Начало

Очередная командировка забросила меня с инспекцией на метеостанцию Унский Маяк. И хоть находится она сравнительно недалеко от Архангельска, всего в 130 км, но попасть туда оказалось делом нелегким: либо самолетом, либо теплоходом (как потом оказалось, что есть и еще один способ добраться, но об этом немного позже). Я выбрал второе, не только потому, что хотелось посмотреть красивые места и сделать побольше снимков с борта нашего «круизного лайнера», а и по причине, что со мной на теплоходе будут плыть ребята, которые собирались зимовать на этой станции. Милая молодая семейная пара - Саша и Вика. Вещей у них много, в самолет АН-2 все не поместилось бы, не «Боинг» все-таки.
Погода стояла хорошая, настоящее «бабье лето», казалось, природа наверстывала упущенное. И давала возможность всему живому еще немного погреться под лучами северного Солнца. Отойдя от причала, я сделал снимок нашего судна «Иван Петров», который был пришвартован у морского речного вокзала.
Плыли всю ночь и рано утром, когда еще даже не забрезжил рассвет, наш «лайнер» бросил якорь неподалеку от Унской губы. Фарватер там очень сложный, в этом мне самому пришлось убедиться. Кругом отмели, банки, подводные камни и куча всех остальных неприятностей для моряков.
Как только рассвело, мы малым ходом проплываем мимо небольшого мыса, на котором растут чудесные сосны с золотистыми длинными стволами, похожими издалека на бамбук, невысокие, кряжистые, с густой и пушистой кроной. За мысом уже виден поселок Пертоминск.
Пертоминск - избяной мыс, в основе слова легендарной чуди: "перти" - изба, "ниеми", "нем", "мин", "мен" - мыс. По крайней мере, это одно из многих объяснений, что я нашел в различных источниках. Мне оно показалось более или менее достоверным.
Но пристать к причалу нам не удалось. Около него виднелась полузатопленная баржа «Яреньга».



Затонувшая баржа «Яреньга» у причала

На причале стоят встречающие и машут руками. Да, уж, ситуация. Капитан пытается придумать выход из положения. До берега метров 500 не больше, но вплавь не добраться. Неподалеку от нас стоит на якоре еще одно судно «Даурия», капитан связался с ним, и было принято решение перегрузить нас на тот борт. Через 20 минут мы уже перебросили свои вещи, и в этот момент к нашему лайнеру пристает моторная лодка.
- Кто на Унский Маяк? - спросил пожилой мужчина.
Мы отозвались.
- А вещей у вас много?
Мы показали на груду сумок и баулов, понимая, что все забрать, включая нас, практически нереально. А капитан «Беломорья» торопит, ругается, как сапожник… и так времени много потрачено. Перебросив все вещи в лодку, сами тоже перебрались туда и самым малым ходом направились к берегу.
- А мы не утонем? – испуганно спрашивает Вика.
- Как повезет, - пытаюсь шутить я.
Хотя лодка и сильно перегружена, но потихонечку мы все-таки добираемся до вожделенного берега.
- Валентин Федорович, - представился наш новый знакомый.
Мы тоже назвали себя и поинтересовались, когда поплывем на Унский Маяк.
- Сейчас маленько разгрузим и за два рейса все перевезем.
Меня это вполне устраивало, потому, как очень хотелось посмотреть местные достопримечательности, о которых столько прочитано.
Места здесь не просто красивые, а в своем роде даже уникальные, как для простого любителя природы, так и для специалистов в различных областях науки. Особенно для историков.

Немного истории

Унская губа Белого моря известна с XIV века как одна из пристаней поморов-первооткрывателей. Она не раз укрывала мореплавателей от штормов и бурь. В 1566 году игумен Соловецкого монастыря Филипп послал в Архангельск за припасами иноков Вассиана и Иону. На обратном пути их попавшая в шторм лодка затонула, а безжизненные тела иноков выбросило на пертоминский берег, где они были найдены рыбаками из Луды.
Иноков захоронили под большой сосной, как было указано рыбакам в ночном видении. Тридцать три года спустя старец Троице-Сергиевой Лавры Мамонт, повинуясь чудесному сновидению, поставил над могилой Вассиана и Ионы часовню. Затем в 1604 году иеромонах Ефрем выстроил здесь церковь Преображения Господня.
А в 1617 году некий старец ставит в этом месте келью, к нему присоединяются первые поселенцы. Так было положено начало Пертоминскому пустынному жительству. Иноков причислили к лику Святых, память их почитается 12 (25) июля.
В 1623 году здесь был заложен мужской монастырь. Основал его некий «старец из российских монастырей». В сборнике «Православные русские обители» упоминается о том, что его звали Иоасафом, и он был иноком Александро-Свирского монастыря.
При правлении первого царя династии Романовых - Михаила благосостояние обители было упрочено, она была наделена земельными угодьями. Новый настоятель монастыря иеромонах Иаков позаботился о благоустройстве Пертоминской обители. В ней был построен храм в честь праздника Преображения Господня и устроена рака над могилой Вассиана и Ионы. В 1691 году построена церковь Успения Пресвятой Богородицы.



Макет Пертоминского монастыря (автор З. Калашников) находится в Марфином доме

Время мне позволяло уделить этим замечательным местам немного внимания. Меня, конечно, интересовали больше всего старые постройки тех давних времен. Пройдя немного по центральной улице поселка, я увидел башни бывшего монастыря. Ах, как хочется прикоснуться к истории.



Одна из башень монастыря

Умели раньше строить, сколько лет прошло, а стоят ведь. Если только сам человек не разрушит, хотя в основном это и есть тот фактор, когда в основном мы лишаемся увидеть старые архитектурные сооружения.



Неподалеку установлен крест. Подхожу ближе, делаю несколько снимков с разных ракурсов, вижу табличку на кресте. В 1694 году в Пертоминском монастыре провел три дня Петр Великий, надежда России.

Как Антипа Панов спас Петра I

В 1694 году 18 мая Петр прибыл в Архангельск из Вологды. Он ехал водой на малых досчаниках.
Далее Государь со своими боярами и архангельским архиепископом Афанасием отправился на яхте из Архангельска в Соловецкий монастырь. Ветер был сначала благоприятный, но постепенно усилился и, наконец, поднялась страшная буря. Саамы, опытные мореходы, пришли в отчаянье. Яхта была уже повреждена. Государь, видя неминуемое ее разбитие, приобщился Святых Таин; но не потерял присутствие духа и ободрял всех словами и руками, повелевая не ослабевать в работе. На яхте находилось несколько иностранцев, которых Петр взял с собою. Один из них об этом говорит так: «Когда Царь от пристани Архангельской выехал в море, то поднялась такая страшная буря, что все с ним бывшие пришли в чрезвычайный ужас и стали молиться, приготовляясь к смерти. Один только молодой государь казался нечувствительным к ярости свирепствующего моря. Дав обещание, если представится случай, и не воспрепятствуют государственные нужды, побывать в Риме и поклониться мощам святого Апостола Петра, своего патрона, он равнодушно пошел к кормщику и с веселым видом ободрял всех».
Кормщиком был нюхчемский крестьянин Антипа Панов. Из всех, бывших на яхте, только Государь и кормщик не потеряли присутствия духа. Петр подошел к нему и стал ему указывать, куда он должен направлять судно; тогда Антипа сказал ему: «Поди прочь! Я лучше тебя знаю, куда правлю». Он направил яхту в Унскую губу, хотя вход в нее наполнен подводными камнями, но Антипа так хорошо знал вход в эту губу с моря, что успел спасти Государя от явной погибели. Яхта пристала у Пертоминской обители.
Когда Государь вышел на берег, то сказал Антипе: «Помнишь ли, брат, какими словами ты меня отпотчевал на судне?» Крестьянин упал в ноги Государю и просил у него помилования. Великий Государь поднял его и, три раза поцеловав в голову, сказал: «Ты не виноват ни в чем, друг мой, и я обязан благодарностью тебе за твой ответ и за твое искусство». Переодевшись в другое платье, все бывшее на нем, измокшее до рубашки, Государь пожаловал Антипе в знак памяти и сверх того определил ему пенсию до смерти. Затем Петр, поблагодарив Бога за спасение, облагодетельствовал Пертоминский монастырь и, сделав своими руками крест, поставил на том месте, где вышел на берег. Они здесь провели три дня. В память избавления от бури царь срубил крест с голландской надписью: «DAT KRUUS MAKEN KAPTEIN PITER VAN A CHR. 1694.» (Сей Крест поставил, капитан Петр, в лето Христово 1694). Изготовив крест, он взвалил его на плечи, перенес на то место берега восточного, ближнего к Архангельску, Красногорского мыса, где ступил после бури, и сам установил его. Неподалеку, на глядене, возвышавшемся над морем, стоял в те поры маленький заштатный монастырь Пертоминский, основанный еще в 1599 году при Иване Грозном. Так вот, в благодарность за спасение Петр приказал построить здесь каменные кельи и ограду с угловой башней. Именно в этом, удаленном от мира, Пертоминском монастыре на протяжение 111 (!) лет и хранился собственноручный благодарственный крест Петра Великого.
В конце XVIII века крест сначала перенесли с берега в Успенскую церковь Пертоминского монастыря, а уже затем, в апреле 1805 года, с высочайшего разрешения императора Александра I его перевезли в Кегостровскую церковь, ближе к губернскому центру. Летом того же года реликвию торжественно доставили в Свято-Троицкий кафедральный собор, там его установили вблизи одного из алтарей собора, у южной стены. Сейчас он находится в экспозиции городского краеведческого музея.



Крест, который находится в городском краеведческом музее

Ранее, перед командировкой, я специально посетил Архангельский краеведческий музей, чтобы посмотреть на оригинал креста. Размеры его очень внушают. И если верить преданию, что царь его срубил сам, то ему, наверное, пришлось немало потрудиться.
Я долго искал надпись, сделанную Петром I, но увидел только отдельные буквы. Меня заинтересовало, почему она почти не сохранилась. И вот, что я нашел в источниках.
«…У правой от входа стены, близ алтаря, под золоченым балдахином, поддерживаемым тремя колоннами и двумя резными из дерева в человеческий рост ангелами, находится огромный сосновый крест, собственноручно сработанный Петром Великим в память спасения от бури в Унских рогах, близ Пертоминского монастыря, около которого крест первоначально и был водружен на морском берегу. На кресте царем вырезана по-голландски надпись: «Dat Kruus maken kaptein Piter van a Chr. 1694». История сооружения креста и перенесения его в Архангельский собор изложена на щитах, поддерживаемых ангелами. Приходящие в Архангельск богомольцы, считая и эту историческую памятку о Петре чудотворною, приложили немало усердия, стараясь откусить себе частицу креста, и старания не пропали напрасно: низ креста глубоко изгрызен…»
Так написал А. Фирсов, в начале ХХ века о своем посещении Свято-Троицкого кафедрального собора Архангельска (По рекам Вологде, Сухоне и Северной Двине, Исторический вестник. – 1907).
Так вот почему надпись практически не сохранилась, оказывается, и тогда люди хотели приобщиться к истории, прихватить, что-нибудь на память.



Природа Летнего берега Белого моря


Да, что тут говорить, Летний берег Белого моря обладает своеобразным микроклиматом, многие сравнивают здешние места с равнинной Швейцарией. Не знаю, в Швейцарии мне пока побывать не приходилось, но места здесь и в самом деле очень красивые. Практически не ощущается влияние цивилизации. Удивительны берега Белого моря! Девственная природа!
Много раз мне доводилось слышать от разных людей одну и ту же фразу: «Если ты побывал на Севере, то он тебя уже не отпустит. Будет манить и сниться, а ты будешь стремиться вернуться туда».
Зачем же люди едут на Север, в северные моря? Север притягивает к себе как магнит, в этом его какая-то необъяснимая загадка, но каждый находит в Севере, что-то свое, что-то первобытное, что-то, что заставляет, побывав там однажды, вернуться хотя бы раз.
Когда на голубом небе ни облачка, это скучно. Нудный непрекращающийся дождь и серые тучи - тоскливо. Ну, а быстро меняющаяся погода, сильный ветер, пригоняющий черные тучи, которые быстро изливаются дождем, все это присуще здешним местам. И тем более, когда на дворе «бабье лето».
И пусть, может быть, здесь не так богат растительный мир, но от созерцания его пейзажей и панорам начинаешь испытывать удивительную смесь восторга и уважения. И только здесь, наверное, можно побыть наедине с целым миром. Миром, в котором мы все живем.

Унский Маяк

И вот мы на Унском Маяке. Совсем близко от Пертоминска, вроде бы и рукой подать, но не всегда можно туда добраться и так же выбраться.
Встретил нас начальник метеостанции.
- Слесарев Александр Сергеевич, а это моя супруга Анастасия. Пока работали вдвоем, теперь полегче немного будет.
- Александр Петрович, - представился я. – Ребята не выпускники этого года, уже работали на станции, так что не нужно обучать азам, - пояснил я.
- Это очень хорошо, а то дел невпроворот, к зиме подготовка полным ходом. Рабочие руки очень нужны!
Из дома выбежала псина неизвестной породы, и явно не с очень дружественными намерениями.
- Лапа, это свои! – Сергеевич погладил собаку, та подошла, обнюхала нас и не спеша удалилась.
- Ничего через пару дней привыкнет, главное к ее миске близко не подходите, - предупредил хозяин.

Справка

Морская гидрометеорологическая станция 2 разряда Унский Маяк организована 23 августа 1929 года. Станция расположена на Летнем берегу Двинского залива Белого моря, на северо-востоке мыса Яреньгский Рог. С востока вход в пролив ограничен крутым и обрывистым мысом Красногорский Рог, наиболее высокой точкой, которого является гора Грибаниха. Западный берег Унской губы низменный с песчано-глинистыми осыпями, восточный и южный - высокие, обрывистые. Берег окаймлен узким песчаным пляжем. В Унскую губу впадает несколько мелководных речек. 90% территории покрыто сосновым лесом, почва торфяно-болотистая.



Служебно-жилой дом станции


Из разговора я узнал, что Слесарев Александр Сергеевич, метеоролог с большим стажем, уже семь лет возглавляет эту метеостанцию.
- Строители этим летом построили новое здание дизельной, новую вышку для ледовых наблюдений, завезли ветрогенератор и подготовили фундамент под него, осенью обещали подвезти новый дизельгенератор, также специалисты Управления установили на метеоплощадке автоматический метеорологический комплекс. Так что жизнь не стоит на месте, модернизация коснулась и нас, - пояснил Александр Сергеевич.
- Ну, показывайте свое хозяйство, - попросил я.
- Может хоть чаю с дороги?
- Успеем, еще аппетит не нагулял, - отшутился я.
Начальник станции провел экскурсию по своей станции и ближайшим окрестностям. Мне очень понравился хозяйский подход ко всему. Александр Сергеевич пожаловался на обилие медведей в этих краях:




Следов медведей очень много вокруг


- Сами увидите, сколько следов вокруг, а может, и самого Михаила Потаповича встретите. Сейчас они сытые, при встрече с человеком ведут себя осторожно и пугливо. Волки иногда захаживают, но не так часто, собака всегда настороже, в случае чего - всегда предупредит. А сколько здесь другой живности! Даже горностаи живут по-соседски, Лапа очень подружилась с одним. Летом также очень много змей, но нам они особо не докучают.
Моя работа на станции продолжалась все светлое время и только с наступлением темноты я мог предаться своему любимому занятию – чтению.
Книги об освоении Арктики на станции были, а что надо человеку, влюбленному в Север…От корки до корки я прочел на одном дыхании книгу Н. Пинегина о Г. Седове. Трагическая судьба легендарного исследователя Арктики, а сколько таких судеб…О них написано много книг, несколько поколений последователей, а завеса тайны их гибели до сих пор не открыта до конца…
Через несколько дней, когда основная работа подошла к концу, а до отъезда была еще уйма времени, я не преминул воспользоваться предложением начальника станции сходить на рыбалку.




Новая вышка для ледовых наблюдений на Унском заливе


Унский залив одно из красивейших мест на побережье Белого моря, берега его живописны, сама губа представляет большой фиорд.
Побывать в этих краях и не порыбачить? Такого я не мог допустить. Уж одну-то зорьку урвать нужно…
Я, конечно, больше люблю спортивную рыбалку – на спиннинг или поплавочную удочку, но в этих краях на море местные жители используют не только их. Ловят различными снастями. Рюжа — хитрая ловушка с запутанными проходами в сетяных стенках и мешком в середине. Так ловили еще наши предки, так здесь ловят и теперь.



Рюжи снимают во время отлива, отлив здесь ярко выраженный, перепады уровня воды в среднем около метра. Больших рыбин поймать не удалось, но как хороша свежая жареная камбала. Даже сейчас, когда пишу эти строки и, вспоминая дни на Унском Маяке, мне хочется еще раз ощутить этот незабываемый вкус, ту атмосферу, которая царила в этом удивительном месте.
Ветер быстро нагоняет облака, закрывая уже неяркое закатное солнце. Долетают первые капли дождя, еще пока редкие, но крупные брызги. Тучи давят на обнаженные отливом камни, и перед нами открывается Белое море. Чувства, которые охватывают достаточно сложно передать. Еще 5 минут назад вы шли среди сосен в глухом лесу, и абсолютно ничего не располагало к тому, что вы увидите море. И вот оно... Сначала только запах, этот запах ни с чем нельзя перепутать, так пахнет только Северное море! Потом приглушенные крики чаек и только затем… Белое море…
Жена начальника станции, Настя, как-то раз за ужином сказала, что когда первый раз приехала сюда, то заплакала, и сразу же захотелось обратно - в цивилизацию. А теперь, после 7 лет пребывания на Унском Маяке, не может представить себе другой жизни.
- А какой здесь воздух, нет машин, заводов и городской суеты. Теперь привыкла и очень рада, что мы попали сюда. Дом свой строим неподалеку от Пертоминска. Летний берег нас уже не отпускает, - с непередаваемым восторгом говорила она.
Я слушал их и внутренне радовался за этих людей. Они нашли свое счастье в этом укромном уголке нашей необъятной Родины. Им все интересно здесь, каждый новый день приносит им свои маленькие радости.



Совсем немного прожил я тут, в этом чудесном, сказочном месте, но уже проникся этим необъяснимым чувством. Чувством упоения природой. Ради таких моментов и хочется жить. И я благодарен судьбе, что у меня есть такая возможность бывать в таких местах, общаться с новыми людьми, видеть прекрасные пейзажи.
Катер отошел Яреньгского мыса, слезы блестели у меня на глазах, когда вслед нам махали руками работники МГ-2 Унский маяк. Чувства переполняли меня. За короткий промежуток времени, мне удалось увидеть и приветливое море с легким теплым бризом, и ощутить всю суровость норд-оста, лазурь северного неба и низкие свинцовые облака. Вся эта многогранность Летнего берега, как нельзя точно подчеркивает индивидуальность и неповторимость здешней уникальной природы. Я верю, когда говорят: «Я не могу жить без Белого моря!». Кажется, теперь не смогу и я.
По привычке бросил монетку через плечо, я знаю, что сюда еще вернусь.