Где увидеть редкое зрелище - красные террасы травертина
Есть в Иране удивительное место. Ездила туда из городка Домган.
В нетерпении ждала автомобиль у отеля и немного нервничала в предвкушении посмотреть на чудо. Убелённый сединой водитель заказанного авто слегка опоздал и, извинившись за накладку, заявил, что до Бадаб-е-Сурт ехать два часа.
— Да мне хоть пять! Я на страну буду глядеть! Поехали!
Иран — страна чудес! Какая оказалась дорога! Цветные холмы! Мать моя! Подобное видела только в чилийской Атакаме. Но где Чили, а где Иран? Иран у меня рядом, а я и не знала всех его достоинств.
- Деревня в оазисе среди гор
Так вот получилось — ехала за одним чудом, а увидела не меньшее чудо. Наверное, кто-то скажет, что цветных гор по миру хватает, да и я видела всякое, но здесь пейзаж особый. Яркие, чётко очерченные холмы, как драгоценные рубины, александриты, даже изумруды выплывали навстречу за каждым виражом. Горы похожие на полосатые агаты, на белый непрозрачный опал целыми грядами укрывали дали. Во все времена драгоценные камни считались признаком богатства, так и здесь — природа Ирана не просто богата, она несметно богата.
Я не могла отлепиться от окна. Разноцветные минеральные жилы выходили на поверхность в разных местах, порою скручивались жгутом между собой, смешивались и снова разделялись. Их полосатый рисунок, волнообразный, даже вертикальный потрясает. Иногда в нетерпении останавливала водителя и выбегала за очередным кадром, а то и просто делала съёмку через стекло.
По цветным горам вились дороги и уходили в неизвестность. Казалось, если пойти по ним, то попадёшь в настоящую страну чудес, а то, что я вижу сейчас, это всего лишь подножие удивительного мира.
Редкая растительность в пустынных горах иногда мешала воспринимать единый целостный рисунок красок. Исключение составляли яркие сочные оазисы с поселениями в них. Вокруг таких пригодных для жизни мест паслись отары овец, будто их специально из пригоршни рассыпали по холмам. Кусты розового тамариска цвели на фоне всей этой пестроты. Такая вот картина в течение двух часов.
Всё это время мой почтенный водитель радовался за меня оттого, что я радовалась его стране. Возможно, я отвлекала его внимание, и мы заблудились. Свернули с основной трассы по указателю, а там началось разветвление всяких дорожек. Здесь уже нужно было надеяться на собственную интуицию. Водитель кружил по окрестности, а я только радовалась. Когда ещё буду здесь? Ведь мир огромен, а в нём причуды, да всё разные.
На правильную дорогу мы попали, устремившись вслед за двумя машинами. Куда ещё могут ехать люди в безжизненных горах? Только в Бадаб-е-Сурт! Мы за ними. К моему удивлению окрестные горы оживились, зазеленели и покрылись лесом. Было ясно, в округе есть вода. Остановились на автомобильной стоянке у грунтовки, туда же прибыли и те авто, что служили нам маячками. Значит, здесь конечная. Вокруг ничего похожего на чудо не было. Внизу под склоном красовалась ухоженная деревенька с чётко расчерченными огородами и пересекающимися ниточками дорог. Нас встретили три местных жителя, они же оказались здесь при деле, и на своём тракторе за доллар возили людей на самую вершину, а это ещё шесть километров по сложной ухабистой колее.
Туда не идёт общественный транспорт, а от стоянки частных машин вверх по почти отвесному склону только трактор с телегой, хотя имеется пеший путь более короткий, но там очень крутой и сложный подъём. Я выбрала трактор, который стоял посередь проезда в ожидании пассажиров.
Как-то быстро подъехал народ, и нас всех рассадили в прицепе на мягких подушках. Тракторист транспорта с диаметром колёс в два метра постоянно нам улыбался, выпячивая вперёд два передних зуба. Даже когда заливал из ведра бензин, расплёскивая его по бензобаку и обильно орошая землю под ногами, два его зуба мелькали в улыбке.
За пять туманов громыхающий трактор потащил нас по колее в колдобинах, оглашая и разрывая тишину гор своим рыком. Он выбрасывал клубы чёрного дыма из высокой выхлопной трубы как из курительной трубки великана, они растворялись в вышине. Среди нас были семьи с детьми, и даже лохматый пекинес любимчик молодой супружеской пары.
В какой-то момент трактор взял вертикальную высоту. Напряжение было велико! Народ цеплялся за болтающиеся борта, все боялись смотреть назад, чтобы не умереть от страха перед глубиной уходящего вниз обрыва. Дети начали плакать, а тягач будто специально пошёл по самой кромке обрыва. Женщины в нетерпении стали кричать трактористу, чтобы тот отодвинулся от края пропасти, а тот смеялся в два зуба и попыхивал чёрным дымом. Одним словом — восторг!
Я сидела выше всех, и первая увидела травертины. Уверенным жестом показала их всем. Тут народ повеселел, а когда дорога взобралась на вершину, то все попрыгали из прицепа на ржавую землю. Всё вокруг было красное! Пейзаж и минеральные озёра на верхотуре казались наваждением, придуманной невидалью, которую и во сне не увидеть. 2000 метров над уровнем моря.
Это место числится вторым после горы Демавенд среди всех чудес природы Ирана.
Террасы травертинов одно из самых редких образований на земле, их можно пересчитать по пальцам, а красные террасы встречаются и того реже. Пейзажи в Бадаб-е-Сурт на высоте около двух километров не просто поражают, а даже пугают. Кальциевые источники благодаря осадочным породам имеют терракотовый цвет. Они стекают по светлым склонам словно кровь, при этом образуют поразительной красоты и цвета чаши, наполненные минеральной водой.
Стоишь у краешка плато, и весь мир у твоих ног. Внизу пестрят деревни, стадо баранов катится с кручи, поднимая пыль, дороги вьются змейкой и исчезают за перевалом, а ты смотришь на всю эту суету и мечтаешь остановить время. От своего человеческого бессилия хотелось кричать в ярости. Почему мы не можем обнять этот мир?! Почему мы не можем хотя бы над ним взлететь и окинуть всё одним взором?! Пожалуй, здесь я хотела бы остаться!
После того как эмоции утихли, вернулась в реальность. Ах! Какие были чаши! Лучше, чем я видела на фотографиях. Яркие, почти пурпурные, зеленоватые, лиловые террасы заполнены цветной водой. Это уникальное место оранжевых искрящихся террас редчайшее в мире. Вода незаметно перетекает через их края и уходит по склону к подножию.
Я пошла вокруг плато, с удивлением рассматривая округу. У самого гребня по белому склону сочились из камня едва заметные ручьи, определяя свой путь красными извилистыми линиями, напоминая кровеносные сосуды живого организма.
Внизу до подножия пробиваются чёрные и белые раздельные наплывы, но сток из источников там более быстрый, потому пейзаж не столь красив. Ключи образуют выпуклые продольные бугры чёрного цвета и разлитый белый травертин. Красным родникам суждено было создать необычную красоту.
Обошла вокруг и обнаружила старые, поблёкшие террасы, некогда бывшие не менее изящными чем нынешние ярко искрящиеся. Влага в них давно иссякла, рисунок разрушен людьми. Ведь до недавнего времени здесь царил беспорядок. Всего несколько лет назад тут убрали мусор, огородили камешками уязвимые молодые родники и ограничили посетителей в своевольном хождении по чашам. Хрупкий благородный травертин безжалостно затаптывался, ломался под ногами, а ведь создавала его природа тысячелетиями, если не миллионом лет.
- Иссякшие родники
Теперь здесь приставлен смотритель из деревни, что примостилась внизу, который заодно развернул маленький бизнес. Он продаёт горячий суп из котла, чай из самовара в своей, наспех сколоченной из досок, лавке. Сюда доставили стол и стулья, даже старую мягкую мебель из двух кресел и дивана. Плата за вход не существует. Ведь природа — она для всех!
Участники нашего трипа разбрелись кто куда, а некоторые уселись кушать на мягкий диван. Под открытым небом, да на свежем воздухе — отчего народу не поесть? Я сидела на скромном стуле и пила чай, а кто-то с собой привёз корзины с едой, термосы с напитками и расстелил достарханы. Иранцы так любят.
В общем, чудо-чудное простиралось перед нами, а мы трапезничали и ублажали взор. Через час наш тракторист по-хозяйски собрал всех, хотя при желании можно остаться, а вернуться вниз со следующим рейсом. Ещё можно спуститься пешком даже, наверное, интереснее, но это в том случае удобно, когда ты один и не зависишь от ситуации.
Спускались снова со страхом, в этот раз путь показался в два раза короче, а может быть так оно и есть, а все эти километры расстояний водители, как известно, накручивают, чтобы придать важность своему делу. Расчёт за трактор происходил внизу, и наш «двузубый» запутался в деньгах, а я только подивилась, что двенадцать человек дали по пять туманов, этим создали трактористу сложный арифметический подсчёт. Когда тот разобрался в своих «миллионах», то рассмеялся чисто и от души, рисуя свою очаровательную улыбку. Люблю я таких людей!
Обратную дорогу мы опять спутали, и вновь я тихо радовалась. Да тут, что ни гора, то шедевр, что ни оазис, то чудо! В какую бы сторону не поехал, повсюду видишь только причудливую красоту.
Снова глиняные деревни мелькали меж гор. Я смеялась навстречу появлявшимся серо-голубым холмам, удивлялась бесконечно менявшемуся рисунку хребтов, вскрикивала не в силах сдержать эмоции и одержимо фотографировала. Извилистая дорога то взбиралась на вершину, а то падала вниз с оранжевых холмов. Снова белые горы с чёрной каймой, потом синие — настоящие синие — разбегались по сторонам. А тут батарейка в фотоаппарате не выдержала, разрядилась. Я за телефон! И снова горы, горы! Вдруг, смотрю, приехали. Ничего себе, уже город!
Вскоре подкатили к отелю. Водитель остался доволен мною, а я довольна им. Но день ещё не закончился. Даже несмотря на избыток эмоций, я отправилась гулять по городу. Современные городские инсталляции навевали игривое настроение.
- В Домгане сумерки
Огромный рынок в стиле караван-сарая ещё действовал, пока световой день не закончился. Сейчас он мне был не интересен. Зашла в парк аттракционов, полюбовалась на величественные мечети, обратила внимание на здание университета, а напротив моего хостела, на пустыре, ожидался праздник.
За огороженной территорией сооружалась сцена, расставлялись рядами стулья и развешивались гирлянды лампочек. Ах, да! Сегодня День Рождения двенадцатого имама. В Домгане тоже будет праздник, но я устала, а начало ещё долго ждать. С огромным удовольствием вернулась в свой номер. Уже лёжа в постели слышала праздничный шум фейерверков, отблески которых ярко освещали ночное небо.
