Не совсем наемные, не совсем убийцы

Таинственная секта Ислама, клан наемных убийц, ниндзя мусульманского мира. Это все про исмаилитов, сторонников религиозного течения, о котором не пишут в газетах, сторонники которого стараются избегать публичности. Все это так. Но не совсем. Есть другой мир. Отличный не только от нашего, но и от традиционного исламского.

Переход таджикско-афганской границы у села Ишкашим. Затем девять часов тряски на внедорожнике вдоль реки. Всего-то около 180 километров, но никакого асфальта, даже не грунтовка – направление. Уже в темноте добираемся до села Сархад. Дальше дороги нет. Никакой. Только тропы. Здесь нам надо будет нанять проводников, яков и попробовать добраться до афганского Памира, где оторванные большую часть года снежными перевалами живут киргизы.

Но пока мы в Сархаде. В самом сердце Ваханской долины. Если добраться до самой восточной ее точки, взойти на гору, то можно увидеть сразу пять государств, границы которых там сходятся – Таджикистана, Афганистана, Пакистана, Китая и Индии.

Историческая область Бадахшан, как таджикская ее часть, так и афганская, населена так называемыми малыми памирскими народами, это ваханцы, шугнанцы, ишкашимцы и другие. Их по несколько тысяч человек, их языки могут отличаться друг от друга очень сильно. Но все они по вероисповеданию исмаилиты.

… Мы остановились в доме местного жителя, который сдавал комнату для редких заезжих иностранцев. Гестхаус оказался по тамошним условиям вполне приличным. Кстати, «гестхаусами» местные пристанища для туристов можно назвать лишь условно. Чаще всего это большие комнаты, построенные в памирском стиле: у двери — небольшая прямоугольная площадка с земляным полом (зимой здесь ставят печь), остальное пространство примерно на полметра возвышается над полом в форме буквы «П», оно покрыто кошмами или коврами. У стены — стопка одеял, которые расстилают на полу для сна. Иногда есть электричество: лампочки и розетки запитаны от аккумуляторов, которые днем заряжаются от солнечных батарей.

Пятидесятилетний Зарик, хозяин дома, оказался весьма общительным и открытым человеком. Он прилично говорил на смеси киргизского и узбекского языков, на которых говорили и мы с товарищем. Так что у нас проблемы с общением не было. Он помог нам договориться с сельчанами насчет яков и проводников. За те полтора дня, что оставались до начала дальнейшего пути, удалось узнать и увидеть многое, что не совсем совпадало с тем, что было прочитано в книгах, статьях.
Зарик как мог объяснил отличие исмаилитов от других мусульман. Например, у исмаилитов нет мечетей, то есть мулл и имамов тоже. А есть жамоат-хона, то есть общинный дом, где собираются верующие для молитв. В Сархаде это дом, состоящий из одной большой комнаты, на полу сено, в торцевой стене ниша, где следы небольшого очага. Зари к сказал, что один из сельчан, лучше других знакомый с религиозными текстами и умеющий читать, выполняет функцию религиозного учителя для детей исмаилитов, которые раз в неделю собираются в жамоат-хона и слушают учителя.

Удивило то, что Зарик назвал Коран всего лишь историческим документом, а не основополагающей книгой Ислама. «Многое там устарело, жизнь ведь меняется. Но Коран для нас все равно священная книга. Однако мы живем и по собственным законам», - сказал Зарик. Кстати, исмаилизм – единственное течение в Исламе, которое имеет централизованное управление, четкую организацию с четким управлением. Во главе всех исмаилитов стоит Ага-хан, власть которого передается по наследству. Это весьма богатый человек, который огромное влияние не только на верующих. Он является духовным правителем для всех исмаилитов в мире, даже титул Ага-хан можно перевести как Отец-хан. Авторитет его огромен. К примеру, в Ваханской долине он построил несколько школ, мосты, ремонтирует дороги, раздает семена крестьянам, то есть, помогает подданным как может. Ага-хан – монарх без государства, но с подданными.







---Семья у Зарика не очень большая – два сына и дочь. Старший сын женат, дочь на выданье, младший еще мал. В доме живут девять человек, среди них также мать Зарика, жена и дети старшего сына. Следует сказать, что женщины исмаилитов не прячут лиц, с ними можно заговорить, не рискуя навлечь гнев их родственников, то есть все вполне прилично. Женщины занимаются домашними делами и помогают мужчинам в поле. Земля там не слишком щедрая, горы все-таки, да и высота довольно большая – около трех тысяч метров. Потому сеят рожь и ячмень, которые успевают созреть за недолгие теплые месяцы. Разводят коз и овец. Еда скудная – рис, который покупают на базаре на пакистанской границе, черный хлеб, чай, молочные продукты. Более чем скромно.

Когда я спросил Зарика, что он может сказать о том, что исмаилитов считают наемными убийцами, тайным кланом Ислама, то он рассмеялся. Сказал, что, наверное, так и было, но нынешние исмаилиты Бадахшана вполне мирные люди, даже с советскими солдатами воевали от случая к случаю и редко с ними сталкивались в от крытом бою.

… На следующий день мы сели на яков и отправились на Афганский Памир. Вернулись через десять дней. Зарик нас принял как добрых друзей: накрыл скатерть-дастархан, для нас специально приготовили жареную картошку даже, что есть неслыханный жест гостеприимства для этих далеко небогатых людей. Радушный хозяин утром нашел для нас водителя и машину, чтобы мы могли доехать до пограничного пункта. И платы с нас уже не взял. Прощались тепло.

Эгамберды Кабулов