Исчезающие этносы: в гостях у оранг асли





Малазийские ученые полагают, что заселение Малаккского п-ова происходило в четыре этапа. В ледниковый период, около 200 тыс. лет др н.э., когда полуостров был частью простиравшегося до Австралии материка, на нем появились первые люди негроидного типа. Они были маленького роста, темнокожие, курчавые. Их считают родственниками нынешних аборигенов Австралии и папуасов Новой Гвинеи.



В период между III и II тыс. до н.э. из глубин материка, теперешних южных провинций Китая, на полуостров хлынула первая волна мигрантов-монголоидов. Их называют протомалайцами. Это были люди неолита. В пещерах Гуа Ча в штате Келантан археологи нашли черепки их посуды, каменные топоры и другие орудия труда. Этими находками в Национальном музее Куала-Лумпура открывается зал истории Малайзии.
Полагают, что пришельцы, как и негроиды, вели кочевой образ жизни, но жили не только в пещерах, но и в домах. Кроме собирательства и охоты они занимались рыболовством и даже подсечным земледелием. Как носители более высокой культуры, они оттеснили негроидные племена во внутренние районы полуострова. В штатах Келантан и Паханг остатки этих туземцев, известные как племя семангов, кочуют и по сей день.



За три века до наступления нашей эры полуостров подвергся второму нашествию монголоидов с юга Китая. Дейтеромалайцы были уже людьми железного века. В штатах Селангор, Паханг и Перак они оставили по себе память: бронзовые литавры, колокольчики, железные лопаты, крюки. Как и их предшественники, они распространились по всему Индонезийскому архипелагу и Филиппинам. Жили дейтеромалайцы по устьям рек общинами. Выращивали рис, использовали в хозяйстве буйволов, начинали торговать друг с другом.
Новые мигранты оттеснили протомалайцев в джунгли, подальше от речных и морских берегов. В сегодняшней Малайзии в штатах Паханг и Келантан обитает племя джакунов, считающихся потомками первой волны мигрантов – монголоидов. К ним также относят многочисленную народность даяков, обитающих в глубинных районах штата Саравак на Калимантане.
Однако малайское население окончательно сформировалось в результате третьей миграционной волны. На сей раз она пришла с юга, из Индонезии. Это были ушедшие некогда дальше на юг дейтеромалайцы. На о-вах Ява, Суматра, Бали они под влиянием индуизма создали несколько десятков небольших централизованных государств, которые в 8-9 вв. были объединены под властью правителей династии Шайлендра. Их империя Шривиджайя включала и южную часть Малаккского п-ова. В этот период, видимо, и произошло переселение некоторой части дейтеромалайцев с индонезийских островов на Малаккский п-ов. Смешавшись с родственными им дейтеромалайскими племенами, они сформировали малайское население, которое сейчас в Малайзии называют бумипутра, т.е. «сыны земли», тогда как остатки негроидных племен и протомалайцы известны как оранг асли, что в переводе с малайского означает «исконные люди».
К оранг асли относилась семья семанга Мато. Она остановилась недалеко от Куала-Тахана подзаработать в поселке немного денег на случайных работах. Три хижины – вырытые в земле неглубокие ямы, обнесенные с трех сторон плетенными из прутьев стенками и накрытые такой же плетеной, покатой крышей, - таким было семейное жилище.



Скоро я убедилась в его надежности. Когда я впервые подошла к хижинам, шедший с утра мелкий дождь вдруг разразился ливнем. Я без приглашения полезла под крышу. Внутри было совершенно сухо. Ни одна капля воды не проникла в убежище.
«Дом» был обитаем. Прямо на земле, на горячих углях стоял котелок. Когда глаза свыклись с темнотой, я обнаружила, что на бамбуковых нарах, в груде лохмотьев лежит человек. На меня без удивления, любопытства, страха или робости смотрели глаза. Они были такими же, ничего не выражавшими, когда я здоровалась и извинялась за вторжение. Мой малайский язык, видимо, был непонятен обитателю.
После нескольких минут неловкого молчания я предложила сигарету. И тут фигура тронулась с места. Предложение было принято. Хозяином хижины оказалась женщина, возраст которой не поддавался определению. С прежним, безразлично-спокойным выражением на лице она молча взяла сигарету, неторопливо прикурила от уголька и принялась дымить так, как будто меня рядом вовсе не было.



Позже я видела эту женщину идущей, сидящей на корточках, готовящей еду и каждый раз поражалась ее невозмутимости, спокойствию и даже величавости. Откуда, спрашивала я себя, в этой дочери джунглей столько свободы, столько независимости? Откуда в ней эта царственная раскованность? Видимо, она не выделяла себя из окружающего ее мира джунглей, не знала никаких проблем и сомнений, воспринимая все как должное, неизбежное.
Через полчаса после моего вторжения пришли вымокшие под ливнем мужчины – Мато с братьями и сыновьями. Глава семьи знал немного малайский, и мы договорились, что, пока идет такой сильный дождь, я побуду у него в гостях. Все стали готовиться к обеду. Женщина, оказавшаяся женой Мато, вытащила из темного угла помятые алюминиевые тарелки и ложки, разложила из котелка рис. Мато ножом вскрыл принесенную с собой консервную банку с рыбой. Это и был весь обед.



Один из сыновей, перед тем как присесть с тарелкой около очага, сменил дырявую рубаху на не менее дырявую майку. При этом он краем глаза наблюдал за мной, как бы говоря: мы тоже знаем правила хорошего тона и меняем рабочую одежду на домашнюю. После обеда я единственный раз видела, как смеялась хозяйка «дома». Муж, видимо, похвалил ее за стряпню или сказал что-то смешное, и она, закинув голову, залилась громким, лающим смехом, щедро обнажив черные обломки зубов. Зубы ее почернели от длительного употребления бетеля.
Этим лакомством часто балуют себя малайцы. В пряный и острый на вкус лист бетеля заворачивают семена арековой пальмы и кусочек негашеной извести. Жгучая смесь обладает некоторым наркотическим свойством, вызывает обильную слюну, окрашивая ее в цвет крови. Малайцы наслаждаются этой жвачкой издавна. В наши дни ее употребляют только старики. Молодежь перешла на сигареты.
После обеда я уговорила Мато показать мне свое искусство стрельбы из духового ружья. Вместе с племенем он кочует, и его главное занятие – охота. Правда, в сезон дождей, когда прячутся зверь и птица, он иногда, как, например, сейчас, устраивается на случайную, временную работу. За неделю земляных работ в поселке он получит деньги и купит новый паранг – широкий стальной нож, табак, соль, спички и снова присоединится к племени.
Джунгли кормят Мато кореньями, дикими плодами, личинками жучков и мясом. Большая удача, если удается выследить и поймать в капкан кабана, - пировать можно неделю. Чаще приходится довольствоваться мелкой птицей, мартышками, грызунами. Охотятся на мелочь с духовым ружьем – сумпитаном.
Его делают из безукоризненного прямого бамбукового трехметрового шеста, внутрь которого вставляют высохший ствол тростникового растения. Стрелы вытачивают из расщепленного бамбука, пыжом служит высохший мох.



Мато прицепил к стволу дерева широкий лист с куста, отошел метров на двадцать, присел на корточки. Вставил в ружье стрелу, загнал пыж. Потом конец шеста взял в рот, прицелился, раздул щеки и коротко и сильно дунул. Стрела попала точно в центр листа, и вытащить ее из коры было не просто – так глубоко она вонзилась.
Семанг объяснил, что секрет стрельбы заключается в мгновенном и мощном выдохе и, конечно, остроте глаза. Нужный выдох получается, если закрыть отверстие в стволе языком, набрать до предела в полость рта воздуха и, когда щеки будут на грани того, что вот-вот лопнут, открыть отверстие и дунуть. Искусные стрелки могут подбить зверька или птицу на расстоянии 30 м. Кончики их стрел обмазаны добываемым из древесных корешков ядом парализующего действия.



Мато и его семья принадлежит к тем оранг асли, которые продолжают вести кочевой образ жизни. Их осталось немного. Большая часть негроидов и потомки протомалайцев осели. В разных штатах правительство выделило племенам участки земли для поселков – со школами, амбулаториями, магазинами. Сейчас они выращивают рис, овощи, работают на гевейных плантациях. Но не забывают и традиционных занятий – рыболовства, охоты, кустарных ремесел.
По данным Департамента по делам коренных народностей, в настоящее время ходит около 70% детей аборигенов. Для жителей лесов правительство построило в местечке Гомбак специальный госпиталь, который гордится тем, что усилиями его врачей за последние годы смертность среди оранг асли сократилась в разы.



Госпиталь стал своеобразным центром, куда стекаются все новости о жизни племен. Их вожди здесь встречаются с представителями департамента. В окружении джунглей они чувствуют себя гораздо свободнее, нежели в тесных городских кабинетах.



Рядом с госпиталем открыта небольшая лавочка, где семанги и джакуны торгуют ремесленными поделками. Особенно мастерски выполнены деревянные фигурки. Аборигены-анимисты. Они одухотворяют реки, камни, лес, животных. Фигурки как раз и изображают этот таинственный и богатый мир духов ханту. Как правило, изображения человеческие, но со звериными ушами или птичьими носами, огромными клыками или лапами фантастических животных. Духи пожирают свои ноги или руки, могут иметь по два лица. Вид у них устрашающий. Это подчеркивается неизменным оскалом и огромными выпуклыми глазами без зрачков. Используется для изготовления демонов твердая древесина. Готовые изделия никогда не красят и не лакируют.
Встретившийся мне в лавчонке резчик Лиак объяснил, что к работе приступает лишь после того, как увидит сон. Утром, когда он берется за долото и молоток, его рукой водит дух сна. Работает Лиак не для денег, а по душевной потребности. «Когда что-нибудь сделаю, - сказал он, - то радуюсь».
Знакомство с семьей Мато было недолгим. Он уже закончил копать в поселке траншею и собрался присоединиться к племени. Когда я пришла прощаться, семья была готова отправиться в путь: собраны в узлы нехитрые пожитки, связаны жерди для хижин. В голове цепочки стоял Мато с новеньким парангом на бедре, за ним мужчины по старшинству, последней шла женщина. Перед встречей с соплеменниками она принарядилась – заткнула за ухо бледно-розовый цветок. Лучшего украшения и придумать нельзя. Мы коротко попрощались. Самый молодой парнишка, тот, что менял перед обедом рубашку на майку, протягивая руку, с улыбкой сказал: «Моска». Это он запомнил, как вчера я говорила о большом городе по имени Москва.
Бесшумно ступая, цепочка двинулась и мгновенно растворилась в зеленом хаосе дымящегося от ночного дождя леса. Я смотрела туда, где они скрылись, пытаясь представить себе эту маленькую группку людей в безбрежном море джунглей, и поймала себя на том, что думаю о них как о слабых, нуждающихся в помощи. Но, тут же вспомнила, что вчера Мато говорил, как хорошо ему в джунглях. Они – его огромный дом, а он, как и любой человек, лучше всего чувствует себя дома.