Поезд идет по Уралу
Друзья все хвалятся заморскими поездками. Один красочно воспевает турецкие разносолы, другой о таиландских гадючках рассказывает. Еще в этом «джентльменском» наборе обязательные Египет, Китай, иногда вдруг тоже экзотика — Камбоджа, Куба, Вьетнам. А мне вот захотелось проехаться по России, которая вообще почти не значится у нас в казахстанских турмаршрутах. Старший сын поманил «Золотым кольцом», младший зазывал в Санкт-Петербург. Ну разве откажешься?
Эта дорога из Костаная через весь Урал на поезде Астана — Санкт-Петербург стала мне даже во сне сниться. В хорошем смысле сниться — как предисловие к интересной книге. Прежде чем добраться до того самого «Кольца», пару дней предстояло любоваться потрясающими пейзажами за вагонным окном. Седой Урал, где, кажется, до сих пор живы персонажи Бажова, дремучие леса, полустанки, посеревшие от дождей деревушки, мощные города «Хребта России». Такое удовольствие наблюдать все это, что даже сравнивать не хочется с заморскими «все включено».
А какие, помню по прежним поездкам в двухтысячные годы, разворачивались на вокзалах торжища! Чего тут только, по дороге на Питер, не продавал народ. На одной станции, помнится, все было уставлено детскими деревянными игрушкам. На другой торговали произведенным на Урале алкоголем. И чего там только не было! И рябина на коньяке, и клюква, и черемуха. Сколько раз привозил домой это нетрезвое буйство, а ни разу так и не попробовал. Все по друзьям расходилось. Но уж в этот раз!
Я все лелеял мысли о том, как расчехлю свою камеру, да пройдусь по этим торговым рядам, да поснимаю товары невиданные и продавцов всей этой красоты удивительных. Такие, помню, любопытные типажи встречались, что хоть сейчас вставляй в деревенскую прозу. В том числе и среди такого вот простецкого народа черпали своих персонажей и Шукшин, и Солоухин, и Белов, и многие другие. Вот их-то, думал я, наснимаю, и это будет такая экзотика, что похлеще тайских массажей окажется.
Запомнились даже названия станций, где особенно щедры были базар-вокзальные развалы: Балязино, Глазов, Киров. Но и другое не стерлось из памяти. Однажды, уже на обратной дороге в Костанай, прикупил я где-то на станции клюквы и соблазнился на пирожок у милой старушки. Божий такой одуванчик, а не старушка. Горяченького захотелось. Хорошо, что уже домой ехал, пирожок, судя по всему, на солидоле жарили, и было мне совсем худо до самого дома.
И каким же наивным человеком я оказался снова! Как же я ошибался, причем в самом главном. Можно ведь было догадаться, что уж если в Казахстане давно этот привокзальный кавардак вычистили, то в России с ним разобрались еще раньше.
Вся это рыночная стихия, как выяснилось, давно уже направлена в цивильное русло станционных павильончиков и киосков. На одном из вокзалов приметил, было, колоритного олигарха станционного бизнеса, который разворачивал вдоль путей целую сеть прилавков. С китайским товаром, к сожалению. От камеры моей он шарахнулся, будто от ружейного ствола. Покричал на меня, потом поговорили, мужик остыл и просветил меня, что махновщину давно на перронах прихлопнули, и не дай бог какая бабуля с миской пирожков выйдет... Торговля в неустановленном месте! Стало понятно, чего он так от меня воротил свой фейс и даже собачка его смотрела неодобрительно.
Я его, конечно, снял, и не один раз, с четвероногим сторожем вместе, и хорошо, что снял. Потому что ничего из того, о чем мечталось мне долгими зимними вечерами, по дороге я не увидел. Еще на одной станции мелькнула пугливой ланью мелкая, но статная торговка с жалкими стаканчиками ягод, и это было все. Пока она с оглядкой на полицию избавлялась от своего нехитрого товара, я осматривал станцию и прощался с мечтой об экзотических снимках. Ну нет уже на вокзалах торговцев привычного расхристанного вида. Обычные люди спешат кто куда по своим делам. Точно так же, как и нас в Казахстане. У нас еще можно увидеть на какой-нибудь станции древнего мужика в национальном чапане или тетку в бархатном жакете. Рядом, скорее всего, окажется внучка в мини-юбке и с макияжем. А поищи-ка на российском вокзале тетку в кокошнике! Днем с огнем...
Я помню, каким был неухоженным вокзал в Кирове. Вологодский вокзал тогда напомнил мне наш Костанайский образца пятидесятых годов. Все переменилось за какой-то десяток лет, что я не ездил этим маршрутом. Такое ощущение, что в России порядок наводить начали с железной дороги. Я не узнавал знакомые станции, полустанки и вокзалы. Даже памятники вождю ухожены и выглядят так, будто вчера были поставлены. Вон какой достойный Ильич на станции со странным названием Николо Паломо. И еще заметил, что совсем исчезли фигуры унылых мужиков в замызганных ватниках и бывалых кирзачах.
Просто нет их, а есть чистота, ухоженные вокзалы, вполне цивильные киоски, неизбежные полицейские, которые с подозрением поглядывают на мои фото-вылазки. «Ездят тут всякие, а потом невесть где свои гнусные фото размещают». Так что на станциях я особо уже не разгонялся, переключившись на пейзажи за окном. И в общем-то не жалею, что ушли с глаз долой эти яркие типажи. Понятно же, что не от хорошей жизни торговал народ у вагонов. Была б нормальная зарплата, кто понес бы сюда детские игрушки, бутылки с коньяком, красивейшие деревянные сувениры? Надо будет, еще куплю все это, десять городов «Золотого кольца» впереди. Да еще Петербург, да Москва с Подмосковьем впридачу.
А за окном по ходу поезда тоже немало интересного. После наших степных пейзажей Урал просто потрясает. Хочется выскочить прямо тут, у этого полустанка, и походить хотя бы часа два по улицам старой-престарой деревушки. С дедами поговорить, иконостасы их поснимать, что хранятся еще с демидовских времен. Но разве ж такое возможно? Красивы уральские деревушки, и не все с печатью разрушения. Попадаются вполне себе ничего, с накатанной дорогой, со спутниковыми антеннами, с машинами во дворах. И это не ржавые газики, к которым мы когда-то привыкли. Приличные иномарки, хотя и собраны в Петербурге или Калуге.
Интересны водонапорные башни еще николаевских времен. Они стоят крепче новых и напоминают нам, что когда-то мы были в едином государстве. Эта башня в Костанае точь в точь такая же, как в Троицке или в Галиче. А вот еще один интернациональный персонаж, встреченный мной на станции Верхний Уфалей. Таможенный, евразийский и просто гуманитарный союзы крепят у нас не только люди. На уже упомянутой станции наши проводники вышли с кусочком колбасы и разовым шприцем в руках. Оказывается, здесь живет их друг, черный котище, любитель казахстанской колбасы. Он аккуратно встречает наш поезд Астана - Санкт-Петербург и получает заслуженное угощение.
Расписание знает или просто привык, и почему запал на нашу колбасу — неизвестно. Проводники утверждают, что в нашей колбасе больше мяса, чем в российской, и кот это якобы чует. Ну и плюс, конечно, старая дружба. А шприц они прихватили, чтобы подлечить пожилого бродягу. В прошлом рейсе заметили, что у кота элементарная чесотка. Собираясь в дорогу, один из них, опытный кошатник, прихватил с собой шприц с лекарством. Кота прямо на перроне покормили, а потом тут же и сделали инъекцию. Интересно бы посмотреть, помогло ли коту это лечение. Если кто поедет этим маршрутом, обратите внимание на черного старого кота, который встречает казахстанский поезд.
Уже подъезжая к Петербургу, перелистал сделанные снимки. Конечно же, многое пролетело мимо, что-то вообще лучше бы снимать на видео. Например, как пышно, под звуки старинного марша уходит с вокзала в Екатеринбурге фирменный поезд на Москву. Но и фото сохранило немало интересного. Вот стоит за окном сплошной стеной таежная глушь. Вот дорожка показалась, и вот уже деревянный сруб, которому лет сто, не меньше. За ним озерко, из трубы поднимается еле видимый в сумерках дымок. Кто живет в тайге, почему, зачем, чем человек занят? Для нас, жителей степи, эти таежные заросли из разряда чудес, а для кого-то привычный пейзаж. Который, кстати, все время надо приводить в чувство, расчищая лесной подрост под картошку.
Но уже стемнело за окном, и снова бежит вдоль дороги луна, да мелькают иногда полустанки. Нет, все же хорошо, что есть еще такие поезда, и выпадает иногда радость ехать, никуда не спеша, получая удовольствие от самой поездки через уральскую тайгу.
Эта дорога из Костаная через весь Урал на поезде Астана — Санкт-Петербург стала мне даже во сне сниться. В хорошем смысле сниться — как предисловие к интересной книге. Прежде чем добраться до того самого «Кольца», пару дней предстояло любоваться потрясающими пейзажами за вагонным окном. Седой Урал, где, кажется, до сих пор живы персонажи Бажова, дремучие леса, полустанки, посеревшие от дождей деревушки, мощные города «Хребта России». Такое удовольствие наблюдать все это, что даже сравнивать не хочется с заморскими «все включено».
А какие, помню по прежним поездкам в двухтысячные годы, разворачивались на вокзалах торжища! Чего тут только, по дороге на Питер, не продавал народ. На одной станции, помнится, все было уставлено детскими деревянными игрушкам. На другой торговали произведенным на Урале алкоголем. И чего там только не было! И рябина на коньяке, и клюква, и черемуха. Сколько раз привозил домой это нетрезвое буйство, а ни разу так и не попробовал. Все по друзьям расходилось. Но уж в этот раз!
Я все лелеял мысли о том, как расчехлю свою камеру, да пройдусь по этим торговым рядам, да поснимаю товары невиданные и продавцов всей этой красоты удивительных. Такие, помню, любопытные типажи встречались, что хоть сейчас вставляй в деревенскую прозу. В том числе и среди такого вот простецкого народа черпали своих персонажей и Шукшин, и Солоухин, и Белов, и многие другие. Вот их-то, думал я, наснимаю, и это будет такая экзотика, что похлеще тайских массажей окажется.
Запомнились даже названия станций, где особенно щедры были базар-вокзальные развалы: Балязино, Глазов, Киров. Но и другое не стерлось из памяти. Однажды, уже на обратной дороге в Костанай, прикупил я где-то на станции клюквы и соблазнился на пирожок у милой старушки. Божий такой одуванчик, а не старушка. Горяченького захотелось. Хорошо, что уже домой ехал, пирожок, судя по всему, на солидоле жарили, и было мне совсем худо до самого дома.
И каким же наивным человеком я оказался снова! Как же я ошибался, причем в самом главном. Можно ведь было догадаться, что уж если в Казахстане давно этот привокзальный кавардак вычистили, то в России с ним разобрались еще раньше.
Вся это рыночная стихия, как выяснилось, давно уже направлена в цивильное русло станционных павильончиков и киосков. На одном из вокзалов приметил, было, колоритного олигарха станционного бизнеса, который разворачивал вдоль путей целую сеть прилавков. С китайским товаром, к сожалению. От камеры моей он шарахнулся, будто от ружейного ствола. Покричал на меня, потом поговорили, мужик остыл и просветил меня, что махновщину давно на перронах прихлопнули, и не дай бог какая бабуля с миской пирожков выйдет... Торговля в неустановленном месте! Стало понятно, чего он так от меня воротил свой фейс и даже собачка его смотрела неодобрительно.
Я его, конечно, снял, и не один раз, с четвероногим сторожем вместе, и хорошо, что снял. Потому что ничего из того, о чем мечталось мне долгими зимними вечерами, по дороге я не увидел. Еще на одной станции мелькнула пугливой ланью мелкая, но статная торговка с жалкими стаканчиками ягод, и это было все. Пока она с оглядкой на полицию избавлялась от своего нехитрого товара, я осматривал станцию и прощался с мечтой об экзотических снимках. Ну нет уже на вокзалах торговцев привычного расхристанного вида. Обычные люди спешат кто куда по своим делам. Точно так же, как и нас в Казахстане. У нас еще можно увидеть на какой-нибудь станции древнего мужика в национальном чапане или тетку в бархатном жакете. Рядом, скорее всего, окажется внучка в мини-юбке и с макияжем. А поищи-ка на российском вокзале тетку в кокошнике! Днем с огнем...
Я помню, каким был неухоженным вокзал в Кирове. Вологодский вокзал тогда напомнил мне наш Костанайский образца пятидесятых годов. Все переменилось за какой-то десяток лет, что я не ездил этим маршрутом. Такое ощущение, что в России порядок наводить начали с железной дороги. Я не узнавал знакомые станции, полустанки и вокзалы. Даже памятники вождю ухожены и выглядят так, будто вчера были поставлены. Вон какой достойный Ильич на станции со странным названием Николо Паломо. И еще заметил, что совсем исчезли фигуры унылых мужиков в замызганных ватниках и бывалых кирзачах.
Просто нет их, а есть чистота, ухоженные вокзалы, вполне цивильные киоски, неизбежные полицейские, которые с подозрением поглядывают на мои фото-вылазки. «Ездят тут всякие, а потом невесть где свои гнусные фото размещают». Так что на станциях я особо уже не разгонялся, переключившись на пейзажи за окном. И в общем-то не жалею, что ушли с глаз долой эти яркие типажи. Понятно же, что не от хорошей жизни торговал народ у вагонов. Была б нормальная зарплата, кто понес бы сюда детские игрушки, бутылки с коньяком, красивейшие деревянные сувениры? Надо будет, еще куплю все это, десять городов «Золотого кольца» впереди. Да еще Петербург, да Москва с Подмосковьем впридачу.
А за окном по ходу поезда тоже немало интересного. После наших степных пейзажей Урал просто потрясает. Хочется выскочить прямо тут, у этого полустанка, и походить хотя бы часа два по улицам старой-престарой деревушки. С дедами поговорить, иконостасы их поснимать, что хранятся еще с демидовских времен. Но разве ж такое возможно? Красивы уральские деревушки, и не все с печатью разрушения. Попадаются вполне себе ничего, с накатанной дорогой, со спутниковыми антеннами, с машинами во дворах. И это не ржавые газики, к которым мы когда-то привыкли. Приличные иномарки, хотя и собраны в Петербурге или Калуге.
Интересны водонапорные башни еще николаевских времен. Они стоят крепче новых и напоминают нам, что когда-то мы были в едином государстве. Эта башня в Костанае точь в точь такая же, как в Троицке или в Галиче. А вот еще один интернациональный персонаж, встреченный мной на станции Верхний Уфалей. Таможенный, евразийский и просто гуманитарный союзы крепят у нас не только люди. На уже упомянутой станции наши проводники вышли с кусочком колбасы и разовым шприцем в руках. Оказывается, здесь живет их друг, черный котище, любитель казахстанской колбасы. Он аккуратно встречает наш поезд Астана - Санкт-Петербург и получает заслуженное угощение.
Расписание знает или просто привык, и почему запал на нашу колбасу — неизвестно. Проводники утверждают, что в нашей колбасе больше мяса, чем в российской, и кот это якобы чует. Ну и плюс, конечно, старая дружба. А шприц они прихватили, чтобы подлечить пожилого бродягу. В прошлом рейсе заметили, что у кота элементарная чесотка. Собираясь в дорогу, один из них, опытный кошатник, прихватил с собой шприц с лекарством. Кота прямо на перроне покормили, а потом тут же и сделали инъекцию. Интересно бы посмотреть, помогло ли коту это лечение. Если кто поедет этим маршрутом, обратите внимание на черного старого кота, который встречает казахстанский поезд.
Уже подъезжая к Петербургу, перелистал сделанные снимки. Конечно же, многое пролетело мимо, что-то вообще лучше бы снимать на видео. Например, как пышно, под звуки старинного марша уходит с вокзала в Екатеринбурге фирменный поезд на Москву. Но и фото сохранило немало интересного. Вот стоит за окном сплошной стеной таежная глушь. Вот дорожка показалась, и вот уже деревянный сруб, которому лет сто, не меньше. За ним озерко, из трубы поднимается еле видимый в сумерках дымок. Кто живет в тайге, почему, зачем, чем человек занят? Для нас, жителей степи, эти таежные заросли из разряда чудес, а для кого-то привычный пейзаж. Который, кстати, все время надо приводить в чувство, расчищая лесной подрост под картошку.
Но уже стемнело за окном, и снова бежит вдоль дороги луна, да мелькают иногда полустанки. Нет, все же хорошо, что есть еще такие поезда, и выпадает иногда радость ехать, никуда не спеша, получая удовольствие от самой поездки через уральскую тайгу.
Читайте также
