Ветреный спорт: параглайдинг в Алече
Параглайдинг в Швейцарии не считается рискованным видом спорта. Бейсджампинг – тот да. Как и спидфлаинг – когда человек то едет по склону на лыжах, то взмывает над ним на крыле, еще и норовя с изяществом Бэтмена залететь в какой-нибудь узкий кулуар. В принципе, я с этим согласна. Если речь о тандем-параглайдинге с Ксанди Фуррером в Фишеральпе, рискуешь только одним – до дрожи влюбиться в эти горы, в этот воздух, в ледник Алеч, похожий на огромную автомагистраль, плюнуть на все, переехать в Швейцарию и каждое утро, если позволяет погода, начинать с полета. Как это делает сам Ксанди уже больше тридцати лет.
Ксанди – сын знаменитого швейцарского лыжного инструктора и отельера Арта Фуррера, любителя эпатажа и веселой шутки. В свое время Арт прославился снятым в Гармиш-Партенкирхене роликом, где он приходит учиться азам горнолыжного спорта с 4-метровыми лыжами на плече. В Швейцарии он был одним из пионеров фристайл-акробатики, но с уклоном в юмор. «Папа почти не участвовал в соревнованиях на скорость, а если вдруг случалось, то никогда не был первым, – говорит Ксанди. – Ему нравился фан. Он показывал людям, что кататься на лыжах может быть забавно, что это не просто упражнение: влево, вправо, скорее, медленнее. Он даже конфликтовал из-за этого с традиционными лыжными школами».
Я иду за Ксанди к склону, с которого мы будем стартовать. Там, как на кайтерском пляже, везде разложены разноцветные крылья. Минут десять Ксанди колдует над нашим, новеньким, легким («последняя модель! всего 3,3 килограмма!»), раскладывая его на снегу и поправляя стропы, чтобы не спутались при взлете. Потом запрягает меня в обвязку и говорит: «На счет три-два-один – беги что есть сил». И вот я бегу с остервенением олимпийца, и Ксанди торопится за мной, проходит три секунды, пять – и внезапно мы отрываемся от земли.
Мало что в жизни обеспечивает такую стремительную смену картинки, как параглайдинг. Раз – и мир стремительно отодвигается от тебя, становясь игрушечным и далеким. Эффект бинокля. Земля как предмет для разглядывания, а не место для жизни. Наверное, что-то подобное испытывают горные орлы, вылетая утром из гнезда по своим орлиным делам. Но при этом ощущения от парения в воздухе абсолютно естественные. Как будто всю жизнь только и делал, что болтал ногами в полукилометре над землей, кружился вокруг своей оси как на карусели и рассматривал крошечные домики.
Швейцарский курорт Фишеральп в регионе Алеч Арена идеально подходит для параглайдинга. Причин много – рельеф долины, подходящие ветра. И уникальная комбинация – холод ледника за спиной парапланериста и теплые термические потоки, благодаря которым можно набирать большую высоту и пролетать несколько сотен километров. Ксанди считает, что Фишеральп входит в пятерку лучших мест мира для занятий этим видом спорта.
Сам он начал летать в 16, но в дело своей жизни превратил это только в 30. 11 лет Ксанди управлял одним из отелей отца в своем родном Ридеральпе – это второй курорт Алеч Арены; есть и третий – Беттмеральп. Вообще Алеч Арена с ее широкими склонами, обилием солнца и 104 км трасс – известный горнолыжный регион, где есть все, что нужно лыжнику, особенно если он приехал с семьей. Хорошие цены, разветвленная система подъемников, качественные отели (включая коллекцию Арта Фуррера) и десятки сдающихся в аренду шале обеспечивает ему конкурентоспособность. Самый большой в Альпах ледник Алеч, который в 2001 году поместили под охрану ЮНЕСКО, делает его уникальным.
Как несложно догадаться читателю этой заметки, эффектнее всего Алеч выглядит, когда ты летишь над ним на параплане. Летом Ксанди занимается этим каждый день. Но зимой, к сожалению, это невозможно. «Термические потоки не такие высокие, всего 2400-2600 метров, а нужно в два раза больше», – объясняет Ксанди. Умение обращаться с «термиками» (теплыми потоками воздуха, поднимающимися от земли) – самое сложное в этом виде спорта. Но именно это превращает параглайдинг в искусство.
Как яхтсмены используют жестокие ветра «ревущих сороковых» в качестве природного реактивного двигателя, так и парапланеристы с помощью «термиков» набирают солидную высоту и могут пролетать до 500 километров (нынешний мировой рекорд). Из Фишеральпа, например, можно долететь до Лозанны, а можно отправиться в Австрию, а потом вернуться обратно. Конечно, если умеешь. «Термики» невидимы, в небе не расставлены указатели. Однако вычислить их можно, если знать, как все устроено. Над заснеженным полем удачи не жди, а вот над лесом – уже есть шанс. Знание приходит с опытом.
И, конечно, через учителя. У Ксанди уже 13 лет своя школа параглайдинга. После года обучения человек получает лицензию, действующую пожизненно. Начинается все с азов: как стартовать, как приземляться. Следом – парение в восходящем динамическом потоке («динамике»), который нужен для первоначального набора высоты. А потом уже начинается настоящее путешествие со сменой «термиков», маневрами и даже трюками, хотя акробатический параглайдинг – отдельное направление, которым директор школы особенно не увлекается.
Ксанди стоит на посадочной площадке и отдает по рации команды на немецком языке – я понимаю только «тип-топ». На поле, как в военном фильме, то и дело приземляются люди – кто по одному, кто по двое. Я вижу, как парочка смешно убегает от собственного крыла, которое норовит накрыть их, но сдается и обессиленно ложится на траву. Это муж, талантливый ученик, решил прокатить жену, рассказывает Ксанди. Супруги дружно складывают крыло обратно в рюкзак.
Ксанди извиняется и отходит: надо поставить всем приземлившимся отметки о полете – курс обучения считается оконченным после 50 полетов под присмотром учителя. Видно, что учить ему нравится не меньше, чем летать. Подростком Ксанди даже сам делал сноуборды, раздавал их интересующимся и учил кататься. Наверное, поэтому он и продержался столько лет в отцовском бизнесе – люди в целом ему симпатичны. Но когда дети подросли, пришлось делать выбор между работой и семьей, и хобби превратилось в основное занятие. Сейчас его сыновьям 16 и 18, у обоих есть лицензии. А отелями отца управляет старший брат Андреас.
Пока директор занят, его жена рассказывает мне о том, что чуть больше года назад школа купила специальную коляску для того, чтобы катать в тандеме людей с ограниченными возможностями и пожилых, которым трудно разбегаться самим. Ксанди летал с ними и раньше, но это было сложнее, приходилось ставить еще двух человек с разных сторон, чтобы «приделать» пассажиру ноги. «Эмоции, которые ты получаешь от них, гораздо сильнее, – говорит она. – На земле ты не можешь ходить, но в воздухе тебе не нужны ноги».
Но вообще даже для обычного человека, особенно городского жителя, эти ощущения настолько вне его опыта, что становится страшно. Страшно, что повторить их удастся нескоро. Ксанди – тот вообще в ужасе от перспективы жить в Москве или Цюрихе. «Пару дней в большом городе – и все, я хочу домой. Мне нужны мои горы, мой воздух», – говорит он. Они с женой даже отдыхать никогда не ездят в безветренные места. А дома, если погода хорошая, работают семь дней в неделю.
30 лет сольных полетов, 20 лет в тандеме. Самый юный участник полета – 2,5 года (сын). Самый пожилой – 89 лет. Нет, не Арт Фуррер. Он боится. Ни разу не пробовал. А с мамой Ксанди много раз летал. «Полеты, отличные люди, природа – чего еще желать. Я живу в раю и никогда от него не устаю», – говорит он. Рай Ксанди ошеломительно выглядит и сулит бесконечное наслаждение – надо только следить за тем, какой дует ветер.
Ксанди – сын знаменитого швейцарского лыжного инструктора и отельера Арта Фуррера, любителя эпатажа и веселой шутки. В свое время Арт прославился снятым в Гармиш-Партенкирхене роликом, где он приходит учиться азам горнолыжного спорта с 4-метровыми лыжами на плече. В Швейцарии он был одним из пионеров фристайл-акробатики, но с уклоном в юмор. «Папа почти не участвовал в соревнованиях на скорость, а если вдруг случалось, то никогда не был первым, – говорит Ксанди. – Ему нравился фан. Он показывал людям, что кататься на лыжах может быть забавно, что это не просто упражнение: влево, вправо, скорее, медленнее. Он даже конфликтовал из-за этого с традиционными лыжными школами».
Я иду за Ксанди к склону, с которого мы будем стартовать. Там, как на кайтерском пляже, везде разложены разноцветные крылья. Минут десять Ксанди колдует над нашим, новеньким, легким («последняя модель! всего 3,3 килограмма!»), раскладывая его на снегу и поправляя стропы, чтобы не спутались при взлете. Потом запрягает меня в обвязку и говорит: «На счет три-два-один – беги что есть сил». И вот я бегу с остервенением олимпийца, и Ксанди торопится за мной, проходит три секунды, пять – и внезапно мы отрываемся от земли.
Мало что в жизни обеспечивает такую стремительную смену картинки, как параглайдинг. Раз – и мир стремительно отодвигается от тебя, становясь игрушечным и далеким. Эффект бинокля. Земля как предмет для разглядывания, а не место для жизни. Наверное, что-то подобное испытывают горные орлы, вылетая утром из гнезда по своим орлиным делам. Но при этом ощущения от парения в воздухе абсолютно естественные. Как будто всю жизнь только и делал, что болтал ногами в полукилометре над землей, кружился вокруг своей оси как на карусели и рассматривал крошечные домики.
Швейцарский курорт Фишеральп в регионе Алеч Арена идеально подходит для параглайдинга. Причин много – рельеф долины, подходящие ветра. И уникальная комбинация – холод ледника за спиной парапланериста и теплые термические потоки, благодаря которым можно набирать большую высоту и пролетать несколько сотен километров. Ксанди считает, что Фишеральп входит в пятерку лучших мест мира для занятий этим видом спорта.
Сам он начал летать в 16, но в дело своей жизни превратил это только в 30. 11 лет Ксанди управлял одним из отелей отца в своем родном Ридеральпе – это второй курорт Алеч Арены; есть и третий – Беттмеральп. Вообще Алеч Арена с ее широкими склонами, обилием солнца и 104 км трасс – известный горнолыжный регион, где есть все, что нужно лыжнику, особенно если он приехал с семьей. Хорошие цены, разветвленная система подъемников, качественные отели (включая коллекцию Арта Фуррера) и десятки сдающихся в аренду шале обеспечивает ему конкурентоспособность. Самый большой в Альпах ледник Алеч, который в 2001 году поместили под охрану ЮНЕСКО, делает его уникальным.
Как несложно догадаться читателю этой заметки, эффектнее всего Алеч выглядит, когда ты летишь над ним на параплане. Летом Ксанди занимается этим каждый день. Но зимой, к сожалению, это невозможно. «Термические потоки не такие высокие, всего 2400-2600 метров, а нужно в два раза больше», – объясняет Ксанди. Умение обращаться с «термиками» (теплыми потоками воздуха, поднимающимися от земли) – самое сложное в этом виде спорта. Но именно это превращает параглайдинг в искусство.
Как яхтсмены используют жестокие ветра «ревущих сороковых» в качестве природного реактивного двигателя, так и парапланеристы с помощью «термиков» набирают солидную высоту и могут пролетать до 500 километров (нынешний мировой рекорд). Из Фишеральпа, например, можно долететь до Лозанны, а можно отправиться в Австрию, а потом вернуться обратно. Конечно, если умеешь. «Термики» невидимы, в небе не расставлены указатели. Однако вычислить их можно, если знать, как все устроено. Над заснеженным полем удачи не жди, а вот над лесом – уже есть шанс. Знание приходит с опытом.
И, конечно, через учителя. У Ксанди уже 13 лет своя школа параглайдинга. После года обучения человек получает лицензию, действующую пожизненно. Начинается все с азов: как стартовать, как приземляться. Следом – парение в восходящем динамическом потоке («динамике»), который нужен для первоначального набора высоты. А потом уже начинается настоящее путешествие со сменой «термиков», маневрами и даже трюками, хотя акробатический параглайдинг – отдельное направление, которым директор школы особенно не увлекается.
Ксанди стоит на посадочной площадке и отдает по рации команды на немецком языке – я понимаю только «тип-топ». На поле, как в военном фильме, то и дело приземляются люди – кто по одному, кто по двое. Я вижу, как парочка смешно убегает от собственного крыла, которое норовит накрыть их, но сдается и обессиленно ложится на траву. Это муж, талантливый ученик, решил прокатить жену, рассказывает Ксанди. Супруги дружно складывают крыло обратно в рюкзак.
Ксанди извиняется и отходит: надо поставить всем приземлившимся отметки о полете – курс обучения считается оконченным после 50 полетов под присмотром учителя. Видно, что учить ему нравится не меньше, чем летать. Подростком Ксанди даже сам делал сноуборды, раздавал их интересующимся и учил кататься. Наверное, поэтому он и продержался столько лет в отцовском бизнесе – люди в целом ему симпатичны. Но когда дети подросли, пришлось делать выбор между работой и семьей, и хобби превратилось в основное занятие. Сейчас его сыновьям 16 и 18, у обоих есть лицензии. А отелями отца управляет старший брат Андреас.
Пока директор занят, его жена рассказывает мне о том, что чуть больше года назад школа купила специальную коляску для того, чтобы катать в тандеме людей с ограниченными возможностями и пожилых, которым трудно разбегаться самим. Ксанди летал с ними и раньше, но это было сложнее, приходилось ставить еще двух человек с разных сторон, чтобы «приделать» пассажиру ноги. «Эмоции, которые ты получаешь от них, гораздо сильнее, – говорит она. – На земле ты не можешь ходить, но в воздухе тебе не нужны ноги».
Но вообще даже для обычного человека, особенно городского жителя, эти ощущения настолько вне его опыта, что становится страшно. Страшно, что повторить их удастся нескоро. Ксанди – тот вообще в ужасе от перспективы жить в Москве или Цюрихе. «Пару дней в большом городе – и все, я хочу домой. Мне нужны мои горы, мой воздух», – говорит он. Они с женой даже отдыхать никогда не ездят в безветренные места. А дома, если погода хорошая, работают семь дней в неделю.
30 лет сольных полетов, 20 лет в тандеме. Самый юный участник полета – 2,5 года (сын). Самый пожилой – 89 лет. Нет, не Арт Фуррер. Он боится. Ни разу не пробовал. А с мамой Ксанди много раз летал. «Полеты, отличные люди, природа – чего еще желать. Я живу в раю и никогда от него не устаю», – говорит он. Рай Ксанди ошеломительно выглядит и сулит бесконечное наслаждение – надо только следить за тем, какой дует ветер.
Читайте также
