"Люблю я Кавказ!"

«Как сладкую песню отчизны моей,
Люблю я Кавказ.»

М. Ю. Лермонтов

- Может, всё-таки Домбай? – вопрос Егора вырвал меня из задумчивости.

Кавказ? Осенью? Как тут откажешься! Его воспевают все: поэты, писатели, барды. Это школа жизни и мастерства для альпинистов и горных туристов. Тяжело остаться равнодушным к величию этих гор. Даже избалованные видами европейцы подчёркивают разительное отличие данной горной системы: необыкновенная суровость скал, грозные пики и переменчивый нрав.

И всё бы ничего, да только построенная во времена СССР инфраструктура полуразрушена, везде уныние и запустение. Чтобы насладиться видами хребтов, необходимо обязательно иметь разряд по альпинизму, поскольку для обычного горного туриста маршрутов здесь практически нет, разве что несколько слегка маркированных троп, однако благоустройством они не блещут, да и потеряться на маршруте - легче лёгкого… Несмотря на кажущееся уныние, в последнее время власти края, при поддержке Правительства, стараются проводить восстановительные мероприятия: определены зоны рекреации и покоя природы, строятся отели, организовываются туристические группы. Лишь бы не оставили задуманное на половине пути.

Дорога к Тебердинскому заповеднику лежит вдоль одноимённой реки Теберды, вода в которой – все оттенки голубого. «Теберда, Теберда, голубая вода, Серебристый напев над водой…Теберда, Теберда, я хотел бы всегда Жить в горах над твоею волной…» - да, теперь, глядя на реку, очень остро начинаешь чувствовать и понимать слова песни Ю. И. Визбора.



Конечная и, одновременно, отправная точка нашего пути – посёлок Домбай – своеобразный «базовый лагерь» для тех, кто хочет рассмотреть близлежащие ущелья. Все «классические» туристические маршруты здесь радиальные: утром ушёл – вечером вернулся. Удобно, разнообразно, не нужно таскать на себе огромный рюкзак. Скажу вам откровенно: это был именно тот формат отдыха, который мы и искали. Разработали и выписали все интересные маршруты и…промахнулись.

Софруджинские водопады – место, без сомнения, удивительное, но явно не для первого дня после двухдневного сидения на пятой точке. Ноги отказывались идти, склоны казались неимоверно крутыми, а ветки кустарника – чересчур хлёсткими. И вот рокот воды достиг своего апогея, деревья расступились, и мы замерли, заворожённые не столько мощью этого природного явления, сколько ореолом солнечных брызг вокруг него. Несколько минут для отдыха и нужно, нужно возвращаться обратно в посёлок, ведь в этот день мы планировали посетить ещё одно место, мою мечту на протяжении без малого пяти лет: озеро Туманлы-Кель. Само по себе оно, пожалуй, ничем не примечательно, однако только оттуда открывается вид на красавицу Чотчу.





Дорога, ведущая к Северному приюту, узка и обрывиста, местами склоны открывают раны от зимних лавин. Пять минут пути на машине и перед глазами открывается окружённая сверкающими вершинами долина. Её очарование не передаст ни один фотоаппарат. Тишина и спокойствие, желтеющие склоны, замершая в преддверии вечера вершина. Даже сейчас, спустя время, стоит лишь прикрыть глаза, она всё также чётко стоит передо мной, будоража воображение.

Вечером, сидя в уютной кафешке с осетинским пирогом в руках, мы отчаянно пытались определиться, куда же нам двигаться на следующий день.

- Муруджинские озёра как хороши, посмотри. Эх, надо было брать палатку… - Егор поднял на меня горящие глаза. – Без палатки там делать нечего, это на два дня поход.
Меня разморило, лень разговаривать, лень возражать да и вообще шевелиться, поэтому я просто молча киваю головой.

- Эй, ты что? Не спи! Тебе что, неинтересно? – и откуда у него только силы? Вроде бы вместе шли, рюкзак тоже он нёс… Нет, сейчас я сконцентрируюсь, соберусь, а потом, наконец-то, спать!
- Бадукские озёра? Говорят, туда не такой уж и сложный подъём, не слишком большой перепад высот, самое «то» для завтрашнего дня. У меня уже такое ощущение, что ноги неподъёмные, свинцовые.
- Давай. Во сколько выходим?..



И вот мы уже битый час ползём наверх, и кажется, что нет конца и края этому долгому и нудному подъёму. Ещё немного терпения и самоуговоров и мы попадаем в чарующее место, обладающее какой-то необыкновенной энергетикой. Кажется, здесь правит жизнью соединение четырёх стихий: земли, воды, воздуха и гор. Бывшие когда-то проточными, в настоящее время, эти озёра то ли украшены, то ли изуродованы наносами реки. В редких лучах хмурого солнца коряги, камни и огромные стволы деревьев преображаются до неузнаваемости. Воздух здесь пропитан русскими сказками, кажется, что, и правда, существуют и Змей Горыныч, и Баба Яга, и Избушка на курьих ножках. Шёпот ветра и журчание ручейков лишь добавляют к таинственной атмосфере настороженности. Шорох за моей спиной, громкий «бульк», и вот уже моя нога, застряв между стволами дерева, проверяет температуру воды озера. Егор мгновенно оказывается рядом. Он, стараясь придержать меня одной рукой, второй пытается освободить моё колено из плена. Нога спасена, штаны разодраны и испачканы, ботинки промокли. Но какие же это всё мелочи по сравнению с чистыми и искренними эмоциями, оставшимися после посещения Бадукских озёр! Аура загадочности и сумрак, вкупе с игрой воображения и напряжёнными нервами, заставляют звенеть даже самые потаённые струны души. В полном молчании мы сели в машину, в полном молчании добрались до посёлка, молча поужинали, и только после этого смогли, наконец-то, расслабиться.

- Егор, ты слышишь? Или мне кажется? – глухие раскаты грома наползают на Домбай из-за Софруджу. Вот тебе и утро, вот тебе и осень…Муки выбора были недолгими: сидеть в четырёх стенах здесь, в горах, ещё невыносимее, чем дома, в Москве. Именно поэтому мы решили отправиться в сторону Чучхурских водопадов, а также посмотреть на ледник Птыш. Дорога в том направлении идёт хорошая, наезженная внедорожниками, перепад высот минимальный. Первая гроза настигла нас, когда мы только добрались до второй очереди старенькой канатно-кресельной дороги. Укрывшись от дождя под навесом строящегося кафе, мы впитывали в себя каждой клеточкой тела энергию природы. Ливень стихает, зелень тяжелеет и набухает, а мы собираем волю в кулак и выдвигаемся дальше. Несколько километров пути – и открывается необыкновенный вид на поляну ЛИИ, названной так в честь Ленинградского Исследовательского Института, проводившего в этих местах научные изыскания в 30-х годах прошлого века.







С одной стороны – склоны горы Мусса-Ачитара, с другой – отвесные стены массива Джугутурлучат, а впереди – холодные и грозные вершины Домбай-Ульген и Птыш. Мурашки по коже. То ли от влажного ветра, то ли от прохладной одежды, то ли от оглушительной тишины. Интуиция кричит: «Обернись!», и мы медленно, очень медленно, оглядываемся назад. Там, пока ещё беззвучно, но от этого не менее грозно, прямо на нас надвигается тяжёлая свинцовая туча. Делать нечего, ноги в руки и вперёд. Но мы не успели: спустя полчаса, посреди открытой долины, прямо над нами, решили сойтись в схватке две грозы. Природа замерла. Казалось, не только мы боялись дышать, но и кусты, камни, даже река. Замерли горы. И взбесилось небо. Это было одновременно настолько жутко и настолько прекрасно, что на глаза невольно наворачивались слёзы. Не выдержав напряжения, я закрыла глаза. И сразу же тёплые руки прижали меня к себе, успокаивающе приглаживая растрепавшиеся волосы.
- Ты совсем замёрзла. Будешь чай?

О, конечно, я буду чай! Голод проснулся внезапно. Но есть нечего, придётся терпеть. Гроза, меж тем, двинулась дальше, подарив на прощание заключительный раскат грома. Мы так и не увидели Чучхурские водопады вблизи: пропустили поворот тропы и проскочили дальше по склону. Идти стало трудно: комья грязи налипли на подошву, а прикосновения мокрой одежды вызывали дрожь. Хотелось как можно скорее оказаться в тепле, согреться под горячей водой, а потом расслабиться и съесть все запасы продовольствия в посёлке. Погода не радовала: синоптики обещали дожди во всём регионе вплоть до самого конца недели.

Однако новый день встретил нас радостным солнцем. В 7 часов утра мы были единственными пешеходами в посёлке, но спустя несколько минут к нам присоединился большой рыжий пёс. Он деловито бежал впереди нас, постоянно оборачиваясь и проверяя, следуем ли мы за ним. Если мы останавливались – он останавливался вместе с нами, весело купался в ручьях и носился галопом по лесу. Не скрою, мы подбадривали здоровяка своими бутербродами, а он, словно в благодарность, отважно шёл наверх, облегчая своим озорством нам путь. Турье озеро встретило нас той наполненной жизнью тишиной, которая бывает только лишь в горах. Какое-то странное оцепенение навалилось на нас. Глядя на сине-зелёную гладь озера, слушая дыхание Алибекского ледника, казалось, что время остановилось. Наш рыжий друг, не теряя времени даром, развалился между камней. Но стоило нам зашевелиться, собираясь в обратный путь, как он бодро вскочил на ноги, виляя хвостом. Можно очень долго описывать и озеро, и ледник, но лучше всего, на мой взгляд, то настроение передают строки стихотворения Ольги Берггольц «Дорога в горы»: «Что было вечно? Что мгновенно? Не знаю, и не всё ль равно, Когда с красою неизменной Ты вдруг становишься одно. Когда такая тишина, Когда собой душа полна, Когда она бесстрашно верит В один-единственный ответ – Что время бытию не мера, Что смерти не было и нет»…





Сложно сказать, что именно привело нас тогда в такое меланхолическое состояние: то ли осенняя ясность природы, то ли осознание того, что отпуск подходит к концу и необходимо возвращаться в пыльный город. И, словно вторя нам, на вершине Софруджу поселилась снежная тучка. В горы пришла осень…

- Включи, пожалуйста, Визбора, - попросил Егор, то и дело бросая в зеркало заднего вида тоскливые взгляды. – Грустно уезжать. Давай попоём.

И мы пели, в сотый раз повторяя слова песни Ю. И. Визбора: «Нас провожает с тобой Гордый красавец Эрцог, Нас ожидает с тобой Марево дальних дорог. Вот и окончился круг, Помни, надейся, скучай, Снежные флаги разлук Вывесил старый Домбай». И именно в тот момент я впервые задумалась о том, что горы для меня, на самом деле, не "что", а именно "кто". Ведь каждый раз, слушая рассказы друзей или сама рассказывая о них, перед глазами воображение вырисовывало картинку то бодрого старичка, то Снежной Королевы, а порой и какого-нибудь животного. Взять, к примеру, Шхару, Ушбу, Шхельду. Коварные, опасные, но такие прекрасные и притягательные девы-искусительницы. С порой совершенно шипящим характером! Да и если повнимательнее присмотреться к ним ко всем, можно увидеть их истинный нрав, а разве бездушные "что" могут им обладать? Или вот ещё. У гор ведь не названия, у них имена. Хотя, может быть, это всего лишь моё воображение?..