Поэзия Бангкока (Bangkok’TH15)

В этой четвертой поездке в город Бангкок, для меня было важно не только вновь сделать фоторепортаж, но и посидеть на бордюре Чайна-Тауна и записывать свои мысли и наблюдения на его китайском асфальте. Время в этом городе по отношению к туристам, подвергается какой-то особой коррозии и проведенные две недели в “городе ангелов” могут быть зачтены за несколько месяцев и это не только мой случай. Как долго длится столь здоровское искривление этой физической величины, выяснить мне не удалось, наверно когда заканчивается привезенный энтузиазм и желания покорять его улицы и видеть новые лица.




Стих:Приехать в Бангкок и заболеть – это по мне. Годами не лечиться там на “большой земле”, но приехать сюда и сразу расклеится – растопить в себе огромное снежное человечише. Пусть пресс простуды давит меня к горячему асфальту, - я сегодня русский абориген китайского квартала. Я вообще здесь конкретно загоняюсь по атмосфере и всегда равняю внутреннею температуру с внешней. Пью различные настойки и ем китайскую гадость, не обижайтесь на меня и вам еще не много осталось – они привезут летучих мышей и опасные корни и дадут нам большой кредит на освоение своей же территории. Мы тут с ними перелиниваем ночами и они меня лечат корнями и кровопусканиями. Все пытаются узнать о периоде летнего солнцестояние и выведать северные маршруты русского перекачивания. Моя глиняная простуда скоро пройдет, хотя 38 и 6 тоже знаете ничего себе полет. До температуры Бангкока, я не добираю четырех десятых – хотя и накручиваю весь спектр своего фигурного катания. В общем я здесь – летаю над гнездном кукушки, пью крепкий пуэр и раскручиваю узоры моей любимой тайско-китайской кружки.










Стих: Лечении корнями и травами не работает, зато мне все легче дается мое азиатское творчество. Ходить теперь много не получается – гриппуем бензиновый воздух закачивая. Ну и хрен с ними с этими пешеходами, я теперь местный и знаю маршруты любого автобуса: на 15-ом, я с Каосан Роад добираюсь до центра китайского города Бангкок, понюхать запах пряностей и выпить пуэрового молока, а оттуда на 79-ом еду в тайские города, найти опасную троицу “Мальчишника в Вегасе 2” в гостиницы с куполом и сразу назад. Заберите хоть последнею - мою четвертую мениску на обеих ногах, я буду ездить на тайских автобусах и ползать по вашим головам. Захромаю на обе, но и это помешать не должно – для этого и ем все подряд в китайско-бангкокской утробе, чтоб ползать по этому подземному потолку.











Стих: Когда нибудь и я со спины посинею, только меня не будут колоть иглами и вводить подкожные пигменты. Моя кожа будет и так иссыхать с годами, вот тогда она и проявит все мои капиллярные спирали. Узоры уже нарисованы: 2 визита в Южную Африку и 3 к коленному доктору, 4 раза побывал в Бангкоке и в 1986 по бабушкиным поверьям меня купили на Дальнем Востоке. В общем – моя кожа – это пленка “Кодак Хром”, я ее проявлю и покажу вам все эти узоры потом. Или если я ошибаюсь, и она просто промокательная бумага, она у меня намокнет сама от всей этой бангкокской влаги. Вот тогда держитесь, все это лопнет и в мир поплывут акулы и другие африканские монстры, хирургические сабли и бангкокское дежавю, весь Восток горбатый вплывет в эту игру – это и будет мой последний ход в игре “Джуманджи”… Все! я бросил кубики – нахожусь в трепетном ожидании.






Стих: Правда в том, что мне нравится ненормальность, ирреальность всех этих лиц моей закупоренной Азии. Я и сам пью так много черного чая, чтоб и свое лицо запечь в печенное яблоко. Вернуться сюда в 2060 и сделать классное селфи на фоне потрохов из свежего мяса, не боятся прогулок по опасному Бангкоку, а быть здесь своим не по паспорту, а по роду и сроку. Я коплю эти года и не считаю их за старость, это как выдержка у вина или хорошего земляного чая. Еще 11 возвратов и мой чай станет “дворцовым”, - Б**, а ведь это уже мой четвертый визит в мое азиатское прошлое!








Стих: А вот тут я сижу и вдыхаю запах рыбы. Помнится мне, я также сидел в Марракеше и Фесе и дышал нечто подобным, но гораздо более кислым. Это вообще наверно лучшее место для традиционной открытки, - я провоняю рыбой и буду пугать европейских туристок. Нат, я правда буду пугать их всех! - я бородатый не норвежский человек совсем. От меня пахнет перегаром китайских пряностей и сладостью пота, не моего, а всего чайна-китайского болота. В общем – это место традиций и я сижу здесь, я вообще не буду стричься и зарасту совсем. Помни Нат, меня по открыткам на фото, дальше будет броня китайского производства. Как же хорошо, что фотография еще не передает запаха, а то бы еще и ты меня бросила из-за этого Чайна-Тауна проклятого… Представляю, как бы фотик мигал сигнал “ALERT”- Вы уверены в передачи запахи или нет? – Все приготовьтесь! Вкушаем запах рыбы, я купил новый фотик, производства: Made in China










Стих: Вся эта поездка, делает меня частью чего-то, толи организм побеждает болезнь, толи ей отдается. Простыни утром мокрые – можно выжимать и кажется со сна я увидел китайченка пришедшего меня убивать. Но несмотря на это – меня прет и на бордюре Чаина-Тауна или когда я сижу на высотке в районе ветки Сиама. Вот так сижу и думаю, а точно ли это болезнь или мое второе перерождение скорей? Может он не борется, а меняет спираль ДНК, но не мою, а его – добавляя меня?! Я становлюсь его хромосомой и ломаю код – я Vitaly Gaviria, расшифровавший этот город.







Стих: Это не зелёная дверь, это матрица 36 на 24 миллиметра, это магия чисел и я точно причастен к этому. Я благодарен французскому изобретателю за возможность опускать затвор и затягивать им дым, как Боб Марли делал это со своим косяком. У меня не было сачка и бабочек ловить не пришлось, потому и бегаю сейчас под звуки шумного затвора. Поэтому, я до сих пор с юношеской улыбкой, бегаю по всему “Китай-городу” в поисках открытки. От любого объекта, чувствую тепло, точно понимаю год его производства и его вещество. Вот на этой матрице, запечатлён – я, год 2015, Чайна-Таун, страшная жара, асфальт греет своей огромной конфоркой, хочет сжечь синие китайские кроссовки, а потом заварить чай, который еще не стал “дворцовым” и разлить его по маленьким кружкам чайной церемонии. Вот поэтому, я и не стаю на месте, передвигаясь по местности короткими перебежками. “Чайник” кипит, затвор фотоаппарата работает, я встречаю русских в этом тайско-китайском городе. Я и сам хочу вернуться сюда еще раз и разлить всем желающим - это вяжущие снадобье. Чай из меня будет черно матового цвета, точно будет россыпью со вкусом летнего букета, много всяких трав из европейской части России и много коровьего молока, которые мы когда-то любили. Чтобы он вообще всех связал к чертовой матери! там будут плоды черемухи из дедушкиного палисадника, чай этот будет называться “Японский городовой”, - дед так любил ругаться и мне это очень запомнилось. В центре Чайна-Тауна, стоит японский городовой, заметьте – это не Китай, а город Бангкок, королевство Таиланд, государство Юго-Восточный Азии… вот такие здесь у меня хитросплетения и игры разума.







Стих: ]Когда меня будут зажимать в круг мои расслоения – я вспомню историю китайского поселения. Я Марко Поло, который промахнулся, пишу о китайцах находясь в границах бангкокской посудины. Я буду их летопись – злой сектант, я привлеку в мою новую веру, лишь небольшую кучку бангкоских китайчат. Они меня сделают верховным правителем, я буду полукоммунистом, полуразвратителем, что-то возьму у Кришны, что-то у ортодоксальных евреев, если надо я даже привлеку толстовские нравоучения. Призову своего сподвижника джина из пустынь Марокко и мы начнем работать очень кропотливо и тонко, и к 2060 – я не только буду сниматься на фоне потрохов, но буду иметь здесь свой собственный бордюр и кучу сомнительных долгов. Американцы меня обвинят в продажи оружия и я отправлюсь на поселение к гражданину Виктору Буту. Потом, кто-то выяснит, что это была неправда и я казнен за религию и китайского собрата. И вот тогда начнется такой сюжет: Мой джин одиночка разнесет ее по всему свету, переведет на все языки и где нибудь в семиморье будут построены идолы. У моего помощника будет новый хозяин и они также вдвоём будут процеживать тайско-китайские создание. Нас на этой квартирке - все больше и больше – адепты черт возьми! Бангкоского монстра.







Стих: Нат, я кажется переселялся в другое тело на две недели и что ты там делала с моим домашним манекеном? Уехать, чтоб переболеть, но не простудой и гриппом, а еще одной - четвертой азиатской жизнью. Извини, что я не коплю на дачный участок, а по возможности растворяюсь в одной и той же Юго-Восточный Азии. Делаю двух кубовую инъекцию азиатского колдовства и хожу в чужой шкуре местного мальчугана.
Я его отпускаю, время пришло уходить, буду смотреть на него с улыбкой, как он сейчас ничего не будет понимать, включившись в эту двухнедельную ошибку, - оболочка, мой космический комбинезон, не до скоро! Ну а для тебя я подготовил свою космическую “Одиссею” по любимому Бангкоку, пьяный от китайских пряностей со Станли Кубриком на пару, гуляю по этому удивительному китайскому кварталу.




Весь этот бангкокский альбом, четвертого отжима, строится на очень несложных сюжетных линиях. Главное – это его Китайский район! По моим впечатлениям, можно подумать, что он размером примерно, как Индокитай или хотя бы Шанхай – не иначе. В нем то я и находился большую часть проведённого времени здесь. Не потому что я простудился и лечился на поруках китайской семьи находясь в вымышленном огромном Китае, а просто - в этом маленьком что-то есть: китайцы говорящие на тайском, а не на китайском, как в любых других - от Ванкувера до Сан-Франциско, динамика тонких переулков с колоритными лицами и очень вкусным кофе за 30 THB в придачу с теплым бордюром. Второе – собственно этот бордюр, свои наблюдения и мысли, я пытался выстукивать с помощью азбуки Морзе и шифровать их для будущих “переселенцев”, кто также с утра будет шагать по китайской конфорке между продавцами, поварами, швеями и другими ремесленниками этого района.
Да, и еще это матрица 36 на 24 мм - это примерно, как “большой палец” среднего человека. На фото где я иду в синих кроссовках, я занимаю шестую часть этого зеленого четырехугольника. И вот этого маленького человека, в настоящие время интересуют хищные растения китайского субъекта. Надо понимать, что при изучении спиралей этого города, ты можешь быть также объектом, какой-то более масштабной лаборатории. Все это время, он пристально на меня смотрел – отслеживал уровни моего прохождения в этой игре. И в момент, когда я приблизился к разгадке – он завел меня в бредни китайской непонятки. Это он меня поил мутными снадобьями, чтобы сбить с пути и выставлял “наружку”, которую я не сумел спалить. Он подставлял мне нужные лица и я поворачивал в поворот китайского убийцы.
На открытке не дом, это насекомоядное растение – это огромная китайская копия природного произведения. Да – это именно Венерина Мухоловка и я тот человек угодивший в это ее липкое болото. Царство насекомоупотребляемых; Порядок – Гвоздичноцветные и механизм захлопывания ловушки не очень та заметен. Стены сжимаются, я остаюсь здесь – маленький трехдюймовый русский человек. Я так всех достал в Чайна-Тауне, что они вздохнут спокойно и будут заниматься своими непонятными делами. Ловите мою открытку – это была по-настоящему хорошая экспедиция, я раскопал дореволюционные китайские документы и заложил их в коды русской плаценты. Читайте, разгадывайте, приезжайте сюда – это лучшее место для поисков себя.