Тысячу за одну ночь: проститутки Российской империи
«Девушка без прошлого, с безукоризненной репутацией, но не имеющая никаких средств, хочет отдать все, что имеет, тому, кто одолжит ей 200 рублей» — подобного рода объявления не были редкостью для петербургской прессы начала XX века. Любовь была вполне легальным бизнесом. У ночных бабочек существовала даже своя градация.
Дамы в желтом
До XVIII века проституция (сводничество) в России в принципе была под запретом, и указом Сената от 1736 года блудниц полагалось «высечь кошками». Но уже во времена правления Елизаветы Петровны в Петербурге появился первый публичный дом, открытый немкой в богатом особняке. Вскоре, правда, его пришлось закрыть — пожаловалась одна из девушек, которую привели туда обманным путем.
И только в эпоху «шальной императрицы» к домам терпимости стали относиться терпимее. Екатерина II хоть и предписывает открывать публичные дома только в особых кварталах столицы, но все-таки предписывает же. Да и суровый Павел I их, видимо, не запрещает, разве что со свойственной ему чопорностью назначает носить гетерам желтое платье.
Открывать бордели можно лишь с разрешения полиции, нельзя брать на работу девушек моложе 16, самой же содержательнице должно быть не меньше 30 и не больше 60 лет, запрещено принимать клиентов по воскресеньям и праздникам, пока не закончится обедня
С 1843 года проституция в Российской империи совершенно легальна. Правда, с множеством оговорок — открывать бордели можно лишь с разрешения полиции, нельзя брать на работу девушек моложе 16, самой же содержательнице должно быть не меньше 30 и не больше 60 лет, запрещено принимать клиентов по воскресеньям и праздникам, пока не закончится обедня. В общем, все можно, только осторожно.
Еще одна забота полиции — ловить «безнадзорных» жриц любви и ставить на учет, заодно подвергнув медицинскому обследованию. Для этого во многих крупных городах создавались специальные врачебно-полицейские комитеты. Куртизанки должны были являться сюда на медосмотр не реже двух раз в неделю. А еще у дам легкого поведения забирали паспорт, а взамен выдавали знаменитый желтый билет — удостоверение на право торговли телом.
Это ограничивало девушек в их правах и развязывало руки недобросовестным хозяйкам притонов, которым и без того полагалось три четверти их заработков. А иногда и почти весь — если с содержательницей не повезло. Мало того, предметы одежды и туалета хозяйки продавали «воспитанницам» по тройной цене, от чего те влезали в катастрофические долги и работали уже, что называется, за еду, не имея возможности покинуть публичный дом.
Девушки бывают разные
Имеющих желтый билет девушек называли билетными. Чтобы предотвратить бесчинства жадных хозяек притонов, со временем проституткам стали выдавать расчетные книжки. Там записывалось, сколько денег и от кого получала девушка.
Интересно, что среди билетных обитательниц «домов без древних языков» были и те, кто эти самые языки прекрасно знал и вообще имел отличное образование, но... судьба не сложилась. Но основная часть персонала ночлежек была, конечно, из простых крестьян. По данным Росстата за 1889 год, 70% проституток страны — выходцы из бедных семей, 13,7% — из содержательных и только 0,7% — из богатых. Про остальных информации нет. Известно, впрочем, что иногда своими женами промышляли мужья или крестьянки во время походов на городские ярмарки нет-нет да и приторговывали телом, чтобы заработать на обновки себе и детям (неудивительно, что процент проституции снижался с сокращением безработицы и увеличением среднего заработка).
Девушка без прошлого, с безукоризненной репутацией, но не имеющая никаких средств, хочет отдать все, что имеет, тому, кто одолжит ей 200 рублей
Но были и заведения, где «хрустальные люстры, портьеры красные и все сверкает». И там тоже спрос был лишь на начитанных и, конечно, самых красивых девушек. Некоторых из них можно даже назвать «идейными» — они боролись за свои права, а к работе подходили «со всей ответственностью».
Цены XIX века
Посещение публичного дома в Петербурге и Москве: 3-5 руб. за сеанс, 5–15 руб. за ночь, 10–25 руб.за выезд на дом; в провинциальных городах — 1–3, 1–5 и 3–10 руб. соответственно. В дешевых домах терпимости разовое посещение «дамы с камелиями» обходилось в сумму от 20 до 50 коп.
Для сравнения: фунт (400 г) ржаного хлеба в 1897 году стоил 3 коп., белого — 10 коп., пуд (16,3 кг) соли — 10 руб., 100 яиц — 2,8 руб., столько же — фунт чая, пуд осетрины — 13 руб., фунт мяса — 13 коп., пуд сливочного масла — 11,6 руб.
Одинокие женщины
Были и такие. Их называли бланковыми проститутками, они не были прикреплены к домам терпимости и во врачебно-полицейские пункты попадали, конечно, против воли. Их тоже ставили на учет и выдавали специальный бланк — отсюда и название.
Несмотря на независимость, именно такие королевы сумерек чаще всего становились заложницами обстоятельств. Они зависели от своих квартирных хозяек и постоянно рисковали на улицах: им вполне могли не заплатить за работу, а то и вовсе покалечить или убить.
А вот те, у кого была своя жилплощадь или удавалось удачно ее снять, процветали. Недаром их называли «аристократками». Принимая клиентов на дому, они подыскивали себе «покровителей», подавая объявления в газеты: «Молодая жизнерадостная девушка хочет поступить к старику в услужение за приличное вознаграждение. Любит жизнь и ее утехи».
Женщина должна быть загадкой
А лучше — тайной. Так и назывался третий «вид» проституток — тайные. Они не были зарегистрированы ни в каких врачебно-полицейских пунктах, у них не было ни бланка, ни желтого билета. Попросту нелегалы. Чаще всего ими становились неопытные девушки, которые наслушались поэтических рассказов от бывалых, бланковых шансоньеток. Эти не были защищены никак. В особенности от венерических заболеваний, которые не просто уродовали внешности, но и уносили жизни.
Особенно тайная проституция распространилась к началу Первой мировой войны. Как следствие, сифилис пошел с косой. В 1910 году заразившихся этой болезнью проституток насчитывалось 50%, к 1914 году эти цифры выросли аж до 76%.
Революция сексуальная и не очень
1917 год дал свободу «труженицам пола». Но не в плане продвижения по карьерной лестнице — просто женщина была объявлена «тоже человеком». В этой связи упразднили врачебно-полицейские комитеты, а проституцию запретили.
«Осчастливленные» кокотки охотно согласились иметь права и неохотно — бросить любимое дело. Для этого пытались создавать свои профсоюзы. Большевики решили проблему, как обычно, быстро и без сантиментов, отправив жриц любви на трудовые работы, а во времена военного коммунизма попросту отстреливая.
Но были среди ленинцев и гуманисты — они-то и пытались социализировать «легкую кавалерию» как «жертв капиталистического строя». Жертвы стараний не оценили и с началом НЭПа торговля телом вновь поднимает голову. Облавы и социальная профилактика помогали плохо и с 1922 года проституция вошла в УК РСФСР в качестве одной из статей. Сейчас за занятия проституцией в РФ предусмотрено административное наказание, а вот организация притонов — уже грозит уголовной ответственностью.
