Алжир. О стране, где всё хорошо
Так и хотелось сказать : «Вот же он, Рай на Земле!». Рай - не рай, но попасть туда действительно было непросто. Что, куда, зачем, почему вы едете в Алжир? Тогда я и не знала, что ответить, а сейчас понимаю, что просто глупо не поехать в эту страну, если она существует.
Такой гостеприимный и добрый Алжир, о котором вроде и не говорят ничего, но думают что-то не то. Такой добрый и мирный, такой неожиданно зеленый из самолета. Неужели это действительно Африка? Совсем не пустыня. Мы мыслим стереотипами. Горы, деревья, солнце, цветы, море — вот она, Африка.
Алжирское Средиземное море. Необычайно красивые закаты. Не успеваешь насладиться: солнце тонет так быстро. Хочется замедлить картинку. Это ощущение, несравнимое ни с чем. Вот-вот-вот, уже прямо почти. И хочется и не хочется увидеть, как оно исчезнет. Что-то обрывается внутри, когда последний огненный миллиметр скрывается за горизонтом. Закат — это целый спектакль, это новый пейзаж каждую секунду. Неуловимо меняется всё. И хочется осознать каждый момент, запечатлеть в памяти каждый кадр. Закат с картинки - алжирское Средиземноморье.
И это же море днём. Его дневной цвет. Ни синий, ни голубой, ни лазурный, ни зеленый, ни серый. Море цвета неба. Море, в котором отражается небо. Или второе просто скрылось под первым? Такого цвета я не видела никогда. Не моря такого цвета, а вообще такого цвета. Может, такого больше и нельзя нигде увидеть... Цвет моря — цвет мира.
Море - безоблачно чистое, сама страна - так много пережившая. История Алжира, такая далекая и глубокая, что страшно заглядывать. Византия, Османская Империя, Испания, конечно, Франция - чего только там не было. Франция, более чем на век вмешавшаяся в жизнь Алжира. Сегодня Алжир — сам по себе: там люди говорят (как она сами говорят) на «полуарабском — полуфранцузском». Они называют это «полуфранцузский», но язык, на котором они говорят, - гораздо более арабский, чем французский.
Арабский язык, пугающий меня раньше, - сплошные бессвязные "х", "ш" и "р". Сложный - для произношения, еще более сложный - для понимания, совершенно невозможный - для изучения. И, как оказалось, такой красивый... Возможно, не каждый сможет увидеть в нем красоту, её надо искать: это не стандартная красота, оттого такая красивая. Смешно стараться воспроизвести эти невоспроизводимые звуки. Но какое наслаждение для меня было - повторять несколько арабских слов, которые я смогла выучить. Эта chwiya арабского, которая так радовала мою алжирскую семью и которой они, казалось, так гордились.
Они все говорят по-французски. Сто с лишним лет Франции не могли пройти даром. Но их язык — арабский, в который вплетаются французские слова. Они делают это неосознанно. Наверно, и не замечают. Да и как они могут заметить. Как они вообще друг друга понимают?.. Почти всегда говорят несколько человек одновременно. Многофункциональные : говорят и слушают, слышат и понимают. Еще успевают вставлять французские слова. Как? Нам, говорящим на своем единственном, трудно понять, как это происходит. А еще громкость — практически на максимум, и интонация — падает в пропасть и взлетает до небес.
Арабский - такой другой язык. И письменность - настолько другая. Читать справа налево. И писать так же... Арабская пропись - тонкое кружево. Как выражение арабского богатства и арабской красоты, портрет арабской музыки.
Она - сочетание совершенно непонятного языка с восточной мелодией. И её действительно слушают, её любят, она звучит отовсюду, она играет в проезжающих машинах. Она всегда в моде, она выше моды и вне времени. Андалузская музыка, с которой я встретилась в Тлемсене. Голос Испании в Алжире. И наоборот - его голос по ту сторону Средиземного моря. Сам Тлемсен - алжирский брат испанской Гранады. Там живёт андалузская культура. Орнаменты и ритмы - яркие и неповторимые.
Этот ритм, который увлекает за собой. Так ясно звучащий, но такой сложный. Который они так легко улавливают, потому что видимо он у них в крови. Заглянуть в душу Алжира, побывать внутри самой музыки, увидеть, как она рождается - то, что я ни с чем не могу сравнить.
Люди, которые творят (то есть творческие), в частности, которые делают музыку - вроде, такие же, как и все, но для меня они - немного боги. Когда из ничего рождается что-то, из тишины - рождаются звуки, когда видишь нечто никогда не виданное ранее. Слышишь, как появляется то, что ты уже слышал, но никогда не мог подумать , представить , что это делается вот так запросто - обычными людьми, в обычной комнате. Голос восточной музыки, о чем он поёт ? Это ни минор и ни мажор - у абсолютной красоты нет настроения.
Арабская красота, любовь к золоту. Свадьба - торжество роскоши. Невеста — с ног до головы в золоте и в жемчуге. Традиционный свадебный наряд, который весит несколько килограмм и стоит - страшно подумать сколько. Золотые нити на золотистой ткани, и золотые украшения сверху. Ярчайший макияж чтобы не потеряться во всем этом - ещё, пожалуй, плюс пара кило... Да, праздник так праздник - такое точно только раз в жизни бывает. И как девушки ждут этот день. Как они любят говорить о свадьбе - как о чём-то волшебном.
На самом деле, для них этот день - старт другой жизни. Девушка уходит от родителей и начинает жить по-другому. Начинает новую семью, продолжая свою. Нет, не прерывается история семьи, и не появляется новая семья, просто разрастается уже существующая. Весь Алжир — как огромная семья. Миллионы кузенов и кузин. Там семья это не что-то святое, семья — это всё. Они не теряют друг друга из вида, как это происходит у нас. Они собираются вместе по выходным, как бы много их ни было. А их - очень много...
Это желание жить вместе, желание собираться, разговаривать, делиться, ходить в гости, приглашать, звонить - вот они, алжирцы. Не соседи - друзья , не родственники - семья. В этом их горячность. Скорее не горячность - а теплота. Желание дать самое лучшее.
Желание показать, что Алжир - не то, что мы думаем, не то, что думает целый мир. Да, они пережили страшное время, но сейчас они живут так, как и должны жить люди. Как и во всех странах — чем-то они не довольны. Кто-то хочет уехать. Но это везде так, это природа человека — быть недовольным.
То единственное, что меня шокировало в Алжире, — это отсутствие чего-либо, что могло бы шокировать. После всего того, что ожидаешь (а ожидаешь, кстати, сам не знаешь чего, но чего-то совершенно невероятного), - оказываешься в стране, где просто всё хорошо. Подсознательно ждёшь чего-то радикально другого — и ничего.
Да, это другая часть света и другая культура, другая религия. Но они такие же, как и мы. Ислам — который мы воспринимаем... который мы не воспринимаем, как надо бы. Ислам - продолжение христианства, продолжение нашей истории. Красивая версия жизни Христа, не такая жестокая, более добрая. Бог спас его, вознеся на небо, и не был он распят на кресте, и не было крови.
Увидеть такое мусульманство — одно из главных открытий в моей жизни. Узнать, что они верят в то, во что верим мы, что они признают нашу историю. И понять, что просто мы сами им не доверяем. Получается, что для нас они — немного наивны и доверчивы. Главное — нет никакого противопоставления. И в мечеть можно зайти: мягкие ковры, каменные стены, книжные полки. Спокойствие и умиротворение - то, что никогда у нас не ассоциируется с мусульманством. 5 раз в день — молитва. Голос, раздающийся из мечети, зовущий на каждую из пяти — один из символов арабского мира для меня. Что-то непонятное изысканно-красивое.
Что еще мы знаем о тех краях? Сахара, до которой мы не доехали. Алжир — самая большая страна Африки. Не Россия, конечно, но тоже чтобы до куда-то доехать - надо долго ехать. Да, мне хотелось бы увидеть больше Алжира, потому что три часа между столицей и Тлемсеном - всю дорогу можно смотреть на горы.
Кус-кус. Теперь и у нас появляется. Но какой же он вкусный там, на своей родине! Ничего сложного, никакого специфического вкуса, никаких острых специй — просто вкусно. Каждую пятницу — кус-кус — традиция!
А еще кофе — как только есть свободная минута чтобы выпить кофе. Кофе с молоком, точнее молоко с кофе. И то, что кофе пьется столько раз — как выражение ритма жизни в Тлемсене. Там люди не спешат. Они живут чтобы жить, а не чтобы что-то... ''Tout doucement'' ("Тихонько") – как девиз всего, что там происходит. Умение растягивать удовольствие жить и не торопиться. Время как будто течет медленнее там; но это не время другое, это люди — другие.
Они живут радуясь тому, что у них есть. Они любят петь, и удивительным образом большинство из них умеет петь, любят смеяться и шутить, любят гостей и быть гостеприимными. Их жизнь кажется такой размеренной, что мы в неё не можем вписаться. А они кажутся (надеюсь, не просто кажутся) такими счастливыми, что даже завидовать им не получается.
Все делать с удовольствием. Начинать утро с солнцем и кофе, торговаться на рынке, любоваться морем, болтать с соседями, целовать детей, петь, когда просто хочется петь.
Казалось бы, я так мало увидела за эту неделю, но в то же время, я увидела достаточно, чтобы подумать: моя первая мысль - не так уж она и абсурдна. Где же еще люди могут жить вот так...
Такой гостеприимный и добрый Алжир, о котором вроде и не говорят ничего, но думают что-то не то. Такой добрый и мирный, такой неожиданно зеленый из самолета. Неужели это действительно Африка? Совсем не пустыня. Мы мыслим стереотипами. Горы, деревья, солнце, цветы, море — вот она, Африка.
Алжирское Средиземное море. Необычайно красивые закаты. Не успеваешь насладиться: солнце тонет так быстро. Хочется замедлить картинку. Это ощущение, несравнимое ни с чем. Вот-вот-вот, уже прямо почти. И хочется и не хочется увидеть, как оно исчезнет. Что-то обрывается внутри, когда последний огненный миллиметр скрывается за горизонтом. Закат — это целый спектакль, это новый пейзаж каждую секунду. Неуловимо меняется всё. И хочется осознать каждый момент, запечатлеть в памяти каждый кадр. Закат с картинки - алжирское Средиземноморье.
И это же море днём. Его дневной цвет. Ни синий, ни голубой, ни лазурный, ни зеленый, ни серый. Море цвета неба. Море, в котором отражается небо. Или второе просто скрылось под первым? Такого цвета я не видела никогда. Не моря такого цвета, а вообще такого цвета. Может, такого больше и нельзя нигде увидеть... Цвет моря — цвет мира.
Море - безоблачно чистое, сама страна - так много пережившая. История Алжира, такая далекая и глубокая, что страшно заглядывать. Византия, Османская Империя, Испания, конечно, Франция - чего только там не было. Франция, более чем на век вмешавшаяся в жизнь Алжира. Сегодня Алжир — сам по себе: там люди говорят (как она сами говорят) на «полуарабском — полуфранцузском». Они называют это «полуфранцузский», но язык, на котором они говорят, - гораздо более арабский, чем французский.
Арабский язык, пугающий меня раньше, - сплошные бессвязные "х", "ш" и "р". Сложный - для произношения, еще более сложный - для понимания, совершенно невозможный - для изучения. И, как оказалось, такой красивый... Возможно, не каждый сможет увидеть в нем красоту, её надо искать: это не стандартная красота, оттого такая красивая. Смешно стараться воспроизвести эти невоспроизводимые звуки. Но какое наслаждение для меня было - повторять несколько арабских слов, которые я смогла выучить. Эта chwiya арабского, которая так радовала мою алжирскую семью и которой они, казалось, так гордились.
Они все говорят по-французски. Сто с лишним лет Франции не могли пройти даром. Но их язык — арабский, в который вплетаются французские слова. Они делают это неосознанно. Наверно, и не замечают. Да и как они могут заметить. Как они вообще друг друга понимают?.. Почти всегда говорят несколько человек одновременно. Многофункциональные : говорят и слушают, слышат и понимают. Еще успевают вставлять французские слова. Как? Нам, говорящим на своем единственном, трудно понять, как это происходит. А еще громкость — практически на максимум, и интонация — падает в пропасть и взлетает до небес.
Арабский - такой другой язык. И письменность - настолько другая. Читать справа налево. И писать так же... Арабская пропись - тонкое кружево. Как выражение арабского богатства и арабской красоты, портрет арабской музыки.
Она - сочетание совершенно непонятного языка с восточной мелодией. И её действительно слушают, её любят, она звучит отовсюду, она играет в проезжающих машинах. Она всегда в моде, она выше моды и вне времени. Андалузская музыка, с которой я встретилась в Тлемсене. Голос Испании в Алжире. И наоборот - его голос по ту сторону Средиземного моря. Сам Тлемсен - алжирский брат испанской Гранады. Там живёт андалузская культура. Орнаменты и ритмы - яркие и неповторимые.
Этот ритм, который увлекает за собой. Так ясно звучащий, но такой сложный. Который они так легко улавливают, потому что видимо он у них в крови. Заглянуть в душу Алжира, побывать внутри самой музыки, увидеть, как она рождается - то, что я ни с чем не могу сравнить.
Люди, которые творят (то есть творческие), в частности, которые делают музыку - вроде, такие же, как и все, но для меня они - немного боги. Когда из ничего рождается что-то, из тишины - рождаются звуки, когда видишь нечто никогда не виданное ранее. Слышишь, как появляется то, что ты уже слышал, но никогда не мог подумать , представить , что это делается вот так запросто - обычными людьми, в обычной комнате. Голос восточной музыки, о чем он поёт ? Это ни минор и ни мажор - у абсолютной красоты нет настроения.
Арабская красота, любовь к золоту. Свадьба - торжество роскоши. Невеста — с ног до головы в золоте и в жемчуге. Традиционный свадебный наряд, который весит несколько килограмм и стоит - страшно подумать сколько. Золотые нити на золотистой ткани, и золотые украшения сверху. Ярчайший макияж чтобы не потеряться во всем этом - ещё, пожалуй, плюс пара кило... Да, праздник так праздник - такое точно только раз в жизни бывает. И как девушки ждут этот день. Как они любят говорить о свадьбе - как о чём-то волшебном.
На самом деле, для них этот день - старт другой жизни. Девушка уходит от родителей и начинает жить по-другому. Начинает новую семью, продолжая свою. Нет, не прерывается история семьи, и не появляется новая семья, просто разрастается уже существующая. Весь Алжир — как огромная семья. Миллионы кузенов и кузин. Там семья это не что-то святое, семья — это всё. Они не теряют друг друга из вида, как это происходит у нас. Они собираются вместе по выходным, как бы много их ни было. А их - очень много...
Это желание жить вместе, желание собираться, разговаривать, делиться, ходить в гости, приглашать, звонить - вот они, алжирцы. Не соседи - друзья , не родственники - семья. В этом их горячность. Скорее не горячность - а теплота. Желание дать самое лучшее.
Желание показать, что Алжир - не то, что мы думаем, не то, что думает целый мир. Да, они пережили страшное время, но сейчас они живут так, как и должны жить люди. Как и во всех странах — чем-то они не довольны. Кто-то хочет уехать. Но это везде так, это природа человека — быть недовольным.
То единственное, что меня шокировало в Алжире, — это отсутствие чего-либо, что могло бы шокировать. После всего того, что ожидаешь (а ожидаешь, кстати, сам не знаешь чего, но чего-то совершенно невероятного), - оказываешься в стране, где просто всё хорошо. Подсознательно ждёшь чего-то радикально другого — и ничего.
Да, это другая часть света и другая культура, другая религия. Но они такие же, как и мы. Ислам — который мы воспринимаем... который мы не воспринимаем, как надо бы. Ислам - продолжение христианства, продолжение нашей истории. Красивая версия жизни Христа, не такая жестокая, более добрая. Бог спас его, вознеся на небо, и не был он распят на кресте, и не было крови.
Увидеть такое мусульманство — одно из главных открытий в моей жизни. Узнать, что они верят в то, во что верим мы, что они признают нашу историю. И понять, что просто мы сами им не доверяем. Получается, что для нас они — немного наивны и доверчивы. Главное — нет никакого противопоставления. И в мечеть можно зайти: мягкие ковры, каменные стены, книжные полки. Спокойствие и умиротворение - то, что никогда у нас не ассоциируется с мусульманством. 5 раз в день — молитва. Голос, раздающийся из мечети, зовущий на каждую из пяти — один из символов арабского мира для меня. Что-то непонятное изысканно-красивое.
Что еще мы знаем о тех краях? Сахара, до которой мы не доехали. Алжир — самая большая страна Африки. Не Россия, конечно, но тоже чтобы до куда-то доехать - надо долго ехать. Да, мне хотелось бы увидеть больше Алжира, потому что три часа между столицей и Тлемсеном - всю дорогу можно смотреть на горы.
Кус-кус. Теперь и у нас появляется. Но какой же он вкусный там, на своей родине! Ничего сложного, никакого специфического вкуса, никаких острых специй — просто вкусно. Каждую пятницу — кус-кус — традиция!
А еще кофе — как только есть свободная минута чтобы выпить кофе. Кофе с молоком, точнее молоко с кофе. И то, что кофе пьется столько раз — как выражение ритма жизни в Тлемсене. Там люди не спешат. Они живут чтобы жить, а не чтобы что-то... ''Tout doucement'' ("Тихонько") – как девиз всего, что там происходит. Умение растягивать удовольствие жить и не торопиться. Время как будто течет медленнее там; но это не время другое, это люди — другие.
Они живут радуясь тому, что у них есть. Они любят петь, и удивительным образом большинство из них умеет петь, любят смеяться и шутить, любят гостей и быть гостеприимными. Их жизнь кажется такой размеренной, что мы в неё не можем вписаться. А они кажутся (надеюсь, не просто кажутся) такими счастливыми, что даже завидовать им не получается.
Все делать с удовольствием. Начинать утро с солнцем и кофе, торговаться на рынке, любоваться морем, болтать с соседями, целовать детей, петь, когда просто хочется петь.
Казалось бы, я так мало увидела за эту неделю, но в то же время, я увидела достаточно, чтобы подумать: моя первая мысль - не так уж она и абсурдна. Где же еще люди могут жить вот так...
Читайте также
