Саласпилсский концлагерь

Саласпилсский концлагерь - место конечно жуткое. Он находится совсем рядом с Ригой, поэтому пораньше закончив свои дела, я решил, что обязательно должен побывать там. Свернув с трассы и проехав немного по извилистой дороге, мое такси остановилось на небольшой парковке, откуда дорожка, поросшая мхом, ведет к главным воротам.

Машина разворачивается и скрывается за поворотом и первое, что приходит в голову – понимание того, что я здесь совершенно один.



Мемориал, построенный почти 50 лет назад, сейчас почти заброшен. Он не разрушен, не загажен вандалами, он просто слился с природой, которая медленно и методично поедает созданные когда-то памятники и скульптуры. Это такой пост апокалипсис, который часто показывают в кино.

Поодаль, стоят небольшие домики, где скорее всего, должна располагаться администрация, но как я сказал, ни одной живой души я здесь не встретил.

Сам мемориал представляет собой огромное поле со скульптурами, вокруг которого идет «Дорога страданий», по внешней стороне которой лежат бетонные плиты ровно в тех местах, где когда-то стояли бараки.

У детских, лежат игрушки и разные сладости, которые, видимо, привозят редкие гости, особенно мне запомнилась маленькая плитка шоколада, лежащая на краешке бетонной плиты.



Больших скульптур в поле всего 4 - "Несломленный", "Мать", "Униженная" и тандем "Солидарность, Клятва и Рот Фронт".



Слева от входа установлена черная бетонная плита, внутри которой находится метроном, от звука которого, в этой полной тишине, по коже бегут мурашки.

Можно попасть и внутрь самой, огромной конструкции, которая установлена на входе. Правда, внутри она полая и некоторые бетонные ступеньки уже не очень устойчивые. Но, можно посмотреть несколько экспозиций – рисунков и документов – они целы до сих пор, потому что вмонтированы в стену. Единственный же артефакт, уцелевший после пожара, устроенного отступающими немцами – кожаная висельная плеть – находится, вроде бы, в одном из музеев Риги.



Посещение мемориала заняло у меня около часа, все это время меня сопровождали тягостные и тяжелые мысли, но самое большое потрясение и боль я испытал в самом конце, когда выйдя за главные ворота, я вдруг понял, что более чем ста тысячам человек этого сделать так и не удалось.