Перед прибытием в Бразилию плавание по водам, граничащим с дельтой Амазонки, представлялось мне довольно простым. Попутное течение, ветра преимущественно восточных румбов, близость довольно густонаселенных берегов, обилие рыбы, отсутствие штормов – курорт, не иначе. Никто из нас даже представить не мог реальную мощь этой великой реки и трудности, которые ожидали нас в этом районе.
Максимальные глубины у побережья бразильских штатов Мараньян, Пара и Амапа: 30-40 метров, там же, где проложен наш курс – не более 10 метров. Как многим из нас известно из школьных учебников физики, приливная волна, приходя на мелководье, ускоряется и формирует мощные течения, полсуток – на юго-восток, полсуток – на северо-запад. Складываясь с основным течением, продолжением Южного Пассатного, они вносят существенные поправки при прокладке курса. Раз в сутки, во время прилива, реки северного побережья Бразилии текут вспять. На отливе же они выплевывают в океан огромное количество разнообразного мусора. Несколько раз нам встречались целые плавучие острова. Отливное юго-восточное течение, встречаясь с ветрами восточных направлений, порождает крутую, высокую и короткую волну. В местах перепадов глубин эта волна превращается в бурную хаотическую толчею – сулой. А если добавить к этому течение из рукавов самой Амазонки, получится нечто, напоминающее кипящий котел из мутной, и, что самое интересное, практически пресной воды.
Порты Белем и Макапа славятся пиратскими бандами – «речными крысами». «Крысы» грабят суда в порту, стреляя без предупреждения в оказывающих им сопротивление. В Макапе в 2001 году так погиб самый титулованный яхтсмен современности: новозеландец сэр Питер Блейк. Он прибыл в этот экваториальный порт получать награду за то благотворительную деятельность, и по иронии судьбы был убит теми, кому помогал. Добычей грабителей стали всего лишь его часы, двигатель яхты и навигационные приборы. Мы проходим вдалеке от оживленных трасс и портов, берега вдоль нашего маршрута заселены преимущественно рыбаками и крестьянами. Мы уже знаем, что рыбаки, в отличие от жителей портовых трущоб, довольно равнодушно относятся к чужакам. Мы знаем, что «крысы» не выходят из акваторий портов. Но все равно чувствуем себя неуютно в окружении множества лодок, особенно ночью, когда многие из них не включают огни. И еще мы очень неравнодушны к расставленным в неожиданных местах сетям и кошелям.
Сан-Луис проводил нас хмурым небом, но без дождя. Выходим с начавшимся отливом, привычно с десятого раза запустив мотор. За молом яхт-клуба поднимаем паруса. В бухте Сан-Маркус начинается попутное течение, помогающее лавировать между громадинами танкеров на рейде. Я на руле. Хочется оценить течение. Правлю на крайний танкер, стоящий у выхода из бухты, и за полкабельтова от него понимаю, что еще минута – и я попаду аккурат в якорную цепь. Но отвальный ветер позволяет вовремя сманеврировать, и мы проходим в десятке метров от черно-красной громадины. Каждое звено якорной цепи размером в половину моего роста, борт возвышается на высоту минимум пяти этажей. Судя по буруну вокруг цепи, течение не меньше трех узлов. Хорошо, что попутное. Через час шверт – продольный подъемный плавник для противодействия ветровому сносу - с грохотом ударяет в палубу снизу. Из палатки выскакивают Юра с Олегом, Юра быстро обвязывается швартовом, Олег его страхует, и на 6-узловом ходу в течение десяти минут они восстанавливают порвавшуюся шверт-таль – снасть для постановки шверта.
Следующие сутки море не дает нам расслабиться. Чтобы выйти из горловины бухты, приходится идти практически на север, против переменного северо-восточного ветра. Ветер прижимает нас к берегу, идем там, где на карте обозначена осушка. Пару раз приходится делать галсы в море, поперек генерального курса, чтобы обойти обширные мели. До выхода из залива добираемся к утру. Наш курс теперь - северо-запад, ветер отходит к востоку. Глубины стали больше, курс относительно ветра полнее, качка - ровнее.
Вечером нас накрыл небольшой локальный циклон. Начался он с ярко-малинового заката почти прямо по курсу. К полуночи стали собираться тучи, периодически обрушиваясь холодными дождевыми шквалами. Несмотря на то, что вечером мы убавили парусов вдвое, от шквалов приходилось убегать, ложась относительно ветра на полностью попутный курс - фордевинд. Еще через час разразился плотный тропический ливень, продолжавшийся до 4 часов утра. В 6-15, на моей вахте, мы пересекли экватор. Облака разошлись, рассвет еще только начинался, и на чуть посветлевшем небе одновременно показались Большая медведица и Южный крест. Момент пересечения можно было определить точно – на навигаторе южная широта сменилась на северную. Звездное представление длилось недолго – взошло солнце, небо заволокло белесым туманом, а ветер закис до 5 узлов. Стали поднимать полный грот – обнаружили сломанные ползуны – приспособления для фиксации грота на мачте. Так и не придумав, как их починить, решили срезать остальные, а для фиксации грота использовать ликтрос - трос по передней кромке паруса. Получилось значительно удобнее, чем было.

Циклон нас отпустил. Задул свежий попутняк. Прошли первый сулой – в 50 милях от правого рукава дельты Амазонки. Покачавшись 20 миль на круглых, похожих на катунские «поганки», только раз в пять больше, волнах, встретили вечер на траверзе самого крупного в мире речного острова – Маражо. Соорудили автопилот – цепочку на двух резинках. Позвонил наш главный помощник и переводчик в Бразилии – Дима Гайнер, и сообщил, что будет ждать нас с грузом в крайнем пограничном городе – Амапе. На карте в том месте был обозначен причал…
«Светопреставление» началось на закате. Резко задуло, пошел плотный дождь, пришлось до упора зарифить грот. Стало нещадно долбить волной, так, что перемещаться по палубе приходилось на всех четырех, хватаясь за все подряд. Из-за борта ежесекундно обдавало грязной полусоленой амазонской водой. В палатке удары по почкам немного смягчал надувной матрас. Казалось, что волна должна смыть вахтенного сразу по заступлению на службу, несмотря на то, что он пристегнут, а лодку после этого немедленно разломать или опрокинуть. «Стриральная доска» продолжалась около двух часов, затем дождь «выключили» и «включили» 25 узлов строго попутного ветра на полутора-двух-метровой волне. Под одним стакселем катамаран летел в кромешной темноте по гребням волн со скоростью около 10 узлов. Учитывая то, что под нами была отмель в устье левого рукава Амазонки со всеми «прелестями» в виде песчаных гребней, не обозначенных на карте осушек и плавающего мусора, наш аттракцион был очень рискованный. Зато исчезла выматывающая качка и у нас появилась, наконец, возможность выспаться. Утром утих сулой, выглянуло солнце, предоставив возможность пересечь амазонский судовой ход при хорошей видимости. Движение в этих краях оказалось не очень оживленным, за весь день мы встретили лишь одного «торгаша» и несколько рыбаков.

Начали сказываться ошибки в проводке снастей. Днем перетерся сорлинь – снасть для фиксации или подъема – одного из рулей. Руль разбух и расклинился в коробке, поэтому остался в рабочем положении. Так как это был фиксирующий сорлинь с проводкой под коробкой, с его починкой пришлось немного повозиться. А ночью лопнула подъемная шверт-таль. Так как ночью не было никакого желания лезть в воду на скорости около 6 узлов, ремонт отложили. Шверт, свободно гуляя вверх-вниз, долбил об палубу, казалось, что следующим ударом он точно погнет одну из поперечных балок. К утру подошли к устью Амапы, встали на якорь до прилива. С приливом двинулись вверх по реке. Я, конечно, видел, как прилив разворачивает реки, впадающие в Баренцево море, но такое приливное течение я еще не встречал. В широкой части устья удавалось идти под парусами, но потом пришлось завести мотор, чтобы нас не насадило на прибрежные кусты. Пройдя 6 миль, увидели тот самый «причал». Это был просто ряд бетонных столбов, на которых когда-то, возможно, был настил. Сомневаться времени не было, координаты совпадали с ранее отмеченными, и мы выбросились на берег. Как оказалось, вовремя, потому что через десять минут начался отлив, и река с той же прытью понеслась в обратном направлении.
По спутниковому телефону узнаем, что груз не растаможен, Дима не прилетит, и нам, в общем-то, надо отсюда уходить как можно быстрее, потому что бразильская виза у нас закрыта, а на борту не хватает одного человека, причем гражданина Бразилии. Получается, что шесть россиян зашли в это Богом забытое место, чтобы скормить одного бразильца местным крокодилам, и им это удалось. Джеку с трудом удается убедить местных полицейских, что это не так, что гражданин Бразилии Дмитрий Гайнер находится в Сан-Луисе и прекрасно себя чувствует. Полицейские получают в подарок по ручке и бандане с названием судна и мы расстаемся лучшими друзьями. За пару часов, пока светло, по колено в грязи чиним все оборвавшиеся снасти. Неожиданно отказывается заводиться новенький, только что обкатанный, генератор. Пока светло, продуваю трубки подачи топлива, проверяю искру. Все в порядке, но генератор и не думает запускаться.
После заката налетает такая туча комаров, что приходится прятаться в штормовые костюмы. Окружающие джунгли наполняются настораживающими звуками, отчего желание сходить с лодки совершенно пропадает. Прилив оказывается ниже, чем предыдущий, и нам приходится несколько метров тащить двухтонную лодку, погружаясь выше колена в жидкий ил. Быстро занимаем места: Олег на моторе, Юра – с навигатором на руле, остальные по бортам, наблюдать за рекой и расталкивать плавучий мусор. Вода в реке – смесь глины и травы. Раз в несколько минут Олег вывешивается за корму и скидывает траву с «ноги» мотора, а чтобы он не вывалился, я, как второй по массе тела, держу сзади его за куртку. За пару миль до устья мотор перегревается и глохнет. Луна скрывается за тучей, река становится шире, течение – слабее, поднимаем паруса. Через час доходим до отмели в устье, и нас накрывают три стихии – дождь, встречный штормовой ветер и прилив. Ночь, дождь, сулой, ветер 28 узлов, встречное течение, заглохший мотор и неточная карта – что еще надо для того, чтобы жизнь не казалась медом? Ночь проводим, лавируясь на границе осушки в миле от берега. Лодку как будто пригвоздили к участку отмели размером милю на две. К утру отлив наконец выносит нас подальше в море, начинаем отходить от ночной тряски, но тут фронт циклона сменяется его «глазом» - областью штиля. В полдень приходится вставать на якорь, чтобы не отнесло назад приливом. В жидком иле якорь держит плохо, катамаран по прежнему тащит на юг, но уже со скоростью не четыре узла, а полтора.
Генератор мертв. Продувка топливной системы и просушка разъемов не приводит ни к какому результату. Проводим консилиум, Юра считает виноватым бензин, я – электронику. Для экономии электричества отключаем радио и картплоттер, ограничиваем зарядку спутникового телефона. Беспокойства не испытываем никакого, так как в случае чрезвычайной ситуации всегда сможем достичь берега за время не более суток, просто повернув на запад.
Штиль заканчивается внезапно. Снова начинается долбежка короткой и крутой волной. 100 миль до выхода из Амазонии ползем больше суток. Постоянно приходится уворачиваться от рыбацких ботов и сетей. Боты валяет так, что страшно смотреть. По-видимому, мы со стороны смотримся не лучше, потому что обычно приветливые бразильцы только провожают нас удивленными взглядами. До конца дельты – Оранжевого мыса – остается не больше 50 миль, когда мы чуть было не лишаемся единственного источника электроэнергии. Перетираются три из четырех заклепок, держащих мачту ветрогенератора, и только по счастливой случайности удается ее поймать, когда она начинает валиться за борт. Приклепывать ее на место приходится вдвоем, вися практически за кормой на страховочных концах и обливаясь попеременно дождем и двухметровыми волнами.
Наконец, в ночь с 14 на 15 апреля, мы огибаем Оранжевый мыс, выходим из территориальных вод Бразилии и берем курс на Тринидад. Гвианское течение встречает нас пологой волной, полосами саргассов и искрящимся планктоном. Прощай, Амазонка, и, черт возьми, больше не дай Бог…

15 апреля мы начали оживать. Ушли низкие облака, пропала выматывающая болтанка. Начала ловиться рыба. Появились две полутораметровые акулы. Мясо их не обрадовало, зато оно привлекло трех прилипал, попавших за это на сковородку. По вкусу они напоминали судака, только были сочнее.
18 апреля лопнуло вдоль перо правого руля. Перед заменой сначала пришлось обрабатывать топором сделанную в Сан-Луисе заготовку, придав ей что-то похожее на профиль. Затем Джек спустился за борт на страховке, и на двухметровой волне примерно с полчаса закреплял собранный руль, который по весу был немногим меньше его самого. Про акул мы, конечно же старались не вспоминать, ведь в тайге про медведя не говорят – он после этого сразу приходит.
Тринидад показался, когда сдохли все аккумуляторы, а из электроприборов на постоянном питании был только навигатор. В проливе между Тринидадом и Тобаго кончился ветер. 15-сильная «Ямаха», наевшаяся амазонской глины, завелась на пору минут, закипела и встала. Пришлось заводить 8-сильный мотор от «тузика» - трехместной надувной лодки. Он и внес нас в Порт-оф-Спейн на закате против отливного течения.

1 морская миля = 1852 метра
Кабельтов = 0.1 морской мили
1 узел = 1 морская миля в час

Текст: Станислав Березкин
Фото: Евгений Ташкин, Евгений Ковалевский, Станислав Березкин