Шестеро в лодке, не считая детей

Миша принес второе одеяло и подоткнул его мне под бок с наветренной стороны. Перестало дуть в ухо. Согнутые ноги начали затекать. Лодку по-прежнему раскачивало, но я почувствовала, что паника отпускает. Над головой было небо «в тысячу звезд». Окружающие бухту скалы вычерчивали на небе полукруг темными контурами. Если повернуть голову так, чтобы было видно только неподвижную гору и звезды, тошнота отпускала полностью.

В конце лета, в телефонном разговоре с мамой, я обмолвилась, что в октябре мы собираемся на море. Мама спросила, куда. И тяжело вздохнула, пребывая в уверенности, что мы задумали очередную авантюру в-духе-африки-америки-и-прочих-дальних-далей. Я поспешила ее успокоить:

- Ничего экзотичного, мам! Все банально – в Турцию.

О том, что в Турцию мы поедем ходить под парусом, я рассказала только через месяц.

Капитан.

Миха со Ставропольского края. Там есть горы. Есть холмы. Есть поля. Есть леса. Там небо от горизонта до горизонта. Но там нет воды: ни океана, ни моря, ни реки. Пара прудиков с лягушками и местной детворой 40-градусным летом. До самого последнего времени он даже плавать толком не умел, не то, что ходить под парусами.

А потом с Михой случился яхтинг. В Москве, на Пироговском водохранилище. Сперва их команда взяла кубок местного любительского клуба по итогам летнего сезона. Потом была экспедиция на Канары. Регата в Италии. Обучение на шкипера в Черногории. Еще одна регата в Греции. Став капитаном ближних морей (право управление судами в водах не далее 20 миль от берега), Михаил начал активно приобщать к яхтенной романтике свою семью: меня и Анфиску – нашу почти трехлетнюю дочку. Целью поездки в Фетхие стало посвящение нас, сухопутных крыс, в моряков.

Команда.

В отпуск собирались в октябре. Лодку мы выбирали заранее. Июньскими ночами, после того как ребенок заснул, мы пили на кухне эрл грей, и Миша показывал мне фото белоснежных яхт на экране ноутбука. Хотелось крутую и недорого. Но выходило дорого и так себе по крутости. С самого начала мы понимали, что нужно набрать людей – это дешевле, да и веселей. Знакомые меньжевались, тянули с ответами или сразу отказывались. Морально мы были готовы путешествовать в гордом одиночестве.

За полтора месяца до поездки, лед тронулся! В итоге мы ходили на полностью укомплектованной яхте: 6 человек на 3 двухместных каюты и двое детей 3 и 4 лет.

Леша, Даша и Катюша.

Проверенные мореплаватели. На семью у них было больше плаваний, чем на всю оставшуюся часть команды, вместе взятую. Леша с Дашей сибиряки, но много лет живут по большой любви к/в Сочи. Там познакомились, поженились. Поработали в Москве и вернулись на юг уже в составе трех человек.

Они ходили под парусами до рождения Катюхи. Сейчас ей четыре. В «московский» период Леха был в команде с Мишей на тренировках и регатах выходного дня на Пироговском водохранилище. Прошлым летом ребята были в Турции уже вместе с Катрин, примерно с теми же целями и по тому же маршруту, за исключением пары моментов: Леша был капитаном, и команда была другой.

С собой они взяли планшет с двумя сезонами Гравити Фолз и два чемодана вещей.

Саня.

Саня тоже ставрополец. Миша частенько подбивает его на всякие приключения в духе путешествий. Саня не жалуется. С собой он взял фотоаппарат, набор для ловли рыбы и маску.

Антон.

Самый внезапный член нашей команды. Еще со школьных лет, которые он тоже провел в Ставрополе, мы зовем его Гамлет. С ударением на второй слог. ГамлЕт. Сейчас он живет в СПб. В далеких нулевых именно он научил меня, когда все сложно, поднять высоко-высоко вверх правую руку, резко опустить ее вниз со словами «Да и хрен с ним!». За время плавания, Антон ни разу не искупался в море.

Антон взял с собой книжку в мягкой обложке Феймановские лекции по физике. Том 1. Современная наука о природе.

Анфиска.

Анфиска была настроена на поездку серьезно. Она сообщила бабушке, что поплывет на лодке, будет юнгой (а папа – капитаном, а мама – матросом), чем обеспечила родственнице тему для разговоров на ближайшие полгода.

С собой она взяла оранжевый спасжилет и игрушечную розовую кухню в форме табуреточки, с отделением для посудки.

Прибытие.

Попасть с корабля на бал… Пардон! С самолета на корабль у нас получилось не сразу. В день нашего приезда случился дождь. Лило в духе субтропиков. Мы сидели в номере отеля. Видимость была нулевая, потому что окно будто кто-то поливал из шланга.

Прокатным конторам пришлось нелегко. Схема работы такова, что приемка лодок в субботу утром, а их выдача – после обеда. Под ливнем осматривать яхты нереально, график сбился. К 16.00 мы уже напились пива в ресторанчике Эссе марины, ребенок объелся мороженым, но лодка все еще не была готова. Заселялись мы в сумерках. Нам, как капитанской семье, досталась лучшая каюта – самая просторная, в носовой части. Анфиске каюта пришлась не по душе – высокая кровать, на которую не так-то просто взобраться, не добавила дополнительных балов.

Плавание.

Утром, когда мы проснулись, жизнь в «кубрике» (общей нижней каюте с кухней и диваном-столом) уже кипела: Саня варил кашу. Гамлет варил кофе. Леха с Мишей осматривали яхту в 10-й раз подряд, проверяя залитые водой отсеки. Вечером выяснилось, что, предположительно дождем, нам залило некоторые части лодки, в которых по конструкции должно быть условно сухо. Даша с Катей пошли умываться.

В время завтрака на лодку пришли мужчина и женщина-уборщица с прокатной конторы. У них был водоотсасывающий пылесос. После часовых манипуляций с их стороны, ненужная вода была успешно откачана. Мы, наконец, подняли якорь и вышли из марины. Первые минут двадцать шли «на моторе». Потом подняли паруса. Ветер был не сильный. Слегка покачивало на волнах, но не критично. Дети заснули. Саня выпил таблетку от укачивания. Все остальные выпили пива. Вокруг были японские (по нашему командному мнению) пейзажи: зеленые горы-холмы в туманной дымке. Саня кричал время от времени:

- Смотрите, летучие рыбы!

Мы кричали в ответ:

- Где? Где? … Саня, что за таблетку ты выпил?

Бытовые моменты.

Жизнь на яхте напоминает поход с палатками, только баз палаток. Туалет на корабле вроде есть, но часто его вроде и нет. Бак для «отработанной» воды из туалета/раковины все время под угрозой переполнения. На второй день плавания наш внезапно оказался заполнен под завязку. Сливают его обычно прямо в море, но не вблизи берегов и марин. Мы же оказались на момент обнаружения проблемы практически в Гачеке. Обещали непогоду, вариантов избавиться от балласта не было. На наше счастье стоянка оказалась шикарной мариной, в туалете которой можно было провести немало времени. Просторный, с тремя отделениями: кабинки с собственно унитазами, раковины с кранами (руки помыть, зубы почистить), тут же напротив – фены, третья часть: души. В каждой кабинке небольшая раздевалка и сама душевая. Все новое (или выглядит таковым), чистое. Всегда есть бумажные полотенца, накладки на унитаз и ступенечка под раковину для детей.

С другой стороны, не все марины могут похвастаться подобной инфраструктурой. В первый день плавания мы остановились в небольшой бухте под неизвестным мне названием. За стоянку мы не платили, но обязательным условием парковки был ужин в местном ресторанчике. Мы были только за. Еда была отличной, коты дружелюбными, комары – злющими. А туалет вполне себе общественным. Душевая всего одна. Мылась я холодной водой, одним глазом контролируя передвижения здоровенного жука, расположившегося в углу кабинки. Воду здесь нагревают солнечные батареи, поэтому кто успел – тот и помылся тепленькой. Ближе к 12 ночи на горячий душ не нужно надеяться даже в марине за 400 лир в сутки.

Якорная стоянка.

После 3-х ночей в маринах, Миха решительно заявил, что мы готовы. И сегодня у нас якорная стоянка. Я волновалась: а как мы будем всю ночь без возможности в любой момент спрыгнуть на берег? А вдруг шторм? А вдруг туалет переполнится? Остальные члены команды были спокойны и расслаблены. Я держала покер-фейс.

В качестве места якорения была выбрана бухта возле долины Бабочек. Переход туда был длинным. Солнце жарило нещадно. Дети спали. Даша варила щи прямо на ходу. С кухни на верхнюю палубу поднимались ароматы настоящего горячего обеда. Все втягивали носом запах и ждали стоянки. Решено было есть после того, как расположимся на ночь.

В бухте было людно. На растяжках стояли три больших туристических лодки. Счастливые отдыхающие плавали вокруг кораблей, перекрикиваясь на великом и могучем. Мы совершили пару кругов в поисках места. Нас обступили скалы розоватого цвета, давшие долгожданную тень. Белый пляж манил, обещая отсутствие качки и мелкий песочек под ногами.

Парковка на яхте для пассажиров – процесс утомительный. Сидеть и ждать, когда во всем теле уже физическая потребность суши, нелегкой испытание даже для взрослых. Проснувшиеся дети были полны нетерпения. В детском организме появился зуд копошения в песочке. В качестве развлекательной программы они были накормлены щами.

Солнце опускалось за скалы, почти вся бухта погрузилась в тень. Большие парусники один за одним начали сниматься с якорей. Мы в таком же порядке начали проверять возможность стоянки на их местах. Везде было глубоко.

- Тридцать метров… двадцать… двадцать пять… пропало… - озвучивал Саня глубину дна, глядя на приборы. Нам нужно было меньше 20. А лучше ближе к 15-10.

Наконец мы нашли место. Там было что-то около 22 метров. Из всех доступных – лучший вариант. Темнело. Идти в другое место было небезопасно. Якорь с третьей попытки зацепился. Необходимо было сделать растяжки – привязать двумя канатами корму (заднюю часть) яхты к берегу.

Берег, возле которого мы встали, был почти скалой с суровыми деревьями, которые могут расти даже на перпендикулярных к остальной Земле поверхностях. Из воды поднималось несколько глыб. Было решено привязаться к ним. Поступила команда капитана:

- Тузика на воду!

Тузик.

Тузик – маленькая резиновая надувная лодка. На таких в пресных водоемах в России рыбачат. На них бывают навесные моторы. В комплекте есть весла. Наш тузик был зелено-защитного цвета, как у всех тру-рыбаков. Мы прицепили на него мотор с гордой надписью «ямаха». Леха с Саней сидели в лодке. Леша дернул за веревочку… мотор вздрогнул и затих. Следующие 20 минут парни по очереди дергали за пресловутую веревочку с тем же успехом. 10 секунд работы – и мотор глох. С яхты сыпались ценные советы, которые не помогали.

- Пошли на веслах! – решил Леха, и спустя еще 20 минут мы привязались к берегу одним боком. Решили, что одной веревки хватит. И сели есть. Лодку качало. Тарелки катались по столу, надо было их держать. Мысль о том, чтобы провести в такой качке весь вечер и ночь казалась мне ужасающей.

- Поплыли на пляж! – начала я обрабатывать Миху. Михе было лениво. Я кинула в бой тяжелую артиллерию:

-Анфисик, хочешь на берег?

-ДААА!

Миха спрыгнул в тузик. Через 25 минут мотор наконец сдался и заработал без провалов, ровно. Тогда в тузик спрыгнул Саня, потом Анфисик и я. Остальные остались на лодке с перспективой сгонять на пляж следующим заходом. Катюша безутешно рыдала, ей тоже хотелось на берег. Я радостно предвкушала твердое дно под ногами и стабильный горизонт.

На берегу.

Солнце уже скрылось за скалами, окрасив их и без того розоватую поверхность в почти оранжевый. На берегу было пусто. Туристы разъехались, крупных гостиниц в этой части турецкого побережья – нет. За широкой полосой белого пляжа, то ли песчаного, то ли мелко-мелко галечного, с равномерно разбросанными белыми ракушками, расположились местные бунгало. Внешне они напоминали вагончики-бытовки на стройках, сбитые из необработанных досок. На крыши вагончиков, а-ля патио, вели железные лесенки. Кругом росли гранатовые деревья, чуть в стороне – гигантские камыши. А за домишками шли огороды. Пока Анфиска радовалась песочку в компании Миши, мы с Саней нашли плантации острого перца, фасоли, баклажан и других растений, которые мы не стали рассматривать вблизи. За огородами начиналась дикая растительность, насколько хватало глаз. Не было дорог, домов – ничего. В памяти всплыли давно забытые кадры из фильма «Пляж» с Леонардо Ди Каприо в главной роли.

Миша скомандовал:

- Темнеет! Поплыли обратно!

Море волнуется.

И вот тут мне стало не себе. Море не сказать, что штормило. Оно скорее волновалось. Пенные шапки отлично смотрелись. С берега. Так думала не только я: из близстоящей палатки выполз местный отдыхающий, заросший бородой, и залип на прибой. Но мне было не до созерцаний. Нам нужно было перебраться через линию прибоя и проплыть метров 50 по волнам до яхты. Больше всего в мире я хотела остаться на берегу. Но бодренько взглянув на Анфиску, которой тоже на пляже было куда комфортней, чем на резиновом тузике, я, предварительно завязав узлом на талии фланелевую рубашку в красно-черную клетку – чтоб не намокла, устроилась на носу лодки. Анфиска сидела передо мной. Парни подхватили тузика с двух сторон и потащили в воду. Не прошли они и трех шагов, как нас с головой накрыла первая волна. Я успела подумать: какая теплая вода. И раздался вопль. Во всю силу легких трехлетнего ребенка. Тузика отбросило обратно к берегу. Анфиска кричала, Миха с Саней вновь потащили лодку в море. Нас окатило еще дважды или трижды. В общем хаосе мне тоже хотелось кричать. Мне казалось, что мы попали, по крайней мере, в самое сердце цунами. Миша потом сказал, что высота волн едва доходила им до пояса.

Я вопила веселым голосом:

- Анфиска, все хорошо! Все хорошо, дружочек! Это просто волны, водичка.

Анфиска была явно не согласна, что это «просто» волны. Наконец, мы оказались за линией прибоя. Стемнело. Вдали на волнах качался фонарик на верхушке мачты нашей яхты. Миха дернул за веревочку… Мотор вздрогнул и заглох. Следующие 5 минут Миха боролся с мотором под анфискины заклинания:

- Ну давай, давай, давай…

Тузика сносила к берегу.

- Давай на веслах, - предложил Саня.

Заклинание сменилось:

- Гребите, гребите, гребите…

Я пыталась отвлечь Анфиску бодрыми песенками. На ум пришла «Капитан, капитан, улыбнитесь». Потом в ход пошли «Малышарики». Ребенок почти не слушал, не выпуская из зоны видимости фонарик на мачте. Если лодка отклонялась от курса, она кричала:

- Не туда, не туда!

Метров за 10 от лодки, детские нервы не выдержали. Заклинание «Давайте, гребите» грозило перерасти в истерику.

- Совсем чуть-чуть осталось, доченька, - я попыталась сфокусировать ребенка на будущих положительных моментах, - Сейчас приплывем на лодочку, пойдем в нашу каюту… Что ты там будешь делать?

- Малышариков смотреть! На планшете! – почти прорыдала в ответ дочь.

Все на борт!

Потом был эмоциональный подъем на лодку. Тузика качало. Анфиска плакала. Руки ребят, которые они протягивали нам с яхты, скользили, из-за нашего внепланового купания. Мне казалось, что мы поднимались вечность. Нас с Анфиской трусило от холода и пережитого стресса. Ребенок ворвался в каюту и, как переживший шторм моряк, от неимения под рукой суши, расцеловал лежавший на кровати планшет.

Через 10 минут в сухой одежде мы лежали под теплым одеялом и смотрели малышариков. Яхту качало так, что я билась головой о стену. Какое-то время мне было безумно радостно, что мы на большой, сухой, устойчивой, БЕЗОПАСНОЙ яхте, а не на маленьком тузике посреди больших волн. Но мультики под качку – очень плохая идея. Спустя полчаса мне стало дурно. Даже не тошнота, а общее ощущение слабости, головная боль и очень негативные мысли. Я мечтала, как сойду на берег, подхватив Анфиску под мышку и скроюсь в туман. А Миша пусть сам ночует на якоре в этих адских морях. Никогда наш брак за всю свою 10-летнюю историю не был так близко к провалу. От развода меня отделяли 50 метров Средиземного моря и линия прибоя. Миша пару раз заходил и предлагал подняться наверх, якобы там нам будет лучше. Но то ли от слабости, то ли от злости, я отказывалась. Через часа два Анфиска пожаловалась, что у нее болит живот. Завернув в одеяло, Миша вынес ее наверх. Я выползла следом.

Под звездами.

Вся команда спала на верхней палубе. На одной скамейки полусидя устроилась Даша. У нее на животе уснула Катюшка. Саня спал с другой стороны стола, сидя на скамейке. Рядом с ним сидел Гамлет, который встал, уступив место, при нашем появлении. Леха был где-то на носу, они с Мишей были полны энтузиазма и проверяли якорь и натяжение каната каждые 10 минут. Мы уселись на освободившееся место.

Анфиска вытянула ножки между моих колен и, наконец, уснула. Миша принес второе одеяло и подоткнул его мне под бок с наветренной стороны. Перестало дуть в ухо. Согнутые ноги начали затекать. Лодку по-прежнему раскачивало, но я почувствовала, что паника отпускает. Над головой было небо «в тысячу звезд». Окружающие бухту скалы вычерчивали на небе полукруг темными контурами. Если повернуть голову так, чтобы было видно только неподвижную гору и звезды, тошнота отпускала полностью. Проблема была в том, что в поле моего зрения постоянно попадала мачта с горящим на самой верхушке маячком. Она раскачивалась так, что казалось, вот-вот коснется воды. Я мысленно прокручивала в голове информацию о том, что современные яхты перевернуться не могут: очень они там устойчиво спроектированы. Помогало до тех пор, пока маячок на яхте был не виден. Вдруг послышался какой-то звук, похожий на детский голос. Я автоматически проверила наших детей: спят, ни единого признака подвывания.

- Козы, - предположил Леха.

Через пару минут уже вся команда отчетливо различала в доносящихся со стороны скал звуках козлиное меканье. Стало совсем спокойно.

- Смотрите, вон они! Вон, черное пятно! Посередине скалы! – радостным шепотом кричали мы друг другу, чтобы не разбудить детей.  

Спустя время, то ли 5 минут, то ли час, рядом с нами, из темноты, возникло рыбацкое суденышко. Оно было в два раза меньше нашей лодки, без огней, без растяжек, только на якоре. Мы обсудили, что рыбаки немного не в себе: в такую качку, стоять посреди бухты даже без огней. Но я окончательно успокоилась: раз какие-то местные рыбаки стоят тут посреди ночи, никакого шторма не будет, нас не разобьет о скалы и не унесет наши бренные тела в открытое море.

Захотелось чаю и разговоров до рассвета. Качка уже не казалась опасной, скорее убаюкивающей. Под утро мы по одному перебрались в свои каюты. А с рассветом доели щи и снялись с якоря.

Искупление в Олюденизе.

Первой фразой Анфиски с утра стало:

- Я больше не поеду на тузике!

Через 4 часа мы заякорились в бухте рядом с Олюденизом. Там было удивительно спокойное море, людно и солнечно. Прошедшая ночь казалась нереальной. Спустя полчаса михиного колдовства тузик завелся. Анфиска взошла на борт, под наши торжественные родительские уверения, что волн на этот раз не будет. Слово мы сдержали. В Голубой лагуне был малышачий рай: мелко, песочно и совсем без волн. Почувствовав, что свою вину перед ребенком мы смыли в спокойных водах Олюдениза, мы взяли курс на остров св.Николая. По неизвестным никому из команды причинам, мы были уверены, что это Черепаший остров. Хоть на островке не было ни одной черепахи, нас вполне устроили античные развалины.

Вечером был ужин в типично турецком ресторанчике со сворой собак и котов. Три огромные псины дворняговой породы всех возможных цветов: белая, черная и рыжая, привычно клали морды на колени гостей. Коты предусматрительно прятались от малышни на карнизе над водой, понять их количество и окрас было невозможно. Дети кормили живность своей и родительской едой, взрослые пили вино.

Заключение.

Утром мы отчалили в домашнюю марину. Алкоголь на борту закончился. Своей очереди на заправку мы ждали под чай, скармливая подоспевшим уткам остатки еды: макароны, хлеб, кашу. Всю поездку делившие игрушки/планшеты/еду дети внезапно подружились и мирно играли.

Уезжать было грустно. Катерина пустила слезу по поводу:

- Как - отпуск закончился?

И правда, как так? Соблазнив детей прелестями жизни на берегу («На пляж съездим», «На детскую площадочку сходим», «Мороженное в кафе поедим»), мы забрали чемоданы и двинулись вглубь материка.