Дети тундры
Дети ямальской тундры... ненцы, коми, ханты, зыряне..Как живется им вдали от цивилизации, без айфонов, инстаграммов и прочих атрибутов "счастливого детства"?
За две поездки на Ямал мы познакомились с несколькими семьями оленеводов, посмотрели как они живут, поговорили со взрослыми и у меня совершенно не создалось впечатления. что дети чем-то обделены и что они без всей это "шелухи цивилизации" несчастны.
Первое, что бросилось в глаза - большие семьи. Практически во всех семьях 3-4-5 детей разных возрастов.
До школы дети живут и кочуют вместе с семьями и часто к 7-8 годам уже способны во-многом помогать родителям. В марте на стойбище мы наблюдали, как 12-летний сын хозяев спокойно перебирал карбюратор снегохода и принимал участие в отлове оленей для спиливания рогов.
По достижении школьного возраста детей отправляют учиться в школы-интернаты в Харп, Салехард, Лабытнанги, Воркуту.. За несколько дней до начала учебного года по стойбищам едут вездеходы или трэколы и собирают завтрашних школьников, ну а родители продолжают кочевать в сторону мест зимней стоянки.
Отношение к образованию тут совершено разное.
Летом мы заехали на стойбище хантов.
У Елены ( в зеленом платье) старшие дети получили высшее образование, живут кто в Воркуте, кто в Питере. С ними остался только младший сын ( справа), ему перейдет стадо оленей и, как я поняла, школу он не закончил, ибо не нужно.
А вот зимой мы жили у ненцев и там мальчики получают только начальное образование, а потом возвращаются в стойбище, что бы помогать родителям, а вот девочки остаются доучиваться, в дальнейшем либо возвращаются, либо получают профессиональное образование и остаются в городе.
На каникулы конечно же вся детвора собирается в родительских чумах.
Кочевой и практически обособленный образ жизни сказывается на поведении самых маленьких, у них появление чужих людей вызывает испуг и на контакт детвора идет очень осторожно, стараясь далеко не отходить от мамкиной юбки.
.
А вот дети постарше, которые уже учатся в школе, наоборот, с удовольствием разговаривают, рассказывают о себе, задают вопросы.
Кстати, по-русски многие из них ( особенно у ненцев) говорят заметно лучше, чем взрослые.
.
.
Дети везде дети и любопытство всегда сильнее испуга. Стоило запустить коптер, как детвора, забыв, что рядом чужие люди, стала дружно следить за полетом неведомой зверушки.
А знаете, что у нас просили во всех летних стойбищах? Мы даже удивились, ибо попросили у нас свежего хлеба.
Правда потом нам Ульяна ( хозяйка одного из стойбищ) пояснила, что заброска продуктов у них была в мае ( а мы там были в конце августа) и нормального хлеба у них нет уже несколько месяцев, а вместо хлеба сухари.
Мы то, наивные горожане, везли для детворы всяческие вкусняшки ( правда и они ушли на-ура), а оказалось, нужно было загрузить в машину мешок со свежим хлебом.
Конечно жить в тундре сложно, а потому дети тут взрослеют намного раньше, чем дети городов, но когда мы разговаривали с уже подросшими ( 12-15-18 лет) ребятами, то, как ни странно, ни от одного не услышали: "Хочу уехать, хочу жить в городе", наоборот, как нам рассказал молодой оленевод в поезде, оказавшийся нашим попутчиком до Лабытнанги ( он ехал от стойбища на праздник Севера в Салехард), многие, решившие переселиться в города, потом все равно возвращаются на волю, в родную тундру.
За две поездки на Ямал мы познакомились с несколькими семьями оленеводов, посмотрели как они живут, поговорили со взрослыми и у меня совершенно не создалось впечатления. что дети чем-то обделены и что они без всей это "шелухи цивилизации" несчастны.
Первое, что бросилось в глаза - большие семьи. Практически во всех семьях 3-4-5 детей разных возрастов.
До школы дети живут и кочуют вместе с семьями и часто к 7-8 годам уже способны во-многом помогать родителям. В марте на стойбище мы наблюдали, как 12-летний сын хозяев спокойно перебирал карбюратор снегохода и принимал участие в отлове оленей для спиливания рогов.
По достижении школьного возраста детей отправляют учиться в школы-интернаты в Харп, Салехард, Лабытнанги, Воркуту.. За несколько дней до начала учебного года по стойбищам едут вездеходы или трэколы и собирают завтрашних школьников, ну а родители продолжают кочевать в сторону мест зимней стоянки.
Отношение к образованию тут совершено разное.
Летом мы заехали на стойбище хантов.
У Елены ( в зеленом платье) старшие дети получили высшее образование, живут кто в Воркуте, кто в Питере. С ними остался только младший сын ( справа), ему перейдет стадо оленей и, как я поняла, школу он не закончил, ибо не нужно.
А вот зимой мы жили у ненцев и там мальчики получают только начальное образование, а потом возвращаются в стойбище, что бы помогать родителям, а вот девочки остаются доучиваться, в дальнейшем либо возвращаются, либо получают профессиональное образование и остаются в городе.
На каникулы конечно же вся детвора собирается в родительских чумах.
Кочевой и практически обособленный образ жизни сказывается на поведении самых маленьких, у них появление чужих людей вызывает испуг и на контакт детвора идет очень осторожно, стараясь далеко не отходить от мамкиной юбки.
.
А вот дети постарше, которые уже учатся в школе, наоборот, с удовольствием разговаривают, рассказывают о себе, задают вопросы.
Кстати, по-русски многие из них ( особенно у ненцев) говорят заметно лучше, чем взрослые.
.
.
Дети везде дети и любопытство всегда сильнее испуга. Стоило запустить коптер, как детвора, забыв, что рядом чужие люди, стала дружно следить за полетом неведомой зверушки.
А знаете, что у нас просили во всех летних стойбищах? Мы даже удивились, ибо попросили у нас свежего хлеба.
Правда потом нам Ульяна ( хозяйка одного из стойбищ) пояснила, что заброска продуктов у них была в мае ( а мы там были в конце августа) и нормального хлеба у них нет уже несколько месяцев, а вместо хлеба сухари.
Мы то, наивные горожане, везли для детворы всяческие вкусняшки ( правда и они ушли на-ура), а оказалось, нужно было загрузить в машину мешок со свежим хлебом.
Конечно жить в тундре сложно, а потому дети тут взрослеют намного раньше, чем дети городов, но когда мы разговаривали с уже подросшими ( 12-15-18 лет) ребятами, то, как ни странно, ни от одного не услышали: "Хочу уехать, хочу жить в городе", наоборот, как нам рассказал молодой оленевод в поезде, оказавшийся нашим попутчиком до Лабытнанги ( он ехал от стойбища на праздник Севера в Салехард), многие, решившие переселиться в города, потом все равно возвращаются на волю, в родную тундру.
Читайте также
Будет интересно
