Панама, которой не было (Часть I)

Однажды утром, поднявшись на палубу шхуны "Adventure", я ощутил свежий, пряный запах земли. Мы шли на всех четырех парусах бордового цвета, судно слегка кренило на правый борт. По левому борту на горизонте можно было едва различить побережье Колумбии. Там, за туманной серостью была Картахена, которую я посетил в свое первое путешествие по Южной Америке уже почти пять лет назад, когда еще плохо владел испанским, но внутри горел огонь, который можно было потушить лишь километрами незнакомой мне земной поверхности, новыми пейзажами, новыми встречами и впечатлениями. С тех пор утекло много воды, континенты и страны сменялись как в калейдоскопе, новые впечатления вытесняли предыдущие и огонь потихоньку стал утихать. Может поэтому мне так хотелось снова побродить по улицам старой Картахены и вспомнить себя пятилетней давности. Мой напарник Джонатан тоже горел желанием увидеть Колумбию, однако, капитан был чужд всему путешественническому. Его не интересовали города, природа, острова, люди. Деньги - это все, что имело значение для Стива. Корабль надо было доставить на Тонгу как можно скорее. Останавливаться в Картахене было нерентабельно, и нам пришлось лишь помахать рукой этому побережью, вдыхая его пряный, свежий запах. Мы взяли курс на острова Сан Блас.


Архипелаг Сан Блас находится недалеко от побережья Панамы и состоит из более трёхсот островов, до которых еще не добралась туристическая индустрия. Большинство из них необитаемы, остальные занимают аборигены Куна. Сложно поверить, что у берегов одной из самых развитых стран Центральной Америки расположились острова, которые остались где-то в шестидесятых годах прошлого века, но благодаря усилиям местного населения это стало возможно, и для меня является примером политики по охране окружающей среды и культурных традиций. Нашему судну предстояло пройти к острову Порвенир, где, судя по путеводителю для яхстменов, находился иммиграционный офис. Навигация затруднялась множеством неглубоких мест, где недолго было сесть на мель. В кристально прозрачной воде дно казалось опасно близким, и пару раз пришлось нервно задерживать дыхание, ожидая, что стотонная шхуна коснется песка или коралов.
Якорь был брошен, и в легкой резиновой лодке в качестве переводчика я сопровождал капитана на берег. Сонный офицер иммиграционной службы в небольшой двухкомнатной постройке посмотрел наши паспорта, собрал полагающийся взнос и отдал необходимые документы. Единственное что меня удивило - отсутствие штампов в паспорт. Я спросил об этом офицера, на что тот мне ответил, что они не ставят штампы и что все уже улажено. Облегченно вздохнув мы вернулись на борт и вместе с остальными двумя членами экипажа отметили удачное прибытие. Последующие два дня прошли в расслабленной обстановке, мы посетили несколько островов, Джонатану удалось посерфить местные волны, мне - изучить подводный мир и понежиться под пальмами в абсолютно райской неге, совершенно не ожидая того, что случится почти через неделю...
После этой короткой передышки мы проследовали к Панамскому перешейку. В конце концов нам предстояло пройти через канал - инженерное чудо двадцатого века. Со стороны Карибского моря у входа в Панамский канал есть только одна марина, обслуживающая частные яхты - Shelter Bay. Мы встали там в ожидании, когда агент уладит все формальности по переходу, и одновременно в поиске пополнения в команду. Однажды объявился француз Виржиль - худой, спокойный парень с незаурядной миссией - проехать на велосипеде вокруг планеты. К тому времени он был в пути уже больше года и на момент написания этого текста (спустя полтора года) все еще продолжает свой Тур де Монд в районе Узбекистана. Он неплохо разбирался в электрике и Стив с радостью принял его на корабль. Перед самым переходом к нам присоединился итальянец Маттео, которого капитан назначил куком. Таким образом наша команда стала совсем интернациональной, а по какой-то случайности мы все говорили на испанском, который и стал неофициальным языком шхуны "Adventure" до самого конца путешествия. По английски мы говорили только с капитаном.
Подошло время перехода, мы все немного нервничали - дело ответственное. Канал работает как часы, следовательно нам предстояло выполнять все маневры быстро и четко, а два новых члена команды еще толком не освоились на корабле. К нам прислали пилота, который должен был ассистировать капитану и поддерживать связь с наземными службами. Он долго удивлялся, попав на буквально антикварный корабль, который был моложе канала лишь на 18 лет (канал был построен к 1914 г. и готовился отмечать своё столетие). Наконец, перед нами предстали гигантские ворота первого шлюза. Вместе с двумя другими яхтами мы проследовали вовнутрь и пришвартовались к буксировочному-вспомогательному судну, которое выглядело как будто на воздушной подушке, потому что со всех сторон было окружено резиновым бампером. Позади нас показался огромный танкер, который едва не касался стен канала. Канаты с него были сброшены и прикреплены к небольшим локомотивам (мулам), которые и буксировали гигантскую машину вдоль канала. Вся наша группа зашла в первый шлюз, ворота позади танкера закрылись и вдруг стены канала стали опускаться, как показалось на первый взгляд, а на самом деле шлюз стал напоняться водой и нас подняло на добрых три-четыре метра. В следующем шлюзе операция повторилась и все шло без происшествий до последнего шлюза под названием "Мирафлорес", который был известен тем, что иногда внутри случались неожиданные течения, которые могли вывеcти небольшие суда из под контроля. С этим течением мы встретились лицом к лицу и дали неслабо понервничать местному пилоту. Как только мы зашли в шлюз, сразу стало ясно, что нас на полной скорости несет в стену. Стив дал полный назад, и каким-то чудом нас развернуло и понесло уже обратно в сторону буксировочного судна, которое приняло нас своим резиновым бампером, и нам удалось отделаться лишь помятыми перилами и "легким" испугом. Последний шлюз открывает путь во внутренние воды (каналы и озеро Гатун), по которым надо пройти 80 километров до последних двух шлюзов - ворот в Тихий Океан. Поскольку было уже поздно, нам следовало бросить якорь, заночевать в озере и на следующий день пройти остаток пути.
На второй день мы дошли до шлюзов и в этот раз преодолели их без происшествий. Под нами были воды Тихого Океана. На закате мы проскочили под мостом, который соединяет два континента Панамериканским шоссе (хотя и ненадолго, потому что после Панамы оно прерывается Дарьенским "болотом" и возобновляется уже в Колумбии). Осталось выбрать место для стоянки, отдохнуть и начать готовиться к Тихоокеанскому переходу.



Капитан Стив решил слетать в Техас на две недели проведать семью. За старших остались я и Джонатан, Маттео и Виржиль должны были помогать и осваиваться с кораблем. Буквально за две недели до этого я случайно узнал, что приграничная с Панамой Коста Рика отменила визы для Россиян. От столицы Панама сити, где мы стояли до границы было лишь шесть или восемь часов на автобусе. Само собой мне не хотелось торчать две недели на одном месте, когда под боком неизведанная страна, поэтому я написал капитану, что собираюсь в небольшой отпуск. Тот лишь предупредил быть осторожнее на границе и не опаздывать к его возвращению. На следующий же день я сел в ночной автобус. Как обычно заснуть не получилось, с одной стороны меня тревожило, что скажут на границе по поводу отсутствия въездного штампа, с другой стороны я начал думать, а зачем останавливаться на Коста Рике? Это небольшая страна: с Юга на Север можно проехать часов за десять. А там дальше Никарагуа. Город Леон, в котором меня ждала Мария Анхель... Все это пробегало в голове, когда я подходил к окошку иммиграции на Панамской стороне границы.
Я отдал паспорт, когда подошла моя очередь и стал наблюдать за лицом пограничного офицера. Его брови слегка опустились и между ними образовалась роковая морщина. Он не нашел въездного штампа и также упомянул визу, о необходимости которой я даже не задумался перед прибытием. Мои объяснения о кораблях, парусах и островах не имели никакого значения здесь на сухопутной границе. Меня попросили войти в это иммиграционное заоконье, где я провел весь день, наблюдая за рутиной пограничного контроля. "Цель визита, обратный билет в страну проживания, продемонстрируйте наличие пятисот долларов наличными". Эти правила под конец показались мне полным абсурдом. Любой гастарбайтер или преступник из Никарагуа может взять в долг эти пятьсот долларов и обратный билет на автобус, а настоящие путешественники из удаленных стран вынуждены были развернуться, потому что они вовсе не собирались заканчивать свое путешествие на Панаме, и соответственно не имели билета в свою страну. В это раннее утро я был не первым гостем заоконья: крестьянского вида старичок сидел сгорбившись с грустным отрешенным лицом. В последствии мне удалось узнать, что он всю жизнь жил на этой границе и исхаживать те леса было его прямой работой, поскольку был он лесник. Может для него вообще не существовало той границы, сколько раз он пересекал ее не осознавая, что нарушает закон, придуманый некими людьми в костюмах, в закрытых кабинетах сколько-то лет назад. "Кто ему были эти люди и какое отношение они имеют к его жизни, зачем все это?", - читалось в его растерянных глазах. Много раз приходили его дети и внуки, плакали и объясняли, но пограничники не хотели ни во что вникать. Решительная покорность букве закона сковывала их души, и сердца их были закрыты на замок в рабочее время. Обстановка была угнетающая, пришло осознание ограниченности моей свободы: кто-то другой теперь распоряжался моей судьбой, и, после райских островов, ветра, волн и безкрайнего горизонта, - это был шокирующий контраст. К тому времени у меня уже накопился опыт подобных пограничных ситуаций, поэтому я сразу понял, что дело приняло серьезный оборот, и вакуум вокруг меня становился все явнее. Осталось лишь найти способ оповестить кого-нибудь из внешнего мира о том, что произошло. Мне удалось уговорить одного офицера воспользоваться компьютером и все, что я успел - это написать одно сообщение капитану.
Когда наступила смена персонала около десяти часов вечера нас со стариком посадили в машину, отвезли на ближайший военный пост и, приковав наручниками к железной скамье, велели ждать утра. О сне не было и речи и, как ни странно, большую часть моих мыслей занимала Мария Анхель. Я случайно увидел ее на улице города Леон, на Северо-Западе Никарагуа годом ранее. В тот день я не решился подойти и познакомиться, но судьба подарила мне еще один шанс. На следующий день я снова увидел ее в центре города одну со своим скейтбордом и, набравшись смелости, заговорил. Мы провели вместе волшебную неделю, но с каждым днем зов дороги все усиливался и, в конце концов, я сделал то, к чему так привык за последние пять лет - продолжил свой путь. Уже потом я понял, что давно ни с кем не испытывал таких сильных чувств, но путешествие поглотило меня, надо было завершить Центральноамериканскую петлю и вернуться в Мексику за оставленными там вещами. Была переписка, звонки, чувства, обещания, и, наконец, спустя год я был так близок, чтобы снова увидеть Марию. Так близок и, вдруг, так далек.
На следующий день объявился еще один "нарушитель" иммиграционного режима: Хулио из Доминиканы. Его вина была в том, что он не имел при себе бумаги, подтверждающей вид на жительство. Нас с Хулио соединили наручниками посадили в машину и, таким образом, в паре, мы проделали весь шестичасовой путь обратно до столицы. Последнее фото, которое я сделал украдкой - это две наших руки в наручниках.


Если переводить дословно, то заведение, в которое нас привезли называлось "мужской приют иммиграционного центра задержки". На деле это было тюрьмоподобное здание. При входе нас еще раз обыскали, сделали опись всех ценностей и сложили их в желтые бумажные конверты. Никакой электроники внутри, больше всего я переживал за плейер, без музыки лучше сразу расстреляйте. Рюкзак с одеждой и книгами, тент от палатки (дуги, само собой, запрещено) пронести разрешили. Наконец нас выстроили перед железной дверью с решеткой, отделявшей нас от того внутреннего мира, который станет всем моим миром на целый месяц...
За дверью двигались какие-то силуэты, кто-то переговаривался почти по-приятельски с охранниками. Дверь отворилась, и нам осталось лишь войти в эту неизвестность, в которй маячило столько незнакомых лиц и по-пояс оголенных тел. Как я потом узнал, прием нам устроили довольно мягкий. Всего лишь кучка колумбийцев, отделив меня от явно нерентабельного старичка и доминиканца, осаждала предложениями купить спальное место за тридцать долларов. Внутренне утсройство помещения было следующим: входная дверь выводила на Т-образный перекресток двух корридоров. Идешь прямо и попадаешь в самый большой зал (около тридцати коек), где большинство составляли колумбийцы. Если идти направо, то корридор быстро заканчивается одной небольшой комнатой, которая была по тем меркам люкс (семь коек). Налево корридор уходил вдаль и заканчивался туалетом и душевыми. Вдоль этого корридора было четыре входа в четыре среднего размера комнаты (по десять-пятнадцать коек). Дверей не было. Две комнаты ближайшие к туалету чаще всего были заняты экзотическими квартирантами: Сомали, Непал, Бангладеш, Гана, Ангола, Эритрея лишь некоторые из стран, представленных там. Поскольку деньги на койку я тратить не собирался (а точнее не хотел афишировать что они у меня вообще были), то меня отправили как раз "к африканцам". Так я познакомился с Ибрагимом из Ганы. Мне выделили место, на котором я расстелил тент от палатки и положил в него свой рюкзак. Пошел первый день моего заключения...

Предыдущие части рассказа о кругосветном путешествии 2013-2015
Adventure
Adventure. Часть II
Adventure. Часть III
Trinidad & Tobago - Grenada
Grenada - Bonaire
Adventure (Предыстория)