Правила жизни коренного венецианца
Лука Валенцин, художник, режиссер, сотрудник отдела коммуникаций Университета города Тренто, родился в Венеции — в семье венецианской графини Габриэллы Азинари ди Сан-Марцано и потомка богатых выходцев из Валенсии Лео Валенцина. Он давным-давно покинул родной город, жил во Франции, Великобритании и США. А десять лет назад он со своей русской женой, ростовчанкой, купил дом в курортном горном местечке Левико-Терме. До Венеции — не больше двух с половиной часов на автомобиле, если вдруг замучает ностальгия.
Венеция — странное место, не похожее ни на какое другое. Где еще поток туристов превышает в сотни раз коренное население? Каждый год в Венецию приезжает примерно 24 млн человек.
Настоящих венецианцев осталось очень мало. Еще каких-то 50 лет назад в Венеции проживали 300 000 человек. Сейчас осталось только 50 000. Туризм поставили на поточное производство. До этого туристический сезон в Венеции был где-то три месяца. Чем больше приезжает туристов, тем меньше остается коренного населения. (О том, что властям Венеции пришлось развесить в общественном транспорте, лодках вапоретто и на больших перекрестках вежливые напоминания для гостей, мы писали в статье «Восемь грехов отпускника».)
Я жил в Венеции в двух шагах от знаменитой площади Сан-Марко, рядом с моим домом был магазин, где я мог купить сыр, молоко, ветчину. Сейчас этот магазин ориентирован на туристов и цены стали недоступны для местных. Жить в Венеции плохо, дорого и неудобно... В барах и ресторанах бутерброд стоит €10. Других мест больше не осталось.
Показательна главная площадь города Сан-Марко: там непонятно, кого больше — туристов или голубей. Голуби агрессивные и опасные, а их фекалии наносят вред архитектурным памятникам, так как содержат кислоты. Но партия зеленых противится сокращению их численности.
Но главное зло Венеции — не туристы и голуби, а власти города. Город не был задуман и построен для такого количества людей. Но чиновники позволяют въезжать такому числу туристов, который город не может принять. Поэтому, конечно, сами венецианцы выступают за ограничение турпотока. (От туристического нашествия страдает не только Венеция. Недавно стало известно, что власти хорватского Дубровника намерены сократить поток туристов, заполонивших город с населением 40 000 человек после съемок культовой саги «Игра престолов».)
Многие думают, что у каждого настоящего венецианца должна быть своя гондола, один из главных символов города. Но это не так, зачем она мне? Пока я жил в Венеции, у меня была лодка, на которой я плавал по городу, но она называется не гондола, а сандалетто. На этой своей лодке, когда мне было 14 лет, я возил по каналам Венеции девочек, в основном туристок (смеется). Но это совсем другой вид прогулок. Гондола — очень длинная лодка, и ею очень сложно управлять. В ней 11 м! Не особо развернешься в узких венецианских каналах. Совсем другое дело — сандолетто, ее длина 4,5 м.
Коренные венецианцы не особо жалуют гондольеров. Потому что все местные знают, что гондольеры связаны с мафией и с наркотрафиком. Это, конечно, не такая мафия, как на Сицилии, это очень закрытая организация со своими правилами. Водители лодок зарабатывают большие деньги, €100 000 — 150 000 в год), выполняя совсем несложную работу... В Венеции 425 гондольеров, и их число не меняется, потому что нужна специальная лицензия. Получить ее практически невозможно. Лицензии переходят по наследству. Теоретически можно купить лицензию за €100 000 — 200 000. Но желающих продать немного.
Может быть, в представлении туристов образ этого парня с веслом и есть что-то романтическое, но на самом деле это люди очень низкого культурного уровня. Думают они только о деньгах. Многие балуются наркотиками.
Если вы хотите покататься по каналам Венеции и не переплачивать, воспользуйтесь вапоретто — это общественный транспорт для местных, что-то типа водного трамвайчика.
Кстати, в Венеции на общественном транспорте работают только жители Кьоджи, одного из ближайших городков. И все они говорят на своем диалекте — кьоджотто (смеси венецианского и генуэзского диалектов). Это пошло еще от войны между Венецией и Генуей в 1293–1299 годах. Генуя выиграла в море, но, чтобы захватить Венецию, ее кораблям нужно было зайти в порт Кьоджи. Однако Венецианская лагуна — неглубокая, и их суда, построенные для глубокой воды, сели на мель. Венецианцы захватили в плен всех генуэзцев и поместили в Кьоджу, поэтому в их речи до сих пор слышится генуэзский диалект.
Я не живу в Венеции, потому что настоящие венецианцы — прежде всего путешественники. Они первыми добрались до Индии и Китая. Кстати, в новочеркасском Музее казачества я видел надгробную плиту венецианского путешественника, который закончил свои дни на Донской земле. И я тоже венецианский путешественник.
Венеция изжила себя в принципе, превратившись в неорганизованный Диснейленд. Если убрать из нее туристов, я даже тогда вряд ли бы вернулся в родной город. И дело не в вонючих каналах (а они действительно неприятно пахнут). В Венеции сложно найти деревья, а в Трентино, где мы обосновались с женой, я привык дышать свежим воздухом и видеть зеленые листья. И, если честно, мы больше любим принимать гостей, чем ездить в Венецию. В моей фамильной квартире у площади Сан-Марко сейчас живет сын Оскар.
У меня есть все, что нужно для счастья, — семья, свой уголок среди лесов, озер, гор и ручьев, без комаров, без тумана, без абсурдного количества людей. И еще тримарано — пятиметровая лодка. Венецианец не может без лодки. Стоит на причале озера Кальдонаццо. Прокатить с ветерком?
