Долгая дорога домой

Это история одной семьи – и страница из истории целого народа. История одного человека – и нескольких поколений, вовлечённых в водоворот мировой истории. История не моя – я здесь всего лишь случайный свидетель, наблюдатель и немного переводчик. И всё-таки не рассказать её я не могу: «что-то слышится родное», бесконечно знакомое и близкое – надеюсь, не только мне.

Учкудук – Оффенбург



Так вышло, что с героями этой истории я встретилась практически в самом финале. Мы с Мариной познакомились в Учкудуке в 1987 году: меня перевели к ним в класс из другой школы. В школе мы общались мало, я знала только, что Марина – немка, её мама преподаёт в нашей школе математику, и у них большая семья: три сестры и брат. С 1991 года они ждали вызова, чтобы переехать в Германию по программе реиммиграции. Мы окончили школу, я уехала в Саратов, а моя одноклассница осталась в Учкудуке. Именно тогда началась наша переписка, которая не прерывается до сих пор. Шли годы, Марина вышла замуж, родила дочь, а вызова всё не было. И только в 2001 году я получила от неё письмо с новым адресом – из Германии. Так завершилось почти двухсотлетнее странствие семи поколений семьи моей одноклассницы – уже в XXI веке. Они уехали в небольшой немецкий городок Оффенбург, земля Баден-Вюртемберг. Как выяснилось позже, место оказалось не случайным.


Германия, Оффенбург


Германия, Оффенбург

Ахерн – Розенталь

В этой истории вообще много неслучайных случайностей, совпадений, предчувствий и других иррациональных вещей. Однажды, уже после переезда в Германию, Марине приснилась её прабабушка Магдалена Тиде, которую она никогда не видела. Магдалена сказала, что Марина должна пройти по пути своей бабушки. Истолковать сон сразу не получилось, и только начав заниматься поисками своих предков, Марина поняла, что хотела сказать Магдалена. Искать пришлось на расстоянии: на русско-немецких форумах и в российских архивах – в том числе и в нашем, саратовском. Занятие трудоёмкое и недешёвое, но уже через несколько месяцев моей подруге удалось размотать клубок хитросплетений – она нашла того человека, чьё решение изменило судьбы нескольких поколений семьи. Его звали Йоханн Николаус Йеле, и жил он в городке Ахерн – всего в 20-ти километрах от Оффенбурга, куда вернулись его потомки.


Германия, Ахерн, католическая церковь


Германия, Ахерн, городской пруд

В 1802 году Николаус Йеле в поисках лучшей жизни решил переехать в Россию, в Крым. Он поселился в колонии Розенталь – там немецким иммигрантам давали земли, освобождали их от налогов и воинской повинности. Название колонии придумал её первый староста, ещё один Маринин предок – Антон Фаут, переселенец из другого немецкого городка – Ау ам Рейн.



«Розенталь» переводится как «долина роз», а для семьи моей подруги это место стало обретённым и утраченным раем.
Дорога в Россию оказалась настолько длинной, что примерно на полпути, в Венгрии, Николаус успел жениться на француженке Марианне Дебус. В Розенталь они приехали уже с маленьким сыном Андреасом. До конца XIX века несколько поколений семьи мирно жили в долине роз в окрестностях Симферополя: возделывали поля, выращивали хлеб и виноград, получали небывалые урожаи, кормили большую страну.


Крым, Розенталь (село Ароматное), 2014 г.

В Крыму родились внук Николауса Симон и правнучка Юлианна Йеле – прапрабабушка Марины. О ней стоит рассказать отдельно.У Юлианны было 11 детей, а ещё она умела предвидеть будущее и лечить болезни. «Мой отец рассказывал, что его мать могла исцелять людей и была очень религиозной. Когда кто-то болел, приходили за Юлианной. Мой отец ходил с ней. Люди говорили, что когда она приходила, нельзя было разговаривать с ней, и мой отец тоже должен был вести себя очень тихо, не говорить вслух. У неё было ведро, чтобы зачерпнуть воду из ручья по направлению его течения, потом она заходила в дом, осматривала больного, а когда уходила, то выливала воду обратно в ручей. Всё это время она молилась, и только когда всё было сделано, уже можно было говорить». Это отрывок из письма Марине Луизы, её родственницы из Канады. Именно туда в 1912 году Юлианна отправила двух своих сыновей, предчувствуя тяжёлые времена и пытаясь уберечь их от надвигающейся войны. Их потомки до сих пор благополучно живут в Канаде. А вот судьба тех, кто остался в России, сложилась совсем иначе – Юлианна и её муж Георг Гафнер стали последними членами семьи, которых не коснулись катаклизмы XX века.



Розенталь – Белое

Во время Первой мировой один из сыновей Юлианны, Петер Гафнер, воевал в Турции. Вернулся с тяжёлым ранением, и только благодаря своей жене Магдалене, которая его выхаживала, остался в живых. Но ни Петер, ни Магдалена, ни их дети не избежали участи всех крымских немцев: 18 августа 1941 года их депортировали сначала на Кавказ, а оттуда в Северный Казахстан и Сибирь. Из воспоминаний Марии Бах, уроженки Розенталя: «Нам сказали: «Закрывайте хаты, ключи сдайте в управление. Когда вернетесь, получите ключи». И вот до сегодняшнего дня так мы их и получаем. Семья была из девяти человек, один братик, сестра и бабушка умерли в Казахстане.
Сначала нас привезли на Кавказ, мы там убрали урожай. Дали нам немного винограда, арбузиков, хлебушка, посадили в телячьи вагоны, очень холодные, и повезли на север. Когда привезли в Казахстан, на станцию Мамлютка, была уже зима, мороз 42 градуса. Нас посадили на брички и повезли еще за 30 километров от станции. По дороге мы все закоченели. Расселили по квартирам. Наша семья была самая большая, поселили у одной старушки царствие ей небесное. Я до сих пор за нее молюсь. Хорошая была женщина. Зиму у нее прожили, а зимой 1942-го нас отправили на Урал, в трудармию».
В таких же вагонах ехали предки моей подруги. Их депортировали в Северо-Казахстанскую область, в село Белое. Рассказывать о том, что такое Северный Казахстан, наверное, не надо – прелести жизни в этих местах описаны неоднократно. Одним словом, не курорт. Но и на этом беды не закончились – Петер Гафнер и двое его детей оказались в трудармии и в лагерях. В том числе и бабушка Марины – Бригитта Гафнер – потом она взяла себе имя Валентина. Её арестовали за нарушение комендантского режима: проще говоря, за то, что без разрешения пошла в соседнее село.

Петропавловск – Учкудук

В лагере Бригитта познакомилась с украинцем из-под Чернигова Иваном, и в 1953 году её освободили – она ждала ребёнка. «У мамы в графе отец стоит прочерк. Со слов бабушки его звали Чернобай Иван. Они познакомились в зоне, в лагере. Мама его никогда не видела. Бабушка попала под амнистию, так как была мамой беременна. Он хотел, чтобы Валентина поехала к его родителям. Она поехала. Но у неё уже было двое старших сыновей. Её они не приняли, потому что немка», - пишет мне Марина. Бригитта вернулась в казахский Петропавловск, где и родилась мама Марины – Лариса Гафнер.
Ларисе Петровне в этом году исполнилось 60, но я до сих пор помню её такой, какой видела в нашей школе – высокая статная женщина, крупные кудри, яркие голубые глаза. Из Северного Казахстана Бригитта с детьми переехала на границу с Узбекистаном, в Чимкентскую область. Здесь Лариса Петровна познакомилась со своим будущим мужем, потомком поволжских немцев. Она работала, вела хозяйство, заочно училась в Ташкентском пединституте. Всё это – параллельно с рождением трёх дочерей. А потом родители Марины расстались, и Лариса Петровна с детьми переехала в пустыню Кызылкум, то есть в Учкудук – там платили больше, чем в Казахстане.



Но жить было не намного легче: одна зарплата на четверых, съёмные квартиры, одно время пришлось жить прямо в школе. За то время, пока семья ждала вызова в Германию, все дочери Ларисы Петровны вышли замуж, родили детей, и к моменту отъезда семья увеличилась вдвое. Продав всё и взяв с собой только самое необходимое, моя подруга и её родные вернулись домой – туда, откуда 200 лет назад уехал в Россию Йоханн Николаус Йеле.

«Теперь мой дом везде, где они жили»


Германия, Оффенбург

С тех пор прошло больше десяти лет; забылись трудности переезда, изучения родного языка и первых дней на вновь обретённой родине. Марининой дочке в этом году будет 19 – дети растут, по-немецки говорят лучше, чем по-русски, жизнь продолжается. Продолжаются и поиски – Марина собирает информацию о своих предках, теперь уже в Германии и Поволжье. Она говорит, что история странствий её семьи в корне изменила её взгляд на мир:

- Теперь мой дом везде, где они жили.
- Ты чувствуешь себя гражданином мира? – спрашиваю я.
- Да, - отвечает Марина, - планета – наш дом.


Германия, Оффенбург

А я всё время думаю: как сложилась бы судьба моей подруги, если бы её далёкий предок не переехал в Россию? Могли бы немцы из городка Ахерн избежать всего того, что случилось с ними в XX веке, или всё равно оказались бы втянутыми в череду войн и миграций? Нужно ли уезжать из дома или лучше навсегда оставаться привязанным к родной земле? Что заставляет нас сниматься с места и можно ли до конца адаптироваться в чужих краях? Как меняют человека такие странствия и что даёт ему силы выстоять в потоке истории? Я не смогу ответить на эти вопросы здесь и сейчас – человечество задаёт их себе со времён Одиссея, - но обязательно вернусь к этой теме.