Про заснеженную тундру, оленей и полярное сияние

Предлагаю вместо эпиграфа к моему рассказу послушать песню когда-то знаменитого, но ныне забытого певца-самородка Кола Бельды:



Заснеженная тундра, олени и полярное сияние... Давно мечтала это увидеть. Северное сияние видела всего два раза в жизни, осенью на Кольском и зимой в Исландии, но сфотографировать это зрелище в то время не смогла. Несколько компаний в России предлагают однодневные путешествия в Заполярье, стандартный набор в таких турах: выезд в декоративное стойбище, катание на собачьих/ оленьих упряжках, обед со строганиной в чуме. Но мне хотелось бoльшего - не просто приехать на пару часов, а погрузиться с головой на несколько суток в мир этого бескрайнего Крайнего севера.
Сработало правило "шести рукопожатий", в моём случае хватило даже не шести, а трёх: по цепочке контактов Вадим Мамонтов - Матвей Чупров я в середине марта оказалась в самой настоящей бригаде оленеводов в 60 км от города Нарьян-Мар - столице Ненецкого автономного округа.
Поездка такая задумывалась давно, но только в этом году её осуществила. Мечтала о легком морозце и ясном небе, чтобы Северное сияние засверкало в ночи. За месяц до поездки долгосрочный прогноз обещал оттепель - около ноля по Цельсию. Колдовала и шаманила, чтобы было чуточку холоднее. И доигралась: чем ближе был мой вылет в Нарьян-Мар, тем суровее был прогноз погоды, а к моменту отлёта обещали уже -20-27. Друзья и родственники меня начали пугать, отговаривать, да я и сама немного волновалась: мне предстояло ночевать трое суток в чуме, посреди заснеженной тундры, вдалеке от цивилизации. Добавлю, что я - городской житель с младых ногтей, не увлекалась в юности походами и не покоряла горы. Лишь пару лет назад, когда "заболела" пейзажной фотографией, начала учиться заодно и житью-бытью на природе, но это мне не очень нравилось, я терпела ради красивых кадров. В итоге подумала: была - не была, ведь живут же зимой в чуме люди - и я не пропаду. С таким настроением и полетела...
И повторно окунулась в зиму: при подлете к Нарьян-Мару видела из иллюминатора белоснежные пространства, на которых ртутными змейками сверкали речки и ручейки - так блестел на Солнце накатанный лед. И очень красивым мне показался сверху Нарьян-Мар - малоэтажный, с яркими домами, которые на фоне чистого белого снега выглядели сочно и нарядно.



Меня встретил в аэропорту Нарьян-Мара Матвей Чупров вместе с женой Ириной, привёз к себе домой, напоил чаем и накормил свежепросоленной щучьей икоркой (объедение!), а затем велел продемонстрировать, насколько я хорошо экипирована для поездки в стойбище оленеводов. В целом, подготовилась я основательно: зимнее термобельё, норвежский пуховик и тёплая флиска с капюшонами, шерстяные варежки и флисовые перчатки с откидными пальчиками (для фотосъемки), теплая балаклава, сапоги, в которых можно пережить 50-градусный мороз. Матвей добавил к моему заполярному гардеробу шапку-ушунку, рукавицы на овечьем меху и горнолыжные очки.
Вначале мы завернули в магазин за гостинцами для оленеводов, а потом поехали на снегоходе по замерзшей Печоре, затем по северному лесу.


Ехать надо было около 60 км, но не по прямой трассе, мы пересекали ручьи и овраги, взбирались на холмы и пригорки. Возле стойбища мы были через пару часов.
И вот этот чум, настоящий, не декоративно-музейный, в котором мне предстояло провести три ночи:



Нас вышли встречать всей бригадой: Тимофей-бригадир с женой Сандрой, и помощники -Дмитрий с Владой, Иваном и Алексеем. Бригада оленеводов интернациональная: Тимофей и Иван - коми, остальные, две миловидные девушки и двое мужчин - ненцы. На групповом фото изображены все, кроме Ивана:



Никто для меня специально не наряжался, все были в своей тёплой повседневной одежде, в которой удобно работать на холоде.
Вокруг чума бегали ненецкие лайки, их было 6 или 7, точно не помню



Меня пригласили в чум, пришлось очень низко наклоняться и вползать буквально на коленках: полог, утяжеленный льдом по подвижному краю, приоткрывает низкий и узкий проход-лаз. Это устроено для того, чтобы беречь драгоценное тепло. Было темно, но глаза вскоре привыкли, и я начала изучать устройство чума: в центре - очаг- большая печь с трубой. От входа до очага - деревянный настил, по периметру чума - подвязанные в виде кармашков пологи, за печью на холодном полу- припасы. Справа и слева от печки - карематы, накрытые оленьими шкурами, на них ложатся на ночь, опуская пологи для разделения пространства на "комнатки". В чуме опрятно, всё лежит на своих местах, и, довольно тепло, особенно у печки. Печка быстро остывает, и её надо всё время "подкармливать" и пополнять запас дров в чуме: тот, кто входит в чум, обязательно с собой прихватывает с улицы дровишки.
Ощущение тепла и уюта в чуме помогали создать парочка кошек- Муся и Маруся. Редкий "выход в свет":



От генератора на улице зажигаются 2 лампочки - вечерняя подсветка, а в чуме есть не только свет, но и телевизор, а от розетки можно подзарядить аккумулятор телефона и фотоаппарата.



Хозяйка Сандра достала раскладной стол, подвинула табуретки, поставила повседневное здесь, но экзотическое для меня, угощение: суп из полярной куропатки и котлетки из лосятины. По совету Матвея я на стол выставила клюквенную настойку для девушек, но, когда мы с ними выпили по паре рюмочек за знакомство, бригадир на нас поглядел неодобрительно: в чуме действует сухой закон.
Темнело, и я вместе с Сандрой вышла на разведку, чтобы наметить, с каких позиций можно будет поснимать в сумерках. Снег был затоптан вокруг чума, везде были опилки и щепки. Я немного отошла, свернула с тропинки на чистый пушистый снег и сразу провалилась почти по бёдра. Поняла, что без снегоступов ходить там нельзя, а с собой их у меня не было...Сандра меня проинструктировала заодно насчет "удобств": две тропинки от чума ведут к лесу, и там, за большими сугробами под соснами и есть "удобства".



От Сандры я узнала, что большое стадо оленей в полторы тысячи голов пасётся в четырёх километрах от нашего чума, а небольшое стадо ездовых оленей в сто голов - рядом в лесочке, в километре. В стаде в основном, колхозные олени, но и личные олени членов этой бригады пасутся вместе с ними.
Вокруг чума стоят несколько саней, снегоход, палатка с генератором, спутниковая тарелка, слеги для сушки шкур, и воткнуты в снег шесты - хореи. Вот такая картина была на закате:



и чуть позже. с огоньком от генератора:

.

У меня была с собой всего одна камера, и она была все время на морозе, поэтому я не снимала в чуме, так как в тепле на стеклах выступил был конденсат, в том числе и внутри камеры. Чтобы камера и объективы не оттаяли в тепле, я хранила фоторюкзак в самом холодном месте чума - под стенкой возле порога. Я фотолюбитель с небольшим, трехлетним стажем, и снимаю только во время отпуска, выходных у меня очень немного, и работаю по 10-14 часов в сутки. Зимой была в фототуре на Байкале и в Исландии, но никогда не снимала в таких экстремальных условиях, тем более одна, и во время подготовки к этому путешествию прочла блоги профессиональных фотографов Павла Косенко и Владимира Трофимова, которые были в зимних фотоэкспедициях в этих краях, и надеялась, что у меня тоже что-то получится.
К вечеру ощутимо похолодало, как потом выяснилось, ночью температура опустилась до -37. Честно признаюсь, что снимать ночью было сложно. Во-первых, у меня сразу заиндевел ЖК-монитор, и кадр я могла построить только через видоискатель, но он тоже покрывался инеем от моего дыхания. Когда я настраивалась, подравнивала горизонт, кадрировала, чтобы не нужно ничего было "резать" при обработке, наклонялась, приседала, иногда ложилась на снег, старалась задерживать дыхание перед "выстрелом", но не всегда получалось, видоискатель мгновенно мутнел. В итоге у меня даже не было возможности просмотреть отснятое из-за ледяной корки на ЖК-мониторе, а видоискатель мне приходилось постоянно очищать от инея.
И первую же ночь, 17 марта, я сделала лучший мой кадр:



Мне несказанно повезло: все ночи во время моего путешествия сопровождались Северным сиянием. Сияние полыхало, сворачивалось спиралями, бледнело, а потом вспыхивало с новой силой, но уже в другом месте



Мне очень не хватало снегоступов, у меня было ограниченное пространство для маневров, и я мерзла: каждый кадр - от 5 до-30 секунд, настраивалась вручную, фокус наводила по огоньку от генератора (его можно было разглядеть через ледяную глазурь на мониторе), настраивала штатив: вращала винты штативной головки, опускала или поднимала ноги штатива, распластывала его на снегу, и для этого приходилось часто оголять пальцы на морозе, и после получаса, проведенных на улице, убегать греться в чум.
Наслаждаясь северным сиянием, даже не замечала холода, пока не начинали неметь пальцы и кончик носа. Для меня фотография - это, конечно, наркотик, но прежде всего, хобби, развлечение, а жила-то я в бригаде оленеводов, и работа у них тяжелая, им надо было после утомительного дня, проведенного на холоде, отдохнуть и выспаться. Поэтому я старалась не мешать им, не выпускать тепло, не выходить и не шуметь после отбоя. А сияние-то светит не по расписанию, за ним следить надо....Выхожу во второй раз, а оно уже бледное. И было очень обидно, когда после стольких усилий сияние перемещалось или вовсе меркло уже в процессе съемки.
Ночевала я в спальнике, под пологом - в отдельной "комнатке", как и семейные оленеводы. Спальник вначале был холодным, хоть мы его прогревали возле печки перед сном, но постепенно согревался. К утру остывала печка, и я в первое утро проснулась от того, что замерзла шея. Пригляделась, увидела, между чумом и полом просвечивает дневной свет сквозь снег! Показала это Сандре и Владе, они ответили, что да, когда было потепление - они снег раскидали, получился, с их слов, вариант "чум-лайт". Я предложила снова утеплить чум, мне дали в руки лопату и они с улыбкой глядели, как москвичка снег нагребает по периметру чума :).
Позвонил Матвей Чупров, поинтересовался, не прошусь ли я обратно, в город, где есть центральное отопление, теплый сортир и ванна с душем. Ему ответили, что нет, еще не время :).
Вскоре мы по очереди умылись и почистили зубы возле очага, позавтракали, и начался рабочий день бригады. Я наблюдала в действии приёмы загонного скотоводства, которому много тысяч лет!
Алексей раньше всех отправился к маленькому стаду, состоящему из ездовых оленей-кастратов и молодняка, и погнал их в сторону загона.



Мы все вышли встречать их, у оленеводов была в руке палка-хорей: чтобы олени от испуга не "сбились с курса", их нужно направлять, и ещё вешки были расставлены по пути их движения.



Олени быстро приближались, я уже издали увидела, насколько они все разные. И я впервые в жизни видела их так близко и в таком количестве.



Всё стадо довольно быстро оказалось в загончике.


У меня появилась возможность рассмотреть их с близкого расстояния.



Оленеводы вошли в загончик и долго выбирали тех оленей, которых решили сегодня запрячь для поездки в основное стадо.



Их вывели по одному из загона, запрягли в сани, а остальных выпустили попастись.



Они быстро разбрелись, некоторые затевали драку



Рога у оленей ежегодно спадают: у самцов после окончания гона (случки), а у самок после отела.
Большинство ездовых олешек к марту сбросили рожки


и очень забавно выглядели "единороги"



Тем эффектнее смотрелись обладатели шикарных рогов


Но вот настала пора ехать в стадо,



Мужчины запрягли две упряжки, в одной из которых было три белоснежных красавца



С нами ехали ещё и три пастушьих собаки.
И вот по замерзшей реке мы отправились к основному стаду оленей.
Преодоление четырех километров по высоким сугробам опытными оленями заняло около часа, я только диву давалась, как быстро они бегут, разрезая копытцами наст!



Когда мы подъехали к лесочку, в котором паслись олени, бригадир велел вести себя тихо, чтобы не напугать стадо, состоявшее почти из одних тельных важенок: нам предстояло перегнать все стадо на другое пастбище.
Оленеводы разделились: те кто приехал раньше нас, зашли в тыл к оленям, потихоньку гнали их в нашу сторону.



И я замерла, увидев бесконечное, как полноводная река, стадо, и поразилась чарующим звукам, которые услышала: олени то пробегали на высокой скорости, то останавливались, и от удара копыт по снегу возникала нежная музыка, словно кто-то звонил в хрустальный колокольчик с серебряным язычком! Я никогда не забуду эти ощущения от первой встречи с огромным стадом, вот пишу эти стоки, и, словно слышу их снова....
Чем же питаются олени зимой? Оказывается, они добывают ягель, разрывая копытцами снег, копают глубокие ямки



Мало того, если их что-то напугает, или они просто захотят пробежаться, возвращается потом каждый к своей ямке.



Но нам нужно было согнать их с насиженных вкусных ямок, отправить это огромное стадо на другое пастбище


Олени очень быстро носились кругами, возвращались, было заметно, что они сопротивляются



и от их жаркого дыхания поднимался густой пар



Я тоже немного помогала перегонять оленей, "держала край"



Иногда олени останавливались, позируя


но потом снова пускались в бега


Я спросила Тимофея, почему олени такие глупые, не хотят бежать туда, куда Вы направляете?
Он ответил, что они-то как раз умные, всё норовят в рощу забежать, где много ягеля, но туда их оправят перед самым отелом, через месяц-полтора.



В процессе перегона оленей я заодно стала свидетелем ловли арканом.



Северный олень - очень сильное и свободолюбивое животное, и непросто забросить аркан, затянуть петлю, надо еще и поймать его, повалить и стреножить. А олень-то сопротивляется!


И вот, он уже стреножен и привязан к сосне



При мне поймали нескольких оленей.
За оленями наблюдают с самого их рождения, примечают изъяны, и в пищу идут только те, у кого найден какой-либо порок.



Олень, предназначенный на заклание в этот день, был убит и разделан небольшим острым ножом мгновенно и практически бескровно.
Разделанную тушу погрузили на сани и крепко к ним привязали



Когда все олени оказались на новом месте, начали копать ямки и добывать из-под снега ягель, мы двинулись в обратный путь.



Мы подъехали к нашему стойбищу, и первым делом Влада с Сандрой собрали оленью кровь в ведерко: для жителей Крайнего севера регулярное употребление в пищу сырого мяса и крови - это способ выжить. А главное лакомство у здешних детей не конфеты, а сырая оленья почка. Наше выражение "кровь с молоком" означает вовсе не здоровый цвет лица: это отголосок тех времен, когда славяне кочевали за стадами, и самой здоровой и лакомой пищей считалась как раз смесь крови с молоком.
Фрагменты тушки оленя подвесили на высокий шест, чтобы до них не добрались хищники

Я не рискнула есть сырое мясо и подсоленную кровь, но с удовольствием ела на ужин тушёную оленину.
Оленей выпрягли, выпустили в малое стадо, и погнали снова в лесочек. И так повторялось каждое утро и каждый вечер.
Несмотря на сильный мороз, мне повезло с погодой: не было ни снежных буранов, ни сильного ветра. Мне довелось понаблюдать за жизнью и тяжелой работой маленькой дружной бригады оленеводов изнутри. А ведь оленеводы должны ездить в стадо ежедневно, и в снег, и в дождь, во время отела там проводить бессонные ночи, защищая слабых важенок и малышей от волка и рыси. Я поинтересовалась о доходах: годовая средняя зарплата- 90 тысяч рублей...А Сандра мечтает о поездке в Париж.
Государство не очень помогаем малым народам Севера. Когда Арктику покоряли из-за пушнины, купцы поголовно спаивали доверчивых охотников. Теперь Север - это и кладезь полезных ископаемых, и рубеж нашей страны. Традиционные места выпаса оленей пересекают газо-и нефтепроводы, нефть отравляет реки и озера, кучи ржавого металлолома оставляют военные. Но надо признать, что не было бы освоения Россией севера, если бы не помощь малых народов, и если бы мы не переняли от них опыт выживания в этих суровых условиях, и мы обязаны об этом помнить!
Никогда не забуду уютный чум, в котором мне довелось провести трое суток, нежный звон оленьих копыт и дивное ночное северное небо... И я непременно вернусь в эти края!