На Байкале. Часть II ( Окончание )

Стопы свои я направил к водолечебнице, куда вчера дорога так и не выпала. От Байкала вчера мы почти и не отходили, а лечебница лежала от него в стороне. До неё вглубь тайги пешком минут десять. Но это здоровому. Я плёлся все тридцать. Благо, что вдоль ведущей туда тенистой аллеи расставлены лавочки: устал – посидел – пошёл дальше.
- Понимаю теперь старых и немощных, – вслух прокряхтел я, поднимаясь с последней скамеечки.

Аллея венчалась уходящей вниз лестницей, где на обширном пятаке в окружении леса располагалась лечебница. То, что я увидел, спустившись по лестнице, никак не срасталось в моём понимании со словом «лечебница». Хотя откуда мне знать, какие они эти лечебницы? Никогда не бывал там, но всегда считал их чем-то вроде больничных стационаров. Не знаю, может, где оно так и есть, но здесь всё обстояло иначе и напоминало шикарную зону отдыха на территории дорогого отеля, только лучше и гораздо естественнее. Всё здесь: и купальни под открытым небом; и беседки; и парочка симпатичных домов, один из которых служил раздевалкой – всё это органично вписывалось в дикий ландшафт неиспорченной человеком природы.

Я сидел возле одной из купален, щупал водичку, когда услышал задорный мужской голос.
- Чего не купаешься?

До меня не сразу дошло, что вопрос адресован мне. Инстинктивно я бросил взгляд туда, откуда прилетел голос, и увидел в соседней купальне знакомую кучерявую голову, принадлежавшую приятелю Ирины, одному из тех, что приходили вчера вместе с ней. Я пошёл поздороваться.

- А мы думали, вы уже на Аяе, – приветствовал он меня мокрым рукопожатием.
- Заболели.
- Похмелье?
- Отравились конкретно. Весь день помираем. Не знаю, отпустит ли завтра.
- О, как, – сочувственно потряс он кудрями. – Я, это… Ирину увижу – скажу. Она всякие средства знает.

Завтра в обед Иринино средство поставит Артёма на ноги, но пока ему ещё предстояло помучиться. В тот вечер он продолжал пребывать в болезненном состоянии, тогда, как в моём самочувствии, говоря языком докторов, наметилась положительная динамика. Прогулка явно пошла мне на пользу. Вернувшись на пляж, я физически чувствовал, как жизнь вновь наполняет меня своей силой, и ощущение это давало надежду, что завтра я стану прежним – здоровым и крепким. Сейчас я испытывал ещё слабость, но то была слабость, идущего на поправку. Артём на поправку не шёл. Он по-прежнему выглядел измождённым, но не терял чувства юмора. Когда я залез в палатку и увидел его состояние, то не нашёл ничего лучшего, чем спросить:
- Ты как себя чувствуешь?

Артём скосил на меня потускневший измученный взгляд и, растянув сухие губы в улыбку, отчётливо выдохнул:
- Счастливым и отдохнувшим.
Я рассмеялся и в шутку спросил:
- А до Аяи завтра сможешь дойти?
- Не факт, – серьёзно ответил Артём. – А ты?

Вопрос его, меня озадачил. Буду ли я с утра в полном здравии? Или восстановлюсь только к вечеру? Тут дело такое, – непредсказуемое. А до Аяи двадцатка. И там, говорят, с тропой не всё ладно.

- Давай, так, – предложил я. – Если к обеду не оклемаемся, – садимся на теплоход, и восвояси.
Артём согласно кивнул.
- Схожу до администрации, – сказал я и попятился к выходу, – узнаю про теплоход.
Артём схватил меня за руку:
- Погоди, я с тобой.
- Дойдёшь?
- Тут полсотни шагов. Осилю.

Тётка-администратор сидела в своей комнатке, и пила чай с пряниками.
- На завтра билетов нет, – сказала она и тут же дала совет. – Попробуйте перед отплытием поговорить с капитаном.
- Возьмёт?
- Как попросите.

Мы вернулись в палатку и легли спать, предоставив неизвестному капитану право решить за нас, что нам делать: идти до Аяи, либо вертаться домой. Теплоход прибудет в полтретьего. К этому времени мы свернём лагерь и с рюкзаками придём на причал. Возьмёт капитан нас на борт – поедем домой. Не возьмёт – двинем в Аяю. Засыпая, ни я, ни Артём не знали, чего хотим больше. Пожалуй, нам было уже и не важно, как завтра распорядится судьба. Всё, что хотели мы от похода, уже получили. Остальное – факультатив.

Такого пренебрежительного отношения Аяя не потерпела и закрыла нам доступ к себе посредством решения капитана. Он легко взял нас на борт. Ещё бы! Кому повредит лишняя пара тысяч? И вот, мы сидим на палубе теплохода «Хакусы», на своих рюкзаках и ожидаем отправки.



А могли бы сидеть на курорте в своей палатке и ждать поправки. Поправки здоровья Артёма. Каких-нибудь, три часа назад сей непредвиденный вариант вовсе не исключался. Но, по порядку.

С утра я чувствовал себя на твёрдую тройку. Рюкзак показался бы ещё тяжёлым, но ходить налегке я уже мог вполне лихо. Артёма всё также колбасило. Я попытался вытащить его на прогулку:
- Пойдёшь до лечебницы?
- Нет, – он перевернулся со спины на бок. – Чего-то мне как-то нехорошо.
- Скоро пройдёт, – заверил я и достал из аптечки последние шесть таблеток угля. Вместе с бутылкой положил их к его изголовью. – Вот, выпей все сразу.

Он выпил и завалился обратно, а я направился принимать ванны. Когда вернулся, застал его спящим. « Ну и хорошо, – подумал я, осторожно закрывая палатку. – Сон – лучшее лекарство. Поспит, и всё пройдёт. А я пока прогуляюсь чуток в сторону Аяи ».

Обратно пришёл я к полудню, уверенный, что застану Артёма «ожившим». Застал всё таким же больным. Он не спал. Лежал поверх спальника, разбросав руки, и я, присев рядом, не стал его мучить ненужным вопросом о самочувствии. Картина и так была очевидна, и я не знал, чем ещё ему можно помочь. Обычно в таких случаях лечит время. Но что-то лечение затянулось. Этак мы до завтра с пляжа не сдвинемся.

- Пора принимать радикальные меры, – сказал я. – Пойду, узнаю, где здесь медпункт.
- Зачем? – Артём приподнялся на локте. – Я скоро встану.
- Нам скоро лагерь сворачивать, а ты чуть живой.
В этот момент мы услышали с улицы голос Ирины:
- Ребята, вы там?
- Да, – откликнулся я и полез из палатки.

Ирина стояла у входа. Мы поздоровались. Я приготовился выслушать порцию «ахов» и «охов» по поводу нашего отравления (наверняка ей известного, иначе бы она не пришла), но ничуть не бывало. Сейчас она заговорила со мной, как врач с пациентом: сухо, по-деловому:
- Узнала про ваше несчастье и принесла вам лекарство.
Она протянула мне прозрачный пакет с какой-то травой.
- Спасибо.
- Это … – она сказала название, но я не запомнил, – помогает при отравлениях. Заварите в котелке весь пакет, остудите и пейте.

Ирина ушла, а я взялся за снадобье. Когда всё приготовилось, крикнул Артёма:
- Вылазь на дегустацию.

Разлили бурую жидкость по кружкам, и Артём, уловив исходивший от варева аромат, поморщился:
- Меня щас стошнит.

Пойло не выглядело аппетитным, и мне, признаться, совсем не хотелось его «дегустировать». Тем более что к тому времени я уже пребывал в добром здравии и не нуждался в дополнительных экзекуциях. Но из солидарности с другом я поднёс кружку к губам:
- За здоровье до дна!

Вкус напитка не шёл в разрез ни с его запахом, ни с внешним видом, но по своему действию эта целебная пакость превзошла самые дерзкие мои ожидания. Спустя полчаса, Артём мало чем отличался от себя прежнего. Определённо, он чувствовал ещё некоторое недомогание, но внешне это почти и не проявлялось. Он активно участвовал в сборах и не падал под рюкзаком, пока мы шли до причала. И пусть после этого кто-то скажет мне, что народная медицина – туфта!

В три часа пополудни теплоход «Хакусы» протяжным гудком возвестил пассажиров и немногочисленных провожающих о своём отправлении. Для нас он прозвучал ещё и сигналом, протрубившим о том, что поход наш окончен, и теперь начинается неспешное возвращение. Глядя на уплывающий берег, Артём, с присущим ему мрачноватым сарказмом, подвёл итог пребывания на курорте:



- Хорошо оттопырились. Особенно я. Из двух дней – полтора в горизонте. Где бы я так отдохнул?
Я подытожил всё путешествие:



- Интересно получилось: с курорта началось, курортом всё и закончилось. Не поход, прямо, – санаторий!
- Точно.

В половине седьмого теплоход, который я из-за его черепашьей скорости переименовал в «тихоход», пришвартовался к пристани Нижнеангарска. Вслед за людским потоком мы двинулись к автобусной остановке, и через полчаса разухабистый «ПАЗик» высадил нас у железнодорожного вокзала города Северобайкальска.

- Ближайший до Екатеринбурга в два ночи Москвы, – ответила мне кассирша, когда я, отстояв короткую очередь, сунулся к ней в амбразуру с кошельком и двумя паспортами. На всякий случай она добавила. – Это в семь утра местного.
- Будьте добры, два нижних плацкарта.
Я понимал, что без шансов. Но вдруг?
- Юморист, – хохотнула кассирша. – Нижние полки за месяц до отправления разбирают. Верхние боковушки остались. Берите, а то и этих не будет.
Я повернулся к стоящему рядом Артёму. Тот скорчил кислую мину, что совпадало с моей нелюбовью именно к этим местам в плацкартном вагоне, и я попросил два купейных билета.

Оставалось разобраться с ночлегом. Мы бы с радостью сняли квартиру, но сие оказалось за гранью возможного. И дело не в утонувших мобильниках – нашли бы, откуда звонить. Было б куда! После ряда попыток узнать об аренде квартир, мы пришли к убеждению, что жители Северобайкальска не сдают свои метры посуточно. Или тщательно это скрывают. Настолько тщательно, что и таксисты не в курсе.

- Даже не подскажу, – развёл руками вокзальный бомбила и предложил отвезти нас в гостиницу.
- Далеко до гостиницы?
- Полтинник.
- Километров???
- Денег.
- А от вокзала-то далеко?
- Рядом. У нас тут всё рядом.

С тем же бомбилой мы утром приехали на вокзал. До поезда оставалось около часа, и я решил пробежаться до круглосуточного магазина, докупить кое-чего из продуктов. Магазин размером с ларёк не искушал изобилием. Я взял печенья, лапши, чего-то ещё и уже перед выходом, не питая иллюзий, спросил полусонную продавщицу:
- А есть папиросы?
- «Беломорканал».
Кто бы мог подумать? В наше время купить папиросы в простом магазине – удача.
- Чей?
- Санкт-Петербург.
Фортуна! Я не люблю «Беломор», предпочитаю более дорогие аналоги, но питерский очень неплох.
- Дайте четыре пачки.

Поезд прибыл точно по расписанию. Ажиотажа из приезжающих-уезжающих не наблюдалось. Мы вышагивали по пустынной платформе в направлении своего вагона, у которого одиноко поёживалась молоденькая проводница.

- Вы ко мне, туристы? – спросила она, улыбнувшись, когда мы остановились возле её тамбура.
Я не люблю слово «турист», тем более высказанное в мой адрес. Не то, чтобы я от этого злюсь, но всегда поправляю.
- К тебе, красавица, – я протянул ей паспорт, с вложенным в него билетом. – Только мы не туристы.
- А кто вы? С такими огромными рюкзаками?
- С курорта возвращаемся, – вставил Артём, держа наготове свой паспорт.
- Отдыхающие, что ли?
Мы с Артёмом переглянулись и усмехнулись созвучно:



- Очень верно подмечено! Отдыхающие – это про нас.
Проводница вернула нам документы:
- Восьмое купе, отдыхающие.

В восьмом купе на нижней козырной полке сидел низкорослый крепыш, истомившийся от вынужденного уединения.

- Здорово, попутчики! – радостно вскрикнул он, когда мы ввалились в его временное пристанище, становившееся теперь и нашим. – Куда путь держите?
- Екатеринбург, – выдохнул я, ставя рюкзак на свободную полку.
- А я до Омска. Так что вам меня провожать.
- Давай, хоть сперва познакомимся.
- Серёга.
- Володя, Артём.
- Кстати, мужики! У меня есть коньяк.
- А у нас папиросы и две шоколадки.
- Поладим…

Мы вышли в тамбур, курить. Серёга успел рассказать нам, что возвращается с вахты. Он с вахты, мы из похода. Нас роднит совместное возвращение. Сейчас мы с ним одной крови. Будем пить коньяк, травить байки, трепаться за жизнь. Потом обязательно обменяемся номерами своих телефонов, чтобы никогда друг другу не позвонить. Обычная дорожная история, которая вот-вот начнётся, едва металлический голос объявит об отправлении поезда.

Голос прозвучал, как выстрел из стартового пистолета. Поезд тронулся, и проводница принесла нам бельё.

Эпилог

Я разливал вино по гранёным стаканам. «Эстет!», – скажет кто-нибудь. Согласен, есть в этом своя эстетика: красное сухое вино в гранёном стакане. Но к чёрту эстетику! Просто в хозяйстве у моего отца наличие винных бокалов не предусмотрено.

Мы собрались небольшой тёплой компанией в Кузино, где проживает мой батя, отметить окончание нашего путешествия. Кузино – одно из любимейших моих мест на планете. Оно давно является неизменным плацдармом для наших семейных и дружеских пикничков и пирушек. Для этого здесь имеется всё: баня, беседка, поляна с мангалом, костром и смешным колченогим столом, для пущей надёжности вкопанным в землю. Сейчас этот стол ломился от разных закусок, мангал подрумянивал первую порцию шашлыка, а мы все пребывали в состоянии возбуждённого предвкушения надвигавшегося веселья. Внезапно у меня запел телефон.
- Кто это так своевременно? – досадливо цыкнул я и передал бутылку Артёму. – Закончи, а то меня отвлекают.

Я отошёл в сторонку. Звонила сестра из Набережных Челнов:
- Давно вернулся?
- Позавчера.
- Ну, что? Как отдохнул?

Когда меня после похода спрашивают: « как отдохнул? », я всегда отвечаю одним только словом «нормально» и перевожу разговор на другую тему. Бессмысленно говорить о походах с теми, кто о них ничего не знает, но при этом считает их некой забавой. Попробуй, рассказать таким людям про сбитые ноги. Не поймут – заскучают. А рассказывать про чудесные виды с высоты взятого перевала, сам не захочешь. Потому что без сбитых ног – грош цена этим видам! Ты это знаешь, но объяснить тем, кто не брал перевалов, не сможешь. Не найдёшь подходящих слов. Ибо, нет таких слов! Есть только опыт. И опыт наших походов для меня слишком дорог. Настолько, что я привык защищать его безликим «нормально».

Но сегодня, услышав вопрос в сотый раз, мне впервые захотелось, ответить иначе. Но как? Сразу отбросил сбитые ноги. Зачем ей про сбитые ноги? Не стал и про чудные виды – и это не в кассу. И ноги, и виды – всё про поход. А ей интересно про отдых. Ну, что же, пусть будет так.

В своих раздумьях я затянул паузу дольше положенного.
- Чего замолчал? – напомнила о себе сестра. – Как отдохнул, спрашиваю?
- А ты, знаешь, – рассмеялся я в трубку, – отдохнул отлично! Сначала на одном курорте, потом на другом…
- Везёт тебе! По курортам разъезжаешь.
- Не всё же мне по тайге шляться.

…А потом меня позвали к столу, где к тому времени аппетитно дымилось пожаренное на мангале мясо, а в граненых стаканах ожидало заздравного тоста сухое вино.

Отдых продолжался.

КОНЕЦ