет сам хозяин. Об объяснил, что все это Саша должен одеть. Мне же хозяйка вручила свою ночнушку аля бабушкина сорочка из моего детства и шаровары. Бедуин предложил нам еще какие-то смешные атласные колпачки на голову, но у нас имелись свои платки – поэтому мы вежливо отказались. Нам выделили курпачи поближе к печи. Все восемь детей улеглись под одним громадным и тяжелым одеялом. Семейство бедуинов было в восторге от того, что мы не сопротивляемся их гостеприимству, а охотно выполняем их указания. Наконец генератор был выключен, свет потух, наступила тишина Сирийской пустыни, нарушаемая перешептываниями детей, движениями тяжелых одеял.
Мы проснулись еще затемно. Бедуины накормили нас. Вошел водитель, обрадовался, что мы поднялись без его помощи. Отказался завтракать. Свет в пустыне стал сереть. Машина снова заработала – пора отправлять на античные руины Расафы, чтобы встречать там рассвет.
Источник: http://knowthem.org
Бедуинское семейство в полном составе вышло на улицу провожать нам. Они махали нам руками, пока машина маневрировала и разворачивалась. Отец семейства просил, чтобы мы снова приезжали к нему в гости. Мы, разумеется, пообещали. Проступали волнистые контуры пустыни, клочья Расафы у горизонта. Мы уезжали – уезжали от одного из самых замечательных семейств, которые нам удалось узнать в Сирии.
Читайте также
