Якутия - земля долгих закатов. Индигирка

Однажды, жарким душным апрельским вечером, я сидел с ноутбуком под западноафриканским манговым деревом, пил ледяную воду под звуки цикад, и представлял себе отпуск где-то на Крайнем Севере. Геология в Гвинее давалась не так тяжело, как изматывала круглосуточная жара за 40. Узнав даты окончания моей работы на раскаленном континенте, я решил воплотить свою идею в жизнь и поехать в уже хорошо знакомую мне Якутию. К счастью, только начав планировать маршрут, я обнаружил объявление Сергея Карпухина о поиске попутчика в экспедицию по Индигирке и в горы Черского. Сергей также путешественник и фотограф, а значит наши цели в походе совпадали. И это немаловажный фактор – в обычном туристическом походе график передвижения по маршруту почти никогда не совпадает с графиком фотографа, ведь снимать различные состояния природы необходимо тогда, когда они происходят, а не когда на них есть свободное от передвижений время.

Спустя три месяца, заскочив за теплыми вещами в Москву, я оказался в столице Колымского края. Мой путь лежал по небезызвестной трассе «Колыма» от Магадана до поселка Усть-Нера на Индигирке, откуда в начале июля начинался сплав на катамаране по порожистой северной реке с радиальными пешими выходами в окружающие горы. Через месяц, в устье реки Момы, в поселке Хонуу, было запланировано пересесть с катамарана на коренастых якутских лошадей и выдвинуться в центральную часть хребта Черского, на водораздел рек Яны и Индигирки, где на ледниковом озере Табанда мы должны были встретить большое стадо северных оленей. Завершалось наше мероприятие по плану съемкой золотой осени, спуском с гор в долину Индигирки к началу сентября, и вылетом из Хонуу на самолете в Москву через Якутск. Но, как во всех остросюжетных историях, далеко не всем планам суждено было сбыться…



Итак, полакомившись в Магадане пару дней колючим крабом и морскими видами бухты Гертнера, 4 июля 2013 года я выдвинулся на такси в сторону великой северной реки. Индигирка находится ровно на полпути из Магадана в Якутск, на расстоянии тысячи километров от каждой из местных столиц. А такси дальнего следования – это, в большинстве случаев, любая машина, везущая людей в попутном направлении, но которую надо заказывать заранее. В этот раз мне достался старенький Лэнд Крузер, чем весьма меня обрадовал, ведь трястись в "буханке" целые сутки удовольствие куда менее приятное.

По дороге до Усть-Неры находится много исторически интересного, золотая Колыма богата на прииски, остатки лагерей Дальстроя и разного рода достопримечательности, но это не входило в мои планы, да и на такси я ехал далеко не один, поэтому дорога до Индигирки пронеслась без особых приключений, и в устье Неры я был утром 5 июля. Моему взору предстал рабочий поселок, в котором жилая часть являлась весьма активной, чувствовался разгар сезона. Кругом сновали машины, в магазинах даже встречались небольшие очереди – было видно, что народ собирается в поле. В Усть-Нере базируется несколько геологоразведочных организаций, да и местное население за короткое лето должно успеть сделать необходимые заготовки. Всего в паре сот километров к югу отсюда находится полюс холода, Оймякон, но летом здесь вполне тепло и даже иногда бывает жарко.



Встретив в Усть-Нере Сергея и третьего участника сплава, Юрия из Якутска, мы принялись вязать вещи на катамаран. Погрузив на надувное судно весь наш бутор, мы вечером того же дня выдвинулись вниз по Индигирке. Пройти в первый день предполагалось немного, нужно было лишь пересечь широкое устье Неры и встать базовым лагерем на другом ее берегу. На утро 6 июля планировалось восхождение на Оймяконские кисиляхи.

«Кисиляхи» в переводе с якутского означает «человекоподобные». И ведь правда, эти огромные каменные истуканы издалека смахивают на сгорбленные фигурки людей, когда рассматриваешь их с берегов Индигирки, петляющей в сумерках в 700 метрах внизу. Огромные, до 50 м, останцы выветривания представляют собой дайки сиенитов, магматических интрузивных пород, сформировавшиеся в меловое время и слагающие ныне осевые части хребтов.

Подниматься на вершину было тяжело, на склоне повсюду были покрытые мхом скользкие камни, которые иногда выкатывались из-под ног, сильно доставали москиты. Вода с собой кончилась быстро, и пару часов я поднимался с 30-ти килограммовым рюкзаком, высунув язык. Но если на склоне еще были ручейки, то на вершине, где мы разбили лагерь, с водой были проблемы. Но благодаря курумнику и вечной мерзлоте, в ямке между камнями была найдена вполне питьевая лужица с оттайки. Питались мы без изысков, здесь и почти на всем сплаве это были разные каши с тушенкой и иногда грибной суп из растущих здесь маслят и подберезовиков, а для длительных переходов были заначены сникерсы.



Непогода в горах совершенно не радовала днем, посыпала нас дождиком и сдувала ветром, но по вечерам устраивала фееричные светопредставления. Темные облака кружились по небу, периодически собираясь в бесформенные сгустки. В какой то момент ветер стихал и высоко над Индигиркой последние его порывы в клочья разрывали облачную пелену, выпуская острые лучи вечернего солнца.

Кисиляхи оказались отличным местом для съемки и отдыха, но проведя на них три дня, нужно было идти дальше. Несмотря на полдня подъема, спустились мы всего за полтора часа.

Сплавляясь спокойным темпом по нескольку десятков километров в день, мы останавливались на интересных взгляду берегах, но погода и освещение не всегда позволяли сделать красивые кадры. Спустя еще несколько дней мы достигли поселка Предпорожный, одного из немногих на Индигирке. В советское время прииск Юбилейный добывал здесь золото из близлежащих ручьев, но в 90-х годах поселок опустел и был заброшен. Однако позже, с подорожанием золота, небольшая артель старателей все-таки вернулась сюда снова. Они то и накормили нас при встрече горячим обедом, удивившись столь редким в этих краях гостям.



На следующий день мы дошли до огромной излучины Индигирки, которая по форме на карте напоминала большую подкову, и решили снять ее сверху. Причалив к берегу, мы видели, как солнце стремительно клонится к горизонту, и, не успев разбить лагерь, схватили фоторюкзаки и ринулись покорять хребет. Продравшись сквозь валежник и бурелом, мы только через час подошли к подъему - когда солнце уже коснулось макушки хребта. Забравшись наверх, можно было наблюдать лишь длинные черные тени, расползшиеся по всей долине. Пришлось мерзнуть на вершине почти всю ночь, прежде чем севшее за горизонт солнце соизволило подсветить Индигирку красно-розовыми предрассветными сполохами. Вдалеке, по другую сторону излучины, уже виднелся еще один заброшенный поселок Арга-Мой. Предполагая, что там также трудятся старатели, мы уже рассчитывали на обед, и не прогадали - нас вновь ожидал радушный прием и традиционные расспросы. Больше всего запомнился свежий горячий хлеб, который мы не ели уже около двух недель.

Следующим запланированным объектом был район устья крупного левого притока Индигирки - реки Инъяли. Этот крупный на карте, протекающий по древнему разлому, водный поток оказался скоплением множества небольших речных рукавов, которые не без труда, но вполне возможно оказалось перейти в болотниках. Используя окружающий горный рельеф, мы спланировали маршрут на очередную высокую излучину, с которой открывался дивный вид далеко за горизонт. Добраться до этого места случилось лишь к полуночи, но, несмотря на светлые северные ночи, небо к тому времени уже заволокло плотными серыми тучами. Огромная Индигирка, несущая свои мутные воды на север, смотрится с высоты птичьего полета еще шире, тем самым притягивая взгляд еще сильнее. Выше по течению стоит поселок Арга-Мой, а чуть ниже, после разрезанного течением хребта, виднеется устье Инъяли. Вздувшаяся после паводков река быстро несет на поверхности своих вод целые лесные завалы, а такие притоки, как Еченка, несмотря на присутствие наледи, пополняют Индигирку мутными потоками старательских отработок. Однако, в реке водится много рыбы, а вода вполне годится для питья.



Начавший накрапывать накануне дождик продолжился и в следующие пару дней. Это явилось для нас предупреждением весьма долгой непогоды, так как уже несколько дней вода в Индигирке продолжала потихоньку подниматься и стала непривычно мутной. Впереди нас ждала знаменитая Индигирская труба с ее порогами, и наводнение нам было совсем ни к чему. Однако, не все было в наших силах. Перед входом в узкое ущелье с постоянными ветрами, прозванное за это "трубой", мы остановились у последнего на нашем маршруте поселка - Чумпу-Кытыл. Помимо мерзкой погоды, этот населенный пункт встретил нас хмурыми лицами местных жителей, которые дыша на нас парами алкоголя интересовались, зачем нам такие большие фотоаппараты и что мы забыли в их поселке. Ну и поскольку обедом нас тут кормить не собирались, мы закупились пряниками в местном магазине и отбыли на ночлег ко входу в "трубу".

Мы устроили дневку на небольшой речной косе, где росло много дикого лука и бегало много сусликов и бурундуков. Но проснувшись на следующее утро обнаружили, что стоим уже не на косе, а на острове! Воды за ночь прибыло около 4 метров! Надо было перебираться в более безопасное место, и мы, войдя в "трубу", добрались до устья ручья Мольджогойдох, которое было одним из двух мест, где в Индигирской трубе вообще удалось причалить. Отмечу, что дождевые паводки на горных реках с большой площадью водосбора - это само по себе явление серьезное, а если при этом еще и находиться в узком ущелье, то такое мероприятие становится смертельно опасным. Но входя в Индигирскую трубу мы об этом еще не знали...



На ручье Мольджогойдох мы снова сделали дневку, ожидая падения воды. Двигаться дальше в мутной бурлящей воде среди плывущих рядом семиметровых бревен было бы слишком легкомысленно. И в этот раз дневка оказалась удачной как на грибной суп, так и на отличные кадры, во время съемки которых можно было полакомиться уже поспевшей тут голубикой. Недалеко от нашей стоянки мы обнаружили Камаз и пару прицепов, припаркованных у берега и уже наполовину затопленных. Как выяснилось позже, машины не прошли по зимнику весной, и упершись в полынью, вынуждены были ждать следующей зимы. Они и не подозревали, что во время наводнения их смоет взбесившаяся Индигирка.

Спустя пару дней, под все еще покрапывающим дождиком, мы рискнули продолжить сплавляться дальше, так как вода немного упала и плывущие по реке бревна и мусор, смываемые с берегов, прекратились. А впереди был радиальный маршрут на ледниковое озеро Сыгарымни на ручье Ытабыт-Юрях, левом притоке Индигирки.



Наше озеро заманчиво расположилось на отрогах Порожного хребта, в 15 километрах от шумной Индигирки. Выбрав стоянку в устье Ытабыт-Юрях и оставив там Юрия, мы с Сергеем, несмотря на некоторую усталость, решили сразу же выдвинуться в путь. Расчет был такой, что за первый день, а точнее за один вечер, мы должны будем преодолеть около 10 км пути, и на следующий день к полудню выйти к озеру.

К вечеру 21 июля наш оптимизм изрядно поугас после борьбы с непроходимым лиственничным частоколом, дождем и древесными завалами. Спустившись к Ытабыту, между огромными гранитными валунами оказалось возможно пройти только по наледи. И в один прекрасный момент тяжелый высокий рюкзак зацепился за низко нависающее бревно, и лед ушел из под ног. В итоге пара синяков, сломанный карабин на рюкзаке и помятые алюминиевые кастрюльки. Но в речку я не улетел и аппаратуру не разбил, что уже хорошо. Стало понятно, что дождь зарядил надолго - все небо было обложено, ни дуновения ветерка, а полчища комаров как то особо сурово жрали мокрое лицо.

Добравшись до единственного кривого маленького холмика, который в тот момент казался раем среди болот, мы с трудом разбили лагерь. Щурясь и кашляя от едкого дыма, мы раздували костер из сырых дров. Когда, спустя почти час, огонь начал жадно поглощать просохшую древесину, мы наконец то вздохнули с облегчением - лагерь был поставлен. Прошли мы чуть более 4 км, но по временным и силовым затратам было ощущение, что все 14. Расписанный по дням план похода начал стремительно рушиться.

Последующие дни также продолжал идти дождь, и от нечего делать мы занялись просушкой у костра насквозь промокшей одежды и рюкзаков. Наложив в костер огромных бревен, жить под тентом стало вполне комфортно, и, высушив одежду, я устроил банный день прямо в ледяном ручье.

В одну из ночей в горах, чуть выше нас, выпал снег. Однако даже после такой холодной и мокрой стоянки никто из нас не заболел и на третий день мы выдвинулись дальше. Идти приходилось по болотам и через огромные скользкие валуны, по которым приходилось прыгать, опасно балансируя с рюкзаком. Были и совершенно замечательные дивные березовые рощи, которым, казалось бы, тут совсем не место. Однако, вторая стоянка, мало того что была на берегу маленького живописного озерца, так была еще и сухая, а также с обилием ягод и грибов, особенно запомнилась каменушка - смолянистая разновидность горной смородины.

На следующий день мы встали пораньше с надеждой дойти до намеченной цели. Дорога становилась все легче, и, несмотря на тяжелый подъем по валунам, к полудню пятого дня мы уже делали с моренного вала первые дневные снимки залитого солнцем заветного Сыгарымни.

Но к вечеру небо стало снова затягивать длинными белесыми облаками, предвещая затяжные осадки. Последняя надежда на эффектный закат на озере таяла с уходящими солнечными лучами. Когда же до макушки хребта солнцу оставалось совсем чуть-чуть, лучи пробились из-под плотных облаков и осветили нежным розовым светом заснеженные вершины Порожного хребта в 12 км от нас. Фееричные розовые цвета быстро сменились фиолетовыми, а затем и темно-синими, дав нам возможность снять лучший закат за весь сплав. Отражение хребтов в озере горело всего несколько минут, после чего солнце окончательно ушло и снова пошел дождь.



Весь следующий день мы снова сидели под мокрым тентом, наблюдая унылую, затянутую серыми облаками картину. Спустя еще сутки дождь перестал, и мы двинулись в обратный путь. Было решено идти по вершине хребта до самой Индигирки, и даже с траверсами, курумниками и бесконечными спусками и подъемами это было намного легче нижней дороги вдоль ручья. К вечеру небо стало постепенно растягивать, и солнечные лучи умудрились пробиться сквозь облака и немного подсветить Порожный хребет.



Переночевали на небольшом перевале, и на следующий день, преодолев последний и очень крутой подъем, мы вышли к Индигирке. За время нашего отсутствия, река вспухла еще на несколько метров, залив то место, где мы накануне разбили базовый лагерь. Но Юрий успел переместить все наши вещи до того, как бурлящие воды могли унести наш катамаран. Переодев треккинговые ботинки, они показались мне тапочками после восьми дней хождения в сапогах по камням. Путешествие на заветное озеро Сыгарымни закончилось, а впереди нас ждали пороги. Порыбачив еще пару дней в лагере, мы дождались падения воды до адекватного уровня, и продолжили сплав.



Пороги в наводнение - это страшно и непредсказуемо. Вся подготовка к порогам, сделанная накануне, прошла впустую. Обход порогов слева во время наводнения отсутствовал - небольшой порог с перекатами превратился в одну сплошную огромную волну от берега до берега, причем без возможности обноса - по берегам местами отвесные скалы. Крепко держась за обвязку катамарана и стараясь не думать о плохом, мы шли вперед, ныряя в волны. Сергей имеет большой опыт сплавов по таким бурным рекам, поэтому под его командованием все пороги были пройдены успешно. Но на последнем пороге Кривун, в устье реки Кюёллях-Мустах, перед волной больше двух метров мы вошли в крутой под 120° поворот реки и на скорости в 24 км/ч (по навигатору) пронеслись буквально в метре от огромных валунов и торчащих из них длинных бревен. Метром правее – и вниз сплавлялись бы уже обломки нашего катамарана.



Благополучно выбравшись из наводненной, клокочущей Индигирской трубы, мы устроили пару дневок в отрогах Чибагалахского хребта. Поставив палатки на крутом замшелом берегу, мы забрались на высокие скалы, откуда открывался дивный вид на излучины Индигирки, петляющей между известняковых скал. По пути наверх встречались бурундуки и сибирские белки, некоторые из которых не отказывались попозировать.



Снимая панораму на другой день, я вдруг подумал, что почти постоянно смотрю на всю эту красоту сквозь видоискатель камеры, и в какой то момент поймал себя на мысли, что просто сижу и любуюсь протекающей в полукилометре внизу огромной рекой, а у моих ног уже давно копошатся сеноставки.



На очередной, и последней на сплаве, дневке мы забрались на соседнюю вершину, откуда открывался вид на устье реки Нучча, название которой в переводе с якутского означает «русский».



Добравшись до Хонуу, мы приводили себя в порядок, отмывались в горячей баньке, и закупались продуктами. На календаре было 3 августа, Юрий улетел в Якутск, а впереди нас ждал конный поход в сердце хребта Черского, к истокам реки Чибагалах. Но это уже другая история.