«Мы зависим от урожая шишки». Село Боголюбовка. Часть 2

Сельская школа

Из старых советских фильмов я помню, что утро в деревнях обычно сопровождается криками петуха, сидящего на заборе, лаем собак, работой тракторов и шагающих дружно работяг, с закинутыми на плечо граблями и вилами. С самого раннего утра этот сложный механизм начинает работать и гудеть. Производить. Выйдя из дому я услышал лишь звук тишины, нависшей над всем селом. До самой школы меня сопровождал только лай собак.

Филиал Ореховской средней школы стоит на небольшом пригорке, чуть ниже которого расположился большой стадион, с установленными на нем футбольными воротами и несколькими турниками. Здание двухэтажной школы построено из белого кирпича, который местами уже осыпался. У входа меня встречает Наталья Леонидовна, заведующая филиалом средней школы. «Здравствуйте! А мы вас уже заждались!» — пропуская меня вперед приветствует заведующая — «Ну, что вам показать, рассказать? У нас есть отличный музей. Мы много лет собирали экспонаты для него«.

Мы спускаемся в подвальное помещение, где и расположился сельский музей. Под невысокими потолками представлены многочисленные экспозиции на различные темы: от истории села, до школьных поделок. В середине комнаты стоит большой деревянный макет села. В дальнем углу воссоздан уголок со старыми иконами, ниже стоит деревянная детская кроватка, накрытая кружевным покрывалом. Рядом с большим ткацким станком, который, по словам Натальи Леонидовны, нуждается в реконструкции, расположилось несколько вертел. Деревянные игрушки 60-70-х годов, выполненные учениками, еще старой, тогда еще деревянной сельской школы, выцвели и потрескались от старости.


— Кто собирал экспонаты? — прервав тишину, спросил я у, следящей за каждым моим движением заведующей

— Собирал все это житель нашего села Данил Иванович. После службы в армии от стал работать в школе учителем трудового образования и с ребятами очень часто ходили на экскурсии по окрестностям него села. Был отряд его единомышленников среди детей. Они собрали основную часть наших экспонатов. Музей существует с 1993-го года, как раз с того момента как мы переехали из старой школы в эту, новую.


— Сейчас музей пополняется?

— Практически нет… Бывает, дети принесут что-нибудь из дому. Или кто-нибудь из старожилов умирает и их родственники нам отдают какие-нибудь интересное вещи. Вот недавно нам принесли настоящее письмо с фронта — Наталья Леонидовна аккуратно берет с полки пожелтевший листок бумаги с дырой в середине. Показывает, кладет обратно, продолжает — Сейчас мы учим детей складывать письма в треугольники, как это было раньше. Чтобы помнили.



— Школа-то у нас небольшая, так называемая малокомплектная. 40 детишек учатся с первого по девятый класс. Учителя все есть, предметы тоже. Практически все учителя у нас приезжие. Лично я приехала из Арзамаса, а вот учитель английского языка с Луганской области.

Мы поднимаемся на второй этаж школы, где расположились основные классы: Русского языка и литературы, английского языка, математики, физики, химии и даже информатики. Большой просторный коридор, застеленный деревянными лакированными досками сегодня пуст. Сегодня выходной.



Первый кабинетом, куда меня отвели, был класс английского языка, где стояло всего шесть парт. «У нас все классы такие маленькие, а зачем больше? Детей все равно нет!» — с грустью в голосе сказала заведующая. В классе информатики старенькие компьютеры, расставленные вдоль стен, навряд ли «потянут» современные программы, однако для изучения азов информатики сойдут и такие. В самом конце класса стоит полка, на которой аккуратно расставлены различные приборы и макеты, колбочки, приборчик, книги по физике и химии, старые советский телевизор.



— А чем у вас занимается молодежь в селе? Есть какие-нибудь дискотеки, кружки?

— Конечно, все это есть! У нас есть отличный Дом культуры. Много творческих коллективов, ансамблей. У нас и взрослые и детки поют, участвуют в различных конкурсах. Мы даже занимали призовые места! Иногда проходят и дискотеки, так же, в Доме культуры. Пытаемся как-то налаживать культурную жизнь в селе. Но, боюсь, скоро и этого не будет. Директор дома культуры вообще работает на четверть ставки, сократили. Вот как можно прожить на 4 тысячи в месяц? Работает на энтузиазме одном.



Марина Григорьевна, директор Центра детского творчества



Выйдя на улицу решил поговорить с местными. На мое удивление, все жители оказались очень приветливыми и гостеприимными людьми. Многие поют меня чаем, кто-то даже предлагает пообедать. Люди среднего возраста рассказывают о проблемах денежных, мол нет работы, зарплаты маленькие, о пенсии вообще даже и не мечтают. Люди постарше, привыкшие к различным лишениям, наоборот, говорят о спокойной размеренной жизни, что каждый кузнец своего счастья и кроме своего огорода, им уже ничего не нужно, а пенсии на жизнь, хоть и скромную, вполне хватает.

Пара местных жителей, мужчины, с виду лет по 30-35, распивая пиво с водкой, кидают дрова в кузов микрогрузовика у покосившегося дома.



Быть шишкарем

— Эээ! С фотоаппаратом! Иди сюда! — окликнул меня мужики, — а ты че снимаешь?

— Здравствуйте! Делаю репортаж о вашем селе. — ответил я. В голову полезли мысли о надвигающихся проблемах и возможной потере своей техники. Но, как оказалось, эти ребята оказались очень даже дружелюбными и сговорчивыми. — Может расскажете о жизни села? Как зарабатываете?

— Ну как, б**, зарабатываем? Кстати, я Игорь! — протягивает мощную руку наиболее трезвый из них — Шишка, б** ,пошла в этом году. Вот шишку и собираем. А вы откуда будете? — с подозрением спрашивает меня

— Из Владивостока

— А что здесь забыл-то, в Боголюбовке?

— Не могу ответить на этот вопрос точно. Наверное, название заинтересовало. Вообще я начинаю большой проект, хочу рассказать о жизни деревенской. Показать, так сказать, настоящую жизнь.

— Ну это правильно! Пусть там, наверху что сидят, посмотрят как мы здесь выживаем! Как деревня гниет изнутри, да и снаружи тоже. Все забыли о нас. Все.

— Так все таки, если все здесь подвязано на шишке, значит собирая ее, должны хорошо платить?

Наш разговор прервался.

К Игорю полез обниматься мужчина, держащий в руке бутылку пива. «Да все у нас хорошо! Че! Не наговаривай тут. Пойдем в дом, лучше.«


Мы прошли в дом к Игорю, где в сенях стоят уже «готовый к приему гостей» стол. Сам дом так же нуждается в долгожданном капитальном ремонте — сырость и грибок делали свое грязное дело. В сенях, где мы сидим, стоит небольшой деревянный стол, покрытый выцветшей на солнце скатертью.



На столе стоит начатая бутылка водки, несколько стаканов и чайная кружка, с нарисованными на ней цветами. Под столом остывает целая батарея стеклотары. Подождав, пока все ребята рассядутся, Игорь продолжил:

— Да вам, наверное, столько и не платят даже

— Раз вы так думаете, то да, скорей всего не платят. Сколько у вас получается заработать за день?

— На человека можно поднять до 20 тысяч рублей, но это при очень хорошей шишке. А так, в среднем по 5 тысяч получаем.

— Сколько выходит за месяц?

— Да по разному… Работаем не каждый день, обычно неделю в тайге, а там отдыхаем. Ну за неделю можно до 50 тыс поднять.



Мы сидим в сенях одноэтажного, покосившегося на бок, дома. Игорь рассказывает мне о своей работе.

Он шишкарь — человек, собирающий кедровый орех. Несмотря на столь высокий заработок, одет он весьма скромно: на нем потертый камуфляжный костюм, на ногах — стоптанные берцы. «Может все таки выпьем, а? А то мне скоро уходить надо будет» — протягивает чайную кружку к столу рослый мужчина, стоящий за мои правым плечом.



Игорь устало хватает бутылку и разливает остатки водки по стаканам и кружкам: «Ну, за шишку!». «За урожай!» — подхватывает его стоящий позади меня, «Ты только про Боголюбовку плохого не пиши".