Фукусима. День 5. Часть 9

Мне стало интересно, и я поспешил к указанному месту.
Напротив бытовки, стоявшей возле занятого нами дома, тускло отблёскивала лужа. Она образовалась у самого подножья отвесного склона холма. Дно лужи усеивали опавшие листья. Мшистые наросты нависали над ней, а пожухлый папоротник погрузил стебли в воду, будто пытался спастись от жажды. Под стеблями папоротника краснели три небольших продолговатых тулова.


- Ничего себе! – изумился я.
В мелкой лужице, засыпанной прошлогодней листвой обитали три декоративных карпа. Как им удалось выжить? И откуда они взялись? Необычная находка Фила пробудила во мне жгучий интерес. Я осмотрел водоём внимательнее.
По краям он был окантован травяными кочками, под которыми угадывались плоские камни. Слева подходила мелкая канавка, питавшая лужу водой, а канавка справа отводила от неё излишек. Выходило, что это маленький пруд, вырытый хозяевами дома. За годы отсутствия людей он обмельчал из-за осыпей со склона и листьев. Но карпы каким-то образом уцелели.
Тут меня посетила догадка. Может статься, что рыбы не жили здесь с самой катастрофы. Их привезли сюда хозяева. Неясно зачем. Наверное, семейная традиция или нечто в том же духе. В противном случае, карпов уже съело бы местное зверьё или птицы.
Но важны не сами рыбки, а то, что их привезли. И сегодня, накануне годовщины, люди снова могли приехать, дабы проведать дом. Значит, нельзя оставлять в нём рюкзаки. По правде говоря, это и раньше было не очень осмотрительно с нашей стороны. А сейчас надо озадачиться отдельным схроном.
Я позвал Макса, чтобы и он взглянул на карпов. А после изложил товарищам свои соображения. Они поддержали идею. Но обустроить порядочный схрон было проблематично.
Вроде вокруг куча построек. А рядом в глинистом склоне вырыт крупный грот, оборудованный под сарай. Казалось, прячь куда хочешь. Но не так всё просто. Рюкзаки требовалось уложить так, чтобы к ним не мог пробраться кабан и другие дикие обитатели Зоны. Риск того, что какой-нибудь любопытный хряк разорит наше добро, был велик. Здесь, как и в других местах, мы успели найти немало следов от копыт и кабаний помёт. А вчерашняя встреча не оставляла сомнений в том, что кабаны чувствует себя в покинутых городах полноправными жителями.
Задачу помогла решить отдельно стоявшая баня, обнаруженная ещё при ночном поиске. Дверь в неё хорошо открывалась и закрывалась. И банька стояла так, что сами хозяева наведались бы в неё в последнюю очередь. Для верности я заблокировал дверь, уложив на полозья металлический пруток. Да так, что сразу не поймёшь, что мешает двери открыться. Случайный посетитель точно не будет разбираться и оставит баню в покое. И кто бы знал, что три рыбёшки оказали нам очень хорошую услугу, подкинув мысль вытащить рюкзаки из дома… Но об этом позже.
Со схроном покончено, теперь путь лежал на восток. До океана.
Для пересечения железной дороги воспользовались подземным переходом. Крайне любопытно, что он был обустроен не на людной улице. И не соединял собой какие-то более-менее оживлённые дороги. Он просто находился на задворках домов, где мы ночевали, и вёл в такие же задворки. Что являлось для нас идеальным вариантом.


Спустились во влажную прохладу. На полу скопилась грязь, и мы ступали так, чтобы не оставить на ней следов.
Поднялись. Красота! Вот и наш холм, поросший бамбуком, и большой комплекс на холме. И даже крыша «нашего» дома.



А перед нами дорога, которую лучше поскорее пересечь.


И тут пришло горькое осознание, что поход на восток будет непрост. В конце улицы, на которую нам предстояло пройти, ходили два человека в касках и сигнальных обвязках.



- Чёрт! Рабочие! – с досадой сказал я.
Мы отошли немного назад. Я достал навигатор и стал подбирать другой путь. Вот, есть подходящий! Затем мы всё-таки вылезли на дорогу и пошли по тротуару, ни от кого не таясь, как уже делали до этого.
В альтернативном переулке нас опять ждало разочарование. Там стоял грузовичок, а возле него работал человек в белом спецкостюме. Ладно… Я стал уже на местности искать не столь широкую улицу, где бы мы могли чувствовать себя в относительной безопасности.
Блик со стороны переезда. Радостно блеснуло на солнце лобовое стекло, и на дорогу выкатил белый «кубик».
- Парни, лица попроще и можно поздороваться, если будут на нас глазеть, - напомнил я.
В авто сидела пожилая пара. Они заметно сбавили скорость и уставились на нас. Как и было определено, мы с деловитым видом сделали короткий поклон, обозначающий приветствие, и пошли дальше. Не успел «кубик» скрыться с наших глаз, как слева выехал ещё один. За рулём молодая женщина. Тоже удивилась. Мы кивнули. Она уехала.
- Хэлл, мы дважды спалились, - сделал замечание Макс.
- Трижды, - процедил я, отвешивая поклон рабочим, которые что-то разбирали во дворе дома, мимо которого мы проходили. Они тоже поздоровались и вернулись к своему занятию.
Я вновь сверился с навигатором, и решил, что всё же пора перемещаться в менее людные места.
Прошли мимо школы со срытым под ноль футбольным полем и кучей брошенных велосипедов.


И добрались до моста через речушку.


Перейдя по нему, попали в небольшой частный сектор. Здесь тихо. Но задерживаться тут нельзя. На ближайшем холме располагались жилые корпуса,
принадлежащие компании TEPCO. А значит, они могли использоваться в данный момент.


Я попросил у Макса спутниковые карты и стал искать ближайшее место, где можно пересечь Шестёрку. На снимке я заметил, что рядом с нами Шестёрка проложена в насыпи. Значит, дороги, пересекающие её на карте, должны проходить под трассой.
Сделав небольшой крюк,



вышли на пустой перекрёсток.



На нём стоял забавный знак в виде бегущего человечка. И направлялся этот человечек прямиком в переход под Шестёркой.



Дважды объяснять было не нужно. Мы проскочили под дорогой, вышли на опушку леса и побрели по узкой кабаньей тропке, петлявшей среди кустов.
Справа от нас по холму взбирался лес, а слева - здания и дороги, по которым раскатывали машины. От города нас отделяли рисовые поля.



Справа тоже иногда попадались дома



И небольшие кладбища



Так бы мы и дальше топали, но далее вовсю развернулась рекультивация. Чтобы не вызвать подозрения у рабочих, мы не стали продираться сквозь лес. А выбрались на дорогу, уводившую в холмистый район, и стали подниматься по ней. Холмы нас интересовали по ряду причин. Во-первых, с обрывистого берега красивее вид. Во-вторых, больше деревьев и складок местности. И дороги не такие прямые. В-третьих, у обрывистого берега вряд ли ведутся какие-то работы. А вот чуть севернее по карте явно что-то происходило. О чём свидетельствовали спутниковые снимки. Южнее мы держаться никак не могли – там ФАЭС.



Местность была более запущена.



И машины проезжали куда реже.

Здесь мы встретили несколько интересных вещей.
Дом с надписью на крыше: «I love peace. Futaba town».



Синтоистский храм.


Брошенный спорткар.



Фил облокотился на машину и попросил:
- Хэлл, сфоткай, типа моя. На аватарку поставлю!
Я исполнил просьбу товарища. Что такое «майбахи» и «бентли» всякие? Вот авто из Зоны – действительно вещь!



Чем ближе мы подходили к побережью, тем больше запустение сменялось облагороженными видами. Столбы очищены от растений. Дома приведены в порядок.


Тут и там площадки с заражённым грунтом и строительной техникой.


А из-за деревьев нет-нет да и покажется труба характерного вида.



Это ФАЭС «махала» нам своими трубами-охладителями и высоченными кранами.



Когда-то и ЧАЭС имела такую же трубу, опознаваемую по первому взгляду. Но перед завершением строительства нового саркофага её демонтировали.
Перешли по мосту над дорогой и увидели, что чуть севернее действительно развёрнута строительная площадка. Спутниковые снимки не обманули.



Но не стоило задерживаться. Мы и так повстречали здесь около десятка машин. А одна из них, тёмно-синяя, проехала мимо нас дважды - туда и обратно. Я узнал её по характерным эмблемам на дверях и капоте.
Сойдя с дороги, углубились в лес.



Заросшая тропа вела нас всё ближе и ближе туда, где волны разбивались о берег.
Последние метры приходилось продираться сквозь плотные заросли. И потому мы выскочили на край обрыва, едва не сверзившись вниз. Мы как будто смотрели слайд-шоу. Только что перед глазами была ветки, увитые лианами, а теперь бескрайний водный простор.
Внизу волны с грохотом накатывались на кучи бетонных чушек. Ветер бросал в лица солёную водяную пыль. Серо-синяя поверхность океана, усеянная белыми барашками волн, уходила вдаль до слияния с небом.


Была мысль, что здесь сильно фонит. Но дозиметр успокоил, показав сначала 187 микрорентген в час, а потом ещё меньше.



Посозерцав Тихий океан с полчаса, мы задумали омыть подошвы в его водах.
Как раз рядом находилась низина, защищённая бетонной стенкой.



А у края стенки удобный спуск к наброске из тетраподов.


Лезть по причудливым бетонным ёжикам оказалось очень удобно, опираясь сразу на руки и ноги.



Подошвы и ладони совсем не скользили. В тот момент со стороны мы, пожалуй, походили на больших пауков.
Подобрались к узкой полоске песка, омываемой волнами.



Тут мы были скрыты от другой части берега, где активно шла работа.



А шум прибоя и ветра заглушал любые звуки.
Так что мы предались ребячеству и стали играть в догонялки с волнами.


Пару раз мы не успевали вернуться к тетраподам, и волны на излёте окатывали нас пеной.
Натешившись вдоволь, уселись передохнуть. Будь сейчас лето, наверное, искупались бы.
В ЧЗО моря нет, только реки… Как же похожи обе Зоны. Но их всё время стараются противопоставить друг другу и найти максимум различий. Отчего бы это?
Причиной в обоих случаях стал человеческий фактор. На ЧАЭС ошиблись при эксперименте. На ФАЭС ошиблись с расположением систем аварийного питания. И, пожалуй, с местоположением самой станции.
При обеих авариях произошёл масштабный выброс радиоактивных веществ. Чернобыльская станция выпустила «следы» по Европе и центральной России, а Фукусима слила кучу всего в мировой океан. Отрицать это глупо. Даже если все утечки на станции ликвидировали бы в первый день, то частицы с заражённых территорий до сих пор поступают в океан вместе с дождями и талой водой, которую к нему несут многочисленные реки и ручьи.
И там, и там пострадали люди. Правда, при Фукусиме больше постаралось цунами.
При ликвидации обеих аварий были свои герои. Хотя самопожертвования и самурайского духа оказалось больше у наших. В хрониках ликвидации аварии на ФАЭС я не встретил упоминаний о ком-то вроде первых пожарных, «чернобыльских дайверов», «крышных котов», водрузивших знамя на трубе ЧАЭС. Но это не значит, что японские ликвидаторы – трусы. Уверен, среди них тоже немало самоотверженных людей.
А вот с эвакуацией населения японцам явно пришлось попотеть. В ФЗО народу жило больше.
К ликвидации обеих аварий стянули огромное количество людей и техники.
Ещё я встречал такое противопоставление: в ФЗО всё целёхонькое, а в ЧЗО всё растащили. Так-то оно так, да не совсем. В ФЗО осуществляется постоянный контроль. И мародёры всё равно расхищают имущество в домах. Тут, как ни лови, а лихой народ даже пулей от чужого добра не отпугнёшь.
В ЧЗО тоже охраняли. И мародёры не бесчинствовали до распада Союза. А потом всем стало не до Зоны. Так что вопрос сохранности объектов - лишь вопрос обстоятельств более сильных, чем сами аварии.
Между прочим, и через ЧЗО тянется транзитная дорога. Не такая оживлённая, как Шестёрка. Но трафик на ней не даст заскучать. Есть и самосёлы.
Любо-дорого смотреть, как японцы методично возвращают себе землю. Метр за метром. Рекультивируют грунт. Отмывают дома и дороги. Что-то меняют. Заражённое устраняют. Недалёк тот день, когда с этих мест снимут запрет на проживание. И даже очаги в лесах, оставленные на последнюю очередь, не замедлят убрать. Сколько им с таким темпом понадобится до полной ликвидации? Лет десять или пятнадцать. Не думаю, что больше.
И если хорошенько поразмыслить, то серьёзное различие в обеих Зона всего лишь одно. В ЧЗО ликвидацию не довели до конца. А в ФЗО, по всей видимости, это сделают.