6 месяцев на рыболовецком траулере в Тихом океане

Помню, как наступала весна, как всё просыпалось после долгой спячки и будоражило сознание. Мысль о том, что я занимаюсь какой-то ерундой на работе, не развиваюсь и стою на месте, как-то совсем глубоко засела в сознании и никак не хотела оттуда выбираться. Даже достаточно высокие финансовые перечисления не радовали. Я погряз в материальном болоте, вроде и зарабатываю хорошо, вроде всё есть, вроде не дурачок, вроде… Тошнота к горлу подступала только от мысли обо всей этой чепухе, прямо как Сартр завещал, и сразу вспоминается Антуан Рокантен. Ждать, что кто-то придёт и поможет – самое бессмысленное и пустое занятие, ведь если ничего не делать – ничего не будет! А чего я хотел в тот момент? Наверное, хотел испытать себя по-настоящему, по-мужски, взять что-то и сделать, а не молоть языком. И помню, как сейчас, закрыл глаза и океан там. Бескрайний и могучий, прекрасный и завораживающий. А ведь в детстве, читая Джека Лондона, мечтал стать китобоем или капитаном дальнего плавания. И то, что поселилось в голове – невозможно оттуда достать никаким образом, и вот уже заявление об увольнение написано и необходимо двигаться на встречу своей мечте, на встречу океану и попутному ветру. За два часа изучил мат часть, понял, что образование высшее мне не поможет стать кем-то больше обычного моряка, но и какая разница уже была думать. Сахалин, почему нет? И через два дня собирал уже баул, вообще не понимая куда направляюсь. Край земли, да почему нет! Честно говоря, ничего не знал о Сахалине, кроме того, что это некогда японский остров…


Так началось моё путешествие, длиною в 9 месяцев. И вот стою уже на берегу Татарского пролива Японского Моря, города Холмска. На оформление морских документов и решение прочих бюрократических моментов у меня ушло что-то около 3-х месяцев, за которые успел достаточно погулять по острову, побывал на самой южной и самой северной оконечности, но это совсем другая история. И вот в руках у меня УЛМ (удостоверение личности моряка) и завтра сяду в рыболовецкий траулер, на котором проведу дальнейшие 6 месяцев жизни. Нет никаких преград, выше тех, то мы себе ставим. Было ли тяжело? Однозначно трудно ответить, ведь сначала все ново и интересно, а потом день за днём цикличная и суровая работа. Это другой мир совсем, который заключен в цикл 6 через 6, то есть 6 часов ты работаешь, а 6 часов отдыхаешь, кушаешь, стираешь, читаешь.
Для меня, человека городского, это было что-то совсем новое. Куча новых слов, понятий, тяжелый труд - поистине закаляют дух и тело.



Из моих разговоров по душам с Петром Петровичем многое сразу становится понятно. Кто такой моряк и какова доля людская, но каждый сам выбирает свой путь.

"Душа матроса в городе родном
Сперва блуждает, будто бы в тумане:
Куда пойти в бушлате выходном,
Со всей тоской, с получкою в кармане?"



"Саня, ты извини меня, я совсем немного выпил. Люблю тебя, и Антошу люблю, хоть он все обещает меня побить за пьянство. Люблю вас пацаны! Я же босяк самый настоящий, вырос в детдоме, мамка и папка умерли. В море пошел, когда 19 лет стукнуло, а сейчас уже больше полтинника. И за душой у меня нет ни черта, хаты нет, дочек своих не знаю. Саня, мы как придем в Южно-Курильск, ты найди дочек моих в одноклассниках, я хоть посмотрю на них. Люблю их, но не могу даже в гости приехать. Стыдно мне и грустно, что я им скажу...15 лет на воровайке оттрубил, в месяц по 10 тысяч баксов зарабатывал. А на сушу прихожу и по кабакам, да по бабам. Прогуляю все и снова в море, здесь же просто все. Работай и работой, образования же нет у меня никакого, кому я нужен на берегу. Эх, чего только не видел в море этом... краба этого мы столько воровали, ты себе даже не представляешь. Вот выходишь в шторм, вельботов пограничных нет, они не ходят по волнам. И тут несемся, волна 4 метра, а мы порядки чужие выбираем, и краба там завались. Так трое суток вкалываем, спим по 10 минут между порядками, кто где приляжет. Забиваем трюм и в Японию на сдачу, а там снова кабаки, да проститутки. Все что зарабатывал, так и прогуливал. Как-то убегали от пограничников, миль десять не добежали до нейтральных вод, они по нам давай стрелять. Машинное отделение загорелось, чиф тревогу объявляет, а мы пьяные. В шлюпки спасательные попрыгали, шхуна дымится тем временем, а я забыл про котенка своего, в Корсакове подобрал в порту. Саня, так котенка и полез спасать, а часы оставил в каюте, как у тебя часы, в Японии покупал! Хорошие часы были, жалко. В дыму нашел маленького, и ползком еле выбрался, тогда не страшно было. Не знаю, сейчас бы полез за котенком. Да полез бы, наверное, люблю кошек, больше чем баб люблю. Потом нас вывезли в Петропавловск, шесть месяцев там простояли в аресте, жрали, что бог пошлет. Воровали металл на других шхунах, а чего делать, фирмач говорил, что заплатит, но не заплатил ничего. А вообще из-за баб все горе мое, на них спускал все. Заработаю денег и сразу техники накуплю и нарядов, с одной так три года прожил. Ну как прожил, с моря приходил на месяц-другой, накуплю ей всего, по кабакам ходим. Валюта закончится, я снова в море на 10 месяцев. Три года так жили, любил ее... Прихожу как-то, а мне хахаль ее новый дверь открывает и говорит, чтоб я больше не приходил. Шкаф здоровый такой два на два, ну я напился, пошел к нему разговоры культурные вести, потом три недели пролежал в больнице с переломами. Еще историй могу рассказать сотню, но надо мне поправить здоровье маленько. Душа праздника требует, вот она жизнь морская, пацаны... Не знаю даже, смеяться или плакать мне."



Все 6 месяцев я вёл долгий разговор с собой. В какие-то часы и минуты чувствовал неописуемое чувство свободы эйфорическое, в какие-то минуты было очень тяжело. Особенно после 6-ти часовой смены в трюме, когда приходилось перекидывать 16 тонн замороженной продукции. Вообще это тяжело как-то визуализировать, смотрите фотографии. В некоторых глазах была целая вселенная, где-то грустная, а где-то свободная. Но когда выходишь на палубу, в те немногие минуты свободные, то понимаешь, что живёшь и дышишь этой свободой. Вокруг тебя целая вселенная, а ты всего лишь крупица в ней, ничтожная и маленькая, и каждая минута может оказаться последней. Вокруг тебя стихия, большая и сильная, а ты ничтожен по сравнению с тем, что есть вокруг. Ты лишь можешь прикоснуться к этому, вдохнуть, поставить щеку ветру, улыбнуться солнцу. Не стоит думать, что ты можешь стать выше или сильней. Любой путь против всего настоящего - заведомо проигрышный. Уже нет дороги назад, нет преград, ничего нет. Ты смотришь вокруг и видишь лишь синее-синее небо и океан и не можешь надышаться, нет никаких мыслей в голове, есть только здесь и сейчас. Ведь океан движется и ты часть этого движения, пусть крохотная, но часть.


Если в двух словах, то вот такое путешествие получилось. Спасибо за внимание!