Непал: первое знакомство. Часть 4

Примерно через 4 часа после выхода из отеля мы достигли конечной точки нашего пути – деревушки Таме. Дальше по плану следовал обед и отдых в лоджии посреди красивой лужайки, залитой солнечным светом.
Затем желающие, по словам Рагимова, могли "сбегать" в монастырь на пару сотен метров вверх по скале. И наконец, обратный путь, то есть ещё как минимум 4 часа ходу. При этом почему-то никто не обратил внимание на тот факт, что времени до конца светового дня осталось не так уж и много (*19).
Расслабившись и полностью доверившись командору, мы удобно расположились в просторной столовой лоджии, заказав, как обычно, большой термос с лимонным чаем, а затем и обед. Кто-то прилёг на лавках вдоль окон и даже задремал.
Отдохнув около часа, основная часть группы двинулась назад, а я, Радаев и Лена Заречина поднялись-таки к монастырю, откуда открывался великолепный вид на долину и возвышающиеся над ней горы.



Монахов нигде видно не было. Мы побродили немного по дворику монастыря, сфотографировались на его высоких ступенях и пошли вниз, догонять своих.
На обратном пути случился небольшой казус с Сергеем Киреевым – он сбился с тропы. А точнее, свернул с неё на более красивую дорогу, уходившую куда-то влево-вверх по ступенькам. Как выяснилось, это был подъём ещё к одному монастырю, только женскому.
К счастью, Сергей довольно быстро сообразил, в чём дело, связался по телефону с Рагимовым, и тот подождал товарища.
Мне тоже повезло, но со знаком "плюс". Идя назад, я всё время переживал, что пожадничал и не купил те две дорогие монеты у тибетца. Он, судя по его складному "чемодану", уже давно должен был свернуть торговлю и отправиться восвояси. А других поджидавших меня тут и там продавцов с монетами что-то нигде не наблюдалось. Но, о счастье! Чемодан был уже сложен, и дядька поднялся с места, чтобы идти, но я всё-таки успел остановить его. Он снова разложил своё богатство, ещё раз назвал всё ту же цену, я расплатился и на прощанье подарил ему большую пятирублёвую монету со словами: "For you. Russian money". Нас обоих охватил неподдельный энтузиазм, лицо тибетца расцвело в улыбке, и мы вместе сфотографировались, благо рядом оказался Рагимов, нажавший на спуск фотоаппарата.



Дальше было ещё интереснее. Где-то на середине обратного пути мы, уже порядком уставшие и опять разбредшиеся по тропе далеко друг от друга, стали понимать, что скоро начнёт темнеть. В горах это происходит быстро, и за какие-то полчаса можно оказаться в глубоких сумерках.
Со мной рядом в этот момент оказались Сергей Папуш, две Лены и Борас, и мы находились в деревушке, после которой надо было не промахнуться с развилкой и вовремя повернуть налево, в направлении Кумджунга. Местность, куда мы направлялись, была незнакомая, стемнеть могло в любой момент, а остальные наши товарищи были неизвестно где. Да ещё Борас на предложение позвонить Рагимову и выяснить, где сейчас находится он, а также другие члены команды, удивил откровением, что не знает рагимовского телефона.
Одним словом, ситуация становилась нештатной, и Палыч на полном серьёзе предложил не таскаться ночью по горам, а заночевать прямо здесь, в ближайшей лоджии, пусть даже без спальников и других вещей из основных рюкзаков, которые портеры уже наверняка не спеша перенесли в Кумджунг из Намче-Базара. Кстати, в этих рюкзаках остались и наши фонарики, взятые в путешествие специально для ночного восхождения в конечной точке маршрута – кто же знал, что они могут понадобиться гораздо раньше (*20)?!
Посовещавшись, мы всё-таки продолжили движение – если не ошибаюсь, я сам дозвонился до командора, и тот настойчиво рекомендовал нам идти в Кумджунг: "Идите! Там ничего сложного. Доберётесь".
Свою развилку мы, слава Богу, нашли, но последующий небольшой подъём отнял остаток сил. Стремительно темнело. В этот момент, на наше счастье, тропа привела к одинокой хижине. Это был ещё не Кумджунг, но уже где-то рядом, и здесь были люди! К тому же они оказались очень добры к нам, как будто ждали нашего появления – пригласили внутрь, усадили отдыхать, напоили горячим чаем.
Куда идти дальше в полной темноте без фонарей, мы не знали. Выручил Борас – он договорился с хозяином хижины, чтобы один из его сыновей сопроводил нас до окраины Кумджунга, и позвонил нашим портерам, чтобы кто-то из них вышел навстречу и показал путь до лоджии.
Мы снова тронулись в путь, двигаясь очень медленно, чтобы не споткнуться в темноте на каменных ступенях тропы, при этом Борас и наш второй провожатый, как могли, освещали путь двумя фонариками. В голове вертелась мысль о том, как же доберутся до конечной точки все остальные?
На подходе к Кумджунгу нас встретил один из портеров, и вот, наконец, наша лоджия.
Сил уже не осталось, ужинали мы или нет – не помню. Запомнилось только, что через какое-то относительно небольшое время до лоджии добрались все члены команды. И еще – огромное тёплое одеяло на кровати в номере, под которым я мгновенно отрубился.

---
(*19) Световой день в горах в это время года начинался около шести утра и заканчивался примерно в 17:30.
(*20) В дальнейшем я уже никогда не расставался со своим налобным фонариком и клал его в свой лёгкий рюкзак.
---



Я не зря вынес в заголовок очередной странички своего дневника это название, пусть наш путь и пролегал сегодня чуть дальше – до деревушки Дебоче.
И хотя я уже писал об этом, но повторюсь ещё раз: есть что-то необъяснимо притягательное в Тьенгбоче – возможно, потому, что это священное место обладает своей особой энергетикой.
Побывав во время трека в нескольких монастырях, начинаешь понимать, что древние монахи, основывая их, делали это в самых красивых местах, откуда открываются сказочные виды на горные вершины – жилища богов, с которыми, таким образом, можно было общаться напрямую.
И Тьенгбоче, безусловно, находится именно в таком месте. Отсюда видны Эверест с Лхоцзе и Нупцзе, Ама-Даблам, Кангтега, Тамсерку и другие величественные вершины.
Кроме того, что также не может быть оставлено без внимания, здесь удивительно большая и достаточно ровная площадка, каковых на окрестных крутых склонах очень мало, и все они, как правило, крохотные по размерам.
Так что, уважаемые читатели, кто из вас ещё не бывал в Непале, но собирается посетить, послушайте мой совет: дойдите до Тьенгбоче, поклонитесь стенам великого монастыря, посмотрите на Эверест и полюбуйтесь красотами вокруг. И вовсе не обязательно потом лезть ещё выше в горы и стремиться какую-нибудь из них покорить. Тем более что, по моему глубокому убеждению, человек вправе говорить не о том, что он "покорил" гору, а всего лишь о том, что он побывал на ней или посетил её. (Кстати, по местным традициям, на это надо испрашивать разрешения у богов с помощью монахов, которые для этой цели творят специальную молитву, иначе богов, обитающих на вершинах гор, можно разгневать.)
Конечно, если у Вас хватает здоровья и вы хотите проверить свои силы, то почему бы не попытаться преодолеть себя (именно себя, а не гору), свои слабости и недостатки и подняться выше – но только для того, чтобы ощутить величие Земли, на которой все мы живём, а вовсе не собственную "значимость".
Если же возраст, здоровье либо какие-то другие причины не дают Вам такой возможности, не унывайте. Дойдя до Тьенгбоче, Вы, возможно, найдёте что-то такое в жизни, чего Вам раньше не хватало. Я встречал на тропе дошедших сюда людей, которых никак нельзя отнести к спортсменам, и тем не менее, пройдя свой путь, они были счастливы.

Но я опять немного отвлёкся от описания собственно похода – пусть читатель простит мне такие лирические отступления.
Так вот, утренний подъём был запланирован на час позже обычного, чтобы народ смог как следует отоспаться после вчерашнего длинного перехода. При этом мой бессменный сосед по номеру в лоджиях Володя Радаев, проснувшись, обнаружил, что у него "сдох" мобильник (он же – будильник). Поэтому теперь по утрам ему придётся ориентироваться на другие часы – либо на внутренние, либо на те, что спрятаны в моём Philips Xenium.
Вскочив с постели, он, как обычно, сделал свою интенсивную зарядку в виде быстрых приседаний и отжиманий на руках от пола. В моём понимании такой резкий переход от сна к бодрствованию вряд ли полезен организму, но, как я уже подметил ранее, Володя не вписывается в привычные схемы. На все подобные случаи у него есть целая своя теория, и опровергнуть её практически невозможно, поскольку для этого надо быть готовым к длинному (минут на 30÷40) научному спору с обсуждением массы деталей и подробностей.
Я же, привыкший к тому, чтобы мой организм сам постепенно проснулся, тоже по давно заведённой привычке сделал не спеша дыхательные упражнения и ощутил, что вчерашний трудный переход остался в прошлом и я полностью готов к новому дню.
Более того, едва выйдя из лоджии, я вдруг почувствовал, что полученная накануне нагрузка пошла во благо – организм её переварил, вработался, я был бодр, весел и пребывал в отличном настроении. А настроение, как известно, является одним из важнейших факторов преодоления любых препятствий. Если киснешь и ноешь – тогда не победишь трудности, и они сожрут тебя. Если же, несмотря ни на что, излучаешь уверенность и оптимизм – тогда препятствия сами отступают и пропускают тебя вперёд!
В нашем же случае всё было просто прекрасно! Ясное солнечное утро, чистейшее синее небо, белоснежные макушки вершин, лёгкая тропа – всё это только поднимало настроение. Да ещё несравненная Ама-Даблам, которая сразу после нашего выхода открылась перед нами во всём своём великолепии.




Тропа на этом участке пути была пологой и бежала, то чуть спускаясь, то приподнимаясь, по почти безлесому склону, за каждым поворотом которого открывались всё новые и новые прекрасные виды, и я то и дело щёлкал фотоаппаратом.
Потом мы зашли в лес и вскоре очутились у небольшой лоджии перед навесным мостом, где решено было сделать остановку на чай и лёгкий перекус, поскольку впереди по маршруту был тяжёлый 600-метровый подъём к Тьенгбоче.
Отдохнув, мы двинулись дальше, прошли мост и вскоре стали забираться вверх по крутому склону, густо поросшему хвойными деревьями.
По ходу подъёма тропа время от времени выходила на небольшие открытые площадки с красивейшими пейзажами долины реки и гор напротив – отличные места для фотографирования на фоне этих красот.



На тропе было по-прежнему многолюдно. Я не отказывал себе в удовольствии помимо привычного "Hello!" или "Hi!" весело перебрасываться парой фраз с другими трекерами, не стесняясь своего ужасного английского – мне было очень приятно ощущать, что не только у меня отличное настроение. Все они так же живо откликались и излучали массу положительных эмоций:
– How are you?
– Very good!
– I go to Everest Base Camp! And you?
– I return to Lukla. Good luck!
Одна розовощёкая европейка, видимо, поняв по моему первому вопросу, кто перед ней, вдруг тут же перешла со своего великолепного английского на ломаный русский и поведала, что уже была в Everest B.C. и возвращается оттуда:
– Тебе там понравилось?
– Ошень харащо! Красиво!
Мы пожелали друг другу удачи и продолжили путь, полные своих радостных эмоций.
Вскоре трудный подъём закончился, и мы благополучно оказались на большой лужайке перед монастырём Тьенгбоче (3860 м).
И вот он – Эверест! Я его увидел только сейчас, поскольку до этого либо не знал, куда и с какой точки смотреть (как на подъёме к Намче-Базару), либо было темно и не видно (как на ночном подходе к Кумджунгу).
Рюкзаки скинуты, фотоаппараты – в руки, и вот мы уже запечатлеваем эту великолепную картину и себя на её фоне на добрую память.




А Рагимов и я даже сплясали на поляне "мазурку", подпрыгивая и выбрасывая ноги вверх и вбок, под весёлый смех окружающих.
Судя по времени, наш путь сюда занял чуть менее 4-х часов, сейчас было десять минут второго, и монастырь был закрыт как минимум до 16:00, после чего ожидалось, что там будет проходить богослужение, на которое пустят всех желающих туристов.
Мы потратили ещё немного времени, чтобы обойти монастырь по периметру и зайти во внутренний дворик, снимая всё на фото и видео.
Из того, что неожиданно удивило – это баскетбольный мяч и куча кроссовок в одном из углов внутреннего дворика монастыря. Видимо, монахи временами не отказывали себе в удовольствии побыть кем-то вроде Майкла Джордана.
Впрочем, помимо культурной программы были ещё и текущие житейские заботы.
Так, Сергей Киреев, специально взявший с собой в Непал спутниковый телефон, чтобы быть на постоянной связи с "большой землёй", после нескольких сеансов связи пришёл к выводу, что обычный мобильник здесь работает даже лучше – по крайней мере, в тех местах, где есть более-менее устойчивый приём сигнала. А поскольку такие места, пусть всё реже и реже, но встречались на пути, более мощный аппарат был отложен до лучших времён – когда останется рассчитывать только на него.
Проведя больше часа в Тьенгбоче, мы всё-таки двинулись дальше, так как ночёвка была запланирована в небольшом местечке под названием Дебоче (3820 м), что минутах в двадцати ходу и чуть ниже по высоте.
Заселившись в лоджию, желающие приняли душ, после чего я ещё сбегал в лес к ближайшему ручью и постирал некоторые из своих шмоток.

На вечернее богослужение в монастырь я пришёл, когда церемония уже началась.
По давно заведённым правилам перед входом в храм надо было снять обувь. Разувшись, я тихо прошёл по стенке направо, туда, где уже сидели прямо на дощатом полу и стояли за их спинами другие туристы, среди которых я заметил Рагимова и кого-то ещё из наших.
Как гласила надпись на небольшом плакате перед входом в храм, снимать происходящее внутри можно было только по специальному разрешению (как следовало догадаться, за определённую сумму пожертвования в адрес монастыря). Несмотря на это, у большинства посетителей были с собой фотоаппараты, припрятанные под одеждой, и то один из них, то другой украдкой делали снимки. Я посчитал неправильным отставать от коллектива и тоже потихоньку включил видеорежим и снимал короткие отрывки происходящего из-за спин сидящих передо мной людей.
В какой-то момент один из туристов уж слишком откровенно сверкнул вспышкой, был тут же замечен и выведен из зала (правда, вскоре он вернулся – видимо, получил то самое специальное разрешение).
Между тем в центре храма разворачивалось интересное зрелище. У алтаря на возвышении сидел лама – пожилой такой дядечка, в очках и с седыми коротко стриженными волосами, облачённый в золотисто-жёлтые одеяния. Он располагался прямо напротив входа в храм, при этом сам вход был отгорожен своеобразной деревянной ширмой алого цвета, поэтому входящие и выходящие люди не мешали процессу, да и потоки холодного воздуха, ударяясь в ширму, не сразу проникали в центр зала.
Вдоль прохода, ведущего от алтаря к ширме, четырьмя рядами тянулись длинные широкие лавки, застеленные чем-то мягким, на которых, подобрав под себя ноги, сидели монахи в малиновых одеждах. Как я разглядел, под верхними накидками руки у монахов были открыты до самых плеч, поэтому без этих накидок, думаю, они бы просто замёрзли. (Нам, кстати, тоже было совсем не жарко, я даже стянул с себя одну из курток и прикрыл ею ноги от сильного сквозняка.)




Монахи вместе с ламой хором читали какие-то мантры, поглядывая при этом на отрезки бумаги, на которых, судя по всему, эти мантры были записаны. Между монахами время от времени ходил по проходам человек (служка), который подливал что-то горячее в их пиалы – я так понял, что это чай, помогавший монахам сохранять тепло во время молитвы.
В какой-то момент все монахи, как по команде, начинали звенеть в колокольчики и дудеть в трубы, некоторые из которых были метра по два с половиной в длину. А ещё бить в два огромных бубна, висевших у входной стены рядом с ширмой. Получалась целая какофония звуков, разносившихся, как я догадываюсь, далеко за пределы храма.
Потом музыкальная часть молитвы так же внезапно обрывалась, и опять продолжались чтения мантр – и так по кругу несколько раз.
Посмотрев на это незабываемое зрелище минут двадцать пять, я вдруг почувствовал, что пора бы и честь знать, тем более что струи холодного воздуха по полу, где все мы сидели, могли сыграть со мной злую шутку. Простудиться в самом разгаре трека не входило в мои планы, я потихонечку пробрался к выходу, просунул в щель ящика для пожертвований, стоявшего за ширмой прямо перед входом, энное количество рупий и потопал назад в Дебоче.
Там уже все готовились к ужину, при этом рядом с нами в кают-компании оказалась большая группа немолодых японцев примерно одного возраста – почему-то показалось, что все они связаны работой в одной корпорации, и этот поход для них – специально организованное мероприятие. С ними был молодой гид – тоже японец, который очень активно участвовал во всех разговорах и сам что-то энергично рассказывал другим, умело поддерживая смех и хорошее настроение своих клиентов. Ещё четверо молодых иностранцев расположились в своём уголке и после ужина начали играть в кости.
Мы же, как обычно, поев, устроили музыкальный вечер под гитару, на которой по очереди с успехом играли Исакич и Ваш покорный слуга.
При этом Исакич угостил всех небольшой дозой спиртного, а командор впервые произнёс незабываемый тост, ставший впоследствии нашей своеобразной молитвой: "Ещё совсем недавно, 2 ноября, мы были в промозглой Москве. А теперь...", – и далее следовала короткая пламенная речь про то, как у нас тут всё здорово!
Тост был дружно поддержан всеми членами коллектива, и наш концерт продолжался с ещё большим вдохновением.
Зрители, правда, потихоньку убывали, несмотря на отлично растопленную печь-буржуйку, от которой в кают-компании было жарко.
Так, японцы, поев своими палочками, ещё немного посидели и, получив по горячей грелке, завёрнутой в полотенце, разошлись по номерам. Слушать мои песни остался только один из них, видимо, разбирающийся в хорошей музыке.
Постепенно и нас потянуло на боковую, благо сегодня была и приличная физическая нагрузка, и приятные эмоциональные впечатления, после которых отход ко сну происходит быстро и с улыбкой на губах.
Забравшись в спальник, я лишь успел отметить для себя, что здесь значительно холоднее, чем на предыдущих ночёвках (видимо, сказывались высота и тонкие фанерные стенки номера, где мы поселились), и для сохранения тепла натянул на голову бандану – одно из моих полезных приобретений в Намче-Базаре.

Позже, анализируя наш маршрут, я пришёл к выводу, что для людей, менее подготовленных к такого рода путешествиям (например, детей-подростков или людей пенсионного возраста), 600-метровые подъёмы к Тьенгбоче и к Намче-Базару будут являться достаточно серьёзными препятствиями, преодоление которых, однако, можно хотя бы частично облегчить.
Во-первых, планировать дневной переход таким образом, чтобы преодолевать тяжёлые участки в его начале, а не в конце, на фоне накопившейся усталости.
И во-вторых, крайне важно подобрать правильный темп ходьбы в горах.
Не претендуя на истину в последней инстанции, выскажу мнение, что, если идти слишком медленно, устаёшь физически, поскольку проводишь слишком много времени на тропе. Если же "бежать", постоянно сбивая дыхание, сказываются "прелести" горной болезни: начинает болеть или кружиться голова, может учащаться пульс, сбивается дыхание во сне, появляется тошнота.
Наверное, самое правильное – идти по треку с такой максимально возможной скоростью, чтобы при этом дыхание не сбивалось, а периодичность и длительность остановок регулировать таким образом, чтобы меньше уставать физически.