Из жизни отдыхающих. Часть VIII
Вдвоём ( Окончание )
Плот затянуло под нижние коряги, и он затонул так, что рюкзаки полностью скрыла вода. Они полоскались теперь в бурном потоке. Мы сами не пострадали и даже почти не промокли, вовремя соскочив с плота на верхние брёвна затора. Авария нас не обескуражила. Казалось, что плот ещё можно спасти.
- Вылезем! – уверенно заявил я и полез в боковой карман рюкзака за топором.
Я начал рубить, державшие плот коряги. Артём спрыгнул на плот и помогал мне оттуда. Минут десять возились. Никак!
- Надо снять рюкзаки, – сказал я, доставая нож, – без них плот станет легче.
Мы безжалостно покромсали верёвки, державшие рюкзаки. Схватили первый. Подняли на брёвна.
- Тяжёлый, сволочь!
- Ещё бы! Сколько он воды выпил…
Подняли второй. Освободили плот от лишнего веса, но это не помогло вызволить сам плот. Если бы его держали только коряги, то, в конце концов, мы бы справились. Но его под корягами удерживал водный поток, совладать с которым не смог бы никто. Проведя ещё минут двадцать в бесплодной борьбе, мы оставили эту затею в виду её полной бесперспективности.
- Не вытащить, – устало пробормотал я и поднялся на брёвна.
Артём выбрался следом – мокрый, растерянный и сконфуженный, чем походил на меня в тот момент, как сиамский близнец. Надо ж так вляпаться! Семь часов строили, полчаса на глубину затаскивали, а через два часа утопили. Вот и весь сплав. Обидно, хоть плачь! Мы стояли на самом краю затора и с мрачной апатией смотрели на свой затонувший корабль. Стояли молча. И долго. Наверное, с минуту. Молчать дольше в такой ситуации просто невежливо. Сжимая зубы, от накатившей вдруг ярости, я с упоением процедил:
- Сука! Приплыли, твою мать!
Сказав это, я со всего маха всадил топор в торчавшую рядом корягу и от души пнул, валявшееся тут же «весло».
- Не судьба нам, видать, сплыть до Байкала, – успокаиваясь, сказал я, – придётся по старинке, пешочком. А я уж было обрадовался…
- Я тоже, – вздохнул Артём, – но «Удачный» потерпел неудачу.
Мне понравилось, как он скаламбурил:
- Точнее не скажешь.
Итак, сплав наш бесславно закончился, но поход продолжался. Сейчас, пока жарит солнце и до вечера далеко, нужно вставать и сушить свои вещи. На острове ставиться негде. Правый берег отпал из-за трудности переправы через протоку. Левая же протока оказалась узка и легко проходима. За ней находился большой галечниковый пляж, свободный от кустарников и деревьев. Только кучи разбросанного топляка – неиссякаемый источник дров, не требующих, ни топора, ни пилы. Идеальное место для лагеря.
Мы перебрались на левый берег, и первым делом выпотрошили свои рюкзаки. Стали считать потери. За продукты даже не волновались. У нас всё расфасовано по бутылкам, кроме сала и шоколада. Шоколад в непромокаемой упаковке и воды не боится. Сало промокло, но что ему будет? Единственное, что пострадало бы из продуктов, если их можно к таковым отнести, – папиросы. Но они закончились позавчера. Так что, с провиантом порядок. С деньгами и паспортами тоже всё хорошо. Они всегда упакованы сверхгерметично. Остальное, за исключением топора, котелка и тому подобного, всё промокло. Даже камера, лежавшая в единственном гермомешке, непонятным образом нахлебалась воды и вышла из строя. В список потерь попали также мобильные телефоны и одна рация. Вторая каким-то чудом спаслась. Лучше бы спаслась камера. Дорогая зеркалка и два объектива, это вам не дешёвая мыльница. Артём отнёсся ко всему философски:
- Был фотоаппарат – нет фотоаппарата!
А потом мы стали сушить свои вещи: палатку, спальники, рюкзаки и прочие тряпки. Что-то развесили по корягам, что-то разложили по пляжу, и слонялись среди этого бардака под лучами палящего солнца очень похожие на людей, потерпевших кораблекрушение, о которых я читал в детстве всё в тех же романах, где герои прорубались сквозь джунгли.
К вечеру всё просохло. Палатка стояла, костёр горел, и я говорил Артёму:
- Интересный у нас поход получается. Насыщенный. Сквозь стланик рубились, непонятные тропы встречали, загадочный след находили. Даже в кораблекрушение попали. Прямо не поход, а воплощение моих детских фантазий!
Артём подбросил в костёр толстых сучьев и, рассмеявшись, добавил:
- И кошмар для моего кошелька.
Утро четырнадцатого дня началось с купания. Затор, утопивший наш плот, этот остров погибших деревьев, примыкал к настоящему острову – крупному и лесистому. Мы обошли его левым берегом и стояли сейчас ниже острова, в том месте, где обе протоки вновь сходятся в единое русло. Поёживаясь от прохлады, я вошёл в воду:
- Надеюсь, это последняя переправа в нашем походе.
Томпуда текла здесь спокойно, глубина её слегка превышала метр, так что брод не представлял никакой сложности. Мы даже разулись и сняли штаны.
Как только ступили на правый берег, скорей одеваться. Мошка наготове. Алчет крови. Но мы уже одеты, обуты, мешки за плечами – ныряем в тайгу. Лезем по склону какой-то ложбинки и попадаем в колючий шиповник. Плантация шиповника. Кусты огромные – выше роста. Сунься туда, в лохмотьях останешься. Благоразумно их огибаем, срывая на ходу крупные сладкие ягоды. Кстати, о ягодах. Вы встречали когда-нибудь голубику размером с кишмиш или чёрную смородину с добрую вишню? Не верите, что такие бывают? Сам не поверил бы, если б не рвал их с куста в том походе. Ягоды шиповника также отличались крупным калибром, но запомнились своей сладостью. Не думал, что шиповник может быть таким вкусным. Мы даже нарвали его про запас, чтоб жевать по дороге.
Тропа нашлась почти сразу, едва обогнули шиповник.
- Ура! – прокричал я, глядя, как тропа уверенной лентой петляет среди деревьев и скрывается за дальним пригорком.
- Тихо! Не спугни, – предостерёг Артём, сплёвывая косточки от шиповника, – а то потеряется.
Тропа не потерялась. Наоборот, чем дальше, тем она становилась всё более, набитой и чистой. Некоторое время тропа стелилась вдоль Томпуды, затем резко и надолго ушла от неё в сторону. Лишь в девятом часу она вывела меня на высокий обрывистый берег реки, где на поляне в окружении кедров помимо уютного бивака, стоял пригодный для ночлега шалаш, покрытый кедровыми ветками с давно пожелтевшей хвоей. Внутри шалаша пол устилали такие же ветки, на которых лежали какие-то полуистлевшие ватники, распространявшие тот самый запах сочетания прелости, плесени и затхлости, присущий всем покинутым или редко посещаемым жилищам.
- Нет, ночевать в шалаше мы не станем, – пробормотал я, выбираясь наружу, и пошёл ставить палатку.
Несмотря на то, что весь день шли без отдыха и обеда, усталости я не чувствовал. Напротив, я ощущал небывалый прилив энергии. Ещё днём меня охватило радостное нетерпение от того, что скоро мы увидим Байкал. Сейчас оно усилилось многократно. И эта поляна, и этот шалаш, и тропа – всё говорило о том, что Байкал уже рядом. Километров десять-пятнадцать, не больше. И это всё по тропе, которая теперь точно не пропадёт. Можно уже и расслабиться.
Артём подтянулся минут через сорок, когда уже опустились сумерки. К тому моменту палатка стояла, костёр горел, а я чистил грибы, что собрал по пути, намереваясь пожарить их с гречкой.
- О, нас ожидает царский ужин, – сказал Артём, увидев меня за необычным занятием. – Что это на вас нашло, Владимир?
Грибов в тайге тьма, но до сего дня я их не готовил. Не люблю возиться. А вот сейчас захотелось. Я посмотрел на друга:
- Сегодня у нас ночь особенная – последняя в этом походе. Устроим небольшой банкет?
- Я всегда за банкет! – радостно поддержал Артём. – И спирта ещё много.
Он расправил затёкшие плечи и огляделся по сторонам:
- А что это за поляна? Шалаш какой-то…
- Охотничий балаган. Или рыбацкий. Смотри, – я показал на приставленную к одному из кедров сколоченную из жердей лестницу, – там лабаз или что-то типа того.
- Харчи припрятаны?
- Нет там не хрена. Я полюбопытствовал.
- Как, думаешь, – Артём сел рядом со мной и протянул к огню руки, – чьё это место?
- Кого-нибудь из местных, – я почистил последний гриб и отставил котелок в сторону.
- Кого? Тут из населёнки одна метеостанция.
- Вот оттуда и наведываются. И тропу чистят. Видал, какая тропа? – я вытер нож о штанину и убрал его в ножны. – На мотоцикле ехать можно. Теперь до самого Байкала должна быть такая.
- Да, – улыбнулся Артём, – тропа, что надо! Заслужили к самому финишу. Завтра в обед мы уже будем купаться в Байкале.
Но к Байкалу назавтра мы так и не вышли.
Последняя ловушка
Утром, незадолго до выхода, сидели мы на краю высокого берега, смотрели на реку и завороженно слушали непривычную тишину, запивая её крепким чаем с шиповником.
Оглушающий грохот таёжных рек, сопровождавший нас с первого дня похода, куражился теперь там, в нелюдимой глуши Баргузинского хребта, предгорья которого синели чуть вдалеке по течению выше. Оставшийся путь наш пролегал по равнине.
В восемь часов мы простились с поляной и весело зашагали по тропе, которую часа через полтора также весело потеряли. Томпуда впадает в Байкал не единым потоком, а образует обширную дельту, своего рода «мешок» в виде пойменного заболоченного леса сплошь испещрённого рукавами и протоками со спокойной, почти стоячей водичкой, очень мокрый и очень непроходимый. Вот в этот «мешок» мы и вломились, осознав это лишь, когда тропа окончательно растворилась в болоте. Нам потом говорили, что где-то там нужно было сворачивать вправо и по набитой тропе, обходящей всю эту сырость, без всяких хлопот шагать до метеостанции. Хм, «где-то там». Сами догадались, что должен иметься обход, да вот, как-то не заметили, проскочили. Вы бы хоть указатель поставили! Не все же такие умные, и такие местные…
Мы стояли в болоте и рассуждали о своём положении. Рассуждали по-разному: Артём с отрешённостью Будды разглядывал свои мокрые ноги, а я упражнялся в изящной словесности на тему: « Как можно потерять такую тропу?! ».
- Не знаю, как? – вымолвил мой безмятежный друг, когда я закончил свои излияния. – Но у нас получилось.
- Похоже, – сказал я, успокаиваясь, – победоносный финиш с литаврами и развёрнутыми знамёнами отменяется.
- Ничего, финишируем скромненько.
- И мокренько!
- Нам не привыкать. Вспомни, Путораны.
Меня обдало арктическим холодом. Я вспомнил чёрное небо, не пожалевшее в тот вечер дождя, и купание в ледяной Ламе на подходе к базе Крашевского.
Настроение сразу улучшилось:
- Постоянство – признак мастерства!
- Ну, раз мы все такие из себя мастера, давай выбираться отсюда. Я сегодня хочу искупаться в Байкале.
- Тропу искать будем?
- Смысл?
- Я тоже так думаю. Пойдём напрямик. Заодно и искупаемся. Ещё до Байкала.
Прелесть хождения по болоту в непредсказуемости. Идёшь себе по тропе и всё ясно. Отсчитываешь километры: раз-два, раз-два… Скука! А здесь: шаг влево – увяз по колено, шаг вправо – ещё глубже. Вот и думай, куда тебе ногу поставить. Так и скачешь, радуясь, если не провалился. Одно плохо – утомительно больно. Хочется отдохнуть, а присесть-то и некуда. Единственный сухой предмет – твой рюкзак. Шлёп его тогда на влажную кочку. Сидишь, жизнью наслаждаешься. Слушаешь, как в твоих башмаках вода чавкает. Невольно и родственников припомнишь, тех, что со стороны мамы, но так, без злости. Скорее, от избытка чувств. А потом дальше: прыг-скок, прыг-скок...
Доскакали мы до широкой протоки. Идти вдоль её берега стало легче. Лес поредел. Далеко впереди засинели горные склоны. Байкальский хребет. Западный берег открылся, но наш, как и само озеро, категорически не просматривался, хотя близость Байкала ощущалась теперь более чем явственно. Данное обстоятельство ободряло. Казалось, ещё какой-нибудь час и мы ступим на берег «Славного моря». Вдруг, идущий позади Артём, прокричал:
- Смотри!
Я остановился и огляделся по сторонам. Справа от нас, за протокой, виднелись две скатные крыши каких-то домов. Растущие возле них деревья не позволяли рассмотреть ни сами дома, ни то, что вокруг. Только крыши, одна которых, более низкая, блестела на солнце самой верхушкой. Я недоумённо уставился на подошедшего друга:
- Что это за хибары?
Артём снял кепку и вытер ладонью пот, застилавший глаза. Прищурился:
- Точно не метеостанция!
- Точно! Та дальше. Возле Байкала.
- Но другой населёнки здесь нет.
- Выходит, что есть.
- Проверим?
- Да, по любому!
Протока оказалась не такой уж глубокой. По грудь. За ней снова болото шириной метров двести. Дальше узкая полоса кустарника. Продравшись через кустарник, мы вышли на берег настоящей водной преграды, очень похожей на главное русло. Это уже было нечто серьёзное. Шириной крепко за сотню и глубиной, не знающей брода. В последнем мы убедились, прежде чем усесться на рюкзаки и удариться в размышления. Дома, чьи крыши стали объектом нашего любопытства, стояли на другом берегу преграды. Их по-прежнему скрывали деревья – могучие кедры и лиственницы, странным образом растущие только там. Но росли они не вдоль всего берега, а на маленьком пятаке в окружении воды и болот. Лес начинался дальше, если смотреть по течению выше. Но здесь, равно как и в сторону Байкала – лишь вода, да болота, среди которых островок с непонятными крышами, заинтриговавшими нас самим фактом своего существования.
Спустя четыре часа, мы зайдём на этот островок с другой стороны и с комфортом там заночуем. А могли бы сразу туда переплыть и не тратить время на не нужный обход. Но тогда могла бы случиться трагедия, о которой бы мы никогда не узнали. А могла бы и не случиться. Но я опять забегаю вперёд.
Мы сидели на своих рюкзаках на берегу русла и размышляли относительно дальнейшего своего продвижения. Артём выжимал рубаху. Я перечислял варианты:
- На запад, как шли, нельзя – вода. Много воды. На север, к острову – тоже вода. Но здесь проще. Переплыл рукав, и вот она – твердь земная. Вот только что там за островом? Не понятно. Остаётся восток.
- Предлагаешь вертаться назад? – сдавленным от усилий голосом спросил Артём. Рубашка его, свёрнутая в канат, выдавливала из себя последние капли.
- Не порви! Домой в чём поедешь?
- Чего ты там про восток? – он закончил выжимать свою тряпку и изобразил готовность внимательно меня слушать.
- Самый разумный, на мой взгляд, вариант. Идём назад вдоль этого русла. Находим брод и возвращаемся обратно. Вон, – я показал рукой на ближайший массив на другом берегу, – вдоль того леса. А дальше по обстановке. Отсюда не видно, но, похоже, та кромка леса на дальнем плане, и есть северный берег устья. Там и метеостанция.
- Долго, – в голосе друга слышался скепсис, – зачем тратить время? Небольшое купание, и мы на острове.
- Небольшое?! С рюкзаками?! Ценю твой авантюризм…
- То ты с рюкзаком никогда не плавал!
- Но не на такие дистанции.
- Самое время попробовать! Зачем мотать километры? Десять минут и мы на острове!
Он говорил убедительно. Кроме того, этот вариант мне и самому нравился. Каких-то сто с чем-то метров заплыва, и всё. Правда, не ясно, что там за островом. Но крыши манили, и я почти сдался. Но только почти:
- А дальше? Вот мы на острове. А что за ним?
- За ним метеостанция.
- Ага, впритык к нему примыкает.
- Пусть не впритык. Дойдём. Всё короче будет.
- А если их разделяет река? Опять плавать будем?
- Ну, там посмотрим. И потом, вполне вероятно, что на острове кто-то живёт. Перевезёт нас на лодке.
- Ты кого-нибудь видишь?
- Нет.
- Вот и я бурной жизнедеятельности не наблюдаю.
Артём поднялся и подошёл к воде. С минуту стоял, вглядываясь туда, где за деревьями скрывались дома, в надежде разглядеть хоть кого-то. Никого не увидел и вернулся обратно.
- Должен там кто-то быть, – сказал он, усаживаясь на рюкзак, – судя по крышам, дома новые. Добротные. Такие дома для постоянного проживания строят. Давай, Володя, решайся. Минут через двадцать уху из омуля наворачивать будем. С хлебом!
Крыши блестели новеньким профлистом. Одна, если верить размерам, покрывала вполне себе немаленький дом. Другая имела более скромные габариты, дающие возможность предположить, что под ней находится баня. Дом, баня. Чего ещё нужно для жизни? Артём прав: там кто-то есть. Это вам не охотничья избушка, а полноценное человеческое жильё. И всё-таки: кто станет селиться в такой глуши? Может просто какой-то чудак построил здесь дачу и гоняет через Байкал каждые выходные, отдохнуть на природе культурно. А сегодня у нас понедельник. Чудак в городе, на работе. Хотя какая нам разница: есть там кто или нет? Нам нужно добраться до метеостанции, и путь через остров – кратчайший.
Артём выжидающе смотрел на меня. Я колебался. Помнится, лет десять назад мне довелось переплывать одну таёжную реку. Без рюкзака, но в одежде и обуви. В руке я держал пакет с какими-то вещами и думал, что справлюсь, используя свободную руку. Не справился. Ботинки тянули на дно, одежда мешала, и я молотил по воде и свободной рукой, и той, в которой держал пакет. А ведь я хороший пловец. Спасибо отцу. Научил меня плавать ещё в шестилетнем возрасте. Конечно, сейчас мы, разувшись-раздевшись, поплывём налегке, толкая перед собой рюкзаки. Но расстояние приличное, а вода холодная. Рискованное предприятие. Не то, чтоб оно сильно пугало, но какая-то сила всё ж останавливала, удерживала меня от того, чтобы махнуть рукой и сказать: «давай!». И я не сказал. Вместо этого я посмотрел на Артёма и уверенно произнёс:
- Пойдём в обход.
Артём не стал спорить. Он лишь ухмыльнулся:
- Не узнаю тебя, Владимир. Ты же всегда был, за любой кипишь.
- Старею. Не забывай, я уже плотно сижу на четвёртом десятке, а ты ещё и тридцаху не разменял. Вот доживёшь до моих лет…
- Столько не живут, – пробурчал Артём и стал надевать рюкзак.
Мы около часа ломились вдоль русла в поисках брода. Но пока что им и не пахло. Обход затянулся. Артём недовольно бухтел:
- В обход, в обход…
Меня уже не радовало принятое мною решение, но я не подавал вида и дурашливым голосом напевал:
- Нормальные герои всегда идут в обход!
Артёма бесил мой показной оптимизм:
- Дебильная песенка! Сам придумал?
- Было такое кино: « Айболит 66 ». Это оттуда.
- И чем там всё кончилось?
- Не знаю. Из всего фильма только эту строчку запомнил. Но зато сейчас она весьма кстати.
- Весьма кстати сейчас было бы отыскать брод!
- Отыщем…
И вот, русло сузилось до ширины, приемлемой для переправы. Наконец-то, можно уйти на другой берег. Но, как говориться: « Не зная брода, не суйся в воду! ». Сначала разведка. Мы нашли удобное место, скинули мешки и подошли к воде. Оставалось решить, кто полезет. Я сунул руку в карман полинявших за две недели штанов. Где-то там завалялась монетка:
- Бросим жребий или среди нас есть доброволец?
- Есть, – Артём стукнул себя кулаком в грудь. – Я схожу.
Не успел я восхититься его благородным порывом, как он, пряча в усы кривую усмешку, добавил:
- Из уважения к твоему почтенному возрасту.
- Польщён…
- Не обольщайся. Просто искупаться охота.
- Я так и понял.
Он шагнул в реку. Отошёл от берега несколько метров и погрузился в воду по грудь. « Скверно – подумал я. – Рановато возню с бродом затеяли! ». Но он продолжал идти, а глубина не менялась.
- Молодца! – прокричал я ему в спину. – Немного осталось.
Оставалось ещё метров двадцать. Теперь из воды торчала одна голова. Он шёл, задрав её кверху. Артём выше меня на несколько сантиметров. Я прикидывал: хватит ли мне своего скромного роста? Должно. Если что, встану на цыпочки. Тем временем Артём достиг противоположного берега. Развернувшись, он крикнул мне через реку:
- Есть!
- Не сомневался!
- Ну, разумеется…
Отдохнув чуть, он двинул обратно. Я по-прежнему стоял у воды, наблюдая за ним, когда сзади послышался какой-то шорох.
Продолжение следует...
Читайте также