Мумии и пирамиды в центре Абакана
Человек всегда старался выбрать наиболее удобное и безопасное место для строительства своих поселений и их инфраструктуры. На территории современной Хакасии, таким благодатным местом во все времена считалась дельта реки Абакан. Еще в глубокой древности люди обживали возвышенности в том районе, где Абакан сливался с могучим Енисеем. Сегодня градостроительные принципы не изменились. Оттого, в современной столице Хакасии практически любой стройке предшествуют обязательные охранные археологические раскопки. В самые различные эпохи территорию Хакасско-Минусинской котловины, в пределах которой расположился в наши дни город Абакан, населяли представители многочисленных этносов, которые были носителями уникальных культур и традиций. Все они оставили после себя разнообразные памятники историко-культурного наследия.
В этот раз строители столкнулись с памятниками таштыкской культуры.
Таштыкская археологическая культура – преемница скифских (тагарских) традиций была распространена на Юге Сибири со I в.н.э до V в. н.э. Принципиальное отличие от тагарцев – широкое применение таштыкцами железа.
Первый объект – грунтовая могила, в которой находились мумифицированные останки женщины и три сожжения. Мумия предварительно была подготовлена соответствующим образом для погребальной церемонии – у нее был трепанирован череп. В отличие от египтян, которые извлекали мозг умершего через нос, таштыкцы поступали проще – они пробивали для этого отверстие в черепе. Образовавшуюся полость набивали травой либо зерном. По ряду специфических признаков, археологи определили, что могила была ограблена сразу же после захоронения. Акт вандализма, коим не брезговали в те далекие времена, судя по всему, был совершен современниками тех, чей прах покоился в этой могиле. Грабители оставили непотревоженными лишь два ритуальных глиняных сосуда.
Внутри таштыкского общества наблюдалась социальная стратификация. И наличие как простых, так и элитных захоронений – прямое тому подтверждение, также как высокая вариативность и инновации в погребальной обрядности. В первую очередь, это – знаменитые таштыкские маски. Они изготавливались из глины и гипса по снятому с лица умершего слепку. Затем, расписывались краской красного и черного цвета. Недавние исследования показали, что таштыкцы были большими поклонниками татуировок. И тогда получается, что ритуальные рисунки на погребальных масках не просто посмертные узоры, а стремление максимально точно передать облик умершего во всех деталях. Косвенным подтверждением этой догадки являются строки из древне-китайской летописи, посвященные народу Гянь-гунь, под которым подразумевается население Хакасско-Минусинской котловины того периода: «самые храбрые из них чернят себе лицо».
Следующим объектом, соседствующим с грунтовой могилой, стал огромный курган-склеп. Таштыкский склеп – это своеобразное кладбище, функционирующее длительное время. Общины могли захоранивать в подобных ритуальных сооружениях до сотни своих сородичей. Когда склеп полностью заполнялся, вход в него закрывали и он поджигался. Люди той эпохи верили, что только после сожжения душа умершего точно не заблудится, а доберется до своегопотустороннего пункта назначения.
В нынешнем «абаканском склепе» ученые насчитали 96 погребенных, – т.е. 96 кучек праха сожженных. Какова должна быть конструкция подобных сооружений?
По словам старшего научного сотрудника сектора археологии Хакасского научно-исследовательского института языка, литературы и истории Петра Амзаракова:
– В нашем случае, сначала таштыкцы вырыли котлован 10м*11м и глубиной 1,2м. Внутри было построено сложное сооружение, похожее на сруб. Но, бревна в нем укладывались с промежутком, в виде клетки, а не плотно друг к другу, как например, это сделали строители скифского царского кургана Аржан-2 в Туве. На эту клетку под наклоном ложился бревенчатый тын. Далее, древние строители с внешней стороны строения, уже с уровня древней поверхности, для возведения стен использовали каменную кладку. Для этого они располагали горизонтально плиты песчаника. Примечательно, что именно здесь был впервые применен связующий раствор. Ранее, эта технология в погребальной обрядности на территории юга Сибири практически не применялась. Из-за использования песчаника, поверхность кургана-склепа имела красный цвет и представляла собой впечатляющее сооружение в виде четырехгранной пирамиды с усеченным верхом. Представляете, какой благоговейный трепет испытывали сородичи погребенных в этой пирамиде, когда она, расположенная в самой высокой точке долины, полыхала мощным ритуальным пламенем?
Финальный акт всего погребального обряда – сожжение самого склепа, имел особое сакральное значение. Это было очищение. С древнейших времен люди считали огонь – медиатором или проводником из мира живых в мир мертвых. Согласно воззрений таштыкцев, только будучи преданным огню, их умерший сородич имел возможность пересечь границу двух миров. Они считали, что переход в иной мир – длинная дорога, целое путешествие. И тому, кто отправился в этот путь, необходимы еда, одежда, оружие, украшения и предметы быта. Именно по этой причине, древние складывали в могилах и склепах все эти предметы, которые также предавались огню. У хакасов и сегодня все поминальные обряды проводятся с применением ритуального огня.
Пока радиоуглеродный анализ элементов конструкции и содержимого склепа проведен не был, но ориентировочно, он датируется V в.н.э. Это время, предшествующее созданию первого государственного образования в долине Енисея. В VI в.н.э. здесь уже существовал Кыргызский каганат со своей собственной орхоно-енисейской рунической письменностью. И самое интересное, что наш склеп, возведенный на пороге двух эпох – таштыкской и раннего средневековья, хранил в себе один уникальный артефакт, образ которого родом еще из более древних времен – деревянную фигурку оленя в скифском стиле. Конечно, сама фигурка была изготовлена таштыкцами, но поражает абсолютная идентичность в исполнении этого ритуального предмета. На 100% соблюден скифский стиль изображения главного сакрального символа великих кочевников: с подогнутыми под себя ногами, рельефным профилем тела животного. Да еще и остатки золотой фольги были обнаружены на нем. Жаль, что огнем была уничтожена голова и рога оленя. А его тело сохранилось довольно неплохо благодаря тому, что во время горения стены пирамидообразного склепа под весом каменной облицовки рухнули вовнутрь, и доступ кислорода был перекрыт. А все, что не успело сгореть – лишь обуглилось и сохранилось до наших дней. Так что, эта фигурка «золотого скифского оленя» – прямое доказательство, что важные сакральные образы могут жить тысячи лет, неся в себе архетипические, единые для всей Ойкумены идеи и значения. Самые разные этносы, культуры и народы используют в своей духовной культуре эти образы, населяя ими свои легенды, сказки и мифы, передавая тем самым культурное наследие предков из поколения в поколение. И эта свежая находка из «абаканского склепа» еще раз подтверждает, что старик Юнг был прав, - коллективное бессознательное существует и вполне реально.
В этот раз строители столкнулись с памятниками таштыкской культуры.
Таштыкская археологическая культура – преемница скифских (тагарских) традиций была распространена на Юге Сибири со I в.н.э до V в. н.э. Принципиальное отличие от тагарцев – широкое применение таштыкцами железа.
Первый объект – грунтовая могила, в которой находились мумифицированные останки женщины и три сожжения. Мумия предварительно была подготовлена соответствующим образом для погребальной церемонии – у нее был трепанирован череп. В отличие от египтян, которые извлекали мозг умершего через нос, таштыкцы поступали проще – они пробивали для этого отверстие в черепе. Образовавшуюся полость набивали травой либо зерном. По ряду специфических признаков, археологи определили, что могила была ограблена сразу же после захоронения. Акт вандализма, коим не брезговали в те далекие времена, судя по всему, был совершен современниками тех, чей прах покоился в этой могиле. Грабители оставили непотревоженными лишь два ритуальных глиняных сосуда.
Внутри таштыкского общества наблюдалась социальная стратификация. И наличие как простых, так и элитных захоронений – прямое тому подтверждение, также как высокая вариативность и инновации в погребальной обрядности. В первую очередь, это – знаменитые таштыкские маски. Они изготавливались из глины и гипса по снятому с лица умершего слепку. Затем, расписывались краской красного и черного цвета. Недавние исследования показали, что таштыкцы были большими поклонниками татуировок. И тогда получается, что ритуальные рисунки на погребальных масках не просто посмертные узоры, а стремление максимально точно передать облик умершего во всех деталях. Косвенным подтверждением этой догадки являются строки из древне-китайской летописи, посвященные народу Гянь-гунь, под которым подразумевается население Хакасско-Минусинской котловины того периода: «самые храбрые из них чернят себе лицо».
Следующим объектом, соседствующим с грунтовой могилой, стал огромный курган-склеп. Таштыкский склеп – это своеобразное кладбище, функционирующее длительное время. Общины могли захоранивать в подобных ритуальных сооружениях до сотни своих сородичей. Когда склеп полностью заполнялся, вход в него закрывали и он поджигался. Люди той эпохи верили, что только после сожжения душа умершего точно не заблудится, а доберется до своегопотустороннего пункта назначения.
В нынешнем «абаканском склепе» ученые насчитали 96 погребенных, – т.е. 96 кучек праха сожженных. Какова должна быть конструкция подобных сооружений?
По словам старшего научного сотрудника сектора археологии Хакасского научно-исследовательского института языка, литературы и истории Петра Амзаракова:
– В нашем случае, сначала таштыкцы вырыли котлован 10м*11м и глубиной 1,2м. Внутри было построено сложное сооружение, похожее на сруб. Но, бревна в нем укладывались с промежутком, в виде клетки, а не плотно друг к другу, как например, это сделали строители скифского царского кургана Аржан-2 в Туве. На эту клетку под наклоном ложился бревенчатый тын. Далее, древние строители с внешней стороны строения, уже с уровня древней поверхности, для возведения стен использовали каменную кладку. Для этого они располагали горизонтально плиты песчаника. Примечательно, что именно здесь был впервые применен связующий раствор. Ранее, эта технология в погребальной обрядности на территории юга Сибири практически не применялась. Из-за использования песчаника, поверхность кургана-склепа имела красный цвет и представляла собой впечатляющее сооружение в виде четырехгранной пирамиды с усеченным верхом. Представляете, какой благоговейный трепет испытывали сородичи погребенных в этой пирамиде, когда она, расположенная в самой высокой точке долины, полыхала мощным ритуальным пламенем?
Всем 96-и захоронениям, обнаруженным в склепе, предшествовал обряд кремации на обрядовом костре. Потом, сожженный прах собирали в кожаный или тканевый мешочек, если это был простой общинник. Прах же таштыкской знати помещался в специальный манекен – тканевую либо кожаную куклу с человеческий рост, набитую травой. А на голову этой куклы укладывалась та самая знаменитая маска.
Финальный акт всего погребального обряда – сожжение самого склепа, имел особое сакральное значение. Это было очищение. С древнейших времен люди считали огонь – медиатором или проводником из мира живых в мир мертвых. Согласно воззрений таштыкцев, только будучи преданным огню, их умерший сородич имел возможность пересечь границу двух миров. Они считали, что переход в иной мир – длинная дорога, целое путешествие. И тому, кто отправился в этот путь, необходимы еда, одежда, оружие, украшения и предметы быта. Именно по этой причине, древние складывали в могилах и склепах все эти предметы, которые также предавались огню. У хакасов и сегодня все поминальные обряды проводятся с применением ритуального огня.
Пока радиоуглеродный анализ элементов конструкции и содержимого склепа проведен не был, но ориентировочно, он датируется V в.н.э. Это время, предшествующее созданию первого государственного образования в долине Енисея. В VI в.н.э. здесь уже существовал Кыргызский каганат со своей собственной орхоно-енисейской рунической письменностью. И самое интересное, что наш склеп, возведенный на пороге двух эпох – таштыкской и раннего средневековья, хранил в себе один уникальный артефакт, образ которого родом еще из более древних времен – деревянную фигурку оленя в скифском стиле. Конечно, сама фигурка была изготовлена таштыкцами, но поражает абсолютная идентичность в исполнении этого ритуального предмета. На 100% соблюден скифский стиль изображения главного сакрального символа великих кочевников: с подогнутыми под себя ногами, рельефным профилем тела животного. Да еще и остатки золотой фольги были обнаружены на нем. Жаль, что огнем была уничтожена голова и рога оленя. А его тело сохранилось довольно неплохо благодаря тому, что во время горения стены пирамидообразного склепа под весом каменной облицовки рухнули вовнутрь, и доступ кислорода был перекрыт. А все, что не успело сгореть – лишь обуглилось и сохранилось до наших дней. Так что, эта фигурка «золотого скифского оленя» – прямое доказательство, что важные сакральные образы могут жить тысячи лет, неся в себе архетипические, единые для всей Ойкумены идеи и значения. Самые разные этносы, культуры и народы используют в своей духовной культуре эти образы, населяя ими свои легенды, сказки и мифы, передавая тем самым культурное наследие предков из поколения в поколение. И эта свежая находка из «абаканского склепа» еще раз подтверждает, что старик Юнг был прав, - коллективное бессознательное существует и вполне реально.
Читайте также
