Футбольная война Гондурас-Сальвадор
Нет для человека большего удовольствия, чем война – там можно раскрепоститься и всецело отдаться инстинкту истребления человеков. Правда, и самому убийце частенько прилетает, но увы – мир несовершенен. И что любопытно: вот только что, казалось бы, человек детей тетешкал, а малость с ним поработать – и он этого же младенца сейчас же головкой об угол приложит. И «футбольная война» между Гондурасом и Сальвадором – яркая иллюстрация тезису, что сделать хомо сапиенса зверем можно по щелчку пальцами, если знать, как за дело взяться.
Итак, летом 69-го проходили отборочные матчи Чемпионата мира 1970 года. Гондурасцы с сальвадорцами должны были играть трижды и первая встреча состоялась 8 июня в Тегусигальпе. Немного про сами столицы двух стран, между которыми какие-то 200 км. Обе они мрачные, серые, пыльные и жутко, блин, опасные: сейчас их контролируют банды calle 13 и Мара сальватруча, а по числу убийств они – рекордсмены планеты (ну, малость отстают от гондурасского города Сан-Педро-Сула).
Тогда, в 69-м, банд упомянутых еще не было, но ничего – и без них справлялись кровь гражданам пускать. Тегусигальпа напоминает эдакий амфитеатр, образованный вместительной долиной между гор. Я там жил точно посередке – в гостинице «Ондурас Майя»: выйдешь ночью на балкон – то слева выстрел, то справа, а то и посередке. Акустика отличная, пистолетные хлопки за 3-5 км слыхать и статистику смертей от огнестрела я вполне мог вести безо всякой полиции.
Сан-Сальвадор в этом смысле неудобнее и скрытнее – плоскогорье. Бытует легенда, что Колумб сюда прибыл, чуть спасшись от чудовищного шторма, и, сойдя на берег, молвил: «Спасибо, господи, что вывел меня из глубин!» «Глубины» - «honduras»: отсюда и есть пошел «Гондурас». Но местные попроще как раз говорят, что Колумб высадился, побродил джунглями да молвил в сердцах: «Занесло же меня, господи, в такую-то дыру!», а «дыры» - тоже «honduras». Эта версия мне кажется много убедительнее: она, фактически, предполагает, что «Гондурас» переводится как «ж*па» Кстати говоря, «Сальвадор» - это «Спаситель» по-испански: тамошние шутят, что так решили обозначить единственное на земле место, куда нога господа точно не ступит.
К 8-му июня 69-го газеты обеих стран (вездесущих телеков там в ту пору еще не было) успели разгулять свои народы вовсю. Надо понимать, что двум державам только исполнилось по 130 лет. Прежде они состояли в одном государстве и ни языком, ни этническим составом населения друга от друга не отличались. В общем, убедить людей, что за ближайшей границей живут монстры с тремя глазами и ухом на затылке, которые питаются младенцами – это надо было постараться. Но журналисты – народ продувной и ушлый: справились! Тут, правда, надо знать вот что. Из маленького Сальвадора с 3-мя млн жителей народ массово валил в Гондурас, где граждан было всего 2,3 млн и хватало неосвоенных пустошей. 3 сотни тысяч переселенцев – прекрасный объект для канализации ненависти.
В Гондурасе всем заправляют 14 семейств (еще колониальной выделки, кстати). Их спроси: «А чё так всё хреново-то?», они отвечали немедля: «Сальвадорцы твой хлеб сожрали, миляга! Крысы они!». Это кажется преувеличением, но так всё и было: ловечко «крысы» даже в газетах использовали. А в граффити (главное СМИ в Центральной Америке, учитывая подконтрольность Больших медиа олигархату) использовали термины и похлеще. Причем, обе стороны: «Глядите, как эти нелюди штеко будлячат и курдячат нашего брата-сальвадорца!». В общем, уже игра 8 июня всеми понималась, как последняя битва добра со злом.
Под окнами приехавших сальвадорцев грохотали ночь напролет барабаны, чтобы игроки вышли на поле не выспавшимися. Ну, еще фаны разбили пару окон до начала встречи. Пустяки, короче. Но тут вмешался рок: и дальше Он словно бы старательно выстраивал все игры как театральное действо, чтобы сделать войну неизбежной. Основное время закончилось по нулям, а единственный гол гондурасцы забили под конец 2-го добавочного тайма. В общем, представьте себе фрустрацию 3-миллионного народа: сальвадорцы полтора часа заглядывали в небо, а потом в единый миг рухнули во ад. А болельщики в Тегусигальпе еще и покуражились: стадион (свой, замечу, стадион!) чуть не сожгли, флаги потоптали (почти одинаковые, между прочим, только посреди белой полосы у сальвадорцев – горка, обложенная какой-то кинзой или петрушкой, а у гондурасцев – 5 звезд).
В общем, наутро на футбольной почве самоубилась в Сан-Сальвадоре одна бальзаковская дама и вся тамошняя пресса принялась день з днём публиковать погромные статьи – «Поглядите только: лучшие представители нации уходят под злорадный хохот недочеловеков из Гондураса!». Вторая игра через неделю должна была пройти в Сан-Сальвадоре. Игроков из соседней страны фанаты взяли в кольцо еще в аэропорту: только полиция спасла бедняг от расправы. Всю ночь город полыхал и сотрясался, а наутро подобрали на улицах 2 трупа и десятки раненных. Гондурасцы, в номерах которых окна были выбиты градом булыжников, сначала выбрались на крышу отеля, а потом полиция малыми группами развела их по частным домам. Глаз, понятно, не сомкнули – всё интересовались: если найдут сейчас – распнут или повесят? Короче, игру они продули всухую - 3:0.
Обожаемый гондурасками и гондурасцами бекхэм туземной сборной Энрике «Кролик» Кардона, по возвращении домой, заявил: «Если б мы не проиграли, нас линчевали бы прямо на стадионе!». Игру 27 июня, во избежание больших кровопролитий (маленькие уже творились вовсю), перенесли в Мехико. «Войны не хотел никто, ее было не избежать» - говорили про 1-ю Мировую; а тут войны как раз бешено хотели все. Еще до игры страны поотзывали своих послов. Гондурас изгнал на родину часть сальвадорцев-переселенцев – от 10 до 17 тысяч вышвырнули из домов и погнали через границу, то насилуя, то линчуя отставших. Сальвадорский президент вызвал тренера нацсборной и объявил ему: «Проиграть невозможно, поскольку это означало бы для нации лишиться достоинства и чести!».
Тренер Бундио был аргентинцем, но прекрасно понимал - если что, спросят с него как с родного: боевики-парамилитарес в паспорт не глянут, консула не пригласят. Футболистам-гондурасцам никто заранее не угрожал, но в их стране нравы попроще и предупреждать в таких случаях считают излишним. Игра была выстроена по лекалам античной трагедии: основное время закончилось со счетом 2:2. Футболисты достигли высших степеней самоизнурения – они напоминали загнанных лошадей, только что шенкелями им служили страх и патриотизм. Сальвадорец Антонио Кинтанийя забил на 101-й минуте добавленных таймов победный мяч и тем самым, фактически, объявил войну. Дипотношения страны разорвали тем же вечером, сразу после матча. Мехико тоже досталось футбольной войны: дома вокруг стадиона «Ацтека» лишились окон, сотни машин сделались головешками.
3 июля в местечке Эль Пой сальвадорцы сами себя обстреляли – устроили такой себе «футбольный Гляйвиц». 14 июля сальвадорский бомбардировщик вторгся в воздушное пространство Гондураса и нанес первый удар по наземным целям.
Война, кстати, оказалась последней, где сражались винтомоторные военные самолеты, выпущенные в годы 2-й Мировой и ранее. Война, между прочим, называется еще «100-часовой» - именно столько она продлилась.
Сальвадор, который был поменьше, но покрепче, начал наступление сразу по трем направлениям: с севера, запада и в центре. Дело шло бойко и до Тегусигальпы оставалось всего ничего – день марша. Гондурасцы, впрочем, не будь дураки, начали бомбардировать нефтехранилища противника, нефтеперегонные заводы и добывающую инфраструктуру. Агрессора взяли за «логистическую мошонку» - ему стало нечем железных «конэй напуваты» и атака на столицу Гондураса захлебнулась.
Блицкриг провалился, а затеять долгую позиционную войну футбольным энтузиастам не дали: вмешались Организация американских государств и Штаты. Стороны заключили перемирие, которое вступило в силу 20 июля. Но так запросто дать задний ход было уже невозможно: образовались спорные территории, которые надо было поделить, уничтожена была тьма-тьмущая разной собственности. Из Гондураса изгнали 300 тысяч сальвадорцев-мигрантов. Где-то тысячи четыре человек с обеих сторон погибло, в основном – гражданских.
Но это как раз было фактором третьестепенным: двум нациям очень хотелось всыпать унтерменшам из-за близкой границы, а за такое пустить в распыл малую толику своих совсем не жалко. Но, главное, когда все принялись зализывать раны, вопросы о «14 семьях» в Гондурасе или о жуткой нищете с преступностью в Сальвадоре отпали сами собой: как можно говорить о пустяках? Две Родины были в опасности и только чудом спаслись! В общем, всё как обычно: если взывают к патриотизму – значит, уже принялись шарить в ваших карманах.
Что тут еще сказать? Гондурас с Сальвадором потом, в 2009-м, сыграли еще раз– уже в отборочном туре чемпионата-2010. Вы не поверите: все очень боялись новой войны, а она не случилась – получается, что и прошлая была не совсем уж футбольной. Закончилась война без аннексий, контрибуций и репараций: только 20 лет делили потом спорные территории и, наконец, 375 кв. км пристроили. Еще разделили 2 островка. Окончательное примирение состоялось только в 2009. Хотя, кстати говоря, бразильцы как-то занялись подсчетами: сколько правительств и президентов на планете ушло в отставку из-за проигрыша национальной команды? Насчитали более сотни. Для войны, впрочем, такой дурацкий повод был выбран лишь однажды. Пока.
Итак, летом 69-го проходили отборочные матчи Чемпионата мира 1970 года. Гондурасцы с сальвадорцами должны были играть трижды и первая встреча состоялась 8 июня в Тегусигальпе. Немного про сами столицы двух стран, между которыми какие-то 200 км. Обе они мрачные, серые, пыльные и жутко, блин, опасные: сейчас их контролируют банды calle 13 и Мара сальватруча, а по числу убийств они – рекордсмены планеты (ну, малость отстают от гондурасского города Сан-Педро-Сула).
Тогда, в 69-м, банд упомянутых еще не было, но ничего – и без них справлялись кровь гражданам пускать. Тегусигальпа напоминает эдакий амфитеатр, образованный вместительной долиной между гор. Я там жил точно посередке – в гостинице «Ондурас Майя»: выйдешь ночью на балкон – то слева выстрел, то справа, а то и посередке. Акустика отличная, пистолетные хлопки за 3-5 км слыхать и статистику смертей от огнестрела я вполне мог вести безо всякой полиции.
Сан-Сальвадор в этом смысле неудобнее и скрытнее – плоскогорье. Бытует легенда, что Колумб сюда прибыл, чуть спасшись от чудовищного шторма, и, сойдя на берег, молвил: «Спасибо, господи, что вывел меня из глубин!» «Глубины» - «honduras»: отсюда и есть пошел «Гондурас». Но местные попроще как раз говорят, что Колумб высадился, побродил джунглями да молвил в сердцах: «Занесло же меня, господи, в такую-то дыру!», а «дыры» - тоже «honduras». Эта версия мне кажется много убедительнее: она, фактически, предполагает, что «Гондурас» переводится как «ж*па» Кстати говоря, «Сальвадор» - это «Спаситель» по-испански: тамошние шутят, что так решили обозначить единственное на земле место, куда нога господа точно не ступит.
Рекомендую: тот же рассказ, но изложенный с использованием самодвижущихся картинок. Там же можно лайкнуть и подписаться:)
К 8-му июня 69-го газеты обеих стран (вездесущих телеков там в ту пору еще не было) успели разгулять свои народы вовсю. Надо понимать, что двум державам только исполнилось по 130 лет. Прежде они состояли в одном государстве и ни языком, ни этническим составом населения друга от друга не отличались. В общем, убедить людей, что за ближайшей границей живут монстры с тремя глазами и ухом на затылке, которые питаются младенцами – это надо было постараться. Но журналисты – народ продувной и ушлый: справились! Тут, правда, надо знать вот что. Из маленького Сальвадора с 3-мя млн жителей народ массово валил в Гондурас, где граждан было всего 2,3 млн и хватало неосвоенных пустошей. 3 сотни тысяч переселенцев – прекрасный объект для канализации ненависти.
В Гондурасе всем заправляют 14 семейств (еще колониальной выделки, кстати). Их спроси: «А чё так всё хреново-то?», они отвечали немедля: «Сальвадорцы твой хлеб сожрали, миляга! Крысы они!». Это кажется преувеличением, но так всё и было: ловечко «крысы» даже в газетах использовали. А в граффити (главное СМИ в Центральной Америке, учитывая подконтрольность Больших медиа олигархату) использовали термины и похлеще. Причем, обе стороны: «Глядите, как эти нелюди штеко будлячат и курдячат нашего брата-сальвадорца!». В общем, уже игра 8 июня всеми понималась, как последняя битва добра со злом.
Под окнами приехавших сальвадорцев грохотали ночь напролет барабаны, чтобы игроки вышли на поле не выспавшимися. Ну, еще фаны разбили пару окон до начала встречи. Пустяки, короче. Но тут вмешался рок: и дальше Он словно бы старательно выстраивал все игры как театральное действо, чтобы сделать войну неизбежной. Основное время закончилось по нулям, а единственный гол гондурасцы забили под конец 2-го добавочного тайма. В общем, представьте себе фрустрацию 3-миллионного народа: сальвадорцы полтора часа заглядывали в небо, а потом в единый миг рухнули во ад. А болельщики в Тегусигальпе еще и покуражились: стадион (свой, замечу, стадион!) чуть не сожгли, флаги потоптали (почти одинаковые, между прочим, только посреди белой полосы у сальвадорцев – горка, обложенная какой-то кинзой или петрушкой, а у гондурасцев – 5 звезд).
В общем, наутро на футбольной почве самоубилась в Сан-Сальвадоре одна бальзаковская дама и вся тамошняя пресса принялась день з днём публиковать погромные статьи – «Поглядите только: лучшие представители нации уходят под злорадный хохот недочеловеков из Гондураса!». Вторая игра через неделю должна была пройти в Сан-Сальвадоре. Игроков из соседней страны фанаты взяли в кольцо еще в аэропорту: только полиция спасла бедняг от расправы. Всю ночь город полыхал и сотрясался, а наутро подобрали на улицах 2 трупа и десятки раненных. Гондурасцы, в номерах которых окна были выбиты градом булыжников, сначала выбрались на крышу отеля, а потом полиция малыми группами развела их по частным домам. Глаз, понятно, не сомкнули – всё интересовались: если найдут сейчас – распнут или повесят? Короче, игру они продули всухую - 3:0.
Обожаемый гондурасками и гондурасцами бекхэм туземной сборной Энрике «Кролик» Кардона, по возвращении домой, заявил: «Если б мы не проиграли, нас линчевали бы прямо на стадионе!». Игру 27 июня, во избежание больших кровопролитий (маленькие уже творились вовсю), перенесли в Мехико. «Войны не хотел никто, ее было не избежать» - говорили про 1-ю Мировую; а тут войны как раз бешено хотели все. Еще до игры страны поотзывали своих послов. Гондурас изгнал на родину часть сальвадорцев-переселенцев – от 10 до 17 тысяч вышвырнули из домов и погнали через границу, то насилуя, то линчуя отставших. Сальвадорский президент вызвал тренера нацсборной и объявил ему: «Проиграть невозможно, поскольку это означало бы для нации лишиться достоинства и чести!».
Тренер Бундио был аргентинцем, но прекрасно понимал - если что, спросят с него как с родного: боевики-парамилитарес в паспорт не глянут, консула не пригласят. Футболистам-гондурасцам никто заранее не угрожал, но в их стране нравы попроще и предупреждать в таких случаях считают излишним. Игра была выстроена по лекалам античной трагедии: основное время закончилось со счетом 2:2. Футболисты достигли высших степеней самоизнурения – они напоминали загнанных лошадей, только что шенкелями им служили страх и патриотизм. Сальвадорец Антонио Кинтанийя забил на 101-й минуте добавленных таймов победный мяч и тем самым, фактически, объявил войну. Дипотношения страны разорвали тем же вечером, сразу после матча. Мехико тоже досталось футбольной войны: дома вокруг стадиона «Ацтека» лишились окон, сотни машин сделались головешками.
3 июля в местечке Эль Пой сальвадорцы сами себя обстреляли – устроили такой себе «футбольный Гляйвиц». 14 июля сальвадорский бомбардировщик вторгся в воздушное пространство Гондураса и нанес первый удар по наземным целям.
Война, кстати, оказалась последней, где сражались винтомоторные военные самолеты, выпущенные в годы 2-й Мировой и ранее. Война, между прочим, называется еще «100-часовой» - именно столько она продлилась.
Сальвадор, который был поменьше, но покрепче, начал наступление сразу по трем направлениям: с севера, запада и в центре. Дело шло бойко и до Тегусигальпы оставалось всего ничего – день марша. Гондурасцы, впрочем, не будь дураки, начали бомбардировать нефтехранилища противника, нефтеперегонные заводы и добывающую инфраструктуру. Агрессора взяли за «логистическую мошонку» - ему стало нечем железных «конэй напуваты» и атака на столицу Гондураса захлебнулась.
Блицкриг провалился, а затеять долгую позиционную войну футбольным энтузиастам не дали: вмешались Организация американских государств и Штаты. Стороны заключили перемирие, которое вступило в силу 20 июля. Но так запросто дать задний ход было уже невозможно: образовались спорные территории, которые надо было поделить, уничтожена была тьма-тьмущая разной собственности. Из Гондураса изгнали 300 тысяч сальвадорцев-мигрантов. Где-то тысячи четыре человек с обеих сторон погибло, в основном – гражданских.
Но это как раз было фактором третьестепенным: двум нациям очень хотелось всыпать унтерменшам из-за близкой границы, а за такое пустить в распыл малую толику своих совсем не жалко. Но, главное, когда все принялись зализывать раны, вопросы о «14 семьях» в Гондурасе или о жуткой нищете с преступностью в Сальвадоре отпали сами собой: как можно говорить о пустяках? Две Родины были в опасности и только чудом спаслись! В общем, всё как обычно: если взывают к патриотизму – значит, уже принялись шарить в ваших карманах.
Что тут еще сказать? Гондурас с Сальвадором потом, в 2009-м, сыграли еще раз– уже в отборочном туре чемпионата-2010. Вы не поверите: все очень боялись новой войны, а она не случилась – получается, что и прошлая была не совсем уж футбольной. Закончилась война без аннексий, контрибуций и репараций: только 20 лет делили потом спорные территории и, наконец, 375 кв. км пристроили. Еще разделили 2 островка. Окончательное примирение состоялось только в 2009. Хотя, кстати говоря, бразильцы как-то занялись подсчетами: сколько правительств и президентов на планете ушло в отставку из-за проигрыша национальной команды? Насчитали более сотни. Для войны, впрочем, такой дурацкий повод был выбран лишь однажды. Пока.
Читайте также
28 декабря 2024
52 300
