Непальские приключения: базовый лагерь Аннапурны. День 8
ABC (4130) — MBC — Нижний Синува
Ночь перед финальным выходом в ABC выдалась тихой и ясной. Несмотря на все волнения, холод, бессонницу и неважное самочувствие, я была потрясена, когда за несколько часов до рассвета вышла на порог нашего лоджа и посмотрела вверх. В черное небо с тысячей мерцающих звезд на фоне суровых, покрытых снегом горных вершин. В этот момент мне стало легко-легко, а самое главное, я четко поняла, что хочу идти вверх несмотря ни на что.
Я дождалась ребят, застегнула рюкзак, включила налобный фонарь и отправилась за группой треккеров по свежему, скрипящему снегу. Выходили все примерно в одно и то же время, а потому вскоре на белом склоне замерцала аккуратная линейка из огоньков. На первом же подъеме я начала задыхаться. Но Эльвира и Виктор шли рядом, поддерживали и ждали, если требовалось. Сзади шагали налегке Амрит и Сунил. Так что я чувствовала себя в полной безопасности.
Именно здесь я получила от Виктора, пожалуй, самый драгоценный за весь трек совет. Увидев, как широко я шагаю, пытаясь держать ритм и поспевать за остальными, он сказал, что я трачу на это слишком много сил и показал, как идти маленькими, почти семенящими шагами, ставя ноги след к следу. Тут я, наконец, поймала ритм, пошла без остановок.

Медленно, но верно мы двигались вперед. И к моему удивлению даже опередили большую часть треккеров, которые взяли слишком быстрый темп. Вскоре наша пятерка уже тропила в одиночестве по дну глубокого заснеженного ущелья. Только где-то далеко впереди маячило несколько фонарей да и те скоро скрылись за очередным склоном.
Холода я почти не ощущала — температура была вполне комфортная. Только в лицо дул неприятный порывистый ветер, но в целом с погодой нам очень повезло.
Когда я почувствовала, что мой внезапный прилив сил закончился и снова хочется остановиться на неопределенное время, я услышала тихое пение за спиной. Позади шел Сунил и тихонько напевал какую-то песню на непали. Эта незамысловатая мелодия трогала до глубины души. И так естественно звучала в самом сердце суровых Гималаев в этот тихий предрассветный час, что очень хотелось запечатлеть этот краткий миг в памяти навсегда. Черные острые вершины гор смотрели на нас равнодушно и холодно, а эта песня, наше дыхание и шаги, свет наших фонарей делали это затерянное вдали от цивилизации место живым и теплым. Возможно намного живее и теплее, чем самый центр самого большого мегаполиса Земли, залитого огнями и кишащего людьми. И даже далекие звезды в этот миг будто бы смягчили свой острый взгляд.
Сейчас я понимаю, что шла тогда на пределе своих возможностей. И самыми тяжелыми оказались последние метры. Поначалу наша пятерка двигалась неторопливо, в основном из-за меня. Но когда мы увидели, что небо заметно посветлело, пришлось ускориться. Что значило это для меня, объяснить сложно. Я вяло отбивалась и просила ребят не ждать меня, потому что мне совсем не хотелось стать причиной, по которой остальные пропустят рассвет. Но команда есть команда, и бросать меня здесь одну никто не собирался. А потому я ускорялась до тех пор, пока поняла, что всё, финиш, дальше поезд не идет.
В этот момент я уже могла видеть большой черный щит с надписью Annapurna Base Camp, 4130 метров. До него оставалось каких-то 50-70 метров вверх по склону. Но я остановилась, и весь накопившийся стресс прорвался наружу слезами. Ну что поделать, в горах люди встречаются с собой настоящими. Я оказалась нытиком. Сунил, увидев мои слезы, молча забрал мой рюкзак, а Виктор отправил всех вперед, чтобы я перестала чувствовать себя обузой. Сам же никуда не пошел, поддерживая меня до последнего и пытаясь всеми силами подбодрить.
Он обратил внимание на то, что наша команда, как оказалось, была практически первой в ABC. Нас опередило человек 5-6, не больше. А вот на тропе позади нас, насколько хватало глаз, шли люди, много людей и все они были еще далеко.


Эти новости меня так поразили, что я утерла слезы, схватила свои треккинговые палки и изо всех сил рванула вперед. Через пару минут мы были на месте. И это ощущение стало, пожалуй, одним из самых сильных в жизни. Несмотря на все сомнения и трудности, с поддержкой друзей, я смогла.


Мы успели как раз вовремя, потому что в этот миг солнце вырвалось из-за высоких черных скал и золотом пролилось на пестро-снежные пики красавицы Аннапурны.



Запечатлев эту невозможную красоту, мы полезли в сам базовый лагерь, который совсем недавно смело лавиной. Уцелел только один каменный домик, в котором улыбчивый непалец предлагал утомленным треккерам горячий чай. Всё остальное представляло собой обломки всевозможных строений вперемешку со снегом.


Среди развалин бродили туда-сюда три или четыре непальских дворняги. Что они здесь позабыли, было непонятно. Но я слышала, что кто-то из иностранцев то ли в шутку, то ли всерьез, обронил, будто бы это души погибших альпинистов. Я в такие вещи не сильно верю. Однако людей на склонах Аннапурны погибло немало. Среди них и один из самых сильных альпинистов мира Анатолий Букреев. Он был погребен под лавиной во время зимнего восхождения 25 декабря 1997 года вместе с товарищем Дмитрием Соболевым. В память о них возле базового лагеря открыли небольшой мемориал. Сюда я очень хотела попасть.


В мире о Букрееве узнали только после трагедии на Эвересте, произошедшей в 1996 году. Тогда он был одним из коммерческих гидов в группе Скотта Фишера и должен был сопровождать к вершине команду «Горное безумие». Параллельно с ними на восхождение отправилась группа «Консультантов по приключениям» под руководством новозеландца Роба Холла. Но уже на спуске с вершины обе команды попали в снежную бурю, которая унесла жизни восьми человек, в том числе погубила и двух опытнейших гидов. Жертв было бы больше, если бы не Букреев, который рискуя жизнью на высоте выше 8ми тысяч метров, в страшную бурю, без кислорода, ушел спасать людей. И ему каким-то чудом удалось вытащить троих, что бы там не говорили об отсутствии морали на такой высоте.
Много про эту трагедию выпущено неоднозначных книг, фильмов, документалок и воспоминаний. Но по-моему единственным важным свидетельством тех событий навсегда останутся три спасенные человеческие жизни. И больше ничего. Кроме, пожалуй, мысли о том, что коммерческие экспедиции на Эверест — штука опасная и неоднозначная. А потому не стоит верить рекламе, которая обещает веселую прогулку к вершине в самых комфортных условиях.
Об этом, кстати, неоднократно писал и сам Букреев. Совсем недавно в России издали его дневники под названием «Над облаками». Это очень честная и сильная книга, написанная таким же честным и сильным человеком. Человеком, а уж потом альпинистом. И я считаю, что прежде чем идти в горы, стоит обязательно ее прочесть.
Несколько минут я постояла у букреевского мемориала, сделала пару фотографий, потом взобралась на гребень, резко обрывавшийся на десятки метров вниз. В этой ложбине с приходом солнца начнут греметь камнепады.


Но мы дожидаться их не станем, выпьем чаю из термоса и отправимся вниз. Тем более что у наших ребят — Сунила и Амрита — уже начали замерзать ноги, обувка у них была легкая. Мои ботинки, хоть и были влажными внутри, от постоянного движения казались теплыми. Но тем не менее мы с Сунилом отправились в MBC раньше всех.
По пути я спросила Сунила, что он пел за песню. Он ответил, что песня была о любви. Кто бы сомневался. Я сказала, что эта мелодия помогала мне идти, а он очень удивился, что его исполнение пришлось мне по душе. Пару раз мы останавливались. Сначала, чтобы полюбоваться вертолетом, летящим в сторону базового лагеря вдоль кромки ущелья. Он должен был забрать группу треккеров под руководством известного нам Ламы. Потом Сунил попросил сделать несколько его фотографий.

Дальше мы буквально помчались кубарем с горы. Через несколько минут нас догнали остальные. Мы летели вниз, смеялись, улюлюкали и были абсолютно счастливы. А Амрит и Сунил вообще сошли с тропы и катились по свежему снегу на ногах, хохоча во все горло и даже не замечая, как в их легкие ботинки набирается снег.
Почти у самого лоджа мы встретили тройку давешних немцев, ползущих по склону в сторону ABC. Выглядели они не очень, учитывая, что вчера эта компания радостно глушила пиво и коньяк. Похмелье это было или горняшка, или и то, и другое вместе, неизвестно. Ясно было одно - рассвет они определенно пропустили.

Когда мы веселые и шумные ввалились в общую комнату лоджа в MBC, там почти никого не было. Мы решили быстренько позавтракать и уж после этого спускаться вниз. И тут стало понятно, что мое «прекрасное» самочувствие никуда не делось. Я оптимистично заказала омлет, но съесть смогла всего пару кусочков. Я о-очень старалась, понимая, что сегодня завтраком пренебрегать никак нельзя, но в итоге решила не искушать судьбу и отправилась в комнату — собирать вещи.
Тем временем на площадку чуть ниже нашего лоджа прилетел вертолет. Он прибыл сюда за той самой пожилой женщиной, которой накануне потребовалась медицинская помощь. Ее усадили внутрь, после чего вертолет набрал высоту и эффектно проскользнул в узкий коридор меж двух высоких скал, скрывшись из виду. Вообще здешние пилоты творят чудеса. Проводимые в Гималаях спасательные операции порой уникальны, а потому и летчики здесь самые первоклассные. Чего стоит один только перелет из Катманду до Луклы — высокогорной деревушки на пути к Эвересту. В Лукле есть крошечный аэропорт, который считается одним из самых опасных в мире, поскольку ВПП там очень короткая и расположена под углом 12 градусов. С одной стороны — скала, с другой — пропасть. Возможности уйти на второй круг просто нет. Ситуация осложняется постоянной облачностью, ведь Лукла находится на высоте 2860 метров над уровнем моря. Поэтому летают здесь только самые лучшие пилоты.

Пока я любовалась красивой стальной стрекозой, ребята покончили с завтраком, собрали вещи и мы поспешили в Дюрали. Чем раньше мы минуем опасный участок, тем лучше. А учитывая, что день сегодня выдался солнечным, надо это сделать как можно быстрее. Благо идти нужно вниз, а не вверх.
Я уже предвкушала быстрый и веселый спуск, но столкнулась с еще одной проблемой. Солнце пекло так сильно, что в куртке и шапке мгновенно становилось жарко. Приходилось останавливаться и снимать с себя куртку и шапку, заталкивать их в рюкзак и надевать кепку и очки. Но через некоторое время тропа оказывалась в тени и тут же становилось очень холодно, а потому снова приходилось останавливаться, чтобы одеться. Эта чехарда так меня вымотала, что я душу готова была продать за нормальную мембранную куртку с хорошей терморегуляцией. И как же я радовалась, что накануне, когда мы карабкались вверх в MBC, было пасмурно.



В Дюрали мы устроили короткий привал с тем, чтобы переодеться, перевести дух и выпить чаю. Дальше можно было не бежать сломя шею и наслаждаться видами. Однако темп мы взяли достаточно резвый.
Мы шли по тем самым тропам и поселкам, которые еще пару дней назад так тяжело преодолевали под дождем. И сегодня все казалось совсем другим, светлым и радостным. И с каждым сброшенным метром я чувствовала, как ко мне возвращается жизнь. Где-то часам к 11 я дико захотела есть. Обедать было еще рановато, так что я достала из рюкзака припасенный на черный день батончик и начала уплетать его на ходу. Это был самый вкусный батончик в моей жизни. Но мне хотелось еще, мой организм требовал чего-то очень калорийного, и в этот миг я начала мечтать об окрошке, салате оливье или большом, жареном куске мяса. Это были очень радостные мечты, которые свидетельствовали о возвращении моего дорогого аппетита.

И когда примерно к часу мы добрались до одинокого лоджа, в котором два дня назад пережидали дождь, я была голодна как волк. Однако деревенское меню весьма однообразно, а за эти дни я практически всё в нем перепробовала, так что долго ломала голову над тем, что же выбрать. Очень хотелось фруктов, чего-то свежего, зеленого, и я на свой страх и риск попросила приготовить овощной салат. Мне принесли огромную тарелку крупно порезанной абсолютно бумажной на вкус капусты вперемешку с кусочками моркови и огурца. Сверху это было полито чем-то вроде майонеза. Но есть это было невозможно. Похрустев немного капустой, попросила таки вареных яиц и апельсинового сока из пакета. На этом мой грустный обед был окончен.

А дальше был длинный, очень длинный путь вниз. Мы перебирались через шаткие мосточки, миновали участок пути, где пару дней назад сошел сель. Там уже вовсю старалась бригада непальских рабочих, ворочала камни и заново мостила тропу. На входе в поселок Верхний Синува заметили больших, весьма агрессивных с виду обезьян. Они перебежали тропу и скрылись в зарослях.
К концу пути я шла уже на автомате. И когда мы, наконец, добрели до лоджа в поселке Нижний Синува, я просто свалилась на спальник и долго лежала с закрытыми глазами. Часы показывали 39 тысяч пройденных за день шагов, что-то около 29 километров.

Буквально через несколько минут после нашего триумфального заселения, пошел такой ливень, что за стеной воды скрылся весь мир. Лил он недолго, но очень мощно, так что с каменной лестницы вниз устремился бушующий поток грязной воды. Но нам было уже все равно. Я кое-как доползла до горячего душа, потом до столовой, до отказа заполненной китайцами. Все они так галдели и шумели, что быстро поужинав я ушла спать. После тишины заснеженных гор этот контраст казался чересчур резким. Свернувшись калачиком в своем спальном мешке без единой мысли в голове я очень крепко уснула.
Ночь перед финальным выходом в ABC выдалась тихой и ясной. Несмотря на все волнения, холод, бессонницу и неважное самочувствие, я была потрясена, когда за несколько часов до рассвета вышла на порог нашего лоджа и посмотрела вверх. В черное небо с тысячей мерцающих звезд на фоне суровых, покрытых снегом горных вершин. В этот момент мне стало легко-легко, а самое главное, я четко поняла, что хочу идти вверх несмотря ни на что.
Я дождалась ребят, застегнула рюкзак, включила налобный фонарь и отправилась за группой треккеров по свежему, скрипящему снегу. Выходили все примерно в одно и то же время, а потому вскоре на белом склоне замерцала аккуратная линейка из огоньков. На первом же подъеме я начала задыхаться. Но Эльвира и Виктор шли рядом, поддерживали и ждали, если требовалось. Сзади шагали налегке Амрит и Сунил. Так что я чувствовала себя в полной безопасности.
Именно здесь я получила от Виктора, пожалуй, самый драгоценный за весь трек совет. Увидев, как широко я шагаю, пытаясь держать ритм и поспевать за остальными, он сказал, что я трачу на это слишком много сил и показал, как идти маленькими, почти семенящими шагами, ставя ноги след к следу. Тут я, наконец, поймала ритм, пошла без остановок.

Медленно, но верно мы двигались вперед. И к моему удивлению даже опередили большую часть треккеров, которые взяли слишком быстрый темп. Вскоре наша пятерка уже тропила в одиночестве по дну глубокого заснеженного ущелья. Только где-то далеко впереди маячило несколько фонарей да и те скоро скрылись за очередным склоном.
Холода я почти не ощущала — температура была вполне комфортная. Только в лицо дул неприятный порывистый ветер, но в целом с погодой нам очень повезло.
Когда я почувствовала, что мой внезапный прилив сил закончился и снова хочется остановиться на неопределенное время, я услышала тихое пение за спиной. Позади шел Сунил и тихонько напевал какую-то песню на непали. Эта незамысловатая мелодия трогала до глубины души. И так естественно звучала в самом сердце суровых Гималаев в этот тихий предрассветный час, что очень хотелось запечатлеть этот краткий миг в памяти навсегда. Черные острые вершины гор смотрели на нас равнодушно и холодно, а эта песня, наше дыхание и шаги, свет наших фонарей делали это затерянное вдали от цивилизации место живым и теплым. Возможно намного живее и теплее, чем самый центр самого большого мегаполиса Земли, залитого огнями и кишащего людьми. И даже далекие звезды в этот миг будто бы смягчили свой острый взгляд.
Сейчас я понимаю, что шла тогда на пределе своих возможностей. И самыми тяжелыми оказались последние метры. Поначалу наша пятерка двигалась неторопливо, в основном из-за меня. Но когда мы увидели, что небо заметно посветлело, пришлось ускориться. Что значило это для меня, объяснить сложно. Я вяло отбивалась и просила ребят не ждать меня, потому что мне совсем не хотелось стать причиной, по которой остальные пропустят рассвет. Но команда есть команда, и бросать меня здесь одну никто не собирался. А потому я ускорялась до тех пор, пока поняла, что всё, финиш, дальше поезд не идет.
В этот момент я уже могла видеть большой черный щит с надписью Annapurna Base Camp, 4130 метров. До него оставалось каких-то 50-70 метров вверх по склону. Но я остановилась, и весь накопившийся стресс прорвался наружу слезами. Ну что поделать, в горах люди встречаются с собой настоящими. Я оказалась нытиком. Сунил, увидев мои слезы, молча забрал мой рюкзак, а Виктор отправил всех вперед, чтобы я перестала чувствовать себя обузой. Сам же никуда не пошел, поддерживая меня до последнего и пытаясь всеми силами подбодрить.
Он обратил внимание на то, что наша команда, как оказалось, была практически первой в ABC. Нас опередило человек 5-6, не больше. А вот на тропе позади нас, насколько хватало глаз, шли люди, много людей и все они были еще далеко.


Эти новости меня так поразили, что я утерла слезы, схватила свои треккинговые палки и изо всех сил рванула вперед. Через пару минут мы были на месте. И это ощущение стало, пожалуй, одним из самых сильных в жизни. Несмотря на все сомнения и трудности, с поддержкой друзей, я смогла.


Мы успели как раз вовремя, потому что в этот миг солнце вырвалось из-за высоких черных скал и золотом пролилось на пестро-снежные пики красавицы Аннапурны.



Запечатлев эту невозможную красоту, мы полезли в сам базовый лагерь, который совсем недавно смело лавиной. Уцелел только один каменный домик, в котором улыбчивый непалец предлагал утомленным треккерам горячий чай. Всё остальное представляло собой обломки всевозможных строений вперемешку со снегом.


Среди развалин бродили туда-сюда три или четыре непальских дворняги. Что они здесь позабыли, было непонятно. Но я слышала, что кто-то из иностранцев то ли в шутку, то ли всерьез, обронил, будто бы это души погибших альпинистов. Я в такие вещи не сильно верю. Однако людей на склонах Аннапурны погибло немало. Среди них и один из самых сильных альпинистов мира Анатолий Букреев. Он был погребен под лавиной во время зимнего восхождения 25 декабря 1997 года вместе с товарищем Дмитрием Соболевым. В память о них возле базового лагеря открыли небольшой мемориал. Сюда я очень хотела попасть.


В мире о Букрееве узнали только после трагедии на Эвересте, произошедшей в 1996 году. Тогда он был одним из коммерческих гидов в группе Скотта Фишера и должен был сопровождать к вершине команду «Горное безумие». Параллельно с ними на восхождение отправилась группа «Консультантов по приключениям» под руководством новозеландца Роба Холла. Но уже на спуске с вершины обе команды попали в снежную бурю, которая унесла жизни восьми человек, в том числе погубила и двух опытнейших гидов. Жертв было бы больше, если бы не Букреев, который рискуя жизнью на высоте выше 8ми тысяч метров, в страшную бурю, без кислорода, ушел спасать людей. И ему каким-то чудом удалось вытащить троих, что бы там не говорили об отсутствии морали на такой высоте.
Много про эту трагедию выпущено неоднозначных книг, фильмов, документалок и воспоминаний. Но по-моему единственным важным свидетельством тех событий навсегда останутся три спасенные человеческие жизни. И больше ничего. Кроме, пожалуй, мысли о том, что коммерческие экспедиции на Эверест — штука опасная и неоднозначная. А потому не стоит верить рекламе, которая обещает веселую прогулку к вершине в самых комфортных условиях.
Об этом, кстати, неоднократно писал и сам Букреев. Совсем недавно в России издали его дневники под названием «Над облаками». Это очень честная и сильная книга, написанная таким же честным и сильным человеком. Человеком, а уж потом альпинистом. И я считаю, что прежде чем идти в горы, стоит обязательно ее прочесть.
Несколько минут я постояла у букреевского мемориала, сделала пару фотографий, потом взобралась на гребень, резко обрывавшийся на десятки метров вниз. В этой ложбине с приходом солнца начнут греметь камнепады.


Но мы дожидаться их не станем, выпьем чаю из термоса и отправимся вниз. Тем более что у наших ребят — Сунила и Амрита — уже начали замерзать ноги, обувка у них была легкая. Мои ботинки, хоть и были влажными внутри, от постоянного движения казались теплыми. Но тем не менее мы с Сунилом отправились в MBC раньше всех.
По пути я спросила Сунила, что он пел за песню. Он ответил, что песня была о любви. Кто бы сомневался. Я сказала, что эта мелодия помогала мне идти, а он очень удивился, что его исполнение пришлось мне по душе. Пару раз мы останавливались. Сначала, чтобы полюбоваться вертолетом, летящим в сторону базового лагеря вдоль кромки ущелья. Он должен был забрать группу треккеров под руководством известного нам Ламы. Потом Сунил попросил сделать несколько его фотографий.

Дальше мы буквально помчались кубарем с горы. Через несколько минут нас догнали остальные. Мы летели вниз, смеялись, улюлюкали и были абсолютно счастливы. А Амрит и Сунил вообще сошли с тропы и катились по свежему снегу на ногах, хохоча во все горло и даже не замечая, как в их легкие ботинки набирается снег.
Почти у самого лоджа мы встретили тройку давешних немцев, ползущих по склону в сторону ABC. Выглядели они не очень, учитывая, что вчера эта компания радостно глушила пиво и коньяк. Похмелье это было или горняшка, или и то, и другое вместе, неизвестно. Ясно было одно - рассвет они определенно пропустили.

Когда мы веселые и шумные ввалились в общую комнату лоджа в MBC, там почти никого не было. Мы решили быстренько позавтракать и уж после этого спускаться вниз. И тут стало понятно, что мое «прекрасное» самочувствие никуда не делось. Я оптимистично заказала омлет, но съесть смогла всего пару кусочков. Я о-очень старалась, понимая, что сегодня завтраком пренебрегать никак нельзя, но в итоге решила не искушать судьбу и отправилась в комнату — собирать вещи.
Тем временем на площадку чуть ниже нашего лоджа прилетел вертолет. Он прибыл сюда за той самой пожилой женщиной, которой накануне потребовалась медицинская помощь. Ее усадили внутрь, после чего вертолет набрал высоту и эффектно проскользнул в узкий коридор меж двух высоких скал, скрывшись из виду. Вообще здешние пилоты творят чудеса. Проводимые в Гималаях спасательные операции порой уникальны, а потому и летчики здесь самые первоклассные. Чего стоит один только перелет из Катманду до Луклы — высокогорной деревушки на пути к Эвересту. В Лукле есть крошечный аэропорт, который считается одним из самых опасных в мире, поскольку ВПП там очень короткая и расположена под углом 12 градусов. С одной стороны — скала, с другой — пропасть. Возможности уйти на второй круг просто нет. Ситуация осложняется постоянной облачностью, ведь Лукла находится на высоте 2860 метров над уровнем моря. Поэтому летают здесь только самые лучшие пилоты.

Пока я любовалась красивой стальной стрекозой, ребята покончили с завтраком, собрали вещи и мы поспешили в Дюрали. Чем раньше мы минуем опасный участок, тем лучше. А учитывая, что день сегодня выдался солнечным, надо это сделать как можно быстрее. Благо идти нужно вниз, а не вверх.
Я уже предвкушала быстрый и веселый спуск, но столкнулась с еще одной проблемой. Солнце пекло так сильно, что в куртке и шапке мгновенно становилось жарко. Приходилось останавливаться и снимать с себя куртку и шапку, заталкивать их в рюкзак и надевать кепку и очки. Но через некоторое время тропа оказывалась в тени и тут же становилось очень холодно, а потому снова приходилось останавливаться, чтобы одеться. Эта чехарда так меня вымотала, что я душу готова была продать за нормальную мембранную куртку с хорошей терморегуляцией. И как же я радовалась, что накануне, когда мы карабкались вверх в MBC, было пасмурно.



В Дюрали мы устроили короткий привал с тем, чтобы переодеться, перевести дух и выпить чаю. Дальше можно было не бежать сломя шею и наслаждаться видами. Однако темп мы взяли достаточно резвый.
Мы шли по тем самым тропам и поселкам, которые еще пару дней назад так тяжело преодолевали под дождем. И сегодня все казалось совсем другим, светлым и радостным. И с каждым сброшенным метром я чувствовала, как ко мне возвращается жизнь. Где-то часам к 11 я дико захотела есть. Обедать было еще рановато, так что я достала из рюкзака припасенный на черный день батончик и начала уплетать его на ходу. Это был самый вкусный батончик в моей жизни. Но мне хотелось еще, мой организм требовал чего-то очень калорийного, и в этот миг я начала мечтать об окрошке, салате оливье или большом, жареном куске мяса. Это были очень радостные мечты, которые свидетельствовали о возвращении моего дорогого аппетита.

И когда примерно к часу мы добрались до одинокого лоджа, в котором два дня назад пережидали дождь, я была голодна как волк. Однако деревенское меню весьма однообразно, а за эти дни я практически всё в нем перепробовала, так что долго ломала голову над тем, что же выбрать. Очень хотелось фруктов, чего-то свежего, зеленого, и я на свой страх и риск попросила приготовить овощной салат. Мне принесли огромную тарелку крупно порезанной абсолютно бумажной на вкус капусты вперемешку с кусочками моркови и огурца. Сверху это было полито чем-то вроде майонеза. Но есть это было невозможно. Похрустев немного капустой, попросила таки вареных яиц и апельсинового сока из пакета. На этом мой грустный обед был окончен.

А дальше был длинный, очень длинный путь вниз. Мы перебирались через шаткие мосточки, миновали участок пути, где пару дней назад сошел сель. Там уже вовсю старалась бригада непальских рабочих, ворочала камни и заново мостила тропу. На входе в поселок Верхний Синува заметили больших, весьма агрессивных с виду обезьян. Они перебежали тропу и скрылись в зарослях.
К концу пути я шла уже на автомате. И когда мы, наконец, добрели до лоджа в поселке Нижний Синува, я просто свалилась на спальник и долго лежала с закрытыми глазами. Часы показывали 39 тысяч пройденных за день шагов, что-то около 29 километров.

Буквально через несколько минут после нашего триумфального заселения, пошел такой ливень, что за стеной воды скрылся весь мир. Лил он недолго, но очень мощно, так что с каменной лестницы вниз устремился бушующий поток грязной воды. Но нам было уже все равно. Я кое-как доползла до горячего душа, потом до столовой, до отказа заполненной китайцами. Все они так галдели и шумели, что быстро поужинав я ушла спать. После тишины заснеженных гор этот контраст казался чересчур резким. Свернувшись калачиком в своем спальном мешке без единой мысли в голове я очень крепко уснула.
Читайте также