Эльбрус. Штурм вершины. 5642 м
..."иди"... - это была не просьба, не призыв и даже не приказ. Это был ультиматум всему, что было со мной до, и всему, что будет после. Это был мой кислород в момент, когда кровь просто не поступала в мозг, когда я задыхалась и не могла сделать шаг.
Но это было потом. Сначала я проснулась в полночь в приюте на высоте 4200 м, привычно отекшая от недостатка кислорода. Вылезла из спальника, натянула три слоя одежды под пуховик и вышла на улицу, посмотреть, что с погодой. Прозрачное ночное небо было усыпано звездами. Так близко, что казалось, будто их можно сорвать, как ягоды. Тягучий кисель из белых облаков был где-то внизу. Ветер обдавал лицо свежестью и морозом. Однозначно, идем. Ведь не можем не пойти. Стояла наша идеальная ночь.
В легкой суете оделись, собрали рюкзаки, съели кашу, надели фонарики на голову и двинулись в путь.
Меня всегда возбуждал этот страх перед неизвестностью, когда делаешь что-то, что может плохо закончиться, но делаешь, потому что не можешь не делать. Видимо, в эту ночь я перевозбудилась)))) Наверно, было так много адреналина и так мало кислорода, что организм не справился, и минут через 15 меня накрыло. Я шла четвертая или пятая в колонне, как и на последней акклиматизации, когда ходили на 5000м. Ведь тогда все прошло нормально, я была уверена в своих силах и здоровье. В эту ночь что-то пошло не так. Сначала я начала задыхаться. Это странное ощущение. Идешь, смотришь под ноги, под ними снег, а впереди бесконечная темнота с рассыпанными в ней светлячками от фонариков, как у нас. Ощущаешь этот холодок внизу живота, как в момент взлета самолета перед прыжком с парашютом. А потом начинает пытаться колотиться сердце, и просто не можешь сделать вдох. Именно пытаться, потому что не чувствуешь пульса, а грудную клетку разрывает от какого-то адского усилия. Может, конечно, это я просто пыталась вдохнуть, а не сердце пыталось прокачать немного крови мне в мозг. Хватала холодный воздух ртом, кашляла до тошноты, а вдохнуть не могла. Это было похоже на затянувшуюся судорогу. А по ощущениям, как когда в момент дикой жажды пытаешься пить из бутылки, не зная, что она пуста.
Кашляя и задыхаясь, я продолжала идти. И внезапно в мой изголодавшийся по кислороду мозг пришло осознание, что я же девочка, черт побери. Там, в ночи, на склоне, по пути на вершину Эльбруса, под огромным рюкзаком, в тяжелых альпинистских ботинках и куче одежды, вгоняя в снег кошки и палки, пройдя акклиматизацию наравне с мужиками, пусть даже начав вдруг умирать, я подумала не о том, что мне надо вернуться, потому что через пару минут я к чертям выблюю свои легкие, и даже не о том, что у меня может случиться отек мозга, обморок, обезвоживание или еще какое-нибудь дерьмо. Меня просто озарила мысль, что я девочка, что для девочки 5000м достаточно, свою миссию я выполнила позавчера, и могу пойти домой и не париться в своей жизни больше ни о каких подвигах. Я сделала шаг в сторону и сообщила, что я домой. Дальше была суета. Я неистово кашляла, пыталась просто вдохнуть, боль в груди, в легких, привкус крови во рту, сумбур в голове. Филипп давал мне какие-то таблетки, предлагал дойти до привала и дальше смотреть по самочувствию, ребята, кто стоял рядом, поддерживали, как могли, уговаривали идти дальше, но обнаружившаяся во мне девочка непреклонно собиралась идти домой.
В чувства меня неожиданно привело то, что ребята собрались нести мой рюкзак. Люди, которые меня знают несколько дней, которым сейчас ничуть не легче, чем мне, которым надо дойти до вершины, просто принимают решение нести мой рюкзак, чтобы я не сдалась и не пошла назад. Я не знаю, где водятся настоящие девочки. Но настоящие мужики, однозначно, в горах. Настоящие товарищи, с которыми хоть на край света, просто чтобы в сложный момент услышать правильные слова и чувствовать поддержку от надежных людей и сильные духом плечи, способные понести мой рюкзак.
Подействовали таблетки Филиппа, или, действительно, ситуация с рюкзаком вызвала во мне резонанс, но мозги временно встали на место и вместо девочки вернулась нормальная Аня с мыслью "какого хера здесь происходит? никто не понесет мой рюкзак. я буду нести его сама даже если мне придется сдохнуть под ним на этом склоне". Прокашлялась, поплевала, не увидела крови (значит легкие пока остаются внутри), что меня, в общем-то, взбодрило и вселило веру в жизнь, забрала свой рюкзак и пошла вперед..потому что должна.
Дальше сознание отключилось, я потерялась во времени, в пространстве, в себе. Я просто шла и изо всех сил старалась дышать. Тело перешло в режим выживания. Оно так сильно хотело выжить, что не просило есть, пить, думать, спать. Я даже не уверена, что садилась посидеть на привалах. Так прошла ночь. Когда в небе появилась предрассветная дымка, я немного пришла в сознание, поняла, что светает и дальше будет легче, и что я отстала от группы. Вокруг какие-то другие люди, идут, разговаривают на разных языках. Все они ждали эту идеальную ночь. И именно сегодня гора нас пустила. А ведь были те, кто не дождался этой ночи и спустился вниз без вершины. А у нас сегодня есть шанс. И, если я сегодня здесь, то не может быть никакого «я не могу». Я должна.
Потом откуда-то появились Наташа с Сережей и Костя со своим невероятным терпением плестись с нами в мертвом темпе и слушать мой бред от накрывшей меня горняшки. Этим людям тоже было плохо, им тоже сложно давался каждый шаг, но они находили в себе силы не только на движение вперед, но и на слова поддержки, и я осознанно шла вместе с ними.
Небо светлело, начинался новый день моей жизни (я тогда еще не знала, что один из самых важных и ярких дней), а мне казалось, что я умираю.
У меня ничего не болело, мне было просто плохо ...от невозможности дышать и от этого неосознанного отчаяния, которое накрывает в те моменты, когда ясность сознания покидает разум. Я умирала каждую секунду, перед каждым вдохом, прежде чем сделать новый шаг.
В какой-то момент я остановилась и, наконец, посмотрела по сторонам- где-то должен был быть восход солнца, этот ослепительный шар, выползающий из-за гор, который меня так впечатлил на Шри-Паде, только гораздо ослепительней и красивей. Должен был быть рассвет, который я мечтала увидеть именно здесь, на склоне Эльбруса. Этот рассвет прошел мимо меня и, видимо, с другой стороны горы. В это утро я увидела нечто более невероятное и грандиозное. Тень Эльбруса, отражение нашей горы, повисшее в воздухе над Большим Кавказским Хребтом. Я настолько хотела осознать и запомнить это впечатление, ощутить физически, насколько это невероятно, что каким-то усилием заставила себя вернуться в адекват и реально прожила этот момент. Осталось ощущение, будто это было не явление природы, которое мне посчастливилось увидеть, а важная встреча, которую я не хочу забыть.
В жизни столько потрясающих вещей, мест и явлений, о которых мы ничего не знаем. Мы рождаемся, проживаем свою жизнь в этом мире, умираем, если повезет, оставляем что-то после себя… а они существуют ...вне зависимости от нас, вне зависимости от того, встретимся ли мы с ними или никогда о них не узнаем.
Во мне откуда-то взялись силы и твердая уверенность, что на вершине сегодня я буду. И я пошла вперед. Я чувствовала, что где-то внутри есть силы, но не могла двигаться быстрее, все так же приходилось отмерять каждый шаг. Мне не хватало кислорода, тело отказывалось идти, мозг от недостаточного кровоснабжения пытался уйти в отключку. Шаг за шагом я ломала себя, через силу я осознанно заставляла себя делать вдох и выдыхать. Маленькими порциями глотала этот разреженный воздух. Через силу я заставляла себя думать.. обо всем - стимулировала свое сознание, чтобы оно не отключалось. Из глаз текли слезы, зубы были сжаты до боли в скулах, каждый шаг становился борьбой. Я давала себе обещания, я с собой торговалась, я ругала себя за слабость и благодарила свое тело за силу и проделанный путь. Я думала о каких-то людях, ситуациях, историях - красивых и не очень - в этом физическом страдании шаг за шагом я искала себя. Да, мне было чертовски плохо, но я уже не умирала, я хотела дойти до вершины. Сегодня. Я должна была. Для меня это стало также необходимо, как этот кислород.
"иди"- это слово пульсировало в измученном гипоксей мозге, оно дотащило меня до 5000м, и заставило отказаться от любезно предложенного Филиппом и Сашей возвращения на приют. Я осознанно хотела идти вперед. Мне нужно было, чтобы моя вершина сбылась..
..На самом деле мы совсем не знаем свое тело. Оно непредсказуемо, как и сама природа. Почему на акклиматизации я легко и незаметно для себя поднялась на эту высоту, а на штурме вершины у меня чуть ли не в начале началась горняшка? почему у кого-то от горняшки просто болит голова, а у меня начинается в лучшем случае бред, в худшем- я выпадаю из реальности? почему сегодня я хотела больше кислорода, чем позавчера? почему я, умирая, дошла до конца? значит, не умирала, а кокетничала?) может не стоило в день отдыха спускаться вниз или жрать вчера столько печенек? Вопросов больше чем ответов. Но факт остается фактом. Наш организм может больше, чем мы о нем думаем. В страданиях я дошла до косой полки, отказалась возвращаться, и нужно было идти дальше. Это была примерно половина пути.
Косая полка – самый опасный участок восхождения. Узкая тропа, огибающая крутой склон восточной вершины Эльбруса. Под ней вниз спускается ледник и ледниковые трещины, жизнеутверждающе именуемые «трупосборником». Оступиться легко, а дальше по блестящему в утренних лучах солнца смерзшемуся снегу, набирая скорость, оступившийся летит как раз по назначению. Мы, конечно, были в связке, но это не делало участок менее опасным. К чему это я? Если бы я была в ясном сознании, сто пудово свалилась бы, понимая небезопасность этого утреннего променада по косой полке. Но то состояние, в котором я пребывала, полностью отключило меня от происходящего. Высота все увеличивалась, кажется, давление отсутствовало вообще, что снаружи, что внутри меня, у организма включился экстремальный режим, поэтому я просто шла. Теперь горняшка проявлялась прострацией и апатией. На косой полке я ни о чем не думала, ничего не чувствовала, мне не было ни холодно, ни тепло, ни плохо, ни хорошо. Мне было никак. Я просто на автомате переставляла ноги и уже даже не страдала. По косой полке мы шли примерно вечность. Постоянно казалось, что за каждым изгибом тропы начнется спуск к седловине, но за каждым изгибом оказывался еще один. Меня это даже не огорчало, мозг вообще ни на что не давал никакой реакции. Тело просто делало то, что от него требовалось – переставляло ноги и иногда пыталось дышать. Псхологически же я чувствовала полное умиротворение (или смирение?), расслабление и внутренний покой. Немного заряжало надеждой на будущее яркое утреннее солнце, нежно сжигая к чертям мои губы и покрытый коркой обветренный нос. Но я этого не чувствовала, а достать крем и намазаться казалось сверхзадачей, иногда я вспоминала, что лицо мне спасибо не скажет, но мне было наплевать. Сначала я должна была выжить.
В какой-то момент мы вышли на седловину между двумя вершинами. Я бросила рюкзак, села на него, посмотрела на отвесный склон, который нам еще предстояло преодолеть и… заревела. Почему – а просто так. Потому что я прошла этот путь, потому что я осознала, что просто адски устала, потому что я не знаю, когда это закончится, потому что мне просто захотелось поплакать, и я не смогла отказать себе в этом удовольствии (привет тебе, горняшка!). «Аня, хочешь цитрамон?» - «Хочу новое платье и на ручки... Ну, ладно, давай цитрамон». Видимо, с набором высоты я начинаю вести себя так по-женски, и, чем выше, тем сильнее я гоню))))
На седловине долго не засиживались. Оставили там рюкзаки и пошли штурмовать последний сложный участок, этот почти отвесный склон, который ведет к предвершинному плато. Я ни о чем не думала и не страдала. Я просто делала то, что должна, понимая, что это надо просто пережить, потом будет вершина и спуск.
Когда уже силы были на исходе, и оставалось совсем не много до плато, нас ждали пара балконов над реально отвесным обрывом. Меня на них так прокачало адреналином, что, мне кажется, на плато я забежала.
Поднявшись на плато, я осознала, что сил нет. Вообще. Совсем. Ни одной. Даже если поискать. Как зомби мы преодолевали эти последние метров 400 к холму, который и есть наша вершина, высочайшая точка Европы. Вот она вершина, прям перед глазами, хотелось поскорей на нее подняться, чтобы это уже поскорей закончилось и в мои легкие уже наконец попала полноценная доза кислорода, поэтому я собрала себя в кучу и пошла вперед. Взбираясь на вершину, делая последние шаги к цели, я себя не чувствовала и не осознавала. На подходе стоял Филипп, что-то мне говорил, поздравлял, наверно, с вершиной. Я прошла мимо него, дошла до центра вершинной площадки и просто свалилась на колени, подняла руки вверх и закричала. Пожалуй, я была счастлива.
Мы постояли на вершине недолго, сделали по паре классных фоток над облаками, начали спускаться вниз. Всю дорогу нас сопровождало солнце, что такая редкость. Обычно после обеда поднимаются облака, ухудшается видимость, может начаться какой-нибудь сильный ветер со снегом в лицо. Наш же Эльбрус был идеальным. Спасибо тебе, гора, за благосклонность и за этот солнечный безветренный день!
Спустились до седловины, наши рюкзаки были на месте (неужели никто не мог сп****ть мой рюкзак?!!), пришлось их забрать, и после небольшого привала двигаться дальше. На обратном пути как-то плохело и хорошело одновременно. С понижением высоты постепенно отпускала горняшка, сознание прояснялось, получалось дышать, очень хотелось жить. При этом солнышко припекало, раздеться сверху до термобелья не очень помогло, ведь под обвязкой и ботинками оставались трое штанов, к счастью, тепловым ударом меня в этот день не добило.
Спускаться было легче, это факт. Я решила от косой полки до приюта ехать (на чем угодно и за любые деньги), ребята тоже потихоньку умирали от усталости, поэтому все были солидарны в том, чтобы вызвать ратрак. Это ускорило наше возвращение на приют, оперативный сбор вещей и спуск в гостиницу. Всем хотелось в душ, в удобную постель и, главное, подышать.
То, что произошло в моей жизни в полдень 26 июня- было сильно, это было ярко, это предельно важно и глубоко. Это больше, чем достижение очередной жизненной цели, это важнее, чем победа в спортивном соревновании, это сильнее, чем любое переживание, это тяжелее, чем может показаться любому человеку, который там не был, но, однозначно, ЭТО КРУЧЕ, ЧЕМ ВСЁ!
Это невероятно, когда физическое, сознательное и подсознательное фиксируются на одной цели, ты просто идешь вперед, иногда ломая себя ради каждого шага, ради каждого вдоха и выдоха. Ты еще не знаешь, что тебя ждет на вершине, но, главное, что в какой-то момент тело и разум приняли этот вызов. Достигнув вершины, я думаю, каждый из нас поймал свой уникальный удивительный кайф, у каждого был свой неповторимый эмоциональный оргазм.
Еще ночью я потерялась во времени. Я его не считала и не знала, сколько длился для нас этот день – мгновение или целую вечность. На вершине я была ровно в полдень, значит, путь наверх 11 часов. Мы шли к вершине 11 часов, 11 часов боролись с собой, с горняшкой, с гипоксией, со слабостью в теле и неправильными мыслями в голове. 11 часов мой организм находился в экстремальном режиме. 11 часов я не ела, не пила, не чувствовала себя и не осознавала происходящего. 11 часов борьбы и преодоления себя. Это не много и не мало. Это достаточно, чтобы спуститься вниз немного другим человеком, чтобы стать лучше, чтобы в конечном итоге осознать свою силу, чтобы убедиться, что можешь.
И еще…на горе не бывает девочек и мужчин. Там ты просто Человек. Человек, который покоряет не вершину, а побеждает и создает себя.
Но это было потом. Сначала я проснулась в полночь в приюте на высоте 4200 м, привычно отекшая от недостатка кислорода. Вылезла из спальника, натянула три слоя одежды под пуховик и вышла на улицу, посмотреть, что с погодой. Прозрачное ночное небо было усыпано звездами. Так близко, что казалось, будто их можно сорвать, как ягоды. Тягучий кисель из белых облаков был где-то внизу. Ветер обдавал лицо свежестью и морозом. Однозначно, идем. Ведь не можем не пойти. Стояла наша идеальная ночь.
В легкой суете оделись, собрали рюкзаки, съели кашу, надели фонарики на голову и двинулись в путь.
Меня всегда возбуждал этот страх перед неизвестностью, когда делаешь что-то, что может плохо закончиться, но делаешь, потому что не можешь не делать. Видимо, в эту ночь я перевозбудилась)))) Наверно, было так много адреналина и так мало кислорода, что организм не справился, и минут через 15 меня накрыло. Я шла четвертая или пятая в колонне, как и на последней акклиматизации, когда ходили на 5000м. Ведь тогда все прошло нормально, я была уверена в своих силах и здоровье. В эту ночь что-то пошло не так. Сначала я начала задыхаться. Это странное ощущение. Идешь, смотришь под ноги, под ними снег, а впереди бесконечная темнота с рассыпанными в ней светлячками от фонариков, как у нас. Ощущаешь этот холодок внизу живота, как в момент взлета самолета перед прыжком с парашютом. А потом начинает пытаться колотиться сердце, и просто не можешь сделать вдох. Именно пытаться, потому что не чувствуешь пульса, а грудную клетку разрывает от какого-то адского усилия. Может, конечно, это я просто пыталась вдохнуть, а не сердце пыталось прокачать немного крови мне в мозг. Хватала холодный воздух ртом, кашляла до тошноты, а вдохнуть не могла. Это было похоже на затянувшуюся судорогу. А по ощущениям, как когда в момент дикой жажды пытаешься пить из бутылки, не зная, что она пуста.
Кашляя и задыхаясь, я продолжала идти. И внезапно в мой изголодавшийся по кислороду мозг пришло осознание, что я же девочка, черт побери. Там, в ночи, на склоне, по пути на вершину Эльбруса, под огромным рюкзаком, в тяжелых альпинистских ботинках и куче одежды, вгоняя в снег кошки и палки, пройдя акклиматизацию наравне с мужиками, пусть даже начав вдруг умирать, я подумала не о том, что мне надо вернуться, потому что через пару минут я к чертям выблюю свои легкие, и даже не о том, что у меня может случиться отек мозга, обморок, обезвоживание или еще какое-нибудь дерьмо. Меня просто озарила мысль, что я девочка, что для девочки 5000м достаточно, свою миссию я выполнила позавчера, и могу пойти домой и не париться в своей жизни больше ни о каких подвигах. Я сделала шаг в сторону и сообщила, что я домой. Дальше была суета. Я неистово кашляла, пыталась просто вдохнуть, боль в груди, в легких, привкус крови во рту, сумбур в голове. Филипп давал мне какие-то таблетки, предлагал дойти до привала и дальше смотреть по самочувствию, ребята, кто стоял рядом, поддерживали, как могли, уговаривали идти дальше, но обнаружившаяся во мне девочка непреклонно собиралась идти домой.
В чувства меня неожиданно привело то, что ребята собрались нести мой рюкзак. Люди, которые меня знают несколько дней, которым сейчас ничуть не легче, чем мне, которым надо дойти до вершины, просто принимают решение нести мой рюкзак, чтобы я не сдалась и не пошла назад. Я не знаю, где водятся настоящие девочки. Но настоящие мужики, однозначно, в горах. Настоящие товарищи, с которыми хоть на край света, просто чтобы в сложный момент услышать правильные слова и чувствовать поддержку от надежных людей и сильные духом плечи, способные понести мой рюкзак.
Подействовали таблетки Филиппа, или, действительно, ситуация с рюкзаком вызвала во мне резонанс, но мозги временно встали на место и вместо девочки вернулась нормальная Аня с мыслью "какого хера здесь происходит? никто не понесет мой рюкзак. я буду нести его сама даже если мне придется сдохнуть под ним на этом склоне". Прокашлялась, поплевала, не увидела крови (значит легкие пока остаются внутри), что меня, в общем-то, взбодрило и вселило веру в жизнь, забрала свой рюкзак и пошла вперед..потому что должна.
Дальше сознание отключилось, я потерялась во времени, в пространстве, в себе. Я просто шла и изо всех сил старалась дышать. Тело перешло в режим выживания. Оно так сильно хотело выжить, что не просило есть, пить, думать, спать. Я даже не уверена, что садилась посидеть на привалах. Так прошла ночь. Когда в небе появилась предрассветная дымка, я немного пришла в сознание, поняла, что светает и дальше будет легче, и что я отстала от группы. Вокруг какие-то другие люди, идут, разговаривают на разных языках. Все они ждали эту идеальную ночь. И именно сегодня гора нас пустила. А ведь были те, кто не дождался этой ночи и спустился вниз без вершины. А у нас сегодня есть шанс. И, если я сегодня здесь, то не может быть никакого «я не могу». Я должна.
Потом откуда-то появились Наташа с Сережей и Костя со своим невероятным терпением плестись с нами в мертвом темпе и слушать мой бред от накрывшей меня горняшки. Этим людям тоже было плохо, им тоже сложно давался каждый шаг, но они находили в себе силы не только на движение вперед, но и на слова поддержки, и я осознанно шла вместе с ними.
Небо светлело, начинался новый день моей жизни (я тогда еще не знала, что один из самых важных и ярких дней), а мне казалось, что я умираю.
У меня ничего не болело, мне было просто плохо ...от невозможности дышать и от этого неосознанного отчаяния, которое накрывает в те моменты, когда ясность сознания покидает разум. Я умирала каждую секунду, перед каждым вдохом, прежде чем сделать новый шаг.
В какой-то момент я остановилась и, наконец, посмотрела по сторонам- где-то должен был быть восход солнца, этот ослепительный шар, выползающий из-за гор, который меня так впечатлил на Шри-Паде, только гораздо ослепительней и красивей. Должен был быть рассвет, который я мечтала увидеть именно здесь, на склоне Эльбруса. Этот рассвет прошел мимо меня и, видимо, с другой стороны горы. В это утро я увидела нечто более невероятное и грандиозное. Тень Эльбруса, отражение нашей горы, повисшее в воздухе над Большим Кавказским Хребтом. Я настолько хотела осознать и запомнить это впечатление, ощутить физически, насколько это невероятно, что каким-то усилием заставила себя вернуться в адекват и реально прожила этот момент. Осталось ощущение, будто это было не явление природы, которое мне посчастливилось увидеть, а важная встреча, которую я не хочу забыть.
В жизни столько потрясающих вещей, мест и явлений, о которых мы ничего не знаем. Мы рождаемся, проживаем свою жизнь в этом мире, умираем, если повезет, оставляем что-то после себя… а они существуют ...вне зависимости от нас, вне зависимости от того, встретимся ли мы с ними или никогда о них не узнаем.
Во мне откуда-то взялись силы и твердая уверенность, что на вершине сегодня я буду. И я пошла вперед. Я чувствовала, что где-то внутри есть силы, но не могла двигаться быстрее, все так же приходилось отмерять каждый шаг. Мне не хватало кислорода, тело отказывалось идти, мозг от недостаточного кровоснабжения пытался уйти в отключку. Шаг за шагом я ломала себя, через силу я осознанно заставляла себя делать вдох и выдыхать. Маленькими порциями глотала этот разреженный воздух. Через силу я заставляла себя думать.. обо всем - стимулировала свое сознание, чтобы оно не отключалось. Из глаз текли слезы, зубы были сжаты до боли в скулах, каждый шаг становился борьбой. Я давала себе обещания, я с собой торговалась, я ругала себя за слабость и благодарила свое тело за силу и проделанный путь. Я думала о каких-то людях, ситуациях, историях - красивых и не очень - в этом физическом страдании шаг за шагом я искала себя. Да, мне было чертовски плохо, но я уже не умирала, я хотела дойти до вершины. Сегодня. Я должна была. Для меня это стало также необходимо, как этот кислород.
"иди"- это слово пульсировало в измученном гипоксей мозге, оно дотащило меня до 5000м, и заставило отказаться от любезно предложенного Филиппом и Сашей возвращения на приют. Я осознанно хотела идти вперед. Мне нужно было, чтобы моя вершина сбылась..
..На самом деле мы совсем не знаем свое тело. Оно непредсказуемо, как и сама природа. Почему на акклиматизации я легко и незаметно для себя поднялась на эту высоту, а на штурме вершины у меня чуть ли не в начале началась горняшка? почему у кого-то от горняшки просто болит голова, а у меня начинается в лучшем случае бред, в худшем- я выпадаю из реальности? почему сегодня я хотела больше кислорода, чем позавчера? почему я, умирая, дошла до конца? значит, не умирала, а кокетничала?) может не стоило в день отдыха спускаться вниз или жрать вчера столько печенек? Вопросов больше чем ответов. Но факт остается фактом. Наш организм может больше, чем мы о нем думаем. В страданиях я дошла до косой полки, отказалась возвращаться, и нужно было идти дальше. Это была примерно половина пути.
Косая полка – самый опасный участок восхождения. Узкая тропа, огибающая крутой склон восточной вершины Эльбруса. Под ней вниз спускается ледник и ледниковые трещины, жизнеутверждающе именуемые «трупосборником». Оступиться легко, а дальше по блестящему в утренних лучах солнца смерзшемуся снегу, набирая скорость, оступившийся летит как раз по назначению. Мы, конечно, были в связке, но это не делало участок менее опасным. К чему это я? Если бы я была в ясном сознании, сто пудово свалилась бы, понимая небезопасность этого утреннего променада по косой полке. Но то состояние, в котором я пребывала, полностью отключило меня от происходящего. Высота все увеличивалась, кажется, давление отсутствовало вообще, что снаружи, что внутри меня, у организма включился экстремальный режим, поэтому я просто шла. Теперь горняшка проявлялась прострацией и апатией. На косой полке я ни о чем не думала, ничего не чувствовала, мне не было ни холодно, ни тепло, ни плохо, ни хорошо. Мне было никак. Я просто на автомате переставляла ноги и уже даже не страдала. По косой полке мы шли примерно вечность. Постоянно казалось, что за каждым изгибом тропы начнется спуск к седловине, но за каждым изгибом оказывался еще один. Меня это даже не огорчало, мозг вообще ни на что не давал никакой реакции. Тело просто делало то, что от него требовалось – переставляло ноги и иногда пыталось дышать. Псхологически же я чувствовала полное умиротворение (или смирение?), расслабление и внутренний покой. Немного заряжало надеждой на будущее яркое утреннее солнце, нежно сжигая к чертям мои губы и покрытый коркой обветренный нос. Но я этого не чувствовала, а достать крем и намазаться казалось сверхзадачей, иногда я вспоминала, что лицо мне спасибо не скажет, но мне было наплевать. Сначала я должна была выжить.
В какой-то момент мы вышли на седловину между двумя вершинами. Я бросила рюкзак, села на него, посмотрела на отвесный склон, который нам еще предстояло преодолеть и… заревела. Почему – а просто так. Потому что я прошла этот путь, потому что я осознала, что просто адски устала, потому что я не знаю, когда это закончится, потому что мне просто захотелось поплакать, и я не смогла отказать себе в этом удовольствии (привет тебе, горняшка!). «Аня, хочешь цитрамон?» - «Хочу новое платье и на ручки... Ну, ладно, давай цитрамон». Видимо, с набором высоты я начинаю вести себя так по-женски, и, чем выше, тем сильнее я гоню))))
На седловине долго не засиживались. Оставили там рюкзаки и пошли штурмовать последний сложный участок, этот почти отвесный склон, который ведет к предвершинному плато. Я ни о чем не думала и не страдала. Я просто делала то, что должна, понимая, что это надо просто пережить, потом будет вершина и спуск.
Когда уже силы были на исходе, и оставалось совсем не много до плато, нас ждали пара балконов над реально отвесным обрывом. Меня на них так прокачало адреналином, что, мне кажется, на плато я забежала.
Поднявшись на плато, я осознала, что сил нет. Вообще. Совсем. Ни одной. Даже если поискать. Как зомби мы преодолевали эти последние метров 400 к холму, который и есть наша вершина, высочайшая точка Европы. Вот она вершина, прям перед глазами, хотелось поскорей на нее подняться, чтобы это уже поскорей закончилось и в мои легкие уже наконец попала полноценная доза кислорода, поэтому я собрала себя в кучу и пошла вперед. Взбираясь на вершину, делая последние шаги к цели, я себя не чувствовала и не осознавала. На подходе стоял Филипп, что-то мне говорил, поздравлял, наверно, с вершиной. Я прошла мимо него, дошла до центра вершинной площадки и просто свалилась на колени, подняла руки вверх и закричала. Пожалуй, я была счастлива.
Мы постояли на вершине недолго, сделали по паре классных фоток над облаками, начали спускаться вниз. Всю дорогу нас сопровождало солнце, что такая редкость. Обычно после обеда поднимаются облака, ухудшается видимость, может начаться какой-нибудь сильный ветер со снегом в лицо. Наш же Эльбрус был идеальным. Спасибо тебе, гора, за благосклонность и за этот солнечный безветренный день!
Спустились до седловины, наши рюкзаки были на месте (неужели никто не мог сп****ть мой рюкзак?!!), пришлось их забрать, и после небольшого привала двигаться дальше. На обратном пути как-то плохело и хорошело одновременно. С понижением высоты постепенно отпускала горняшка, сознание прояснялось, получалось дышать, очень хотелось жить. При этом солнышко припекало, раздеться сверху до термобелья не очень помогло, ведь под обвязкой и ботинками оставались трое штанов, к счастью, тепловым ударом меня в этот день не добило.
Спускаться было легче, это факт. Я решила от косой полки до приюта ехать (на чем угодно и за любые деньги), ребята тоже потихоньку умирали от усталости, поэтому все были солидарны в том, чтобы вызвать ратрак. Это ускорило наше возвращение на приют, оперативный сбор вещей и спуск в гостиницу. Всем хотелось в душ, в удобную постель и, главное, подышать.
То, что произошло в моей жизни в полдень 26 июня- было сильно, это было ярко, это предельно важно и глубоко. Это больше, чем достижение очередной жизненной цели, это важнее, чем победа в спортивном соревновании, это сильнее, чем любое переживание, это тяжелее, чем может показаться любому человеку, который там не был, но, однозначно, ЭТО КРУЧЕ, ЧЕМ ВСЁ!
Это невероятно, когда физическое, сознательное и подсознательное фиксируются на одной цели, ты просто идешь вперед, иногда ломая себя ради каждого шага, ради каждого вдоха и выдоха. Ты еще не знаешь, что тебя ждет на вершине, но, главное, что в какой-то момент тело и разум приняли этот вызов. Достигнув вершины, я думаю, каждый из нас поймал свой уникальный удивительный кайф, у каждого был свой неповторимый эмоциональный оргазм.
Еще ночью я потерялась во времени. Я его не считала и не знала, сколько длился для нас этот день – мгновение или целую вечность. На вершине я была ровно в полдень, значит, путь наверх 11 часов. Мы шли к вершине 11 часов, 11 часов боролись с собой, с горняшкой, с гипоксией, со слабостью в теле и неправильными мыслями в голове. 11 часов мой организм находился в экстремальном режиме. 11 часов я не ела, не пила, не чувствовала себя и не осознавала происходящего. 11 часов борьбы и преодоления себя. Это не много и не мало. Это достаточно, чтобы спуститься вниз немного другим человеком, чтобы стать лучше, чтобы в конечном итоге осознать свою силу, чтобы убедиться, что можешь.
И еще…на горе не бывает девочек и мужчин. Там ты просто Человек. Человек, который покоряет не вершину, а побеждает и создает себя.
Читайте также
