Непал: познать свою Меру. Часть 3

Утром жена сообщила, что спала лучше, чем в прошлую ночь, но, несмотря на это, переход после вчерашнего ударного дня давался тяжело, и мы часто останавливались, чтобы передохнуть. Собственно, остальные тоже не спешили – до Котэ (Kothe, 3500 м) было всего 3 часа пути, тропа шла через высокий хвойный лес вдоль реки, то спускаясь, то чуть поднимаясь, без серьёзных препятствий.
Вдоль тропы постоянно попадались какие-то ягоды – судя по всему, съедобные, но пробовать их на вкус мы всё-таки не решались. Очень интересно выглядели плоды местной разновидности шиповника – они были по форме вроде перчиков, с заострённым концом. От деревьев и зелени шёл приятный запах леса; по пути я пару раз подбирал упавшие на землю веточки хвои и внюхивался в них, водружая потом этот сувенир себе на кепку.
Тропа из леса вывела прямо к деревне – это было достаточно большое селение на обширной ровной площадке в пойме реки, пестревшее вывесками о том, что здесь счастливый путник найдёт все мыслимые и немыслимые услуги, включая горячий душ, удобные комнаты с видом на вершины и надёжную телефонную спутниковую связь.



При ближайшем рассмотрении комнаты оказались вполне сносными, душ представлял собой дощатый сарайчик с закреплённым на высокой полке ведром с краником, откуда на моющегося должна была выливаться предварительно нагретая вода, а про спутниковую связь я услышал целую историю от Киреева.
Обратившись в одну из лоджий, завлекавших соответствующей вывеской, Сергей получил ответ, что сегодня связи нет, потому что сильный туман. Не успокоившись и зная, что туман по утрам обычно рассеивается, он пришёл опять с тем же вопросом ранним ясным утром. Каково же было его удивление, сменившееся весёлой улыбкой, когда ему ответили, что связи по-прежнему нет, только теперь проблема не в тумане, а в том, что соседние скалы очень высокие и – видимо, почему-то именно в этот несчастливый день – не дают пробиться сигналу.




Попав в такую нежданную "цивилизацию", мы с Олей первым делом сняли комнату в лоджии, стоившую здесь 500 рупий (и нашему примеру последовало ещё несколько человек). Затем она заказала и приняла тот самый горячий душ (за 200 рупий, причём его относительным преимуществом было то, что у этой кабинки был настоящий пол из досок, а не просто голые камни). А после ланча и короткого отдыха нам предложили экскурсию в одно интересное место в пяти минутах ходьбы, и мы, почувствовав в себе ещё достаточно сил, не могли упустить такую возможность.
Достопримечательность представляла собой приличных размеров скалу, торчащую посреди относительно ровного участка долины – так, что её можно было свободно обойти вокруг. Однако главной её особенностью было то, что скалу как будто кто-то раскроил сверху вниз гигантским мечом на две половинки. Щель между ними была узкая, но позволяла человеку средней комплекции протиснуться в неё боком и таким же способом продолжать движение метров пятнадцать, до заветной полоски света впереди, время от времени взбираясь по пути на попадавшиеся под ногами камни.



Пурба со всей серьёзностью сообщил, что это место является священным и служит своего рода лакмусовой бумажкой того, с какими мыслями пришёл сюда человек. Если с хорошими, то он сквозь скалу непременно пройдёт, а если с плохими – то обязательно застрянет и будет торчать в ней, пока не очистится.
И не дожидаясь, пока самые смелые из нас проверят чистоту своих помыслов, непальцы один за другим стали исчезать в зияющей трещине Скалы очищения (как я её тут же для себя назвал). Потом за ними решились на испытание и мы, при этом некоторые (и я в том числе) предусмотрительно сняли верхние куртки – ну, не рвать же и не пачкать их о стены проёма, какими бы гладкими и чистыми они ни казались (а вы что подумали?)!
Пока мы протискивались, Пурба начал длинный рассказ на английском об этом загадочном месте, а Палыч стал подкалывать Радаева, что тот застрянет, потому что недавно обзывал Коссовского. Владимир Борисович, не догадавшийся снять куртку, действительно продирался с трудом, но всё-таки прошёл испытание, как и все остальные.

После возвращения в деревню я последовал примеру Оли и заказал душ. Как при этом становиться босыми ногами на холодный пол, я придумал еще в прошлом году – просто бросал под ноги свою пенополиуретановую "сидушку" и вставал на неё. Некоторое неудобство было в другом – в слегка минусовой температуре окружающего воздуха, находясь в котором, надо было как можно быстрее помыться под тонкой горячей струёй, мощности которой одновременно хватало только на маленький участок тела, а всё остальное в это время сковывало ледяным холодом. Не скажу, что испытал безумное удовольствие, но положительные эмоции от итогового результата всё-таки взяли верх над зябкими издержками процесса.



До ужина ещё оставалось время, и я прогулялся по деревне до её дальнего конца, при этом в нескольких местах обратил внимание на свежие туши яков, от которых уже успели отрезать какое-то количество мяса для угощения трекеров.
У нас в меню сегодня тоже значился як-стейк, и, в отличие от прошлого года, он оказался приготовлен очень вкусно. Так что я решил снять с себя обет не есть мяса этих величественных и трудолюбивых животных – всё-таки слаб человек, когда дело касается его желудка!
Другие тоже не жаловались на аппетит и хорошее настроение, и только Коссовский посетовал, что ему нездоровится.
После "хлеба" народу как всегда захотелось "зрелищ", и Киреев с Рагимовым исполнили "на бис" вчерашние частушки, к которым автор (Киреев) уже успел досочинить новые куплеты (когда он только находит время?!). Я дирижировал всем остальным хором, который после каждого куплета дружно подхватывал за мной легко запоминающийся незатейливый припевчик:
"Ёлы-палы, мы ходим по Непалу,
Здесь ёлки, палки, непальцы и непалки!"

Одно только было "не супер" – хозяйка лоджии, похоже, экономила на нас дрова. Эта услуга, как и везде, где мы останавливались, была платная, но в одних местах за час обогрева дров не жалели, а здесь их в печку было положено с гулькин нос, да ещё и не лучшего качества: тонкие и сырые – от таких как следует не согреешься.
Выручила моя наблюдательность. Ещё на подходе к деревне я опытным глазом туриста и рыбака подметил пару сухих деревянных култышек. Понимая, что в самой деревне каждое полено имеет хозяина, и брать его нельзя, я смекнул, что эти куски дерева ничьи, а значит, имею на них полное право.
Сбегав в лес, я нашёл и притащил свою добычу. Одна култышка в печку пролезла, а чтобы расколоть и засунуть туда же вторую, пришлось у местных попросить топор. Дали какое-то кривое мачете, но с божьей помощью операция удалась, и наш огонь заполыхал во всю силу. Правда, спустя положенное время, не получив новый заказ, хозяйка унесла остатки дров, включая мои головешки. Я хотел было спорить, но потом не стал – всё-таки надо было уже думать о ночлеге, а не о том, как засиживаться допоздна и тратить время на международные конфликты.





Рассвет в ноябре в Гималаях – это просто сказка! Ранним утром, когда солнце ещё не проникло в тёмные глубины ущелий, оно ярко озаряет своими лучами чистые белоснежные шапки высоких гор вдали, и те чётко проступают на фоне ближайших серых склонов, деревьев и крыш каменных хижин и как будто становятся ближе. И дают незримый сигнал, что боги на залитых солнцем вершинах уже проснулись, а значит, и нам пора, помолившись, начинать свой день и трогаться в путь.
Не могу похвастаться тем, что видел много разных гор. Конечно, в своё время мне довелось побывать на Алтае, на Кавказе, в Карпатах, а в 2014 году, спустя почти год после описываемых событий, мы с женой и друзьями недельку походили по итальянским Доломитовым Альпам. Все эти места чем-то отличаются друг от друга. Но в одном я совершенно уверен: из всех увиденных мною гор Гималаи произвели наибольшее впечатление тем, что на их вершинах действительно ощущается присутствие богов. Они там правда живут, что бы ни говорили люди, в них не верующие!
Альпы – да, конечно, это тоже красиво и воочию выглядит так же, как на рекламной картинке: с нежнымо-зелёными альпийскими лугами, с разнообразием попадающихся цветов и растений, с шумными водопадами и голубыми озёрами. Всё чисто и ухожено, почти до стерильности. Но богов там нет! Может, какой-нибудь постаревший мальчик-с-пальчик где-то одиноко ещё прячется в камнях... Но его присутствие даже не ощущается. Ни намёка!
И пусть я не могу сам себя назвать сильно верующим человеком, но интуитивно такие моменты очень даже глубоко чувствуются! Смотришь на горы – и проникаешься их божественной сутью, и понимаешь, почему непальцы так набожны и с помощью монахов испрашивают разрешения на восхождения.

Субботнее утро выдалось отличным, в лоджии мы прекрасно выспались и без четверти девять уже бодро шли по тропе. Единственным маленьким утренним приключением было то, что теперь уже Оля вдруг обнаружила, что потеряла все свои деньги и документы, обычно висевшие в специальном плоском кошельке у неё на шее. К счастью, мы успели отойти всего метров сто от лоджии, когда она их хватилась, и тут же вспомнила, что оставила под подушкой в номере. Я быстро сбегал назад и принёс пропажу.
Пурба перед выходом, как и мы вчера, тоже слегка "помылся" – низко пригнувшись, опрокинул себе на голову тёплую струю из того, что осталось в чайнике. При его короткой стрижке этого вполне хватило, чтобы освежиться.



Потом, пока мы шли вверх по каменистому руслу ущелья, он поведал о названиях окрестных гор – оказалось, что одни и те же вершины по-разному называются жителями соседних долин – так уж сложилось исторически.
Обогнав нас, по тропе плотной группой выдвинулись вперёд датчане. У одного из них я заметил развёрнутую поверх рюкзака гибкую панель солнечной батареи – солнце уже поднялось достаточно высоко и щедро заряжало его мобильное устройство.



Долина, по которой мы двигались, была достаточно широкой, ровной и устлана множеством валунов с округлыми краями, покрытых мхом.
На одном из поворотов тропы в кадр фотоаппарата попался здоровый камень, выделяющийся на фоне меньших собратьев, по форме очень напоминавший слона с хоботом и бивнями.



Местами тропа сужалась и подходила совсем близко к реке, и тогда проходу помогали брёвна, проложенные по краю шумного потока.
За поворотом прямо перед нами вдалеке показалась великолепная белая вершина – судя по карте, это был Кьяшар, или Тангцзе (Kyashar, Tangtse, 6770 м), за восхождение на который, причём именно с этой (южной) стороны, три японских альпиниста в 2013 году получили "Золотой ледоруб" (*10).



По окрестным склонам ущелья было видно, что зона лесов кончается – а это значит, что мы постепенно поднялись до отметки примерно 4000 метров. Дальше будут только редкие кустарники и трава, да камни, покрытые мхом.
В одном месте мы оказались на камнеопасном участке тропы – слева возвышался крутой склон, состоящий из сыпухи с большим количеством вкраплений средних и крупных камней. Сверху всё это кое-как скреплялось тонким почвенным слоем, нависающим карнизом из-за постоянных просыпаний и оползней. Некоторые из камней, рельефно выступающие из окружавшей их сыпучей массы, были весьма приличных размеров (с холодильник или и того больше), и казалось совершенно непонятным, за счёт чего они всё ещё держатся и почему до сих пор не сорвались вниз, на головы идущих по тропе путников. Причём, было совершенно очевидно, что если такой камушек внезапно покатится вниз, времени, чтобы увернуться, почти не будет, и всё это может кончиться очень печально.



Не знаю, как поступили шедшие впереди товарищи, а я тут же затормозил Олю и объяснил, что двигаться дальше мы временно будем только так: находим здоровый камень-укрытие (благо, таких по тропе было много), затем один из нас остаётся около него и следит за осыпающимся склоном, чтобы в случае опасности своевременно подать сигнал, а другой без оглядки быстро проходит до следующего укрытия, после чего уже он стоит "на стрёме".
Дауа с интересом наблюдал за всеми этими нашими манипуляциями, но ни слова не сказал – просто всякий раз пережидал, пока последний из нас пройдёт очередной участок тропы, и спокойно следовал за ним.
Наш ход естественным образом замедлился, но зато обошлось без единого инцидента. А вот, например, Сергей Киреев вечером сообщил, что получил-таки весьма чувствительный удар по ноге от прилетевшего сверху камня размером с кулак. Правда, он этот случай воспринял с юмором и тут же сочинил про это очередную частушку.

После четырёх часов перехода с получасовым промежуточным отдыхом был устроен ланч на живописной полянке, прямо напротив красивой скалы, имевшей, по словам Пурбы, название "Скала дракона".




Если приглядеться, в причудливых выступах камня и пятнах покрывавшего его снега действительно можно было разобрать огромную треугольную башку с маленькими глазками наверху, шею, плечо с топорщащимися у загривка "чешуйками", спину, покрытую длинными белыми "зубьями" спрессованного снега, и изогнутый хвост.
Я с удовольствием растянулся на траве, навалившись, как на спинку кресла, на жёсткие упругие ветви кустарника, и некоторое время, пока готовилась еда, разглядывал очертания сказочной рептилии. Другие тоже отдыхали, при этом общее настроение было просто отличным.
На камнях рядом с нами красовались зелёные шапки какого-то растения с россыпями крупных красных ягод, чем-то напоминавших клюкву. На вкус ягоды были очень приятными, но я ограничился только маленькой пробой и рисковать желудком не стал.
Вскоре после ланча Пурба указал чуть выше по тропе на интересное сооружение – хижину монаха-отшельника – и сказал, что желающие могут вместе с ним подняться и осмотреть достопримечательность, поскольку много времени это не займёт.



Хижина представляла собой каменную постройку, возведённую под сводами огромного нависающего скального выступа, где раньше, судя по всему, была просто большая пещера. Теперь же получилось весьма надёжное жилище, в которое вели выложенные из камней порожки и расписанная красно-жёлто-белым орнаментом деревянная дверь.
Сразу за дверью входящий оказывался перед большим фанерным ящиком для пожертвований с надписью "Donation box", прорезью наверху и большим тетрадным журналом, в котором даритель мог указать, сколько рупий он внёс, и расписаться. Сбоку на ящике висело на петлях 3 навесных замка, что делало его чем-то похожим на урну для голосования на избирательном участке.
Внутреннее убранство хижины было очень простым: деревянный лежак, застеленный куском пенополиуретана, подвешенный к потолку огромный бубен, длинная лавка с двумя столами вдоль стены, как в лоджии, и собственно молитвенный угол в углублении пещеры, расписанный буддийскими божествами, с большим набором различных культовых предметов, таких как чашки для масляных светильников, подсвечники, какие-то иконки и т.п.
Отдельное место во всём этом убранстве занимал портрет Далай-ламы, обрамлённый красивыми узорчатыми рушниками из блестящего шёлка.



Самого хозяина жилища на месте не было – видимо, ушел в долину за дровами либо ещё по каким-то своим житейским делам.
Пурба и Ками очень осторожно, почти на цыпочках и чуть согнувшись в благоговейном полунаклоне, обошли всю хижину, не трогая ничего руками, и подождали, пока мы тоже всё осмотрим и сфотографируем, после чего наш путь продолжился.
Примерно через два с половиной часа после выхода с места ланча (итого около шести часов дневного перехода) мы дошли до посёлка Тангнак (Thangnak), находившегося, если верить надписям на лоджиях, на высоте 4200 метров. (Карта на этот счёт имела своё мнение – 4356 м, впрочем, такое же расхождение примерно в 150 метров было и в последующем селении – Кхаре, так что на эти мелочи можно не обращать особого внимания.)
Прямо над посёлком с юго-восточной стороны возвышалась одна из вершин массива Мера-пик с красивой двузубой макушкой и внушительной по углу наклона и перепаду высот стеной, обращённой в нашу сторону.
В посёлке были приличные лоджии, в одной из которых мы остановились на ночлег. Где-то поблизости шла весёлая местная гулянка.
Исакич тут же раздобыл в ближайшей лавке пару банок тунца, полюбившегося нам ещё с прошлогоднего похода. Лёша занялся шопингом и в результате тонко продуманного плана склонил-таки одного из торговцев продать ему тёплую вязаную шапку с приличной скидкой от первоначальной цены.
Остаток дня мы с Олей, одевшись в новые тёплые пуховки, купленные в Москве, гуляли по посёлку, безуспешно пытаясь поймать мобильную связь и фотографируя окрестные вершины сквозь короткие разрывы тумана и облаков.




---
(*10) Престижнейшая альпинистская награда, ежегодно присуждаемая авторитетным жюри за выдающиеся восхождения по самым сложным маршрутам.
---