Берег Маклая 140 лет спустя

В сентябре 2011 года исполнилось 140 лет с того дня, как молодой учёный Николай Николаевич Миклухо-Маклай высадился в Новой Гвинее близ деревни Бонгу. Команда корвета "Витязь" построила ему здесь хижину и оставила на берегу один на один с племенами местных аборигенов. 15 месяцев Николай Николаевич провёл среди них. Его дневники стали первым в истории подробным описанием быта и обычаев обитателей малоизученного острова. Существует ли по сей день деревня Бонгу? Если да, то как она изменилась за последние полтора века? И чем теперь живут её аборигены в условиях современного мира? Ответы на эти и многие другие вопросы можно найти, совершив путешествие к Берегу Маклая, который находится на северном побережье независимого государства Папуа-Новая Гвинея.

Едва показалось солнце, а жители Бонгу уже на ногах. Женщины, согнувшись в три погибели, подметают землю. На кострах закипает варево. Мужчины тем временем прохлаждаются на террасах своих хижин и курят брус (местный табак).

Багун Сет, 28 лет, учитель, отец троих детей: «Приезжали к нам русские недавно, Андрей и Настя. Неделю у меня гостили, ходили к памятнику Миклухо-Маклая. Андрей, он студент исторического факультета, — проводил исследования… А так, кроме вас, никого из России у нас и не было с 1970-х годов, когда в Бонгу пришли два советских судна».

Во время разговора на террасу поднялась жена Багуна, Мина, скромная женщина с коротко остриженными волосами. Принесла бананы, сваренные в кокосовом молоке, жареную рыбу, горячий чай и молча удалилась. Женщины в Бонгу не вмешиваются в дела мужчин. Случается, что к ним относятся, как к собственности. В стране по сей день сохранился обычай выкупа невесты. На побережье сумма этого налога не превышает 5 тысяч кин (больше тысячи долларов США). В горных провинциях жена стоит в 10 раз дороже.


Жительница Берега Маклая

«Видишь того свина? Это Кабол, — Багун показывает на упитанную свинью, убегающую от домашних собак. — Когда-то я купил свинью с пятью поросятами. Свинью кто-то убил, а поросята остались. Кабол один из них. Пойдёт в счет платы за жену».

Когда на тарелках не осталось бананов, на террасу вернулась Мина, извинившись, собрала посуду и удалилась с видом покорной рабыни. У жены учителя масса домашних обязанностей: собрать и нарубить дрова, развести костёр, приготовить обед и ужин, постирать одежду, сходить на рынок...

Тем временем с пляжа прибежал младший ребенок Багуна — нагой с петушиным пером на затылке. Фэбиен — гордость и надежда отца.

«Всего два года, а носится как пятилетний пацан», — впервые за время разговора на лице Багуна просияла улыбка.

В Папуа-Новой Гвинее земля принадлежит кланам. В Бонгу, например, их четыре: Канилу, Булигу, Гомблом, Сураму. У каждого есть свой лидер. Когда в деревне образуется новая семья, ей выделяют землю под дом и плантации. Права на землю, которая может передаваться по наследству, имеют только мужчины.

В полдень деревня пустеет. Все: мужчины и женщины — отправляются на плантации. Благодаря немцам местные жители научились выращивать какао. Собирают зёрна, сушат в самодельных печах, пакуют в мешки и отвозят в город Маданг на продажу. Вырученные деньги пойдут на одежду, школьные принадлежности и на продукты: сахар, соль, кофе, рис. Помимо какао, источником дохода служит сушёная мякоть кокоса (копра).


Вот такие дома строят в Бонгу

Дома в деревне, как и везде на побережье Папуа-Новой Гвинеи, строят на сваях. Все стройматериалы добывают прямо в джунглях. В ход идут саговые и чёрные пальмы.На свою хижину Багун Сет потратил восемь месяцев работы. Она прослужит ему лет семь-восемь. Потом ее даже не будут ремонтировать. Снесут и построят новую. Благо материала в джунглях достаточно.

Приблизился вечер, и предзакатное солнце своими лучами озарило берега Залива Астролябия. Женщины, опять согнувшись, подметали землю, а на кострах закипали котелки с ужином. Мужчины вернулись на свои террасы и закурили брус. Когда наконец стемнеет, люди соберутся вместе и начнут рассказывать истории о далёких предках, межплеменных войнах и чужестранцах...

Человек с луны
Пожилой папуас с густой бородой, уставшими глазами и голым торсом аккуратно устроился на канистре. Галупи Муар, так его зовут, завернул брус в обрывок австралийской газеты и закурил от уголька из костра. Выдержав паузу, он выпустил дым и начал рассказывать историю о том, кто в этих краях известен как Человек с луны, Тамо рус, или Маклай. Вокруг расселась молодёжь, которая слушала старика, не перебивая.


Галупи рассказывает историю о Человеке с луны

«Когда Маклай впервые пришёл в эту деревню, наши предки встретили его враждебно. Они кричали, сотрясая воздух оружием, и даже выпустили в него несколько стрел. Одна из них пролетела прямо рядом с его ухом, — при этих словах рассказчик показал рукой насколько близко пронеслась стрела, — но Маклай не испугался. Молча достал своё ружьё и застрелил свинью, которая пробегала мимо. Ужас овладел нашими предками, и бросились они врассыпную. С того самого дня папуасы стали уважать Маклая».

Поскольку у аборигенов Новой Гвинеи около 700 языков и никогда не было своей письменности, подобные истории вряд ли могут быть историческим фактом. В дневнике Маклая есть описание этой встречи. Аборигены действительно встретили учёного враждебно. Но был он без оружия:

В 1970 году команда научно-исследовательского судна «Витязь III» установила на берегу залива Астролябия памятник Николаю Николаевичу Миклухо-Маклаю. Памятник учёному стоит до сих пор. Правда, попасть к нему непросто. Земля принадлежит одному из кланов Бонгу. Лидер этого клана, Гассом Каму, почуяв легкий заработок, стал брать плату со случайных туристов, которые здесь и так большая редкость. Когда же он узнал, что в деревне объявился журналист, он тут же приказал: «Не пускать его!» Решением моего вопроса занялся Багун Сет, который отправился на переговоры с другими старейшинами. Через час я уже сидел напро тив человека, который представился как Туй Ассель.


[b]Туй Ассель и памятник Муклухо-Маклаю

«Да-да, я прямой потомок того самого Туя, друга Миклухо-Маклая. Я не собираю деньги с туристов, как мой брат. Моё дело — заботиться о памятнике. Для этого я здесь и поселился. Я его хранитель. Я стараюсь выйти на ваше посольство в Индонезии. Хочу попросить Россию о финансовой и технической помощи. Памятник сегодня в опасном положении. Он стоит в том месте, которое в ближайшем будущем может уйти под воду».

Мы спустились к памятнику. Ничего примечательного. Простенький бетонный монумент с металлической табличкой на нём. Территория вокруг ухожена, посажены пальмы. В пяти шагах начинается обрыв.

«Вон там, — Туй вытянулся и указал пальцем куда-то в море, — стояла его хижина...»

Берег Маклая под угрозой
Самый простой способ добраться до Бонгу - это отправиться по морю на моторной лодке с жителями Залива Астролябия, которые возвращаются из Маданга. Волны, брызги и качка - всё это прилагается. Альтернативным же маршрутом будет неасфальтированная дорога, которая уходит налево от национальной автострады (если двигаться из Маданга) в местечке под названием Богати. В сезон дождей на неё надежды нет. Реки выходят из своих берегов, и отсутствие мостов становится серьёзным препятствием. Но именно вдоль этой дороги тянется труба, которая как бомба с часовым механизмом таит в себе опасность. Если бомба сработает, то, скорее всего весь подводный мир Залива Астролябия будет обречен.


Вид на Берег Маклая, который открывается из деревни Эрима

В этом году (прим. автора. 2010-м) на реке Раму китайцами было закончено строительство шахты Раму НиКО, на которой будут добывать никель и кобальт. Отсюда и берёт своё начало 135-километровая труба, которая соединяет шахту с перерабатывающим заводом. Все отходы производства будут сливаться прямо в море, отравляя его. И Майкл Сомаре, премьер-министр страны, дал китайцам зелёный свет. Но жители деревень Залива Астролябия через своих представителей в парламенте подняли вопрос о заморозке проекта, пока не будет найдена альтернатива. Труба проходит по их земле, завод стоит на их земле, и загрязнять будут море, рядом с которым они живут. Так началось противостояние, и шахта, которая должна приносить миллионы, простаивает без дела в убыток.

- Майкл Сомаре уже всю страну распродал азиатам и австралийцам. И местных жителей это не делает богаче, - поделился своим мнением Джон Техан, работник WorldVision. Он проживает в деревне Эрима, где после второй мировой войны его отец, гражданин Ирландии, женился на местной аборигенке и осел здесь до самой смерти. В результате брака на свет появились шестеро сыновей.

- Оппозиция в нашей стране набирает силу. И если она выиграет ближайшие выборы, то я не завидую китайцам. Им придётся покинуть Папуа-Новую Гвинею. Тогда и вопрос с шахтой будет решен.

В Бонгу же немногие разделяют надежды Джона. У них более пессимистичные прогнозы. Запуск шахты и завода это всего лишь вопрос времени, считают они.

- Китайцы добьются своего. У них это неплохо получается, - высказался один из местных.


Lukaut! Труба Раму НиКо

Как же на самом деле развернутся события в дальнейшем остаётся только гадать. На карте судьба целого района, который в провинции Маданг носит официальное название Рай Кост. Слово «Рай» одно из тех немногих слов русского языка, которые аборигены используют со времён Миклухо-Маклая. И дай Бог, чтобы Рай Кост (Райский Берег) не переименовали в Деад Кост (Мёртвый Берег).

Банановый самогон
Крик одобрения раздался в деревне Бонгу, и зазвучали аплодисменты, которые затихли потом также внезапно, как и начались. Ночь полная звёзд, но никто в округе не спал. Тусклый свет нескольких ламп, которые питались от дизельного генератора, открывал лица людей, которые собрались вместе на одной из деревенских площадок. Современная музыка доносилась из двух динамиков старенького кассетного магнитофона.

Традиционная церемония обмена подарками прошла в Бонгу накануне Нового года. Участники выходили в центр площадки и вручали подарки своим партнёрам, которых определяли, вынув из шапки записку с именем. Простые подарки (в основном — продукты). Сегодня на это никто особо не тратится. А в прежние времена убивали свиней и собирали целые мешки овоща таро. Дешёвые дары считались дурным тоном.


Гарамут - традиционный барабан

Церемония подошла к своему концу. Жители стали расходиться по домам. И только пьяная молодёжь осталась слоняться по деревне, не давая спать старикам и детям. Подростки не просто кричали всю ночь, они ревели подобно животным. Здесь, в Бонгу, они не посмеют никого тронуть, но в городе они не остановятся ни перед грабежом, ни перед убийством. Под действием алкоголя они становятся совершенно неуправляемыми. Уровень преступности в Папуа-Новой Гвинее соотносится с африканским.

Посреди глубокой ночи раздался крик, который больше напоминал отчаянный плач. Молодой парень лет двадцати сокрушался о том, что жизнь его кончена, о том, что у него нет будущего, о том, что ему осталось только пить яву (местная самогонка из бананов) и курить марихуану... Ему не удалось сдать экзамены в школе. Значит, он не сможет пойти в колледж или найти работу в городе. Такую же судьбу разделят с ним многие другие подростки Бонгу.

«Он мыслит совсем неправильно. Я об этом не раз ему говорил, но он не хочет меня слушать, — отозвался Сет Багун о бедолаге, который приходится ему племянником. — Говорю: забудь о городе. Живи в Бонгу. Женись, построй дом, выращивай и продавай какао. Но молодёжь помешана на городе. А там один криминал».

В новогоднюю ночь молодёжь Бонгу собралась перед хижиной на трехметровых сваях. На веранде установлена яркая лампа и мощная аудиосистема. Парни и девушки, человек пятьдесят, слились в хаотичном танце под современный бит западной музыки прямо под открытым небом. Они плясали, не зная усталости, и передавали друг другу пластиковые бутылки с явой. За десять минут до двенадцати веселье сменилось дракой, в которую втянулись все присутствующие. Теперь они дубасили друг друга, не признавая ни друзей, ни братьев. Погас свет. Хозяин хижины выключил музыку, дав понять, что праздник окончен.

«Ох, уж эта молодёжь! — произнёс с разочарованием Багун, — вот что нам с ними делать? Утром они даже и не вспомнят, с чего началась эта драка».

Мы сидели на деревянной лавочке, потягивая из индонезийских стаканов имбирное вино, когда вокруг нас колотились разъярённые подростки. В какой-то момент запищал мобильник. На его дисплее часы показали ровно двенадцать. Так в деревне Бонгу наступил новый, 2011 год.