Джунгли Вилпату
«Stay in your car» - написано на большой деревянной доске у ворот заповедника Вилпату. Рядом, на скале, - наглядное объяснение надписи: громадный череп слона и – тоже громадные – скрещенные слоновьи кости.
Заповедник находится на северо-западе Шри-Ланки. На территории Вилпату запрещены охота и рыбная ловля; там пасутся на свободе стада диких буйволов, олени, газели, кабаны и другие звери. В путеводителе сказано также о диких слонах, леопардах, удавах и др. «Не выходите из автомобиля» - советует и путеводитель.
Джунгли… обычно мы представляем себе их как непроходимый лес громадных деревьев, переплетенных лианами. В ветвях скрываются леопарды и гигантские удавы, прыгают обезьяны. На скале лежит черная пантера, Багира (картинка из «Книги джунглей» Киплинга). Дикий слон, Гати, предводитель слонового стада, прокладывает себе дорогу в чаще, ломая, опрокидывая, вырывая с корнем деревья. Посредине течет река, кишащая крокодилами.
Такие джунгли, сохранились и в глубине Вилпату, но там нет дорог. Это «большие», или «высокие» джунгли.
Но есть и другие – «малые», или «низкие» джунгли, обычно поблизости моря, где песчаная почва. Они состоят, главным образом, из колючего кустарника, иногда довольно высокого, переплетенного ползучими растениями, и перерезанными болотами и широкими полянами, покрытыми сочной травой. На этих полянах пасутся буйволы, олени, газели, сюда приходят слоны и кабаны.
Здесь множество птиц – летающих, плавающих, бегающих. К последним принадлежат павлины и смешная востроносая птичка, совершенно круглая, похожая на крокетный шар; она очень быстро бегает – точно катится по поляне.
По этим «низким» джунглям проходят дороги заповедника – грунтовые, со множеством ухабов и выбоин. Во время дождей они превращаются в реки и озера; но песчаная почва жадно всасывает влагу, и вода спадает довольно быстро.
Павлин, в роскошном оперении и в изящной коронке из ажурных перьев, встретил нас на дороге у ворот в Вилпату, в нескольких шагах от слоновьего черепа. Он спокойно перешел дорогу и важно зашагал по полянке, потом вдруг испустил пронзительный крик и побежал в сторону кустов, откуда выскочил другой павлин и тоже издал резкий крик – сигнал к битве. Они начали драться, наскакивая друг на друга, затем снова отбегая и снова сталкиваясь. Их длинные хвосты плавали, ныряли в воздухе, как знамена. Это походило на средневековый турнир.
Невдалеке, под цветущим деревом, серенькая, короткохвостая, но тоже в коронке – самка, из-за которой, по-видимому, разыгралось сражение, равнодушно смотрела на участников турнира.
По другую сторону тоже разгуливали павлины. Их здесь очень много, и в это время года оперенье и раскраска их особенно роскошны.
На пригорке у дороги стоял странный коричневый пень с несколькими зияющими отверстиями. На него взобралась большая серая ящерица, замерла на секунду и быстро юркнула в одно из отверстий. Это был не пень, а постройка белых муравьев. Муравьи эти, питающиеся деревом, строят свои жилища около пней. Рост муравейника продолжается, обычно, около десяти лет. Когда дерево съедено, муравьи покидают жилище, разбегаются и строят новые дома около новых деревьев.
Стены муравейников довольно крепки, точно сделаны из папье-маше; они состоят из земли, скрепленной муравьиной слюной. Муравейники эти очень живописны, они походят на миниатюрные горные массивы или карликовые дворцы со многими стрельчатыми башнями. В них несколько входов на разных уровнях. Белые муравьи – лучшее лакомство для ящерицы игуаны, она забирается в муравейник и выходит оттуда отяжелевшей и сонной после сытного обеда.
Первое млекопитающее, которое мы встретили, был шакал, похожий на невзрачную, облезлую желто-серую собаку. Он стоял на дороге, равнодушно глядя на приближающийся автомобиль, потом неохотно засеменил в сторону кустов.
Путешественники, вступающие на почву заповедника в джунглях, испытывают трепет ожидания – в каждой пестрой ветке дерева чудится леопард или «удав-боа». Шакал – слишком обыденное явление!
По мере того как автомобиль, прыгая по ухабам, продвигается вглубь Вилпату, волнение сменяется нетерпением. Шофер успокаивает: «Подождите, еще слишком жарко, они не выходят из леса». И, указывая на поляну, прибавляет: «там».
«Там», вместо слонов, мы видим стадо очаровательных пятнистых ланей или газелей. Самки с детенышами пасутся на поляне; в стороне, у дерева, стоит гордый самец с ветвистыми рогами. Это очень красиво, и мы забываем о слонах.
Странный острый запах ударяет в ноздри; в кустах мелькает серая тень. Через минуту на поляну выходит большой кабан и бежит рысцой, наклонив голову, в сторону газелей, которые не обращают на него никакого внимания. Он останавливается невдалеке от стада и начинает, сопя, что-то выкапывать из земли, роясь в корнях дерева. Вскоре невдалеке появляется другой кабан.
Нам кажется странным, что газели и кабаны пасутся вместе. Шофер, хорошо знакомый с джунглями и характером и обычаями их обитателей, объясняет: кабан – лучший друг ланей и газелей, т.к. он – враг их злейшего врага, леопарда. Завидя леопарда, кабан приходит в ярость и бросается в атаку. Леопард боится его страшной силы и железных клыков и не осмеливается показываться в его присутствии; таким образом, газели и лани чувствуют себя в безопасности в соседстве кабанов. Ядовитые змеи тоже избегают общества кабанов, так как они поедают их «на десерт» (по выражению шофера).
Автомобиль медленно катится по заросшей травой дороге. Голубые птички, как большие бабочки, вспархивают в кустах. Белые цапли с черными головами прогуливаются на болотистых лужайках. Часто перебегают дорогу игуаны, похожие на маленьких крокодильчиков.
Вдруг шофер останавливает машину. Что это, быть может леопард или слон?
Вместо слона мы видим в зеленой траве чудесный цветок: лилия джунглей, бело-розовая, с золотым пестиком, необычайно крупных размеров. Рядом с ней - куст, в рост человека, весь увешанный гроздьями белых, розовых и красных цветов в форме звездочек. Шофер кивает в сторону куста и говорит: «пьяный матрос». Что такое? – Шофер, улыбаясь, показывает на цветы; покачиваясь на длинных, тонких стеблях, они тяжело свисают вниз, смотрят в землю; в покачивании их чудится что-то, напоминающее пьяного человека, и название «пьяный матрос», данное им народным остроумием, очень к ним подходит.
Солнце заливает мягким светом зеленые поляны; среди зелени кое-где ослепительно блестит вода. Подъезжаем ближе и видим стадо «водяных буйволов».
Хотя внешностью дикие буйволы ничем не отличаются от домашних, составляющих непременную и важнейшую часть хозяйства индийского и шри-ланкийского крестьянина, повадки их и, особенно, выражение глаз, иные. Во взгляде их совершенно нет безразличной готовности, характерной для домашнего буйвола. Они поворотливее, движения их быстрее. Эти «дикие» (свободные, неработающие) животные смотрят на нас с любопытством.
Дорога через «буйволиные джунгли» - низины, наполовину залитые водой – скоро обрывается, и мы поворачиваем в сторону возвышенностей, удаляясь от моря. Лес становится гуще, деревья – выше. Среди зеленых кущ – гранитные скалы. Одна из них вдали увенчана белым куполом «дагобы» (буддийское святилище, заключающее в себе реликвию). Когда-то, много столетий тому назад, на территории Вилпату были города, деревни, храмы, монастыри и возделанные поля. Что-то случилось – люди покинули селения и, постепенно, джунгли покрыли их брошенные жилища и земли. Только буддийские монахи сохранили память о прошлом и запомнили тропинки, ведущие к «дагобам»: раз или два в году совершаются туда паломничества.
Мы подъезжаем к «государственному бунгало», где, испросив разрешение властей и привезя все с собой (воду, пищу и одеяла), можно ночевать. К темно-коричневой воде на другом берегу спускаются густые ветви высоких деревьев: там начинаются «большие джунгли», где нет дорог. Туристы приезжают в бунгало, чтобы поздно вечером и рано утром наблюдать за животными, приходящими к воде.
Теперь на берегах реки никого нет. Только колышутся кусты с большими, яркими цветами. На одном из них сидит крошечная, похожая на стрекозу, колибри. Она вспархивает и превращается в игрушечный вертолет – ее миниатюрные крылья движутся быстро-быстро, как пропеллер.
На другом кусте как-то странно движется сухой серый сучок; подходим ближе и видим на сучке два больших круглых глаза. Это не сучок, а хамелеон, ящерица, меняющая окраску в зависимости от окружения; она «подделалась» под сучок сидя на ветке. Но вот она медленно переползла на большой зеленый лист; через несколько секунд она становится зеленой!
Солнце склоняется к горизонту, близится вечер. Мы поворачиваем назад – надо покинуть Вилпату до наступления темноты. Среди множества поворотов и ответвлений дороги легко заблудится. Наш шофер обеспокоен: с наступлением темноты джунгли опасны.
Эта часть «низких джунглей» походит на обычный лес – где-нибудь в Новгородской области, с прогалинами и стеной невысокого кустарника у дороги. Здесь скорее ждешь увидеть зайца, чем слона.
И действительно, из кустов выскакивает большой серый заяц и мчится по полю. Вид его доставляет мне удовольствие – приятно видеть знакомую, родную животину на Шри-Ланке!
Кто же будет последним животным, встреченным нами в джунглях? Я смотрю по сторонам. Павлинов не видно, они, вероятно, уже спят. Исчезли и шакалы. Вот уже и доска с надписью «Stay in your car» и скрещенные слоновьи кости. Но вот, кажется какое-то новое животное вынурныло из норки: маленькое, серое, хвостатое – мышь! Ее норка – у ворот Вилпату: она сидит у ее входа и смотрит нам вслед – провожает.
Ворота Вилпату закрылись. Но дорога по-прежнему пролегает среди джунглей, которые ничем не отличаются от тех, что обнесены решеткой. Эти «свободные» джунгли тянутся на много миль прежде чем появиться первое жилье человека, расчищенное поле и – хорошая дорога. Пока что, автомобиль продолжает прыгать по ухабам и выбоинам, наполненным водой. Начинает темнеть, появляются первые ночные птицы; дорогу перелетела большая серая сова; летучая мышь делает зигзаги в воздухе на фоне огненного неба. Небо отражается в воде болота, она тоже пылает, и рога буйволов, погруженных в воду, кажутся обугленными корягами. Вдруг шофер резко затормозил машину: из кустов выкатилось что-то громадное, серое – в сумерках оно казалось движущейся скалой. Застопоренная машина издала скрип и скрежет, ему ответил испуганный, резкий, как треск сломанного дерева, рев – и скала повернулась и скрылась в кустах. Слон! – Как только он исчез, шофер пустил машину «вскачь» - поскольку позволяла дорога.
Мы радуемся, что удалось, все-таки, увидеть дикого слона. Но шофер, по-видимому, испуган: еще секунда, доля секунды, и слон преградил бы дорогу; тогда, вероятно, пришлось бы стоять в темноте среди джунглей и ждать, чтобы он дал нам «право пути». Никто не знает, как поведет себя дикий слон. Хорошо, что он повернул назад в джунгли!
Уже совсем стемнело. В свете автомобильных прожекторов деревья и кусты по сторонам дороги принимают фантастические формы. В траве иногда вспыхивают зелеными огоньками глаза животных. Мышь? Шакал? Или, может быть, леопард?
Наконец, вдали зажигаются первые огни домов и раздается собачий лай.
Джунгли кончились.
Заповедник находится на северо-западе Шри-Ланки. На территории Вилпату запрещены охота и рыбная ловля; там пасутся на свободе стада диких буйволов, олени, газели, кабаны и другие звери. В путеводителе сказано также о диких слонах, леопардах, удавах и др. «Не выходите из автомобиля» - советует и путеводитель.
Джунгли… обычно мы представляем себе их как непроходимый лес громадных деревьев, переплетенных лианами. В ветвях скрываются леопарды и гигантские удавы, прыгают обезьяны. На скале лежит черная пантера, Багира (картинка из «Книги джунглей» Киплинга). Дикий слон, Гати, предводитель слонового стада, прокладывает себе дорогу в чаще, ломая, опрокидывая, вырывая с корнем деревья. Посредине течет река, кишащая крокодилами.
Такие джунгли, сохранились и в глубине Вилпату, но там нет дорог. Это «большие», или «высокие» джунгли.
Но есть и другие – «малые», или «низкие» джунгли, обычно поблизости моря, где песчаная почва. Они состоят, главным образом, из колючего кустарника, иногда довольно высокого, переплетенного ползучими растениями, и перерезанными болотами и широкими полянами, покрытыми сочной травой. На этих полянах пасутся буйволы, олени, газели, сюда приходят слоны и кабаны.
Здесь множество птиц – летающих, плавающих, бегающих. К последним принадлежат павлины и смешная востроносая птичка, совершенно круглая, похожая на крокетный шар; она очень быстро бегает – точно катится по поляне.
По этим «низким» джунглям проходят дороги заповедника – грунтовые, со множеством ухабов и выбоин. Во время дождей они превращаются в реки и озера; но песчаная почва жадно всасывает влагу, и вода спадает довольно быстро.
Павлин, в роскошном оперении и в изящной коронке из ажурных перьев, встретил нас на дороге у ворот в Вилпату, в нескольких шагах от слоновьего черепа. Он спокойно перешел дорогу и важно зашагал по полянке, потом вдруг испустил пронзительный крик и побежал в сторону кустов, откуда выскочил другой павлин и тоже издал резкий крик – сигнал к битве. Они начали драться, наскакивая друг на друга, затем снова отбегая и снова сталкиваясь. Их длинные хвосты плавали, ныряли в воздухе, как знамена. Это походило на средневековый турнир.
Невдалеке, под цветущим деревом, серенькая, короткохвостая, но тоже в коронке – самка, из-за которой, по-видимому, разыгралось сражение, равнодушно смотрела на участников турнира.
По другую сторону тоже разгуливали павлины. Их здесь очень много, и в это время года оперенье и раскраска их особенно роскошны.
На пригорке у дороги стоял странный коричневый пень с несколькими зияющими отверстиями. На него взобралась большая серая ящерица, замерла на секунду и быстро юркнула в одно из отверстий. Это был не пень, а постройка белых муравьев. Муравьи эти, питающиеся деревом, строят свои жилища около пней. Рост муравейника продолжается, обычно, около десяти лет. Когда дерево съедено, муравьи покидают жилище, разбегаются и строят новые дома около новых деревьев.
Стены муравейников довольно крепки, точно сделаны из папье-маше; они состоят из земли, скрепленной муравьиной слюной. Муравейники эти очень живописны, они походят на миниатюрные горные массивы или карликовые дворцы со многими стрельчатыми башнями. В них несколько входов на разных уровнях. Белые муравьи – лучшее лакомство для ящерицы игуаны, она забирается в муравейник и выходит оттуда отяжелевшей и сонной после сытного обеда.
Первое млекопитающее, которое мы встретили, был шакал, похожий на невзрачную, облезлую желто-серую собаку. Он стоял на дороге, равнодушно глядя на приближающийся автомобиль, потом неохотно засеменил в сторону кустов.
Путешественники, вступающие на почву заповедника в джунглях, испытывают трепет ожидания – в каждой пестрой ветке дерева чудится леопард или «удав-боа». Шакал – слишком обыденное явление!
По мере того как автомобиль, прыгая по ухабам, продвигается вглубь Вилпату, волнение сменяется нетерпением. Шофер успокаивает: «Подождите, еще слишком жарко, они не выходят из леса». И, указывая на поляну, прибавляет: «там».
«Там», вместо слонов, мы видим стадо очаровательных пятнистых ланей или газелей. Самки с детенышами пасутся на поляне; в стороне, у дерева, стоит гордый самец с ветвистыми рогами. Это очень красиво, и мы забываем о слонах.
Странный острый запах ударяет в ноздри; в кустах мелькает серая тень. Через минуту на поляну выходит большой кабан и бежит рысцой, наклонив голову, в сторону газелей, которые не обращают на него никакого внимания. Он останавливается невдалеке от стада и начинает, сопя, что-то выкапывать из земли, роясь в корнях дерева. Вскоре невдалеке появляется другой кабан.
Нам кажется странным, что газели и кабаны пасутся вместе. Шофер, хорошо знакомый с джунглями и характером и обычаями их обитателей, объясняет: кабан – лучший друг ланей и газелей, т.к. он – враг их злейшего врага, леопарда. Завидя леопарда, кабан приходит в ярость и бросается в атаку. Леопард боится его страшной силы и железных клыков и не осмеливается показываться в его присутствии; таким образом, газели и лани чувствуют себя в безопасности в соседстве кабанов. Ядовитые змеи тоже избегают общества кабанов, так как они поедают их «на десерт» (по выражению шофера).
Автомобиль медленно катится по заросшей травой дороге. Голубые птички, как большие бабочки, вспархивают в кустах. Белые цапли с черными головами прогуливаются на болотистых лужайках. Часто перебегают дорогу игуаны, похожие на маленьких крокодильчиков.
Вдруг шофер останавливает машину. Что это, быть может леопард или слон?
Вместо слона мы видим в зеленой траве чудесный цветок: лилия джунглей, бело-розовая, с золотым пестиком, необычайно крупных размеров. Рядом с ней - куст, в рост человека, весь увешанный гроздьями белых, розовых и красных цветов в форме звездочек. Шофер кивает в сторону куста и говорит: «пьяный матрос». Что такое? – Шофер, улыбаясь, показывает на цветы; покачиваясь на длинных, тонких стеблях, они тяжело свисают вниз, смотрят в землю; в покачивании их чудится что-то, напоминающее пьяного человека, и название «пьяный матрос», данное им народным остроумием, очень к ним подходит.
Солнце заливает мягким светом зеленые поляны; среди зелени кое-где ослепительно блестит вода. Подъезжаем ближе и видим стадо «водяных буйволов».
Хотя внешностью дикие буйволы ничем не отличаются от домашних, составляющих непременную и важнейшую часть хозяйства индийского и шри-ланкийского крестьянина, повадки их и, особенно, выражение глаз, иные. Во взгляде их совершенно нет безразличной готовности, характерной для домашнего буйвола. Они поворотливее, движения их быстрее. Эти «дикие» (свободные, неработающие) животные смотрят на нас с любопытством.
Дорога через «буйволиные джунгли» - низины, наполовину залитые водой – скоро обрывается, и мы поворачиваем в сторону возвышенностей, удаляясь от моря. Лес становится гуще, деревья – выше. Среди зеленых кущ – гранитные скалы. Одна из них вдали увенчана белым куполом «дагобы» (буддийское святилище, заключающее в себе реликвию). Когда-то, много столетий тому назад, на территории Вилпату были города, деревни, храмы, монастыри и возделанные поля. Что-то случилось – люди покинули селения и, постепенно, джунгли покрыли их брошенные жилища и земли. Только буддийские монахи сохранили память о прошлом и запомнили тропинки, ведущие к «дагобам»: раз или два в году совершаются туда паломничества.
Мы подъезжаем к «государственному бунгало», где, испросив разрешение властей и привезя все с собой (воду, пищу и одеяла), можно ночевать. К темно-коричневой воде на другом берегу спускаются густые ветви высоких деревьев: там начинаются «большие джунгли», где нет дорог. Туристы приезжают в бунгало, чтобы поздно вечером и рано утром наблюдать за животными, приходящими к воде.
Теперь на берегах реки никого нет. Только колышутся кусты с большими, яркими цветами. На одном из них сидит крошечная, похожая на стрекозу, колибри. Она вспархивает и превращается в игрушечный вертолет – ее миниатюрные крылья движутся быстро-быстро, как пропеллер.
На другом кусте как-то странно движется сухой серый сучок; подходим ближе и видим на сучке два больших круглых глаза. Это не сучок, а хамелеон, ящерица, меняющая окраску в зависимости от окружения; она «подделалась» под сучок сидя на ветке. Но вот она медленно переползла на большой зеленый лист; через несколько секунд она становится зеленой!
Солнце склоняется к горизонту, близится вечер. Мы поворачиваем назад – надо покинуть Вилпату до наступления темноты. Среди множества поворотов и ответвлений дороги легко заблудится. Наш шофер обеспокоен: с наступлением темноты джунгли опасны.
Эта часть «низких джунглей» походит на обычный лес – где-нибудь в Новгородской области, с прогалинами и стеной невысокого кустарника у дороги. Здесь скорее ждешь увидеть зайца, чем слона.
И действительно, из кустов выскакивает большой серый заяц и мчится по полю. Вид его доставляет мне удовольствие – приятно видеть знакомую, родную животину на Шри-Ланке!
Кто же будет последним животным, встреченным нами в джунглях? Я смотрю по сторонам. Павлинов не видно, они, вероятно, уже спят. Исчезли и шакалы. Вот уже и доска с надписью «Stay in your car» и скрещенные слоновьи кости. Но вот, кажется какое-то новое животное вынурныло из норки: маленькое, серое, хвостатое – мышь! Ее норка – у ворот Вилпату: она сидит у ее входа и смотрит нам вслед – провожает.
Ворота Вилпату закрылись. Но дорога по-прежнему пролегает среди джунглей, которые ничем не отличаются от тех, что обнесены решеткой. Эти «свободные» джунгли тянутся на много миль прежде чем появиться первое жилье человека, расчищенное поле и – хорошая дорога. Пока что, автомобиль продолжает прыгать по ухабам и выбоинам, наполненным водой. Начинает темнеть, появляются первые ночные птицы; дорогу перелетела большая серая сова; летучая мышь делает зигзаги в воздухе на фоне огненного неба. Небо отражается в воде болота, она тоже пылает, и рога буйволов, погруженных в воду, кажутся обугленными корягами. Вдруг шофер резко затормозил машину: из кустов выкатилось что-то громадное, серое – в сумерках оно казалось движущейся скалой. Застопоренная машина издала скрип и скрежет, ему ответил испуганный, резкий, как треск сломанного дерева, рев – и скала повернулась и скрылась в кустах. Слон! – Как только он исчез, шофер пустил машину «вскачь» - поскольку позволяла дорога.
Мы радуемся, что удалось, все-таки, увидеть дикого слона. Но шофер, по-видимому, испуган: еще секунда, доля секунды, и слон преградил бы дорогу; тогда, вероятно, пришлось бы стоять в темноте среди джунглей и ждать, чтобы он дал нам «право пути». Никто не знает, как поведет себя дикий слон. Хорошо, что он повернул назад в джунгли!
Уже совсем стемнело. В свете автомобильных прожекторов деревья и кусты по сторонам дороги принимают фантастические формы. В траве иногда вспыхивают зелеными огоньками глаза животных. Мышь? Шакал? Или, может быть, леопард?
Наконец, вдали зажигаются первые огни домов и раздается собачий лай.
Джунгли кончились.
Читайте также
