Острова Кука по часовой и против часовой стрелки. Часть 2

С достопримечательностями на Островах Кука так себе. Среди главных числится местный рынок: хот-доги, гамбургеры, соте из куриных жопок, кокосы-ананасы—воля ваша, культурное своеобразие минимальное. Здесь же—лавки с разнообразной сувениркой: сотни разнообразных укулеле—ну, они с Мэрилин Монро хорошо гармонируют, а с толстыми полинезийцами-полинезийками—так себе. Все здесь продаваемое, кроме сочащейся маслом рыбы-фри—привозное: в фиш-энд-чипсе даже картошка уже новозеландская. Про сосиски-булки и говорить нечего. Из местной фабрикации забавок нашел четыре магнита от десяти долларов штука: чуть позже на почтамте увидел наборы здешних монет, но те стоили какие-то вовсе несуразные деньги. Все другие достопримечательности исчерпываются горкой в центре острова: туда возят на джипах, рассказывают про опасности джунглей, предлагают комфортабельные тяготы и лишения. Дорого, незабываемо, скучно: незабываемо-скучно.



На Раратонге быстро начинаешь опрощаться и полинезироваться: живот, груди, щеки и неукротимая сонливость набухают здесь в единый миг, как почки весной или от стеклоочистителя. От полинезийщины я чуть было и не погиб. Электровелик прислонил к пальме и улегся неподалеку слушать бормотание прибоя. Бродячий сОбак грыз блох поодаль: вдруг ему пригрезилось, что он настоящий, а не аборигенствует в Океании—подхватился, уронил тяжелый «байсикл» мне в висок и чуть было не принял я смерть от шелудивого пса. Чем заняты туземцы—мне не известно: да и никому не известно, наверное. Часть работает в конторах—почта-телефон-телеграф. Кто-то идет в новозеландскую армию—и гибнет в Ираке с Афганистаном, судя по надгробиям вдоль дорог. Часть пошла в отельную обслугу. Многие просто медитируют жизнь напролет. Есть странная такая публика, которую условно можно назвать «турпираты». Они ловят тоскующих новозеландцев и возят их в плоскодонках вдоль берега—туда-сюда, изображая дикарей и конструируя из любого мусора экзотику. Между берегом и рифами—пятьсот метров мелководья, чуть по пояс: есть тут жемчужная плантация, есть устричная. Есть маловидный весь из себя островок—пять пальм да беседка. Здесь был предложен туристам аттракцион, который объявили исконным полинезийским видом спорта: на Самоа, вроде, даже чемпионат мира проводится соответствующий. Взобраться на пальму и спуститься в кратчайшее время—чем, впрочем, хуже скелетона или керлинга? И главный из турпиратов тут же доказал, что принадлежит к высшей лиге планетарного спорта: он взобрался на пальму за невероятные 7, кажется, секунд.



По правде говоря, мировой рекорд был побит так легко, словно его бьют в каждый заезд и лежит он, указанный рекорд, стеная и вызывая жалость многочисленными синяками, под шконкой туристического судна всегда. В общем, Острова Кука—страна маленькая, исполненная деревенского покоя, необоримой скуки и является вещественным доказательством бессмысленности человеческого бытия. Если в бессмысленности есть сомнения—приезжай сюда. Но осторожно: таможенные правила здесь строги, как в Австралии и Новой Зеландии—за провоз травки (не наркоты, а просто зелени к.-л.), семечка, косточки обещают многотысячные штрафы и годы тюрьмы, эквивалентные расстрелу—при неизбывности местной тоски, тюрьма, наверное, мух на лету морит. А, может, это я потому такой злой, что везомую с Таити баночку фуа-гра перед таможней выбросил—а вдруг не посадили бы, вдруг зря выбросил? Теперь уже не узнать. Никогда, даст бог, не узнать.