Пейзаж, нарисованный чаем
16 июля
Всегда любила самолеты, впрочем, как и любую дорогу.
Налетано часов уже как у заправской стюардессы.
В небе ничего не отвлекает от размышлений.
Мысли становятся прозрачны, как эта синева за иллюминатором.
Гармония – это отсутствие лишнего, говорят китайцы.
Только небо, солнце, облака.
Облака фантастичны. Кудрявые и слоистые одновременно. Их края подернуты тонким налетом румянца, словно легким загаром. В Азии – лето.
Когда летишь выше облаков – всегда видишь солнце. Оно светит всегда, каждый день, даже если на земле выливается ведрами ливень из низких плотных облаков. Такова его природа.
Посадка. Аэропорт Байюнь (в пер. с кит. "белые облака"). Гуанчжоу (провинция Гуандун).
17 июля
Гуанчжоу – город торговый. Издревле. Века с 7-го (династия Тан) здесь велась торговля со странами Ближнего Востока и Центральной Азии, а с конца 17 века открылись двери и странам Запада. От арабов осталась старинная мечеть Хуайшэн с облицованным глазурованным кирпичом минаретом. Кусочек колониальной Европы медленно ветшает на острове Шамянь (на кантонском диалекте означает «песчаная поверхность»). Квартал викторианской архитектуры резко контрастирует с гиперболоидными небоскребами на другой стороне реки. В северной же части города целые улицы наполнены конторами по оптовой продаже всякого китайского ширпотреба. Пихают визитки везде и всюду: - «Отправляем карго на заказ» - от официантов до таксистов. Мой отель тоже здесь. Он популярен среди степенных африканских женщин – размеренно шагая от одного шоу-рума до другого вдоль улицы, они деловито прикладывают на свою гигантскую грудь лифчики всевозможных ядовито-неоновых расцветок. Придирчиво оглядывают себя в зеркало – вдруг модель не ходовая. Мелкие китаянки суетятся и заискивают рядом. Торг в разгаре. Впрочем, не буду злорадствовать, ибо я тоже в этом городе – хакка или «человек-гость». Лучше отправлюсь на чайный рынок Фангкун – отведу душу. Когда-то крестьяне выращивали здесь цветы, особенно жасмин. Теперь же 3000 чайных павильончиков наполнены ароматным чайным сырьем, изделиями из сычуаньской глины и фарфором, иными словами, всем необходимым для чаепития. Однако меня же интересует только несравненный юньнаньский пуэр – мой верный спутник на длинном китайском пути.
Далее – направление на северо-восток – в провинцию Гуанси.
18 июля
Спокойные равнины Южного Китая за окном автобуса сменяются на мозаику величественных карстовых холмов, имеющих славу самых красивых в Китае. Я прибыла в Яншо – древнюю деревушку, основанную более 1500 лет назад в эпоху Сун. Оказавшись ночью на набережной в полнолуние седьмого месяца, понимаешь, почему название поселения переводится как «яркая луна». Сказочное место. Между пиков зеленой лентой вьется река Лицзян, которая вся усеяна бамбуковыми плотами с рыбаками в соломенных шляпах, ловящих рыбу с помощью бакланов хе-хе.
Впрочем, бакланы – это отдельное шоу. Старик на плаву с плота спихивает птиц шестом в воду – бакланы стремительно ныряют и плывут под водой впереди, хватая клювом рыбешку. Их длинные шеи посредине перевязаны веревкой, чтобы пойманная добыча не могла достигнуть желудка, и когда «емкость заполняется», птица не может охотиться дальше. Тогда хозяин опять же шестом цепляет баклана из воды и, раскрывая клюв, просто вытряхивает рыбешку в корзину. Отпускает баклана и он начинает рыбачить снова. Вот и вся рыболовная китайская премудрость. Игра между человеческим рацпредложением и животными повадками. Исход очевиден.
На юг от Яншо есть затейливые местечки. Фикус, он же баньян, 1500 лет взирает на мир. Вокруг все те же рисовые поля, перемежающиеся дынной бахчой и фруктовыми инжирово-манговыми садами. Лунный холм (320 м) – красивая желтая известняковая арка. Тропа к ней идет наверх среди бамбуковых зарослей. Парочка смельчаков штурмует стенку арки. Климбинг есть и в Китае. Слабонервным не смотреть – голова закружиться.
Рядом речка Юлонг – приток Лицзян. Юлонг – значит дракон. Одноименный мост сотворили при династии Мин аж в 1412 г. Самый большой во всей провинции – длина 59 м, высота над водой 9 м, ширина 5 м. Кругом покосившиеся домишки из известнякового кирпича с деревянными дверями. Средневековая романтика, сошедшая с классических китайских полотен, воспетая бродячими художниками и поэтами. Поэзия вод и гор
19 июля
Чайная плантация пика Юни (700 м). Словно в римском амфитеатре, ровными рядами растут чайные кусты. Это чай трех сезонов – весны, лета и осени. Зимой чайные почки не собирают – слишком холодно и сырье получается плохого качества. На дегустации нравится местный оолунг – светло-янтарного цвета с насыщенным вкусом. Уверяют, что самый лучший во всей провинции.
Тем временем облака сгущаются. Начинает накрапывать мелкий дождь. Горный серпантин ведет нас в горы Xianggong. Здесь лучший вид на всю долину реки Лицзян. Туман расходится и я вижу усеянную карстовыми пиками панораму. Пароходики на реке кажутся игрушечными. Старый мастер тайчи демонстрирует свое искусство под старинную музыку. Китай вневременен.
20 июля
Мост Фули – 12 век. Круглый, арочный. В деревне – лавки с бумажными расписными веерами и картинками. Семьи, живущие здесь, занимаются рисованием столетиями. Купила себе свиток с нарисованными глицинией и скворцами. Они маленькие, шумные и наивные. Одним словом, птички божьи.
Солнце упало за туманные горы и небо стало чайного цвета. Такого же, как первая заварка оолунга. Бамбуковый лес на склонах гор стал таинственен. Сначала потемнели облака, затем - небосвод. Дышать стало свободней. Июльская дневная жара стала медленно стихать. С освобожденным дыханием из сердца заструилось тепло. Оно мягко разминало душевное опустошение. Тело поддалось надежде и расслабилось. Китайский мир получил приказ отдыхать. Я тоже внемлю порыву побыть живой частью этой реальности. Улыбаюсь и подчиняюсь романтике воспоминаний. В Азии – лето…
21 июля
Саньцзян - маленькая столица Саньцзян-Уйгурского автономного района в 4-х часах езды на север от Гуйлиня. Занесло меня сюда неожиданным образом. Случайно увиденная фотография необычного моста под названием "Мост ветра и дождя" - и судьба моя была решена. Как когда-то я поехала в Венецию только из-за моста Риальто. Игры Фортуны...
Главные герои этого юго-восточного угла провинции Гуйчжоу - местные жители, носящие костюмы цвета индиго - дуны, славящиеся как отличные строители. Деревянные дома, башни, мосты дунов усеивают все земли этого края. Веками дуны и народ мяо воевали друг с другом из-за территории. Общины проживали на противоположных берегах рек. Мосты фэньюйцяо (ветра и дождя по-китайски), дарующие прохладу и свежий воздух летом и защищенные от осадков, раньше играли также религиозную роль. В нишах некоторых из них скрываются крошечные алтари, покрытые сажей от дыма курильниц. Еще один характерный элемент дунской деревни (такой, например, как Ченьян) - башни - в былые времена, когда край был охвачен войной служили дозорными постами. Установленные внутри них барабаны поднимали жителей по тревоге. Сегодня сельчане устраивают у башен собрания и праздники.
Местные женщины торгуют на ченьянском мосту Ветра и дождя через реку Линьси, построенном в 1916 г., своими вышивками, хлопковыми одеялами, украшенными рельефными черно-белыми узорами, и блестящими сине-черными дунскими жакетами, окрашенными в индиго и покрытыми яичным белком для защиты от москитов. Пробую доусе ча или масляный чай - горький, подсоленный суп из жареных листьев чая и разваренного риса и любуюсь видами на маленький буддийский монастырь Фулусы, посвященный богине милосердия Гуаньинь.
22 июля
"В борьбе за выживание рождается новая сила". (с) Сунь-Цзы. Искусство войны.
Что такое место hard sleeper на китайской ж/д? Смотрите фото. Поезд Гуйлинь-Ченгду. Сутки на третьей полке. Почувствовала себя тараканом - натюрлих! Интересный опыт... :))
А еще 3 раза за день весь вагон, в одно и то же время, в едином рефлексно-бессознательном порыве садится вкушать лапшу и прочий мифань (рис) :)))
23 июля
Приехали в городок Багуо. Он находится в 150 км к западу от Чэнгду. ландшафт здесь - предгорья кряжей, уходящих в Тибет и Вьетнам. Это место старта на одну из четырех священных буддийских гор Китая - Эмейшань. Покрытая густыми лесами и десятками храмов, связанных между собой пролетами каменных ступеней, она привлекает паломников и путешественников вот уже 2000 лет.Но туда мы пойдем завтра, а сегодня - Баогосы - большая, безмятежная обитель с внутренними дворами, декорированными горшечными магнолиями и саговником, и залами с высокими крышами в Минском стиле.
Посмотрела здесь занятную фигурку - см. фото. Когда-то коньки крыш китайцы прибивали специальными большими гвоздями. Постепенно шляпки гвоздей обрели эстетическую и магическую функции – так на коньках крыш появились божества. Это дракон, его сыновья и... человек верхом на курице (типичная фигура, которой приписывается способность защищать дом и его обитателей от всяких бед). Чем знатнее хозяин дома, тем большее количество божеств он имеет право разместить (максимум – девять).
24-25 июля
Эмейшань или сны бодхисатвы Пусянь
Стартую на двухдневное 40-километровое восхождение по северному маршруту. Несмотря на будний день на тропе много народу. Это удивительно, потому что китайцы не любят ходить пешком и ценят свое время. Среди паломников преобладают женщины всех возрастов и дети. Мужчин мало, в основном, это сыновья, сопровождающие уже совсем дряхлых матерей. Старичков же видела только бодрых, как на подбор.
Не то, что бы я многого ожидала от этого пути – но любопытство присутствовало. Вдруг найду что-то, что сподвигло к просветлению в VI в. Бодхисатву Пусянь. Его образ на слоне о шести бивнях присутствует во всех обителях Эмейшани, разбросанных на склонах, как будто кто-то случайно оборвал жемчужное ожерелье. Изначально даосские, эти храмы в эпоху правления династии Мин были перестроены в буддистские. Но даже если эти святыни для вас чужды, то необыкновенная живописность местности, несомненно, вознаграждает за восхождение.
Не устаю удивляться монотонии китайцев – полный сплав со средой. Три км высота горы – и 2 раза в сутки носильщики носят скарб торговцев сначала наверх, потом вниз. Крепкие ребята и меня предлагали «добросить» на носилках. Ну, нет уж, так не интересно. Уметь сливаться в целое с толпой – не это ли есть пресловутое просветление? Когда твое «Я» нивелируется и возникает «Мы».
26 июля
Лэшань – городок, стоящий в месте слияния рек Цинъи, Минь и Даду в 50 км от горы Эмейшань. Знаменит Дафо (Большим Буддой), высеченным в нише высящихся над водой скал. Сычуань славится обилием крупных изваяний Будды, типичных для эпохи Тан, но только Дафо достигает в высоту 71 м. Это самая большая скульптура Будды во всем мире. Трудно передать впечатление, которое производит эта гигантская скульптура, принимающая почти угрожающие размеры по мере того, как все ближе подплываешь к нему.
Бурные воды под песчаными утесами Линьюньшаня затрудняли судоходство здесь со времен династии Цин, и только в 713 г. н.э. монах по имени Хайтун предложил засыпать мелководья галькой, полученной от высечения гигантского образа Будды. После того, как монах Хайтун ослеп в тщетных попытках добиться от властей выделения средств на этот грандиозный проект, дело его продолжили другие монахи, а завершил – лишь в 803 г. – местный правитель Вэй Гао. Это строительство послужило толчком для основания на примыкающих землях многочисленных монастырских обителей.
Так и взирает из-под полуприкрытых век, безучастный к людям, бродящим по его голове, взбирающимся на его ступни бесстрастный, гигантский Дафо.
27 июля
Восточная Сычуань – одна из самых приятных областей Китая для путешествий – фокусируется вокруг провинциальной столицы Ченгду. Этот город славится не только своей огненной кухней. В эпоху Хань Чэнгду прозывался Парчовым городом. Его знатные обитатели находили посмертный покой в изысканно украшенных гробницах, а его шелка распространялись по караванным путям далеко на запад, достигая даже императорского Рима. В VIII в. В Чэнгду нашел себе прибежище император династии Тан Сюань-цзун после того, как его армия взбунтовалась, недовольная безрассудной страстью владыки к красавице-наложнице Ян-Гуйфэй. Позднее город стал печатным центром – здесь были выпущены первые в мире бумажные деньги. Разграбленный в 1271 г. монголами, Чэнгду довольно быстро возродился, и посетивший его Марко Поло был восхищен красивыми мостами города и его искусными ремесленниками. Еще несколько циклов войн и возрождений суждено было пережить Чэнгду, прежде чем он превратился в теперешний мегаполис с пятимиллионным населением.
Если я и смогла бы когда-нибудь жить в Китае, то наверно, только в Чэнгду. Здесь тебя не пытаются обмануть таксисты и никто не пристает на улицах с просьбами сфотографироваться… Здесь много чайных домиков с бамбуковыми стульями в тени деревьев на территории парка или храма. Официант принесет жасминовый чай в гайванча (невысокая чашка без ручек с крышкой и блюдцем) за 5 юаней и можно предаться размышлениям в беспредметной созерцательности хоть на целый день.
28 июля
Ченгду
Ведущая в кулинарной традиции Юго-Западного Китая сычуаньская кухня отличается активным использованием чили, что местные жители объясняют климатом – согласно принципам китайской медицины, чили защищает от «мокрых» болезней, вызываемых сырой или влажной сезонной погодой Сычуани. Чили не просто служит острой приправой, но и подчеркивает и усиливает вкусовой букет местных кушаний – гораздо более сложный, чем может показаться в первый момент, когда вы чувствуете только, как начинает жечь в горле, а на глаза наворачиваются слезы.
Характерный вкус сычуаньских блюд, описываемый словом мала – «онемелый и горячий» - достигается смешением чили и хуацзяо (сычуаньский перец), придающему пище тонкий аромат и вызывающему щекотку и пощипывание языка. Одним из классических блюд, приготовляемых в стиле мала, является мапо дофу, бобовый творог с ломтиками свинины. Интересен также цыпленок, приправленный кунжутной пастой, соевым соусом, сахаром и зеленым луком, смешанным с чили и хуацзяо. Блюдо с незамысловатым названием вареные ломтики говядины скрывает в себе концентрацию чили, превышающую таковую в любом другом сычуаньском блюде.
Сычуань отличает и характерная техника приготовления пищи – сухая жарка: ингредиенты сначала обжариваются на сильном огне до появления сока, а затем томятся в сладко-соленом соусе до полного испарения жидкости. Класический пример мясного блюда, пригтовленного таким способом – жареные ломтики свинины (мясо режется тончайшими стружками, которые в процессе обжаривания приобретают темный цвет и характерный аромат). Из вегетарианских блюд стоит отведать жареную зеленую фасоль, соленую и приправленную чесноком.
Большая доля в гастрономическом меню Сычуани приходится на закуски – сяочи, на которых специализируются некоторые местные рестораны. К закускам сяочи относятся зеленая фасоль с имбирем, свинина с чесночным пюре, огурцы с кунжутом и маслом чили, даньдань мянь («лапша на шесте», названная так по способу разноса этих кушаний, принятых среди местных уличных торговцев), перец в тигровой шкуре (сначала обжаривается на сильном огне, а затем доводится до готовности на медленном с добавлением соли и теного уксуса), мясо с пятью специями, отвариваемое на пару с рисом (и подаваемое к столу в бамбуковых паровых котелках) и великое множество сладких и пикантных клецок.
Но если вы подумали, что я являюсь поклонником всех вышеперечисленных кулинарных изысков, то вы ошиблись. Все что я люблю в сычуаньской кухне – это сочную копченую утку с рисом – единственное блюдо в Сычуани без чили.
Вот такое получилось путешествие!
Всегда любила самолеты, впрочем, как и любую дорогу.
Налетано часов уже как у заправской стюардессы.
В небе ничего не отвлекает от размышлений.
Мысли становятся прозрачны, как эта синева за иллюминатором.
Гармония – это отсутствие лишнего, говорят китайцы.
Только небо, солнце, облака.
Облака фантастичны. Кудрявые и слоистые одновременно. Их края подернуты тонким налетом румянца, словно легким загаром. В Азии – лето.
Когда летишь выше облаков – всегда видишь солнце. Оно светит всегда, каждый день, даже если на земле выливается ведрами ливень из низких плотных облаков. Такова его природа.
Посадка. Аэропорт Байюнь (в пер. с кит. "белые облака"). Гуанчжоу (провинция Гуандун).
17 июля
Гуанчжоу – город торговый. Издревле. Века с 7-го (династия Тан) здесь велась торговля со странами Ближнего Востока и Центральной Азии, а с конца 17 века открылись двери и странам Запада. От арабов осталась старинная мечеть Хуайшэн с облицованным глазурованным кирпичом минаретом. Кусочек колониальной Европы медленно ветшает на острове Шамянь (на кантонском диалекте означает «песчаная поверхность»). Квартал викторианской архитектуры резко контрастирует с гиперболоидными небоскребами на другой стороне реки. В северной же части города целые улицы наполнены конторами по оптовой продаже всякого китайского ширпотреба. Пихают визитки везде и всюду: - «Отправляем карго на заказ» - от официантов до таксистов. Мой отель тоже здесь. Он популярен среди степенных африканских женщин – размеренно шагая от одного шоу-рума до другого вдоль улицы, они деловито прикладывают на свою гигантскую грудь лифчики всевозможных ядовито-неоновых расцветок. Придирчиво оглядывают себя в зеркало – вдруг модель не ходовая. Мелкие китаянки суетятся и заискивают рядом. Торг в разгаре. Впрочем, не буду злорадствовать, ибо я тоже в этом городе – хакка или «человек-гость». Лучше отправлюсь на чайный рынок Фангкун – отведу душу. Когда-то крестьяне выращивали здесь цветы, особенно жасмин. Теперь же 3000 чайных павильончиков наполнены ароматным чайным сырьем, изделиями из сычуаньской глины и фарфором, иными словами, всем необходимым для чаепития. Однако меня же интересует только несравненный юньнаньский пуэр – мой верный спутник на длинном китайском пути.
Далее – направление на северо-восток – в провинцию Гуанси.
18 июля
Спокойные равнины Южного Китая за окном автобуса сменяются на мозаику величественных карстовых холмов, имеющих славу самых красивых в Китае. Я прибыла в Яншо – древнюю деревушку, основанную более 1500 лет назад в эпоху Сун. Оказавшись ночью на набережной в полнолуние седьмого месяца, понимаешь, почему название поселения переводится как «яркая луна». Сказочное место. Между пиков зеленой лентой вьется река Лицзян, которая вся усеяна бамбуковыми плотами с рыбаками в соломенных шляпах, ловящих рыбу с помощью бакланов хе-хе.
Впрочем, бакланы – это отдельное шоу. Старик на плаву с плота спихивает птиц шестом в воду – бакланы стремительно ныряют и плывут под водой впереди, хватая клювом рыбешку. Их длинные шеи посредине перевязаны веревкой, чтобы пойманная добыча не могла достигнуть желудка, и когда «емкость заполняется», птица не может охотиться дальше. Тогда хозяин опять же шестом цепляет баклана из воды и, раскрывая клюв, просто вытряхивает рыбешку в корзину. Отпускает баклана и он начинает рыбачить снова. Вот и вся рыболовная китайская премудрость. Игра между человеческим рацпредложением и животными повадками. Исход очевиден.
На юг от Яншо есть затейливые местечки. Фикус, он же баньян, 1500 лет взирает на мир. Вокруг все те же рисовые поля, перемежающиеся дынной бахчой и фруктовыми инжирово-манговыми садами. Лунный холм (320 м) – красивая желтая известняковая арка. Тропа к ней идет наверх среди бамбуковых зарослей. Парочка смельчаков штурмует стенку арки. Климбинг есть и в Китае. Слабонервным не смотреть – голова закружиться.
Рядом речка Юлонг – приток Лицзян. Юлонг – значит дракон. Одноименный мост сотворили при династии Мин аж в 1412 г. Самый большой во всей провинции – длина 59 м, высота над водой 9 м, ширина 5 м. Кругом покосившиеся домишки из известнякового кирпича с деревянными дверями. Средневековая романтика, сошедшая с классических китайских полотен, воспетая бродячими художниками и поэтами. Поэзия вод и гор
19 июля
Чайная плантация пика Юни (700 м). Словно в римском амфитеатре, ровными рядами растут чайные кусты. Это чай трех сезонов – весны, лета и осени. Зимой чайные почки не собирают – слишком холодно и сырье получается плохого качества. На дегустации нравится местный оолунг – светло-янтарного цвета с насыщенным вкусом. Уверяют, что самый лучший во всей провинции.
Тем временем облака сгущаются. Начинает накрапывать мелкий дождь. Горный серпантин ведет нас в горы Xianggong. Здесь лучший вид на всю долину реки Лицзян. Туман расходится и я вижу усеянную карстовыми пиками панораму. Пароходики на реке кажутся игрушечными. Старый мастер тайчи демонстрирует свое искусство под старинную музыку. Китай вневременен.
20 июля
Мост Фули – 12 век. Круглый, арочный. В деревне – лавки с бумажными расписными веерами и картинками. Семьи, живущие здесь, занимаются рисованием столетиями. Купила себе свиток с нарисованными глицинией и скворцами. Они маленькие, шумные и наивные. Одним словом, птички божьи.
Солнце упало за туманные горы и небо стало чайного цвета. Такого же, как первая заварка оолунга. Бамбуковый лес на склонах гор стал таинственен. Сначала потемнели облака, затем - небосвод. Дышать стало свободней. Июльская дневная жара стала медленно стихать. С освобожденным дыханием из сердца заструилось тепло. Оно мягко разминало душевное опустошение. Тело поддалось надежде и расслабилось. Китайский мир получил приказ отдыхать. Я тоже внемлю порыву побыть живой частью этой реальности. Улыбаюсь и подчиняюсь романтике воспоминаний. В Азии – лето…
21 июля
Саньцзян - маленькая столица Саньцзян-Уйгурского автономного района в 4-х часах езды на север от Гуйлиня. Занесло меня сюда неожиданным образом. Случайно увиденная фотография необычного моста под названием "Мост ветра и дождя" - и судьба моя была решена. Как когда-то я поехала в Венецию только из-за моста Риальто. Игры Фортуны...
Главные герои этого юго-восточного угла провинции Гуйчжоу - местные жители, носящие костюмы цвета индиго - дуны, славящиеся как отличные строители. Деревянные дома, башни, мосты дунов усеивают все земли этого края. Веками дуны и народ мяо воевали друг с другом из-за территории. Общины проживали на противоположных берегах рек. Мосты фэньюйцяо (ветра и дождя по-китайски), дарующие прохладу и свежий воздух летом и защищенные от осадков, раньше играли также религиозную роль. В нишах некоторых из них скрываются крошечные алтари, покрытые сажей от дыма курильниц. Еще один характерный элемент дунской деревни (такой, например, как Ченьян) - башни - в былые времена, когда край был охвачен войной служили дозорными постами. Установленные внутри них барабаны поднимали жителей по тревоге. Сегодня сельчане устраивают у башен собрания и праздники.
Местные женщины торгуют на ченьянском мосту Ветра и дождя через реку Линьси, построенном в 1916 г., своими вышивками, хлопковыми одеялами, украшенными рельефными черно-белыми узорами, и блестящими сине-черными дунскими жакетами, окрашенными в индиго и покрытыми яичным белком для защиты от москитов. Пробую доусе ча или масляный чай - горький, подсоленный суп из жареных листьев чая и разваренного риса и любуюсь видами на маленький буддийский монастырь Фулусы, посвященный богине милосердия Гуаньинь.
22 июля
"В борьбе за выживание рождается новая сила". (с) Сунь-Цзы. Искусство войны.
Что такое место hard sleeper на китайской ж/д? Смотрите фото. Поезд Гуйлинь-Ченгду. Сутки на третьей полке. Почувствовала себя тараканом - натюрлих! Интересный опыт... :))
А еще 3 раза за день весь вагон, в одно и то же время, в едином рефлексно-бессознательном порыве садится вкушать лапшу и прочий мифань (рис) :)))
23 июля
Приехали в городок Багуо. Он находится в 150 км к западу от Чэнгду. ландшафт здесь - предгорья кряжей, уходящих в Тибет и Вьетнам. Это место старта на одну из четырех священных буддийских гор Китая - Эмейшань. Покрытая густыми лесами и десятками храмов, связанных между собой пролетами каменных ступеней, она привлекает паломников и путешественников вот уже 2000 лет.Но туда мы пойдем завтра, а сегодня - Баогосы - большая, безмятежная обитель с внутренними дворами, декорированными горшечными магнолиями и саговником, и залами с высокими крышами в Минском стиле.
Посмотрела здесь занятную фигурку - см. фото. Когда-то коньки крыш китайцы прибивали специальными большими гвоздями. Постепенно шляпки гвоздей обрели эстетическую и магическую функции – так на коньках крыш появились божества. Это дракон, его сыновья и... человек верхом на курице (типичная фигура, которой приписывается способность защищать дом и его обитателей от всяких бед). Чем знатнее хозяин дома, тем большее количество божеств он имеет право разместить (максимум – девять).
24-25 июля
Эмейшань или сны бодхисатвы Пусянь
Стартую на двухдневное 40-километровое восхождение по северному маршруту. Несмотря на будний день на тропе много народу. Это удивительно, потому что китайцы не любят ходить пешком и ценят свое время. Среди паломников преобладают женщины всех возрастов и дети. Мужчин мало, в основном, это сыновья, сопровождающие уже совсем дряхлых матерей. Старичков же видела только бодрых, как на подбор.
Не то, что бы я многого ожидала от этого пути – но любопытство присутствовало. Вдруг найду что-то, что сподвигло к просветлению в VI в. Бодхисатву Пусянь. Его образ на слоне о шести бивнях присутствует во всех обителях Эмейшани, разбросанных на склонах, как будто кто-то случайно оборвал жемчужное ожерелье. Изначально даосские, эти храмы в эпоху правления династии Мин были перестроены в буддистские. Но даже если эти святыни для вас чужды, то необыкновенная живописность местности, несомненно, вознаграждает за восхождение.
Не устаю удивляться монотонии китайцев – полный сплав со средой. Три км высота горы – и 2 раза в сутки носильщики носят скарб торговцев сначала наверх, потом вниз. Крепкие ребята и меня предлагали «добросить» на носилках. Ну, нет уж, так не интересно. Уметь сливаться в целое с толпой – не это ли есть пресловутое просветление? Когда твое «Я» нивелируется и возникает «Мы».
26 июля
Лэшань – городок, стоящий в месте слияния рек Цинъи, Минь и Даду в 50 км от горы Эмейшань. Знаменит Дафо (Большим Буддой), высеченным в нише высящихся над водой скал. Сычуань славится обилием крупных изваяний Будды, типичных для эпохи Тан, но только Дафо достигает в высоту 71 м. Это самая большая скульптура Будды во всем мире. Трудно передать впечатление, которое производит эта гигантская скульптура, принимающая почти угрожающие размеры по мере того, как все ближе подплываешь к нему.
Бурные воды под песчаными утесами Линьюньшаня затрудняли судоходство здесь со времен династии Цин, и только в 713 г. н.э. монах по имени Хайтун предложил засыпать мелководья галькой, полученной от высечения гигантского образа Будды. После того, как монах Хайтун ослеп в тщетных попытках добиться от властей выделения средств на этот грандиозный проект, дело его продолжили другие монахи, а завершил – лишь в 803 г. – местный правитель Вэй Гао. Это строительство послужило толчком для основания на примыкающих землях многочисленных монастырских обителей.
Так и взирает из-под полуприкрытых век, безучастный к людям, бродящим по его голове, взбирающимся на его ступни бесстрастный, гигантский Дафо.
27 июля
Восточная Сычуань – одна из самых приятных областей Китая для путешествий – фокусируется вокруг провинциальной столицы Ченгду. Этот город славится не только своей огненной кухней. В эпоху Хань Чэнгду прозывался Парчовым городом. Его знатные обитатели находили посмертный покой в изысканно украшенных гробницах, а его шелка распространялись по караванным путям далеко на запад, достигая даже императорского Рима. В VIII в. В Чэнгду нашел себе прибежище император династии Тан Сюань-цзун после того, как его армия взбунтовалась, недовольная безрассудной страстью владыки к красавице-наложнице Ян-Гуйфэй. Позднее город стал печатным центром – здесь были выпущены первые в мире бумажные деньги. Разграбленный в 1271 г. монголами, Чэнгду довольно быстро возродился, и посетивший его Марко Поло был восхищен красивыми мостами города и его искусными ремесленниками. Еще несколько циклов войн и возрождений суждено было пережить Чэнгду, прежде чем он превратился в теперешний мегаполис с пятимиллионным населением.
Если я и смогла бы когда-нибудь жить в Китае, то наверно, только в Чэнгду. Здесь тебя не пытаются обмануть таксисты и никто не пристает на улицах с просьбами сфотографироваться… Здесь много чайных домиков с бамбуковыми стульями в тени деревьев на территории парка или храма. Официант принесет жасминовый чай в гайванча (невысокая чашка без ручек с крышкой и блюдцем) за 5 юаней и можно предаться размышлениям в беспредметной созерцательности хоть на целый день.
28 июля
Ченгду
Ведущая в кулинарной традиции Юго-Западного Китая сычуаньская кухня отличается активным использованием чили, что местные жители объясняют климатом – согласно принципам китайской медицины, чили защищает от «мокрых» болезней, вызываемых сырой или влажной сезонной погодой Сычуани. Чили не просто служит острой приправой, но и подчеркивает и усиливает вкусовой букет местных кушаний – гораздо более сложный, чем может показаться в первый момент, когда вы чувствуете только, как начинает жечь в горле, а на глаза наворачиваются слезы.
Характерный вкус сычуаньских блюд, описываемый словом мала – «онемелый и горячий» - достигается смешением чили и хуацзяо (сычуаньский перец), придающему пище тонкий аромат и вызывающему щекотку и пощипывание языка. Одним из классических блюд, приготовляемых в стиле мала, является мапо дофу, бобовый творог с ломтиками свинины. Интересен также цыпленок, приправленный кунжутной пастой, соевым соусом, сахаром и зеленым луком, смешанным с чили и хуацзяо. Блюдо с незамысловатым названием вареные ломтики говядины скрывает в себе концентрацию чили, превышающую таковую в любом другом сычуаньском блюде.
Сычуань отличает и характерная техника приготовления пищи – сухая жарка: ингредиенты сначала обжариваются на сильном огне до появления сока, а затем томятся в сладко-соленом соусе до полного испарения жидкости. Класический пример мясного блюда, пригтовленного таким способом – жареные ломтики свинины (мясо режется тончайшими стружками, которые в процессе обжаривания приобретают темный цвет и характерный аромат). Из вегетарианских блюд стоит отведать жареную зеленую фасоль, соленую и приправленную чесноком.
Большая доля в гастрономическом меню Сычуани приходится на закуски – сяочи, на которых специализируются некоторые местные рестораны. К закускам сяочи относятся зеленая фасоль с имбирем, свинина с чесночным пюре, огурцы с кунжутом и маслом чили, даньдань мянь («лапша на шесте», названная так по способу разноса этих кушаний, принятых среди местных уличных торговцев), перец в тигровой шкуре (сначала обжаривается на сильном огне, а затем доводится до готовности на медленном с добавлением соли и теного уксуса), мясо с пятью специями, отвариваемое на пару с рисом (и подаваемое к столу в бамбуковых паровых котелках) и великое множество сладких и пикантных клецок.
Но если вы подумали, что я являюсь поклонником всех вышеперечисленных кулинарных изысков, то вы ошиблись. Все что я люблю в сычуаньской кухне – это сочную копченую утку с рисом – единственное блюдо в Сычуани без чили.
Вот такое получилось путешествие!
Читайте также
29 декабря 2024
10 064
