Стланик

Мы вдели себя в рюкзаки и приготовились к выходу. Артём оставался ещё на поляне. Договорились, что идти будем самое большее до восьми. Потом встаём. При любом раскладе. Я подчеркнул:
- Максимум до восьми. Подвернётся удобная поляна, встанем раньше. Если нет, будем идти до восьми. Но в восемь встаём и ждём тебя. Даже если там негде будет поставить палатку.

Мы ушли по тропе. «Надёжная» тропа вскоре стала петлять. Она то поднималась в гору, то спускалась к воде. Нам постоянно приходилось скакать вверх-вниз, продираясь при этом через встречавшийся там повсюду, растущий отдельными группками, кедровый стланик. Утомительное занятие! Но оказалось, что это всего лишь разминка.

Где-то часа через два, в очередной раз, спустившись к воде, мы увидели то, во что трудно поверить человеку, никогда не бывавшему в тайге, в Восточной Сибири. Плотной, в полном смысле этого слова, непроходимой стеной на нашем пути стояли заросли кедрового стланика, чьи стволы, иные толщиной в ногу, самым причудливым образом переплетались между собой и значительно превышали человеческий рост. Мы поскидывали рюкзаки и в некотором замешательстве уставились на невиданную доселе картину. Я раньше слышал про стланик от тех, кто сталкивался с этим явлением, и всегда находил в тех рассказах изрядную долю литературного вымысла. Сейчас же они показались мне излишне наивными, лишёнными всей правды жизни.
- М-да, – вслух выдохнул я, – что ни говори, а всё познаётся на собственной шкуре.
- Ты это к чему? – не понял Ёрик.
- Да, так… Разведку провести надо. Может, найдём, как обойти это счастье.
- Вряд ли, – безнадёжно махнул рукой Ёрик. – Посмотри, тут везде сплошной стланик.
- И всё же попробуем. Беру на себя самое сложное – обследую склон. А ты проверь пока реку.



Я полез вверх по склону, где ожидала та же засада. Стланик рос повсеместно, не давая ни малейшей возможности себя обойти. Даже без рюкзака я с трудом пролезал сквозь его сплетённые ветви. Намучавшись и промокнув от пота до нитки, я, в конце концов, плюнул и повернул обратно.

- По склону пройти не получится, – рассуждал я вполголоса, спускаясь в долину. – А что же река? Должно быть, Ёрик там уже всё обследовал.

Он увидел, как я подхожу, и ещё издали прокричал:
- По реке не пройти. Себе дороже.
- По верху тоже.

Я подошёл к воде. Да, мощная речка. Идти против течения будет медленно. Да и опасно. Такой поток запросто собьёт с ног. А тут везде камни. Нет, не вариант.



А какие у нас варианты? Собственно, только один. Прорубаться.

Мы сидели на рюкзаках. Курили. Готовились к штурму. Я вертел в руках свой походный топорик и жалел, что это не мачете. Но не брать же мне было мачете! Не в джунгли ведь шли. Да и нет у меня никакого мачете. Хорошо хоть, что есть этот топорик. У Ёрика и того нет. Я удивился, когда узнал, что он ходит без топора.

- А зачем мне в тайге топор? – недоумевал Ёрик. – Лишняя тяжесть. А дров я и так наломаю.

Вот пойди сейчас, наломай! Что не говори, а второй топор бы не помешал. Я убрал в карман мундштук выкуренной папиросы и усмехнулся, показывая Ёрику кивком головы на возникшую на пути преграду:
- Лишняя тяжесть, говоришь…

И мы пошли на прорыв, яростно прорубая дорогу в неимоверно густых зарослях, где пройти просто так, протискиваясь между стволов и ветвей, не представлялось возможным даже без рюкзака. В детстве, читая приключенческие романы, в которых герои прорубались сквозь джунгли, и всё такое, я всегда мечтал побывать на их месте. Представлялось мне это чем-то безумно интересным. И вот, дурацкая мечта сбывалась. Но лучше бы она осталась несбыточной!

В восьмом часу мы достигли поляны, этакого островка в море густой растительности – первого за всё время с начала прорыва.



Сложно сказать, как далеко мы продвинулись за три часа отчаянной рубки. Тогда мне казалось, что где-то на километр, и меня удручала такая скорость. Ещё бы: за три часа пройти километр. Хотя на самом деле километром там и не пахло. Метров пятьсот, не больше. Но это были те ещё метры! Невероятные. Самые трудные в том походе!

Достигнув поляны, мы как-то в раз ощутили чудовищную усталость и повалились на рюкзаки. Однако долго разлёживаться было некогда. Требовалось определиться, что делать: ставить лагерь здесь, либо двигаться дальше.

- Пошли, осмотрим поляну, – не открывая глаз, произнёс я, адресуя это не столько Ёрику, сколько своему организму, заставляя его подняться.
- Пошли, – неохотно откликнулся Ёрик, но сразу встал на ноги.

Полянка оказалась, мягко говоря, не подарок – вся в буграх и корнях стланика. Окончив осмотр, мы снова свалились на рюкзаки и задумались. Получалось, как в известном тосте про желания и возможности. Оставаться здесь мы не имели желания, а идти дальше – возможности. Устали. Ну, если только очень-очень, на морально-волевых. Не хотелось. Прения начал Ёрик.
- Чего будем делать? – спросил он, доставая из клапана сигареты. Я не успел ответить, как он продолжал. – Тут даже негде поставить палатку, сплошные бугры.
- Предлагаешь рубиться дальше?
Ёрик поморщился:
- Сил уже нет.

Он выставил вперёд правую руку и стал разминать кисть, то сжимая её в кулак, то расправляя ладонь. Судя по гримасам на его лице, получалось с трудом. Рука задеревенела, привыкнув к хвату топора.
- Проклятые джунгли, – с беззлобной апатией выругался Ёрик. – Я сегодня уже и топор удержать не смогу.
- Надо будет, сможешь, – резко сказал я и решительно вскочил на ноги. – Пойду, посмотрю, как там дальше. Глядишь, совсем рядом найдётся что-нибудь лучше.

Я взял топор и пошёл на разведку. Вернее сказать, я хотел сходить на разведку, но едва пересёк поляну и упёрся в непроходимую преграду, решимость моя вмиг улетучилась. Организм окончательно взбунтовался, требуя отдыха. Я почувствовал, что с трудом стою на ногах, а рука хоть и сжимает топор, но махать им сегодня больше не сможет. Всё, укатали сивку крутые горки. Пора отдыхать. Я вернулся обратно. Ёрик лежал на земле, положив голову на рюкзак и раскинув руки, как убитый белыми красноармеец из старого советского фильма. Мне показалось даже, что он уснул.

- Остаёмся тут, – устало выдохнул я, опускаясь на свой рюкзак. – Как-нибудь разместимся.
- Согласен, – не открывая глаз, произнёс Ёрик. Скорее всего, другого решения от меня он бы не принял. – Давай, только чуть-чуть отдохнём. Лагерь потом. Позже…

Я не стал возражать и устроился неподалёку.

Артём появился минут через десять. Идя по просеке, которую мы прокладывали, он заметно сократил отставание, но выглядел измождённым и всё также хромал. Оглядев наши распластанные тела, он, прежде чем рухнуть рядом, иронично заметил:
- А походик-то не совсем попсовенький получается.



Это в мой огород. Это я, ещё дома, называл предстоящий поход попсовым, полагая, что будем шагать по тропе. Ну, ошибся мал-мал. Бывает. Зато интересно. Интересно ведь забираться туда, где другие не ходят. У меня вообще вон мечта сбылась. Чтоб её! Но вернёмся к повествованию.

Вскоре после Артёма прибежал Тайгер. Стал рыскать по поляне, будоража наше полусонное царство.

- А-а, разбойник, – пробормотал я, открывая глаза после того, как ощутил на лице прикосновение его влажного холодного носа.

Пёс махал хвостом и выглядел полным восторга. Ни капли усталости. Хоть один из нас держится молодцом. Я потрепал его по загривку и посмотрел на часы. Восемь. Пора заниматься лагерем. Я встал, призывая подниматься и остальных. Зашевелились. Разбрелись по поляне в поисках мест под палатки.

Воткнуть удалось только одну палатку. Нашу. Она двухместная, но при необходимости вмещает и третьего. Для второй не нашлось места. Да и нашу, как ни старались, поставили криво. На буграх. А по-другому не получалось. Такая полянка.

Ночь спали плохо. Мешали противные бугры под палаткой, мешала усталость прошедшего дня. Кто хоть раз уставал по-настоящему, тому знакомо то состояние, когда хочешь спать, но нет сил, чтоб уснуть. Так всю ночь и ворочаешься с боку на бок, бесишься, маешься, а уснуть не можешь. Паршивое состояние.

Утром все чувствовали себя разбитыми. Ночь не принесла отдохновения, а день обещал быть тяжёлым. Рука уже ныла в предчувствии топора. Стланик ждал предстоящей схватки, ощетинившись длинными иглами, выставив перед нами сплетение кривущих стволов и гнутых корявых веток. Всё как вчера. Но сначала нужно взбодриться. После такой ночи это просто необходимо. Ни что не бодрит поутру так, как купание в ледяной воде. Ёжась от утренней прохлады, мы пошли на берег реки. Не без труда отыскали подходящее место – крохотную заводь, отгороженную от основного потока большими камнями. Глубина чуть выше колена. Не разгуляешься. Зато безопасно, не унесёт течение. Ёрик первым шагнул в ледяную купель. Постояв не дольше секунды, он чуть не с размаху лицом вниз упал в воду. Некоторое время он лежал под водой, потом, упёршись руками в дно, поднял голову, вдохнуть воздуха.

- А-а, хорошо! – отфыркиваясь, покричал Ёрик и снова ушёл под воду.

Мы с Артёмом последовали его примеру.

Купание помогло. Оживились. Всё пошло своим чередом: завтрак, чай, сборы. Вначале девятого Артём уже вовсю махал топором, навёрстывая за вчерашний «прогул». Мы с Ёриком отбрасывали срубленные ветки и ломали те, которые поддавались. После менялись. Денёк, как и все предыдущие, выдался жарким. В прямом и переносном смысле. Баталия завершилась около часа дня, когда мы, взмокшие, исцарапанные и искусанные, прорубились на берег ручья, впадавшего в наш приток. На другом берегу ручья стланик уже отсутствовал. Там начинался крутой затяжной подъём, поросший редкой тайгой, на вид вполне проходимой.

- Слава Богу! – радостно прокричал я, глядя на крутую высокую гору, свободную от треклятого стланика. – Прорвались!

Артём снял рюкзак:
- Предлагаю по этому поводу заслуженно отдохнуть. С костром и таёжным чаем.

Мы сидели возле костра, пили чай с сухарями и салом, и, пребывая в самом приподнятом настроении, непринуждённо болтали. Смеялись над моей рваной рубахой, над своими осипшими от ругани голосами, над Ёриком, что он ходит без топора, и ещё над всякой, тому подобной, всячиной. Нам было весело. Мы отдыхали перед следующим марш-броском, гордые своим лютым прорывом сквозь стланик. Он не раз ещё встанет у нас на пути. Но это будет уже другой стланик – низкорослый и проходимый. Неприступные заросли, через которые мы рубились вчера и сегодня, нам больше не встретятся.

Суммарно, те заросли отняли у нас семь или восемь часов. Считай, ходовой день. Сколько прошли мы за этот день? Точно не скажешь. Навигатора у нас нет. Не пользуемся. Но где-то около полутора километров. Полтора километра за целый день. Вот, что такое кедровый стланик! Я слышал про него разные байки, но не верил, что всё настолько серьёзно. И вы не верьте!

Но собираясь в тайгу, не сочтите топор за лишнюю тяжесть. Суньте его в рюкзак. Пригодится.

Тропа, да не та

В тот день на ночлег встали рано. Сказалась бессонная ночь. На поляне, где мы разбили свой лагерь, когда-то стояла изба. Всё что от неё осталось – два нижних венца, поросших мхом и высокой травой. Ещё несколько брёвен валялось неподалёку. Из них мы, под сенью трёх кедров, соорудили бивак. Получилось уютно. В теньке, с видом на речку.

Вечером там сидели и пили таёжный чай. Таёжный – это когда со спиртом. И обязательно сладкий. Только спирта надо чуть-чуть. Тогда хорошо. Греет и настроение поднимает. А настроение у нас прямо зашкаливало. Ещё бы! Заросли стланика мы прошли. Тайга с каждым шагом редеет. Деревья становятся мельче, а под ногами уже стелется жёстким ковром карликовая берёзка. Чувствуется: горы «не за горами».

Но главное: на эту поляну мы пришли по тропе. Она нашлась вскоре после переправы через ручей. По ней мы поднялись в гору, прошли по плато и спустились к поляне. Отсюда она уходила дальше. Ну и дела: за ручьём прижимы и стена стланика, а здесь отличного вида тропа. И не аки какая, а набитая лошадьми. Вон, вся земля утрамбована. Ни травинки. И следы от подков. Не тропа даже – дорога. Откуда взялась? Куда ведёт? А если это наша тропа, обозначенная на карте? Один из хорошо сохранившихся её участков? Версия казалась логичной, но имелся нюанс: свежие следы от подков. Тут недавно проходили на лошади. А по нашей «тропе» на лошади не проедешь. Неувязочка. Меня и Артёма переполняли вопросы. Таёжный чаёк ударил в голову, и начался мозговой штурм:
- Что это за всадник здесь гарцевал?
- Куда ведёт эта тропа?
- К Байкалу? Но тогда откуда она начинается?
Мы вопросительно глянули друг на друга, после чего Артём стал развивать эту мысль далее:
- По логике тропа должна идти от посёлка, но от посёлка шла другая тропа, не конская.
- Да и ту, – вставил я, – мы давно потеряли.
- Вот-вот. А эту нашли за последним ручьём, в нескольких километрах отсюда. Не сходится. На карте отмечена только одна тропа – наша, и эта с ней пока совпадает. Странно.
- А помнишь, – я потянулся за котелком, чтобы разлить остатки остывшего чая, – в посёлке нам рассказывали про тунгусов, живущих где-то в тайге?
- Да-да, – оживился Артём, – ещё пугали, мол, они дикие, и лучше бы с ними не встречаться.
- Ага. Я тогда сразу Пушкина вспомнил.
- Я тоже.
- Ничего не меняется!
- Даже тунгусы.
Мы рассмеялись. Потом Артём спросил:
- Думаешь, это их тропа?
- Не знаю.

Я отхлебнул чай, и собрался было поразмышлять на тему «тунгусского» происхождения тропы, как в беседу вклинился Ёрик, на удивление молчавший всё это время, и разом расставил все точки над «i». В отличие от нас его вопросы не мучали.

- Какая разница, – в характерной своей манере произнёс он, – чья это тропа? Главное – она есть, и по ней надо идти. Куда-нибудь всё равно приведёт.
- Логично, – усмехнулся Артём. – Куда-нибудь приведёт. Вопрос: куда?
- Вот завтра и поглядим.
Ёрик поднялся с бревна, отряхнул свои тренники от прилипших хвоинок и глубокомысленно заключил:
- Дорогу осилит идущий. Вот и будем осиливать. А то: тунгусы, калмыки… Ладно, я спать. Утро вечера мудренее.

Он пошёл в свою палатку. Я кивнул на его удалявшуюся фигуру:
- Как он нас?! Одной фразой…
- Мыслитель!
- Гигант!
- Сто девяносто, не меньше.
- Метр восемьдесят девять, – донёсся невозмутимый голос Ёрика, развеселивший нас до последней крайности.
- Тоже не мало, – давясь от смеха, выпалил я.
- А, то! – хохотал Артём.
- Хорош зубоскалить, умники. Шли бы вы спать.

И мы пошли спать.

На следующий день часу, этак в одиннадцатом, стояли мы с Ёриком на склоне горы.



Сквозь открывшуюся прореху среди деревьев, отчётливо просматривалось нужное нам, согласно маршруту, ущелье. До этого мы около часа пыхтели, взбираясь вверх по крутому склону, куда уверенно вела нас тропа. Артём отстал где-то внизу. С больным коленом в горах особенно трудно. Тем более под рюкзаком. Тут со здоровым не шибко разгонишься. Чего там! Кто ходил по горам, тот знает.

Стоим, значит. Пот градом. Мошку табачным дымом пугаем. В прореху смотрим. Любуемся! Наконец-то открылись горы! И всё бы ничего, да только ясно стало сейчас, что пёрли-то мы не туда. До этого обзор деревья скрывали, а меня уже минут сорок, как одолевали сомнения. Ну не должна тропа уходить вверх по склону! Нам нужно выйти к ручью, перейти его и уходить на северо-запад. Вместо этого мы отклонились на девяносто градусов и идём не к ручью, а поднимаемся вдоль него, продолжая отклоняться от курса.



Сначала, ещё в долине реки, где мы ночевали, тропа обходя завалы, стала забирать к юго-западу. Это меня не смутило. Но когда она резко устремилась в гору, червячок шевельнулся. Я успокаивал себя тем, что тропа обходит очередное препятствие и скоро ляжет на правильный курс. Но шло время, а этого не происходило. И вот теперь ситуация прояснилась. Тропа, замечательная тропа, уводила нас непонятно куда. Целый час лезли в гору и всё напрасно. Я был на нервах. Злился, что так слепо уверовал в эту тропу, забыв про элементарное ориентирование. Но особенно меня бесил Ёрик, не желавший понимать очевидного. С непонятной, какой-то тупой уверенностью он настаивал, что нужно и дальше идти по тропе.

- Смотри, – я указал рукой, – вон наше ущелье, за ним перевал. А куда уходит тропа?
Тропа уходила всё дальше в горы, перпендикулярно от нужного нам направления.
- Ну, может она потом…
- Не может! Ладно, раньше деревья мешали. Даже я, осёл, на эту тропу купился, но сейчас-то глаза раскрой.
Но Ёрик упорствовал:
- Всё равно надо идти по тропе, она куда-нибудь приведёт.
- Да нам не надо «куда-нибудь»! У нас есть маршрут, и он в другой стороне, а куда ведёт эта тропа мне по барабану. Всё! Возвращаемся.
Я стал надевать рюкзак, продолжая испытывать раздражение на себя, на Ёрика и на всю эту ситуацию:
- Только силы зря потеряли. И время.

Ёрик стоял, прислонившись к лиственнице, и смотрел то в прореху, где виднелось наше ущелье, то на тропу, уходящую вверх по склону. Я уже поднялся, готовый к выходу:
- Пошли. Перехватим Артёма. Он, поди, тоже идёт весь в сомнениях. Незачем ему лишнее топать.

Когда повстречали Артёма, он даже не удивился:



- Тропа, да не та!
- Давно понял?
- Не то, чтобы… Странно как-то: всё в гору, да в гору. Плохо, что не видать ни хрена.
- Мы дошли, откуда видать. Как на ладони. До ущелья часа полтора, не больше. А там и до перевала недалеко.

Вечером наши палатки стояли в долине ручья, от которого начинался подъём к перевалу.

Продолжение следует...