Идея экспедиции "Шаг в сторону"

Показать Пакистан как он есть, без спекуляций на крови. Таких историй пока очень мало, большинство авторов играет на темах исламизма и джихада, но в них – далеко не вся жизнь народов этой страны.

Задачи экспедиции:

Проехать через весь Пакистан с крайнего юга до крайнего севера и добраться до высокогорного гималайского княжества Читрал, в языке которого после контакта с русским военным авангардом в XIX веке осело слово «самовар».



Мы повезем с собой пузатый русский самовар, будем встречаться с самыми разными людьми, рассказывать им свою историю и слушать их рассказы.

Самое главное для нас – не добраться до конца маршрута, а показать страну.

Во II тысячелетии до нашей эры в Пакистане зародилась одна из трех древнейших цивилизаций. С тех пор эта земля была плавильным котлом, способствовавшим появлению доброй половины мировых культур. Протоинды, китайцы, скифы, юэджи, арии, бактрийцы, индийцы и персы; зороастрийцы, буддисты, суфии, исмаилиты, несториане, индусы, язычники...

Начало пути

Проект "Шаг в сторону" стал оправдывать свое название с самого начала. Отправились мы в путешествие не из Москвы, а из Казани, приземлившись в излюбленном туристами Дубае, не удержались и шагнули немного на восток, в загадочный Пакистан. Но даже там до Лахора - первой точки маршрута - пришлось ехать пять с лишним часов на автобусе.



Летний Лахор похож на сновидение, одновременно и сладкое, и мучительное. В полуденном мареве белые шатры мечетей колеблются, словно воздушные шары, ароматы специй сливаются воедино с запахом разложения. Бесконечная сказка без морали, череда смуглых лиц - удивительно прекрасных и уродливых, суровых и добродушных. Звон церковных колоколов и велосипедов, блеяние длинноухих овец, шум вентиляторов. Напишешь на сайте клуба гостеприимства четырем лахорцам - погостить у них предложат десять. Второй по величине город страны, культурная столица у самых рубежей, Лахор при всей внешней непохожести до странного напоминает Питер, только вместо ледяного морока здесь жаркие миражи, а вместо Гоголя - Киплинг.

Граница между Индией и Пакистаном посреди рассеченного при разделе страны штата Пенджаб - одна из главных достопримечательностей обеих стран и редкий случай, когда взаимная неприязнь всем идет на пользу.

Ее ежедневное закрытие - это настоящий балет, когда пограничники с обеих сторон меряются тем, кто выше поднимет ноги, на зависть мастерицам канкана из Мулен Руж. Забавные трюки сменяют друг друга, и все - с безукоризненно серьезными минами и испепеляющими взглядами - не то на вероятного противника, не то на мельтешащих под ногами восторженных туристов.



Босоногие продавцы на базаре вальяжно попивают чай над горами товаров. Здесь можно купить все, что угодно, лишь успевай уворачиваться от истошно сигналящих туктуков и мотоциклов. Мелькающие ножи во мгновение ока превращают мясо в фарш, неподалеку ждут своей участи пара десятков живых кур, а рядом с ними красильщик размеренно, как маятник, макает в разноцветные чаны длинные камизы.

Буйство цветов, соседство множества красок - характерная черта города, проявляющаяся повсюду - от расписных дверей домов до шеренги бутылок с сиропами, которые мороженщик выливает в свежеразмолотый лед.



Поздно вечером миражи истаивают, город быстро погружается в полумрак, расцвеченный множеством лампочек. Некоторые время от времени гаснут - каждые два часа отключается электричество. С верхнего балкона дома на длинной веревке опускается металлическая чаша - продавец кладет в нее еду, а покупатель возвращает деньги, так что никому не приходится утомительно брести по лестнице. Ведь вечер - время покоя. Дневная суета отступает, на улице звучит негромкая музыка. Певец в черном тюрбане выщелкивает острым бронзовым наперстком ритм по грифу тумбы - четырехструнной домбры с разноцветными колками, напевая страстную однообразную песню, и сразу понятно, что она - о любви. Владеющий английским прохожий соглашается, но уточняет - о любви к богу. Сразу вспоминается притча о святой Рабии, стоявшей у истоков суфизма, которая по легенде выбежала на улицу с факелом и ведром воды, крича: "Я хочу залить все пламя ада и спалить райские кущи, чтобы я могла любить Аллаха бескорыстно".

Последователи учения суфиев собираются в ночь с четверга на пятницу и проводят церемонии, впадая в транс под убыстряющийся барабанный ритм. Кто-то крутится, как турецкие дервиши, другой трясет головой, третий и вовсе выделывает немыслимые движения. Начинающаяся тихо, почти ласково, барабанная дробь превращается в стремительный рев и вдруг обрывается, чтобы вскоре начаться вновь. Летняя ночь коротка, и хотя суфии отправляются по домам, десятимиллионный город, кажется, перенимает их эстафету божественного транса и опять видит свои полуденные сны среди колеблющихся вершин минаретов.

Фото: Александр Федоров
Текст: Владимир Севриновский